Отметина

    

     - И что, так никого и не нашел?
     - Нет, - ответил на заданный вопрос мужчина и, пригладив уже тронутые сединой волосы, взял со столика одноразовый пластиковый стаканчик, наполовину наполненный красным вином, - Не нашел. Ни в тот первый раз, ни потом, - он вздохнул и, наклонив стаканчик, стал разглядывать игристое пахучее вино.
     В мягких плавных волнах большой реки, разделяющей город на две части, играло уходящее вечернее солнце. Постепенно стихал дневной шум города и люди покидали уютный берег, у кромки которого на «вечную» стоянку был пришвартован пассажирский теплоход. Теперь это уже не теплоход. Плавучая гостиница. А рядом на берегу – маленький пляжик. Тут же предприимчивые «умельцы» поставили пару тентов со столиками, свежим пивом и вяленой речной рыбкой. Кто жажду утолить заходил под тент, распаренный дневным жарким солнцем, кто время провести. Прохладное пиво и легкий ветерок с реки привлекали сюда довольно много людей.
     Двое мужчин сидели за крайним столиком, вели тихую беседу и глядели на проходящие по реке теплоходы.
     - Знаешь, Яклич, а ведь она оказалась права. До сих пор удивляюсь, как она смогла все предвидеть! И почему я не поехал тогда на Центральный рынок?! И с ребенком поперся! Надо было к теще Катьку забросить и налегке одному… Ведь говорила жена, чтоб на Центральный ехал! Да что теперь-то?! Что вышло, то вышло! И что интересно, не сожалею я о случившемся ни капли! И это она тоже предвидела!


     Субботним утром Юрий с трехлетней дочкой ехал в громыхающем трамвае в сторону вещевого рынка. Ехать было не далеко, и уже через двадцать минут он с Катькой на руках бодро шагал к виднеющимся торговым рядам. Катьке по пути купил леденец на палочке и она с усердием занялась им.
     Обычно он с супругой ездил на рынки. Хоть и не любил Юрий разного рода рынки и «барахолки», но куда деваться!? За одежкой, а когда и за продуктами все ж приходилось посещать эти места. Жена долго копалась в тряпках, выбирала тщательно, примерялась и так и эдак, торговалась с продавцами. Юрий нервничал, по многу курил и всяческими способами пытался извлечь жену за пределы рынка.
     И сейчас по своей наивности, заходя на территорию торговых рядов, он весело думал, что через тридцать минут, максимум через час он с покупками будет ехать обратно. «Еще останется время погулять с ребенком в парке». Но не тут-то было!
     Прошел час, уже и второй на исходе, а все не попадалось ему то, что хотел он купить. То фасон не тот, то цвет не нравился, то одно то другое! Он прошел все ряды, так ничего и не выбрав. Катька видно приустала и начала егозить. Запросилась домой.
     - Сейчас, доча, поедем.
     Юрий дал ребенку попить из бутылки и пошел к выходу. «Блин, придется завтра снова ехать! Но завтра проще будет. Пусть Нинка выбирает, а я спокойненько в сторонке постою. Катьку к теще затолкаем и на Центральный рванем. Заодно и продуктов прикупим. И чего я поперся сюда!».
     - Чего ищешь, парень? – услышал он с боку.
     Юрий поглядел в сторону голоса и остановился. Перед ним стояла цыганка средних лет в ярких национальных одеждах. Она вопросительно смотрела на него и на ребенка, вертя в руках какие-то бусы. Юрий отвернулся и снова направился на выход.
     - Есть любые куртки, какие пожелаешь! В цене уступим много.
     «Откуда она знает, что мне куртка нужна? А-а, видела, как я ходил в курточных рядах». Он остановился снова и отпустил ребенка с рук на землю. Катька взяла его за палец и с любопытством разглядывала яркую тетеньку.
     Юрий взглянул на цыганку и заметил, что смотрит та уже не на него, а на Катьку. И смотрит как-то оценивающе и с интересом.
     - Дочка, что ли?
     - Дочь.
     - Похожа на тебя. Хорошая девочка! Пойдем, парень, покажу тебе куртки всякие.
     И цыганка как то вроде бы подтолкнула Юрия к палаткам, густо стоящим тут же рядом. Он даже слегка удивился но, почему-то пошел. «Гляну, чего там у них есть, и домой!».
