Чайковский вьетнамского пианиста. Данг-Тхай Шон

  2006 год
Выступивший на днях в концертном зале тюменской филармонии вьетнамский пианист Данг-Тхай Шон на поверку оказался едва ли не самым знаменитым классическим музыкантом, приезжавшим с сольным концертом в Тюмень за ближайшие три года.   
             Родился Шон в 1958 году в Ханое, Вьетнам, первые уроки музыки получил у своей матери, основательницы Ханойской консерватории. Во время войны с американцами жил вдали от столицы, занимаясь музыкой в пещере. Наш писатель Юлиан Семенов в серии «Вьетнамских репортажей» писал о вьетнамском мальчике, который во время налетов американской авиации, для того чтобы подбодрить односельчан, играл в пещере на рояле. Вероятно, это был наш гость. После войны во Вьетнаме работал профессор Горьковской консерватории Исаак Кац. Он подготовил Данг-Тхая к поступлению в Московскую консерваторию. Два года назад Шон дал в Нижнем Новгороде концерт, который посвятил юбилею учителя. В Москве он занимался у профессора Натансона, а затем, в аспирантуре у профессора Дмитрия Башкирова, который так отзывался о своем ученике: «Артист особого музыкального и звукового обаяния, редкой пластики и гибкости пианизма. Он – один из немногих владеющих естественным шопеновским «рубато».
Первый же выход на международную сцену Шона был ознаменован выдающейся победой: в октябре 1980 года на шопеновском конкурсе вьетнамский пианист взял первую премию, три специальных приза, и золотую медаль! Он стал первым азиатским исполнителем, взявшим столь престижную премию.
Теперь Данг-Тхая рады видеть у себя престижнейшие залы мира, он сотрудничает с выдающимися мировыми дирижёрами, объехал весь мир. Заполучить его в жюри мечтают главные мировые музыкальные конкурсы. Он ежегодно концертирует в России, поддерживает связи с родиной, а живет в Канаде, преподает в Монреальском университете. В Тюмень приезжает во второй раз.
На сцену под оглушительные аплодисменты публики вышел невысокий мужчина в очках, почему-то смущенно взглянул в зал, сел за рояль, и после небольшой паузы, за которую зал успел погрузится в тишину, заиграл. Эту музыку я узнаю всегда, это любимейшие мной «Времена года» Петра Ильича Чайковского. Человек за инструментом сидел прямо и почти неподвижно. Казалось, он не музицирует, а медитирует, только живые длинные пальцы порхают над клавиатурой, и звуки, волшебные звуки музыки заполняют зал. Я уверен, – играть Чайковского, музыка которого удивительным образом сочетает красоту русского национального мелодизма и строгость классических форм, в России можно только при абсолютной уверенности исполнителя в своих силах. Ведь многие российские меломаны знают сочинения Петра Ильича буквально до ноты, до малейшей интонации, до каждой паузы. Данг-Тхай Шон играет это сочинение в какой-то своей манере, известный любитель классической музыки профессор Аринштейн (ТГУ) отозвался об этой манере в самых восторженных интонациях. На мой взгляд, музыка звучала очень хорошо, но что-то мне постоянно мешало. В зале благоговейная тишина, только кто-то кашляет практически без перерыва. Может он не дает насладиться музыкой? Но что это со мной? С первых нот, с первых звуков пьесы  меня охватывает озноб восторга – это не музыка, это сам март звучит в стенах нашей филармонии. Здесь прощальный шепот тающего снега и веселье первых ручейков, барабань капели и надежда расцветающей весны. Это жизнь, начало её юности.
