Вареная голова

                Дорожный участок в райцентре находился на самом краю поселка. Рядом было несколько глинобитных домишек с плоскими и покатыми крышами. Дворы не были огорожены; гуси, коровы вместе с детворой месили жижу неопределенного состава, иногда забредая на берег мелководной речушки Атасу.
                Было пыльно и жарковато. Воскресный день дышал безлюдьем и тишиной. Дорожная техника, выставленная в линию, стояла на полуспущенных колесах, кренясь в разные стороны, как переменающийся с ноги на ногу путник прежде чем войти в дом.
                Контора — одноэтажный четырехкомнатный дом с коридором, разделяющим ее надвое. При входе сени без окон, напоминающие большую кладовую.
                Собственно, мой кабинет — кабинет начальника участка занимал одну комнату. Другую комнату, через коридор напротив, обжил механик участка Коронин со своей сожительницей — молодой крупной женщиной, исполнявшую роль учетчицы в рабочие дни. Две другие комнаты были обиталищами для прикомандировонных.
                Чтобы не скучать в гостиничном номере, ничем не отличавшимся от комнат в конторе, я выходные дни проводил на службе.
                Коронин и его подруга часто приглашали к себе провести время за обедом. На обед довольно часто подавалась степная дичь или домашняя живность, добытая по-разному. В прошлое воскресенье, в поисках прохлады, в открытые двери конторы забрела стайка домашних гусей. Коронин, выгоняя их на волю, одного прикарманил, точнее свернул ему шею, обвинив его в незаконном проникновении на чужую территорию. Претензий,  из-за несчетного количества птицы, никто не предъявил и гусь был незамедлительно съеден.
                А как-то командир радиолокационной части подарил мне приблудившегося к ним молодого козла, в знак благодарности за помощь.
                Часто водители, работающие на строительстве дорог в нашем районе, привозили подстреленных сайгаков — местных козлов. Порой, сидя у окна поезда, едущего в областной город, можно было видеть тысячные стада сайгаков, пасущихся в степи. Так как я жил пока один, то передавал эти подарки либо Коронину, либо сторожу казаху для его семьи.
                Колоритная это была фигура — сторож. Мужчина лет пятидесяти, ростом около двух метров, мощного телосложения с реденькой бороденкой и плохо говоривший на русском.
                В это воскресенье сторож растянулся во весь рост на прохладном полу сеней у раскрытой двери, а я с механиком, во дворе, разглядывали недавно полученный новый колесный трактор К-700.
                Скрипнув деревянной калиткой, во двор вошел мужчина лет тридцати, смуглолиций с живыми карима глазами. Тюбик — собака сторожа приветливо обнюхал брюки пришедшего. Гость, сказав несколько слов по-казахски поднявшемуся сторожу, направился к нам.
                Коронин представил мужчину:
- Это Макдыбек, сын сторожа, хочет чтобы мы с тобой пришли к нему в гости сегодня вечером.
- Да, приходите в восемь, - подтвердил мужчина улыбаясь.
                Макдыбек ушел, а сторож, размахивая руками и кивая головой тоже что-то говорил и показывал через дорогу на свой дом, наверно также приглашая нас.
                Я был молодым специалистом, да и молод возрастом, а Коронин всего на тройку лет старше. Однако он по-отечески приобнял меня за плечи и смеясь сказал:
- Ну, что влип, Игорь Семенович, мы ведь приглашены на бешбармак. Ты знаешь, что это такое?
- Откуда? Меня еще не приглашали казахи в гости. Что это такое? - оторопело спросил я.
- Да, еда это такая из мяса. Штука в том, что когда приходят гости их сразу поят чаем и водкой. А в это время варят часть или целого барана, а может быть и лошадь. Когда за столом гостям раздают мясо, то самому уважаемому преподносят голову,  Коронин сказал это с явным намерением меня подколоть. Он уже знал, что я страшно не люблю кости, особенно колотые, а тут целая голова.
                До вечера я находился в смятении — что же делать? Идти или как-то отвертеться? Но я понимал, что сторож и его сын пригласили меня в гости из традиционного здесь преклонения перед начальником — бастыком.  Да и они как бы были в долгу после моих передач им не нужной мне дичи.
                Августовский день быстро завершался, посвежело. Коронин, засмолив «беломорину», приосанился и, открыв калитку, окликнул меня:
- Ну что, готов принять голову?- выпустив несколько дымных колечек, он показал крепкие крупные зубы, готовые к ополаскиванию водкой и погружению в тело безымянного барана или коня.