     Возле палаток суетились в основном цыгане. Этот угол рынка так и назывался: цыганским. Покупателей и любопытных было не много и Юрий принялся рассматривать «кожаный» ряд, но цыганка подтолкнула его дальше.
     - Пойдем сюда, парень!
     Откинув занавеску, висевшую между двух палаток, она увлекла за нее Юрия.
     За занавеской стоял легкий полумрак, и почему-то было прохладно, хотя солнце уже набрало силу и палило жарой и духотой.
     - Подожди здесь, парень! – сказала цыганка и крикнула в сторону; - Жуко!
     С другой стороны откинулась похожая занавеска, и на пятачок между палатками вошел грузный, невысокого роста, преклонных лет цыган. За ним стоял коренастый, почти на две головы выше старика, молодой парень. Тоже цыган. Почему то улыбался.
     - Здравствуй, сынок! – поздоровался старый цыган и почти не заметно махнул рукой. Тут же молодой подал ему стул, помог сесть.
     У старика в руке была трубка. Еле заметный дымок вился из нее и легкий аромат видимо дорогого табака заполнил пространство пятачка.
     Старик приложился к трубке и поглядел на Юрия:
     - У меня дело к тебе, сынок. Ты должен исполнить мою просьбу.
     Юрий, повинуясь природному инстинкту, притянул к себе Катьку и повернулся к выходу.
     - Извините, граждане, я кажется, не туда попал!
     Но у выхода с пятачка стояли два здоровенных цыгана и тоже улыбались. Юрий обернулся к старику и хотел что то сказать, но старик предупредительно поднял руку с трубкой и заговорил:
     - Не волнуйся, сынок! Здесь тебе не сделают ничего плохого. Ты просто выслушай меня.
     Юрий поглядел по сторонам, загнал Катьку между ног и хрипло сказал:
     - Ладно.
     Старый цыган снова приложился к трубке.
     - В моем роду дети не «стоят». Слышал про такое?
     Когда-то Юрий действительно слышал про такое выражение. Не «стоят» это значит, не выживают. По слабости здоровья умирают еще в малых годах, а о тех, которые выживают, лучше не говорить. Вроде бы что-то мать про это ему рассказывала. Или отец.
     - Ну, - прохрипел Юрий.
     - Мои женщины выбрали тебя, - цыган посмотрел на Катьку, - Женщины в этом толк знают.
     - Куда выбрали? – не понял Юрий.
     - А ты, сынок, не перебивай старого человека, а выслушай до конца. Дело у меня такое. Нужна свежая кровь в моем роду, и ты дашь нам ее.
     Юрий похолодел. «Резать что ли будут?! Надо Катьку перебросить через палатку, к людям. Там ряды с мехами…» Но додумать ему не пришлось.
     - В твоих глазах я вижу испуг. Еще раз говорю тебе: ничего плохого мы тебе не сделаем. Если исполнишь просьбу.
     - Да какую же просьбу-то? – начал нервничать Юрий и плотнее сжал меж ногами Катьку.
     - Скажу прямо, раз ты сам ничего не можешь сообразить. Ты должен дать свое семя одной из наших женщин. Моей дочери.
     «Сдурел что-ли старый пень?!» - подумал Юрий, но вслух сказал:
     - Как это?
     - Ты что, не мужчина? Не знаешь как?
     Теперь Юрий все понял. Облегченно вздохнул и даже сделал некое подобие улыбки.
     - А что, среди ваших не нашлось никого? Вон какие здоровенные и молодые, - кивнул он на парня, стоящего за спиной старика.
     - Это все мои родственники. Дальние и близкие. По братьям и сестрам. А мне нужен наследник моего рода.
     - Так ваших в городе вон сколько!
     - Пытались. Давно уже. Но, к сожалению… Женщины мои говорят, что нужна совершенно посторонняя кровь. От нее пойдут здоровые дети. Да и похож ты немного на нас. Ты – русский?
     - Мать русская, отец – чуваш.
     - Это хорошо. Глаза черные, волосы кудрявые… Хорошо.
     - А если я не здоров?
     - Э-э, парень! Ты не знаешь цыганских женщин! Они по глазам видят, хорошее от тебя потомство будет или нет. Да еще вот, - старик показал трубкой на Катьку.
     - Ребенка не трожьте! – позеленел глазами Юрий.
