Убийство адмирала в биографии свидетеля

      Если покопаться в уголовном деле по кончине адмирала Холостякова, то на какой-нибудь пятой или пятидесятой странице какого-нибудь шестого или шестнадцатого тома есть мои показания, подписанные согласно форме: с моих слов…
     … Это был один из последних дней июля 1983 года. Я неплохо сдал сессию и перешёл на четвёртый курс журфака МГУ. Кроме учёбы в те годы было у меня еще одно дело: я работал дворником и жил в одном из МГУшных домов на заднем дворе факультета по адресу ул.Грановского, 4. Набрав у студентов-коллег дворницких участков для подработки, я в эти каникулы никуда не поехал.
     Чтобы устроиться работать и получить комнату в полусотне метров от моего журфака, мне пришлось организовать два ходатайства от своего факультета – от месткома и деканата. На полном серьёзе. Каждый студент или аспирант, работавший дворником вблизи Кремля, был буквально повязан высоким доверием. Ладно, не в том дело.
     … Только я закончил уборку территории и вернулся в дворницкую, в коридоре зазвонил телефон. Какой-то бодрый, свойский, почти знакомый мужской голос приглашал меня на улицу Щусева, дом 3, дать показания по важному уголовному делу. Я назвал его идиотом, повесил трубку и даже не успел еще подумать, кто это так глупо пошутил.
     Телефон зазвонил вновь, тот же голос назвал мне дату и место моего рождения, номер паспорта, адрес моей одесской прописки и что-то еще в том же духе. Всё это ровным бодрым голосом, речитативом, подряд, секунд за пятнадцать - и вновь последовало приглашение на улицу Щусева, дом 3.
     - ...И как можно быстрее, не надо затягивать, не в твоих это интересах. А то пойдёшь сюда уже не один, а с нашими. А сейчас еще можешь просто прогуляться, да и рядом это почти. Тут у нас много гостей, но ты не тушуйся, проходи без очереди! Скажи: к Евгению.
     Я стал переодеваться, и тут снова зазвонил телефон. Я уже приготовился выслушать дополнительные указания неизвестного мне следователя Евгения, но это оказался мой друг, однокурсник Коля Симанков. Он звонил узнать, что принести в день ВМФ, который мы через пару дней договорились отмечать в моей дворницкой.
     - Коля, приезжай срочно, бери такси и приезжай! – почему-то зашептал я. – Меня вызывают к какому-то следователю, какое-то уголовное дело, подстрахуешь меня, подождёшь полчаса где-нибудь рядом. Если не вернусь, то хотя бы будешь знать, где меня взяли. И газету какую-нибудь купи по дороге, для маскировки.
     Минут через двадцать Коля приехал, мы вышли на улицу и направились по указанному адресу. Я впереди, Коля  метрах в пятнадцати сзади.
     Подходя к нужному дому, я увидел длинную очередь людей с какими-то тонкими деревянными чемоданами. Молодые и пожилые, толстые и худые, в пиджаках и в футболках… В ожидании входа в дверь с табличкой один за другим стояло человек двадцать пять, не меньше. Не оборачиваясь, я махнул Коле рукой на скамейку, стоящую поодаль в полукруге розовых кустов.
     - Ну и как его убили? – спрашивал один ожидающий в очереди другого.
     - Не знаю, но, говорят, ордена спёрли все, все до одного! А там знаешь, сколько их было! Вот то-то!
    Открыв дверь, я упёрся грудью в ладонь мента-сержанта, который приказал мне ждать.
     - Я к Евгению, он сказал срочно.
    Сержант отступил внутрь и махнул рукой куда-то наверх.
    Только теперь я ощутил какой-то грандиозный масштаб дела, в которое меня втягивал Евгений. Вся открытая взору лестница с первых ступенек до четвёртого этажа, а этажи были о-го-го, была заполнена людьми с почти одинаковыми деревянными планшетами. Все мужики. Все с большушими коробками. И только какие-то начинающие, что ли, прижимали к груди  всего-навсего тонкие кляссеры.
     - Хряснули беднягу по голове топориком кухонным разделочным, и жену его тоже, китель с орденами утащили и концу в воду. С нас-то они чего хотят?