Ах, до чего же короток этот март! Слушаю «Апрель», «Май», а сам все еще под впечатлением «Марта». И вот – снова лето! «Июнь». В нашей полосе время буйства природы, обилия цветов, и все это Чайковский показал в одной короткой фортепианной пьесе «Баркарола», и как здорово сыграл её Шон.  Его нежнейшее «пиано» звучит тише тишины, его «форте» – как внезапная гроза посреди летнего дня – погремит и убежит, и только капли дождя на листве как улыбка недавнему испугу. И снова восторг сопричастности к  чуду рождения живой музыки звучит во мне. А она то замирает где-то вдали, то приближается и гремит вокруг, а то с веселым и счастливым смехом убегает вдаль и звучит, звучит долгим эхом..... Из оставшейся половины года я бы особо отметил «Октябрь», и «Декабрь». Ах, эти «Святки»! Блестящий, изумительный бесподобно красивый вальс, которых великое множество написал Чайковский, в котором вертит вьюга в лесу и детвора и взрослые танцуют вокруг елки: пусть зима, пускай природа как бы умерла, но ведь рождество обещает новые надежды на счастье, на любовь, на жизнь. Второе отделение концерта состояло из произведений Сергея Рахманинова.   Я не знаток его творчества, но от игры Данг-Тхая получаю тихое и спокойное удовольствие. Не знаю, как воспринимает свою игру музыкант, но за роялем он монументален, на лице – восточная невозмутимость. В третьей пьесе пианист преображается, а его лицо очень выразительно. Руки, как хищные птицы в море летят на клавиатуру из-за головы, и, как бы пробив её, проскакивают под рояль. Но это только один раз. Еще шесть музыкальных моментов Рахманинова Шон играет в обычной для себя сдержанной манере. Зал «сходит с ума» от восторга, и на «бис» снова получает Петра Чайковского. «В манере Шопена». Это технически сложное, виртуозное и очень красивое произведение, которое ставит яркую и запоминающуюся точку во всем концерте!
После него я побеседовал с вьетнамским пианистом.
Чем вы объясните выбор репертуара?
Я давал себе отчет в том, что я иду на огромный риск, исполняя музыку русских композиторов на их родине. Ведь многие знают ее наизусть, а главное, имеют свое представление о том, как именно ее надо исполнять. И вполне возможно, что это не совпадает с моим представлением об исполнении. Но я люблю рисковать. Играть хорошо знакомую музыку, и чтобы мне было легко, мне не интересно. Но я эту программу играю не только в России, она пользуется популярностью в мире, недавно я играл ее в Канаде. Кроме русской мне очень нравится французская музыка, люблю исполнять Шопена. На конкурсе его имени я взял Гран-при.
А может быть, надо было сначала сыграть Рахманинова, а за ним Чайковского?
Может быть. Но я строил программу по эмоционально нарастающей. Я думал, как воспримут меня, если я сразу начну так играть (показывает, исполняя удар по клавишам из-за головы). Вы понимаете, музыканты перед концертом волнуются, и берут для начала беспроигрышные произведения. Я надеялся захватить публику с первых же номеров, чтобы она не стала убегать с моего концерта.
Доводилось ли Вам бывать на родине Чайковского, Рахманинова?
Я бывал в доме-музее Чайковского, что недалеко от Москвы, в Клину, а на его Родине, в той деревне, где он родился, в Воткинске быть не довелось. А хотелось бы. Зато был   на родине Рахманинова, и даже в той деревне. Конечно, там ничего не сохранилось с тех времен. Но там та же атмосфера, та земля, которая вскормила такой талант, - все это, мне кажется, те же самые.
Что вы можете сказать о вьетнамской классической музыке?
Основное число вьетнамских композиторов пишут музыку в фольклорном, национальном стиле, есть несколько знаменитостей, но живут они в Германии и Америке. Современная классическая музыка Вьетнама развивается под большим влиянием русской классики, и вы понимаете, почему. Подавляющее большинство вьетнамцев училось музыке в России, или на родине у русских учителей. Это замечательная и очень авторитетная мировая школа.
А вы играете вьетнамскую музыку?
Да, играю, но чаще с оркестрами, чем соло. Есть наши композиторы, которые пишут специально для меня, и один из таких концертов я планирую сыграть во Франции. Может быть, составлю специальную программу из музыки моих земляков для мирового турне, возможно, что с ней приеду и к вам. Да, насчет инструмента. Ваш рояль неплохой, но мне кажется старый, я играл на нем несколько лет назад, когда бывал здесь с концертом. К разговору присоединяется настройщик роялей филармонии пианист Самойлов: да, нашему роялю около десяти лет, но есть и новый инструмент Зайлер. Вам он известен?
Да, этой осенью я познакомился с хозяйкой фирмы фрау Зайлер. Она приглашала меня в Германию – поиграть на её фестивале, или посидеть в жюри конкурса. Я принимаю такие приглашения, но самому поиграть – нравится больше.
Мой друг Паша Нерсесьян, мы учились вместе, любит жюрить. Кстати, мы с ним недавно встречались, и он собирался в Тюмень с концертом. Уже был? И как? Хорошо? Я и не сомневался в нем.
        Я шел домой с концерта, и с грустью думал о том, что если бы тюменцы знали, кто выступал у нас, то в зале вряд ли были свободные места.