Необратимое...

(Из цикла "Мерцающая тетрадь")
 

                «Каждый вступает в таинственный круг
                и снова проходит то, что миллионы
                прошли…»  /М. Пришвин/



Н Е О Б Р А Т И М О Е

Впервые я увидела смерть, когда мне было лет семь.  Мы с мамой тогда жили на квартире у хозяйки.  Дочь хозяйки, Лариса, упала с подножки автобуса и ударилась об асфальт затылком.  В тот день она ехала забирать меня из школы.  Не дождавшись ее, я стояла у школьных ворот до самой темноты и плакала...  Потом меня кто-то забрал, наверное, мама.

Когда привезли Ларису и стали собирать в больницу, она едва слышно шептала:  «Холодно… холодно…»  На нее надели чулки, кофту…  Больше живой я её не видела... 
Потом я увидела её в гробу.  Гроб стоял в зале всю ночь, и пока мне было позволено там находиться, я сидела и смотрела на Ларису.  Когда я отводила глаза от её лица, мне казалось, что она поворачивает голову и смотрит на меня.  И мне было не по себе…

На кладбище мы ехали в машине с открытыми бортами, шёл мокрый снег…  Я сидела возле Ларисы и смотрела на её белое, спокойное лицо, на котором не таяли снежинки.  Один раз я дотронулась пальцами до её лба, он был ледяной!
Тогда я впервые узнала, что смерть, это когда человек холодный как лёд, и на его лице не тает снег.  Это стало первым потрясением и страшным открытием в моей детской жизни.

После у меня в жизни было столько смертей, что я просто потеряла им счёт.  Иногда мне кажется, что в моей жизни  -  была одна только смерть…  Я несу её, как рок, как крест, как печаль свою неизбывную...
 
И смерть платит мне горьким постоянством…



Н А В С Е Г Д А

Мой приятель, инвалид-колясочник в один из вечеров, когда я заменяла женщину, ухаживающую за ним, сказал: «Можно я поцелую твою руку?» 
Это прозвучало так неожиданно…  Я засмущалась, не дала.  Потом поняла, что зря, так он хотел выказать мне свою благодарность.  Может быть, хоть таким образом почувствовать себя мужчиной…  Я же лишила его этой возможности.  А взять мою руку сам он не мог, ведь его руки, как и ноги, совсем не действовали...

Много времени спустя, когда он умирал в реанимации от воспаления легких, он шептал мое имя, хотел видеть меня.  Я к тому времени жила  в другом городе.  Пока раздумывала, как и когда выезжать, он умер.  Видимо, и последнего целования надо еще удостоиться...

Теперь в ящике стола  –  молчаливым укором  –  так и нераспечатанная мною по его просьбе, тоненькая тетрадка его стихов.  Навсегда...         



ЛЮДИ  НЕ  ВЫБИРАЮТ

Люди не выбирают, когда умирать, люди не спрашивают…
Они умирают и в лютые морозы, и в тихую оттепель, и в красную жару.  В красную, раскаленную добела жару.  Незаметно опадают, как горькие, шершавые листья с деревьев жизни…
               
Не надо жалеть красивых, холодных, мертвых людей.  Им все равно. 
Надо жалеть живых.  Куда деваться от нас живым?  Ведь мы везде их находим.  Чтобы снова и снова показать им, как мы жестоки.
Надо жалеть живых...

*  *  * 
Люди умирают и становятся такими большими и суровыми, высокими и недоступными нам.  Как нам себя с ними вести?  Мы, маленькие и земные, совсем потерялись, нелепо топчемся у их гробов.  Топчемся, чтоб наглядеться в последний раз, чтобы коснуться, запомнить их…  Черт его знает, зачем нам всё это нужно?  Разве мало прикасались к ним, когда те были живы?  Но мы всё равно топчемся, вспоминаем, как то-то и то-то для них не сделали…  Хотя могли бы, это было не трудно…
 
И глядя в закрытые глаза мертвецов, мудро оставивших нас одних, как заклинание, просим у них прощения...
 
О, проклятое это прощение, словно глоток холодной воды в пустыне в полуденный зной.  А может быть, чаша с ядом, как спасение, как избавление от нестерпимой душевной боли? 
О, проклятое это прощение!..

*   *  *
Если долго глядеть в окно на рассвете, когда идет дождь, то можно увидеть тех, кто умер.  Они идут не спеша.  Туда, где в янтарных водах дремлет Река Забвения…
 
И каждый садится в свою лодку…



=========================================
«…Гроб мой!  отчего я забываю тебя?  Ты ждешь меня, ждешь, -  и я наверно буду твоим жителем:  отчего ж я тебя забываю и веду себя так, как бы гроб был жребием только других человеков, отнюдь не моим?..  Кто из человеков остался навсегда жить на земле?  Никто.  И я пойду вослед отцов, праотцев, братий и всех ближних моих.  Тело мое уединится в мрачную могилу, а участь души моей покроется для оставшихся жителей непроницаемой таинственностью.  Поплачут о мне сродники и друзья; может быть, поплачут горько; и потом  –  забудут.  Так оплаканы и забыты бесчисленные тысячи человеков.  Сочтены они и помнятся одним всесовершенным Богом».
 
/Св. Игнатий Брянчанинов  «Размышление о смерти»/.


-------------------------------
Фото из интернета.
Спасибо автору!