     Поднявшись на верхний этаж, я вновь был остановлен - и вновь, по "паролю", пропущен к могущественному Евгению.
     Он оказался крепким высоким мужиком в светлой клетчатой рубашке и потёртых брюках, лет сорока. Рубашку с закатанными рукавами стягивали ремни, на которых  была закреплена кобура с торчащим из неё пистолетом.
    - Так, у нас важные гости! Сергей? – тем же, бодрым голосом, что и по телефону, спросил Евгений и протянул руку.
     Я кивнул и пожал его сильную кисть.
    - Прекрасно! Ну-ка ты, выйди минут на несколько, пока позову, - приказал он человеку с раскрытым деревянным планшетом, в котором рядами были закреплены ордена. – Куда?! Паспорт на стол! Вот теперь за дверь!
     Коллекционер оставил паспорт на столе и вышел. Мы со следователем сели напротив и упёрлись взглядами глаза в глаза.
     - Значит, ты - староста курса? - Спросил он уже совсем другим тоном, как на допросе.
     - Да, староста курса.
     - Так. Вот ты сдал сессию и почему-то торчишь летом в Москве, домой в Одессу не поехал. Чего это вдруг?
     - Не поехал. Денег надо заработать, ребята-дворники уезжают на каникулы, я взял у них четыре участка. Плюс свой. Итого триста пятьдесят в месяц.
     - Значит, любишь деньги, так?
     - Я работаю за деньги. Ра-бо-таю.
     - Ну а восемнадцатого числа утром ты где был?
     - Восемнадцатого... Ну, как обычно. Работал. Потом в этот день, кажется, спал.
     - Кто тебя видел утром?
     - Не помню, всё как всегда. Убирал на чужих четырёх участках, потом на своём. Может быть, директор участка меня видел, хотя нет, он в отпуске, Вера за него, старший дворник.
     - Спросим и Веру. Во сколько закончил в тот день свою работу?
     - Часов в девять.
     - Потом?
     - Потом спал часа полтора.
     - Потом?
     - Обои клеил в своей дворницкой.
     - Один?
     - Один.
     - Долго клеил?
     - Часа три.
     - Кто тебя видел с твоими обоями?
     - Никто. В квартире почти никого нет, разъехались.
     - Так, алиби на восемнадцатое июля у тебя нет. Дальше. Вот эти двое на кого с твоего курса похожи? – Евгений бросил передо мной на стол прямоугольник фотобумаги с двумя портретами.  Два молодых лица, один брюнет, другая блондинка. – Ну, быстро, на кого из твоих студентов похожи вот эти лица?!
     - Ни на кого, этот слишком брюнет, эта слишком блондинка, никаких особых примет. Ничего живого.
     - Будут тебе особые приметы.  Брюнет тебе никого не напоминает?
     - Меня напоминает. У меня на паспорте новая фотография, там тень получилась...
     - Вот уже хорошо! Вот это по-нашему. Я как чувствовал. Давай позагибаем пальцы. Остался в Москве, на море не поехал. Любишь деньги. На восемнадцатое июля алиби нет. На фотороботе опознал себя. Так?!
     - Ничего не так! На уборке утром меня видели десятки прохожих, многие здесь каждое утро ходят, на работу, остановите их и спросите. Восемнадцатого меня видела Вера, наше дворницкое руководство, они всегда всё обходят и смотрят, чтобы до объезда инспекции везде было чисто. На фотороботе чёрт знает кто, не знаю, кто такие.
     - О! Да у нас светлеет память! Ладно. Потом под протокол поточнее расскажешь. Теперь дальше. Студентов своих к ветеранам именно ты посылал мемуары записывать?
     - Я.
     - Зачем?
     - Записывать воспоминания о войне. Скоро будет сорокалетие…
     - Это я в курсе, давай по делу. О его наградах ты знал? - Евгений ткнул пальцем в стол.