     - Успокойся сынок! Никто твоего ребенка не трогает. И не тронет. Если сделаешь то, о чем тебя просят.
     - Шантажируете?
     - Это плохое слово и здесь оно не к месту.
     - Так вроде слышал я; то, что вы мне предлагаете – против ваших правил и понятий.
     - Не тебе, сынок, судить о наших законах.
     - А женщина эта ваша, она как, здорова? Я все-таки женатый, семью имею.
     - И женщин наших ты не знаешь. Если и видишь ты где-то неопрятную цыганку, то это ничего не значит. Цыганская женщина в отличие от многих ваших строго соблюдает свою внутреннюю чистоту. И не позволяет себе то, что могут позволить ваши женщины. Можешь не сомневаться; цыганские женщины всегда чисты, и душой и телом.
     - Спорить не буду, потому что, в самом деле об этом я ничего не знаю.
     - И не надо спорить. А о душе цыганской женщины я скажу так; ты когда-нибудь видел брошенного или беспризорного цыганского ребенка?
     Юрий помотал головой, потому что действительно удивился; цыганят брошенных он не видел никогда. И не слышал о таком.
     - Ну, так что ты ответишь мне?
     - Когда нужно будет это сделать?
     Старый цыган довольно крякнул, улыбнулся и махнул рукой стоящему сзади. Тот наклонился к старику. Потом быстро выпрямился и исчез за занавеской. Через несколько секунд на пятачке появились три цыганки. Среди них та, которая привела сюда Юрия.
     Старик задал им какой-то вопрос на своем языке. Женщины разом заговорили между собой, но вскоре смолкли и одна из них, наклонившись к старику, прошептала что-то ему на ухо. После этого все три женщины быстро исчезли с пятачка.
     Старик вынул изо рта трубку.
     - В этот четверг. В первой половине дня. С девяти до одиннадцати.
     - Почему такая точность? – искренне удивился Юрий.
     - Мне нужен внук. А они, - цыган показал трубкой в сторону ушедших женщин, - знают, когда это нужно сделать. Женщины мои тебя отблагодарят.
     - Хм-м, - почесал Юрий голову, - В четверг я работаю. Может в выходной?
     - Я назвал тебе время.
     - Ладно. Отпрошусь.
     - Все, сынок. Теперь иди. И помни: у тебя есть маленькая красивая дочка. Адрес тебе сейчас назовут.
     Юрий подхватил на руки Катьку и повернулся к выходу. Двух здоровенных цыган уже не было. Он откинул занавеску и скорым шагом устремился к трамвайной остановке.
     Пока ехал домой, да и дома тоже, все думал о сказанном цыганом. И так прикидывал и эдак. «Про дочку намекал, старый пердун! Кто знает, что там у них на уме? Пакость какую-нибудь сотворят! По всему выходит: надо ехать».


     Дом по указанному адресу он увидел сразу. Цыганка, назвавшая адрес, сказала: «Там высокий дощатый забор, покрашенный синей краской. Увидишь, его издалека заметно». Посмотрел на часы – без трех минут. Ровно в девять Юрий постучал в калитку. За забором залаяла собака и закричал что-то ребенок на цыганском языке. Щелкнула задвижка и калитка приоткрылась. За ней стояла молодая цыганка. На ней была накинута легкая цветная шаль, закрывающая и голову и плечи, свисающая до колен. Девушка продолжительно посмотрела Юрию в глаза и слегка улыбнулась. «Она, что-ли? Лет двадцать пять, однако, не больше».
     - Здравствуйте! Мне на рынке КрасТэц назвали ваш адрес и время. Меня зовут Юрий.
     Девушка молча кивнула, отступила на шаг и жестом пригласила Юрия в дом. Хотя утреннее солнце уже достаточно разогрело воздух, в доме было прохладно и пахло зажженной свечой. Свечку эту Юрий увидел на небольшом столике, уютно пристроенном возле шикарного камина. Цыганка также молча кивнула на столик и поднесла к нему табурет.
     - Как тебя зовут?
     Девушка снова еле заметно улыбнулась, взяла Юрия за руку и усадила за столик.
     - Русские называют меня Анной. Подожди здесь.