                При мысле о вареной лошадиной голове у меня в груди похолодело. Я представил лошадиную морду, смотрящую на меня вареными глазами и демонстрировавшую зубы с зажатой в них папиросой Коронина.
                Дело в том, что мясные блюда казахи делают и из говядины, и из конины и, конечно, из баранины и козлятины, но только не из свинины. Как никак, мусульмане. Что интересно, как только весной сойдет снег, вокруг какого-либо аула или группы юрт на свет божий появляются кучки костей самых разных животных. Вот где будет «пища» для будущих палеонтологов.
                Ну а сейчас я шел рядом с Корониным, с тревогой ожидая худшего. А он просвещал меня относительно молодого хлзяина дома:
- Макдыбек правильный парень. Он сам на элеваторе бухгалтером работает и хорошо говорит по-русски. Выписывает всякие журналы на русском языке, а своих двоих сыновей отдал учиться в русскую школу. Это для того, чтобы они могли поступить учиться в любой институт Союза. Это тебе не наш мастер Мурат, который вроде и хорошо работает, да вот взял и выписал как-то из Китая труды Маодзедуна, Коронин на секунду замолчав, глянул на меня и, смеясь, произнес:
- Да не бойся ты этой головы. Ты сразу можешь ее передать тому, кого ты уважаешь за столом. Ну, например, мне, - Коронин захохотал и мы улыбаясь вступили в пределы усадьбы Макдыбека.
                Встретил нас сын сторожа и пригласил в дом. Во дворе я заметил котел, вделанный в кирпичный очаг, а рядом ведерный самовар, поблескивающий в лучах низкого солнца.
                Дом семьи Макдыбека, на удивление, был с двухскатной крышей, но чердак не имел торцевых стенок. В этих сквозных проемах под скатами висели какие-то предметы, похожие на куски мяса, обернутые в ткань и без нее. С двух сторон от входной двери также висели какие-то узелки из марли величиной с детский кулачок.
                В доме нам сразу предложили вымыть руки. Наблюдая за Корониным, имевшего, наверно, опыт посещения , я также вымыл руки до самых локтей. В гостевую комнату мы вошли без обуви, весь пол в ней был устлан кошмами, а стены увешаны коврами. Вдоль стен, по периметру, были разбросаны во множестве подушки и валики. Центр пола украшал пустой круглый стол высотой не более четверти метра.
                Здесь в комнате уже лежали и сидели прибывшие ранее нас гости. Мы, знакомясь, жали руки и представлялись. Прибывшие до нас были представителями местной элиты средней руки — сослуживцы и друзья хозяев.
                Большинство гостей сидели скрестив под собой ноги, если верить литературе, - «хером». Видя мое сомнение в возможности принять такую позу, хозяин предложил крошечную скамеечку.
                Жена хозяина, симпатичная круглолицая женщина, налила всем в пиалы крепкий индийский чай, а к нему принесли кусковый сахар, карамельки с начинкой, сухофрукты. Естественно, всем наполнили маленькие граненные стаканчики водкой и вином. Я предпочел вино- портвейн с двухзначным номером на этикетке.
                Женщин за столом не было. Пошли распросы-разговоры: о работе, о доме и семьях, короче: «Что? Где? Когда?» и «Кабачок» без стульев.
                Чай выпили, стол опустел. Появился толи таз, толи поднос почти метрового диаметра. Его водрузил хозяин посреди стола и куда-то удалился.
- Ну, сечас жди, - тронул меня Коронин, подмигнув.
                Пришла хозяйка с какой-то емкостью и стала, доставая из нее пластины вареного теста, раскладывать по дну блюда. Я с интересом следил за манипуляциями кулинаров.
                Дальше было интересней. Здоровый мужчина, наверно родственник, притащил уже настоящий большой эмалированный таз полный крупных кусков мяса с костями — моими любимыми. Головы чьей-либо не наблюдалось, ну, и славненько.
                Ловко орудуя ножом, мужчина брал большой кус мяса за кость и срезал лрмтики в блюдо на полоски теста, предварительно посеченные ножом. Облегченные мослы с остатками хрящей и мяса «официант»  бросал на стол перед каждым гостем.
- Что это он нам как собакам бросает? - обратился я к Коронину, но он не успел ответить. Распорядитель переспросил кого-то о том, что я сказал. Ему объяснили и мужчина стал деликатней раздавать костомахи.
                Пока гости догрызали мослы, мужчина с хозяевами дорезали мясо, образовавшее приличную гору на блюде. Затем мясо было осыпано нарезанным репчатым луком и облито крепким жирным бульоном-сюрпой из литровой пиалы — кисюшки.