     В эту секунду я наконец-то отвёл взгляд от следователя и смог подробнее рассмотреть то, что бросилось мне в глаза сразу при входе в этот кабинет. На столе под стеклом лежала здоровенная фотография парадного военно-морского кителя. В границы фотографии кителя с орденами не вошли ни голова, ни кисти рук. На кителе были десятки орденов и медалей, и орденов, кажется, было больше, чем медалей. Я понял, что именно эти награды и похитили вместе с кителем.
     - О наградах кого? – спросил я.
     - Ты мне дурочку не строй, вскочил Евгений и хлопнул рукой по столу. - Кого ты послал к Холостякову?
     - Точно помню - по списку Холостяков был за Проскуриной Катей. Студентка из моей триста первой группы.
     - Значит, дали тебе список на двести ветеранов, а ты вот так сейчас помнишь всех, кого к кому направили?
     - Холостяков в списке один адмирал, один моряк, я сам на флоте служил, поэтому и запомнил. А дал его адрес Кате Проскуриной, потому что отец у неё писатель, я подумал, что он поможет Кате мемуары адмирала написать как-то повыразительнее.
     - Ну, дальше. Эта Катя ходила к адмиралу? Когда? Сколько раз? С кем?
     - Нет, не ходила. Вообще не ходила. Я ей звонил недавно, она сказала, что заболела и не сможет этим заниматься.
     - Так. И ты передал этого ветерана… кому?
     - Никому. Нам сроки поставили по мемуарам до зимней сессии, пока никто не подгонял.
     - Так. Значит, ты знал, что к адмиралу должна пойти эта студентка, но понял, что она не пойдёт и больше никого к адмиралу не направлял. Так?
     - Сессия весенняя началась, не до этого было.
     - Нескладно как у тебя всё получается. Алиби нет,  студентов к адмиралу нет, адмирал ждёт студентов диктовать свои мемуары. Кого ты к нему подослал восемнадцатого июля?
     - Никого я к нему не подослал! Зачёты у меня были, экзамены, пять дворницких участков каждый день. Не до адмирала мне было. Вы понимаете, что такое убрать пять участков?
     - Я себе другое понимаю. Давай иначе. Откуда у тебя появился список ветеранов для записи их воспоминаний?
     - Парторг факультета, Блажнов дал.
     - Студент?
     - Нет, профессор. Пропаганду преподаёт.
     - Так, дальше. Вот ты получил список ветеранов и сразу сразу его прочитал, увидел там адмирала.
     - Ничего я не читал. Сунул себе в дипломат и вспомнил только через неделю.
     - Так. Вспомнил. Дальше что?
     - Собрали партбюро курса, обсудили.
     - Кто парторг курса?
     - Симанков Николай.
     - Так, Симанков. Студент?
     - Студент.
     - Он видел список?
     - Только в моих руках.   
     - Ну и вот вы вдвоём назначили Катю пойти к адмиралу, зная, что она болеет и заведомо не пойдёт.  Так?
     - Не так. Партбюро всё поручило мне, проголосовало и быстро умыло руки, я один распределял. Никому эта обуза была не нужна. Я взял список ветеранов и в каждую строчку ветерана вписывал фамилию студентов нашего курса. Потом через старост групп и комсоргов начал спрашивать, требовать исполнения…
     - Кто еще знал, что в списке есть адмирал Холостяков?
     - Я и Катя Проскурина. Старосты групп просто должны были отчитаться готовыми записями, текстами, понимаете?
     - Я понимаю, Серёга, что ты к нам надолго зашёл. Еще раз спрашиваю… Впрочем, и так всё ясно. Сейчас пойдёшь в соседний кабинет, там с тебя снимут показания под протокол. Паспорт с собой? Вот и правильно. Только еще один вопрос. Где сейчас твой парторг, как его?
     - Симанков Николай.
     - Где он сейчас? Какие у него увлечения? Хобби у него есть? Собирает что-нибудь, коллекционирует?
     Я приподнялся, глянул за окно вниз и, несмотря на давящую душу тревогу, улыбнулся. Коля сидел внизу на скамейке среди цветущих роз и читал газету. Несмотря ни на что, рабская робость в эту секунду покинула меня. Мне стало смешно.