     Она вышла из комнаты. Юрий огляделся. «Однако не бедный человек здесь живет» - мелькнула у него мысль и в этот момент вернулась цыганка. Теперь она была в легкой шелковой накидке, босиком и волосы черной волной свисали до локтей, закрывая плечи и огромные круглые серьги. Она поставила на столик небольшой фужер, наполненный прозрачной, слегка мутноватой жидкостью.
     - Выпей.
     - Что это?
     - Не бойся, парень, пей смело. Это настой из трав.
     - И ты сделай глоток, а потом я.
     - Мне это ни к чему, но раз ты сомневаешься, что делаешь очень напрасно, я выпью немного.
     Цыганка взяла фужер и отпила из него пару глотков.
     - Теперь ты. Выпей все.
     Юрий на одном дыхании опустошил фужер, поставил его на столик и вытер губы.
     - Горький настой, - поморщился он, - Дай воды.
     - Вода не нужна. Посиди так немного. Я скоро вернусь.
     Она снова вышла. Юрий проводил ее взглядом, отметив про себя стройность ее фигурки и чуть заметную полноту бедер. Цыганка шла легко и красиво и исчезла в полумраке соседней комнаты.
     Через пару минут в голове слегка помутнело, тело сделалось легким и мысли потекли спокойно и плавно. «Настой, однако, какой-то непонятный!». Юрий встал, прошелся по комнате, оглядывая ее всю. Остановился возле открытой двери, за которой исчезла девушка, но входить не стал. Он только улыбнулся, постоял немного и вернулся за столик. Повертел в руках пустой фужер, понюхал его и увидел в проеме вернувшуюся цыганку.
     Девушка внимательно посмотрела Юрию в глаза, подошла и мягкими теплыми ладонями погладила его по голове, что-то тихо шепча. Что она шептала Юрий не понимал, а только чувствовал ее нежные ладони и ощущал прикосновения ее легких волос своими щеками. В голове еще более помутнело, он коснулся щекой ее упругой груди и обхватил за талию, подавшись с великим желанием к ее горячему телу.
     Девушка взяла его руку и увлекла за собой в темный проем двери. За дверью оказалась небольшая спальня с окном, занавешенным не пропускающими свет шторами. От этого в комнате стоял глубокий полумрак, чуть рассеиваемый проникающим от дверного проема светом.
     Цыганка усадила Юрия на широкую кровать и нежно обняла его голову. Тихо гладила своими ладонями его спину и плечи, продолжая что-то шептать. Он не заметил, когда она сняла с него рубашку и ее ладони заскользили по его груди. Он прикоснулся губами к ее животу и снова обнял за талию. Но девушка слегка отстранилась, скинула с себя шелковую накидку и, оказавшись совсем нагой, легла на постель, увлекая за собой совсем одуревшего парня.

     Когда цыганка, нежно поцеловав его подбородок, встала и, набросив на себя шелковую накидку, вышла из спальни, к Юрию начало возвращаться ощущение времени. Он выплывал из легкого тумана, и в голове было светло. Он встал, оделся и вышел в большую комнату. Цыганка стояла возле столика, держа в руке наполненный до краев фужер и светло улыбнувшись ему, жестом позвала за столик. Он посмотрел на шикарные напольные часы. «Половина двенадцатого! Ничего себе!»
     - Выпей.
     Юрий ощущал жажду, и теперь его не нужно было упрашивать. Он взял из рук девушки фужер и выпил до капли слегка мутноватую, и неожиданно сладкую жидкость.
     - Что это?
     Цыганка вытерла его губы, приложила ладонь ко лбу, затем к груди и низу живота. Потрогала обе колени и, присев, слегка потерла ладонями щиколотки. Встала, снова потрогала лоб.
     - Это тоже настой. Ничего не бойся. Этот день ты будешь помнить всегда. Но воспоминания твои будут светлыми, и радостью наполнится твое сердце при мысли о нашей встрече. Пятнадцать лет ты не должен об этом ни кому рассказывать. Женщины будут любить тебя и сила в тебе будет всегда. Но ты должен молчать о сегодняшнем дне. Пусть он живет с тобой и приносит тебе радость и удачу. И если до срока ты хоть словом обмолвишься, сила твоя мужская покинет тебя навсегда. Ты слышишь и понимаешь меня?
     - Я понимаю тебя. Будет так, как ты сказала.
     - Хорошо. Теперь иди.
     Она слегка подтолкнула его к выходной двери. Возле порога придержала за рукав.