                Дополнительно раздали лепешки и огромные пиалы с жирным наперченным бульоном.
                Пир начался. Гости и хозяин устремили обнаженные руки к груде еды, от сочности которой глазам было больно, а рот наполнялся слюной. Пальцы руки жаждущего ухватывали кусочек мяса и погружались до дна, до теста, которое также захватывали, отрывая от дна. Это жирное великолепие извлекалось наружу и отправлялось в рот. Жир по поднятой ко рту руке стекал до локтя и пирующие не стесняясь слизывали его. Вот для чего мы мыли свои верхние конечности.
                Хотя мне с механиком дали помятые алюминиевые ложки и вилки, мы последовали примеру остальных, беря все руками и запивая еду из пиал.
                Хмель куда-то временно отошел и после опустошения блюда вновь завязалась беседа, здобренная вином, водкой, чаем и сладостями. К прежним сладостям добавились баурсаки — подушечки из сдобного теста величиной со спичечный коробок, изжаренные в кипящем жиру.
                Как водится, сидящие разделились на пары и группы, ведя беседы на свои темы. Мы с Корониным вышли на воздух покурить.
- Смотри, они опять варят мясо. Так будет всю ночь, а в промежутках между порциями бешбармака начнется игра в преферанс. Ты играешь? - Коронин с интересом посмотрел на меня.
- Нет, только в «тысячу», ну, и в «дурака»,- ответил я , смотря на мечущихся у котла людей. Как бы они не сварили голову в этот  раз, и мне сразу захотелось уйти.
- Я пойду спать, а то завтра рано утром ехать в Коктенкуль, в третью бригаду. Да и наелся я по самое никуда и ниже.
- Ну, а я еще побуду, возможно, сыграю одну пульку. Пойдем простишься с хозяевами.
                Мы подошли к котлу, но там Макдыбека не было. Не найдя его и в доме, я простился с его женой и гостями. Когда я отходил от дома гостеприимных хозяев, мне показалось, что, оглянувшись, заметил крупную фигуру нашего сторожа.
                На улице бало хоть глаз выколи и я сразу забыл о импозантной фигуре. Взяв курс на светильник у конторы дорожного участка, вскоре вошел на территорию. Сторожа нигде не заметил. Возможно он сидел в кабине одной из дорожных машин. Я, умиротворенный вкусной едой, вошел в комнату для приезжих и стал устраиваться на ночлег. Голова была легкой и слегка гудела, буд-то сварили и съели ее, а не барана.
                Не успел я отвернуть одеяло, чтобы нырнуть под него, в дверь постучали. И из-за нее раздался голос Марины — подруги механика:
- Семеныч, а где Коронин?
- Он решил еще чуть-чуть побыть, а мне завтра рано вставать и ехать, Марина, - крикнул я, заворачивая свое утомленное вином и бараном, тело в одеяло.  Послышались удаляющиеся шаги, хлопнула наружная дверь. Я подумал, что возвращение блудного сына и супруга, в одном лице, не за горами. А за тем Морфей поглотил меня, не спросив даже имени.
                Утро одного из последних дней августа встретило меня за дверью конторы прохладой и тишиной. Лишь где-то на другом конце поселка протарахтел по «железке» грузовой состав. Я осмотрелся и остановил свой взгляд на странном существе, лежащим в остатках травы под забором у калитки.
                Голова представляла собой скальпированный до блеска кости череп барана с пустыми глазницами. Туловище, покрытое рыжей шерстью, венчалось таким же рыжим хвостом, виляющим из стороны в сторону. Я оцепенел, но из состояния ступора меня вывел крик:
- Тюбик, скотина, ты где взял баранью башку? - это выкрикнул выскочивший из-за моей спины Коронин и, оборачиваясь ко мне, стал объяснять:
- Сторож, видно, дал ему догрызть череп. Мы, чтобы тебя выручить, отдали голову барана сторожу, все таки он отец Макдыбека.
                Хлопнула дверца кабины К-700 и на землю сползла бородатая фигура сторожа. Он поднял, словно Гамлет, череп барана и понес его куда-то за ворота. Пес бежал следом и, подпрыгивая старался вернуть игрушку, за которой он только что прятал свою голову.
                Урча подъехала двадцать первая «Волга», дверца распахнулась и на свет выплыла грузная фигура водителя-немца Шмальца. Из включенного в машине приемника лился грустный голос певца:
                « Скоро осень, за окнами август...»
                Я, улыбаясь оставшимся, шагнул к машине. Впереди ждала дорога и новые встречи за великолепно и не очень накрытыми столами.