     - Парторг Симанков увлекается говорящими попугайчиками и домашними цветами на подоконниках.  А сейчас он здесь, внизу, читает газету «Правда». Возможно, в третий раз уже. Вот, посмотрите.
     Евгений выпучил глаза, подошёл к окну и посмотрел вниз.
     - Попугайчики?!  Цветы?!  Что он здесь делает со своей газетой?
     - Мы пришли сюда вместе. Он просто меня ждёт. Куда, вы говорите, под протокол? Руки назад?
      Евгений хмыкнул, трижды стукнул в стену кулаком, через пять секунд в двери показался на полкорпуса один из его подчинённых.
      - Вот тебе наш главный свидетель, - сказал ему Евгений, - расспроси его поподробнее по нашей теме. Поподробнее! Есть, что спросить. Понял? Давай.
     Мы с подручным Евгения прошли в соседнюю комнату, он, порывшись в картонной папке, извлёк какой-то бланк, взял шариковую ручку и начал задавать свои вопросы: фамилия, имя, отчество....
     Это только в кино следователь спрашивает фамилию свидетеля, где тот был в четверг, кого видел – и на экране возникает новый эпизод.
     Следователь-протокольщик тянул из меня признания часа два с половиной, не меньше.
     Вопрос.
     Ответ.
     Уточнение. Значит, я запишу так?
     Да.
     Записал.
     Прочитал.
     Правильно? Пошли дальше. Теперь вот такой вопрос.
     Ответ.
     Нет, здесь поподробнее.
     Ответ поподробнее.
     Вот я так запишу.
     Нет, не так.
     А как?
     Вот так.
     Записал. Вот так?
     Нет, здесь надо добавить…
     ...Через два с чем-то часа подобной пытки, которые показались мне то ли вечностью, то ли минутой, получился протокол на нескольких листах, который мне было предложено прочитать и подписать на каждой странице.
     Чем дальше я читал, тем больше замечал капканы недоговорённостей, какие-то дурацкие, на первый взгляд, мелочи, которых и не было на самом деле. Но в целом это была правда ни в чём не повинного человека, которому нечего скрывать. Хотя это мне так казалось. Ментам-то казалось совсем другое, и повернуть мои слова они смолги бы по-своему.
     - Пошли, - сказал писатель протокола. – Мы встали, вышли из его кабинета и вошли в кабинет Евгения.
     - Ну?! – с явной надеждой спросил он, прервав беседу с очередным коллекционером. – Ну?! Есть что-то?
     - Прямых нет, - с сожалением ответил мой дознаватель.
     - Ну…чёрт! Точно нет?.. Как же так... Ладно, отпускай под подписку. И этого, студента-парторга, пусть приведёт ко мне. Он где-то тут, у нас во дворе. Черт знает что. Одних ищешь, другие сами приходят… - И уже обращаясь ко мне - Ну что же, жаль, конечно, очень мы на тебя рассчитывали...
     Еще минут через десять я подписал подписку о невыезде, что-то еще и еще – и был, наконец, отпущен с обещанием скорой встречи.
     Спустившись по лестнице мимо неиссякающей череды коллекционеров, я вышел в жару знойного дня и живо ощутил свободу.   
     Отыскав глазами Колю, я подошёл со спины к этому трудолюбивому читателю газеты и что-то прошептал метров с трёх.
     Коля резко оглянулся, вскочил, швырнул газету в сторону и почти закричал:
     - Три часа! Три с половиной часа! У меня здесь два раза спрашивали документы! Где ты пропал?!
     И тут же, увидев мои глаза и поняв выражение лица, тихо сказал:
    - Прости пожалуйста. Что там было?
    - Убили какого-то адмирала. Он был один из тех ветеранов, у которого наш курс должен был записать мемуары.
    - Ну, теперь-то всё? Обошлось? Идём, по пиву?
    - Нет, еще не всё. Теперь еще тебя хотят допросить.
    - Меня?! Меня??? А меня-то почему? Как это, допросить?