     - Дорогу сюда забудь. Возьми вот это, - она подала Юрию большой пакет, туго чем-то набитый, - Это мой отец передал тебе.
     -Что я за него должен?
     - Ты уже рассчитался. Помни все, что я тебе сказала. Прощай!
     Юрий взял увесистый пакет и вышел за калитку.

     - Вот так вот, Яклич. Такая со мной приключилась история.
     - Да-а! Интересная история. Ну а что потом-то?
     - Лет наверное через двенадцать, может побольше, не выдержал я. Нет, не рассказал никому. Просто очень захотел увидеть, получилось тогда что-нибудь или нет. И не из простого любопытства, а зудело что-то в сердце. Ведь если получилось, это же ведь мой ребенок! Ну и поехал я в Суворовский.

     К тому времени у Юрия уже была машина. Семерка. Как то ранним утром в выходной он приехал в поселок на окраину большого города. Улицу и дом нашел сразу. Но дом не узнал. И забор был другой и фасад дома изменился. Еще раз тщательно вспомнив, он определил: «Да, это тот дом».
     Позвонил в калитку. Через некоторое время дверь открылась и из нее вышел высокий молодой парень, держащий на руках декоративную собачонку.
     - Здравствуйте! Я ищу цыганку Анну. Скажите, могу я ее видеть?
     - Анну? Цыганку? – не притворно удивился парень, - Нет здесь никакой Анны. Здесь я живу. С семьей. Может вы адресом ошиблись?
     - Да нет. Адрес тот. А давно вы здесь живете?
     - Вы подождите, я отца позову. Может он что вам скажет. Дом он покупал.
     Парень исчез, прикрыв калитку. Долго никого не было. Юрий закурил. «Может правда не тот адрес?» – засомневался было он, но снова мысленно все сопоставив, уже твердо был уверен, что не ошибся.
     Калитка открылась и появился дед с граблями в руках.
     - Чего тебе, сынок?
     Юрий повторил свой вопрос.
     - Э-э милый, куда хватил! Лет то сколько прошло! Уж годов десять как съехала та цыганская семья. Дом я у них купил.
     - А не скажете, куда они уехали? Мне бы адрес!
     - Знаю. В Покровке они.
     Старик назвал адрес. Юрий поблагодарил и уже через полчаса был в Покровке, что находилась на другом конце города.
     - Анна та со своей семьей уехала. Давно, лет восемь, - ответила на вопрос Юрия пожилая цыганка.
     - А куда, скажите?!
     - Далеко, парень, то ли в Омск, то ли в Тюмень. Не знаю. Отец ее всех увез.
     Юрий сник. Надежда отыскать Анну таяла. Он задал самый важный для себя вопрос:
     - Ребенок был у Анны?
     Цыганка внимательно и долго посмотрела Юрию в глаза.
     - Был. Мальчик четырех лет.
     Юрий мысленно застонал. Пожилая цыганка видно что-то поняла по его глазам:
     - Ты парень не ищи ту Анну. Если цыганка не захочет, не найдешь ее. И никакие службы не помогут. Это уж точно. А вижу я, парень, что все у нее хорошо. Не переживай. Уж если что не так, мы, цыгане об этом знаем. Все хорошо, и у тебя все будет хорошо. Иди и не думай о плохом.
     Не договаривала что-то цыганка, чувствовал Юрий, но спрашивать больше ни о чем не стал. Поник он плечами и медленно пошел к своей машине.

     - Года через полтора я снова попытался отыскать Анну. И задействовал кое-кого, и по знакомству и так. Бесполезно. Не нашлась она. Воспоминания только и остались. А когда думаю о ней, на душе как то светло становится. Даже настроение поднимается. Все-таки Анна оказалась права. Наперед смотрела. Вот такую вот, Яклич, отметину оставила она в моей жизни.
     - Хорошая отметина. Не жалей Николаич.
     - А я и не жалею, просто хотелось бы на ребенка поглядеть. Да и Анну увидеть хочу.
     Мужчины долго еще сидели под опустевшим тентом. Совсем уже стемнело. От пришвартованного недалеко теплохода-гостиницы доносились голоса. Звезды рассыпались по всему небу и, отражаясь, мерцали в мелкой волне. На реке зажглись буи и на берегу окна домов. Река, блестя в свете этих окон, тихо несла свои воды, унося в неизвестность светлые мысли Юрия.