    - Сходи к ним, они спросят тебя про списки ветеранов, расскажи им про то партбюро, и покороче. Скажи, как было. В руках не держал, не читал, утвердили меня ответственным. Иди на четвёртый этаж, без очереди, спроси Евгения. Скажи, что ты студент-парторг. И если спросят про хобби, то расскажи про попугайчиков и домашние цветы. Да, и про восемнадцатое июля почему-то спрашивают, где был с утра.
     Коля кивнул и пошёл ко входу в здание, где всё еще топтался хвост очереди коллекционеров.
     Через час с небольшим он вышел, слабо улыбаясь и щурясь от палящего солнца. А я всё это время читал его мятую-перемятую газету. Строчки прыгали перед глазами, я ничего не мог понять, даже смысла крупных заголовков.
     Мы вышли на Тверскую (тогда улицу Горького) и медленно пошли вниз, делясь впечатлениями о допросах.
     ...Больше никакие следователи ни ко мне, ни к Коле по адмиралу Холостякову не обращались.

     И только через несколько лет из большой, во всю последнюю полосу, публикации в "Известиях" я узнал, что убийцы адмирала Холостякова «работали» именно под журналистов. Представлялись студентами факультета журналистики, имитировали запись воспоминаний, просили принести стакан воды и потом исчезали с орденами.
     Это были молодые муж и жена, они действовали по наводке, знали про ордена, в том числе про какой-то особенно дорогой орден, полученный Холостяковым от Великобритании. Убийство они не планировали. Со слов убийц, старики-супруги заподозрили неладное, они начали задавать лишние вопросы, у молодых мошенников сдали нервы.
     Мужа-убийцу расстреляли, жене дали лет пятнадцать, кажется. Калинины была их фамилия. В день, когда меня допрашивали, компетентные органы о них  еще не знали.

     P.S. История эта имела продолжение. В 2014 году меня по рассказу, который опубликован выше, нашла какая-то телекомпания, которая снимала телефильм "Мёртвые души. Дело Холостякова" про убийство адмирала. Я ездил в их студию у метро "Дмитровская", меня чуть припудрили, усадили в кресло, я отвечал на вопросы в лучах софитов. Второго  декабря 2014 года в 23.50 телеканал "Россия" (Россия-1) показал упомянутый телефильм. Сюрпризом для меня было то, что в этом телефильме кроме меня современного показали и меня-студента. Меня-студента сыграл молодой актёр Денис Гуторов. Сидя в своей квартире в декабре 2014 года, я видел на экране телевизора как бы себя, живущего в 1983 году. Чего-чего, а такого я от судьбы не ожидал. Спасибо ей еще и за это.

     P.P.S  В 2017 году эта история получила для меня новое продолжение. Набрав свою фамилию в поисковой строчке, я обнаружил десяток новых упоминаний моей персоны на страницах какого-то Звягинцева. Немного полюбопытствовав, я узнал, что пересказанный выше эпизод моей биографии был использован этим прокурорским чином для книги воспоминаний. В бумажном варианте книга "Под сетью и мечом" вышла в свет в 2016 году. В ней творчески заимствованы некоторые фрагменты текста из моего рассказа.
 
      
      


Рецензии
Да, Сергей, не дай Бог оказаться на Вашем месте. Одно слово, сказанное не так, и всё... Страшно.
А про адмирала Холостякова, его судьбу, полную трагических событий, читала. Как жаль, что такой достойный человек, честно, преданно служивший Родине, был репрессирован, исключён из партии, разжалован, лишён всех наград!? Конечно, всё, что было можно, восстановили. Годы, проведённые в заключении, не прибавили ему здоровья. Но адмирал и дальше продолжал трудиться и верно служить своему Отечеству.
Вечная память ему.

Валентина Колбина   24.10.2013 23:58     Заявить о нарушении
Валентина, Вы можете представить себе, с какими чувствами я читал статью об уже раскрытом убийстве. Конечно, финалы многих судеб настолько неожиданны... Но за счёт многих окружающих живых людей на лице сохраняется оптимизм. Как у животных, которым сама природа запретила внешне проявлять болезнь до тех пор, пока они могут двигаться и защищаться.

Сергей Моргульцев   25.10.2013 14:19   Заявить о нарушении
На это произведение написано 7 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.