Трусы

               

             Санаторий. Ранне зимнее утро. Оселков, тихонько прикрыв дверь номера своей пассии, стал осторожно пробираться по коридору к своим аппартаментам. Полумрак или полусвет от дежурного светильника, где-то посреди коридора, сопутствовал конспирации. Вот он миновал комнату, где горничные комплектовали постельное белье и где можно было погладить измятые чемоданами рубашки. Осталось проскочить холл, в котором стоял общий телевизор. Как вдруг заскрипел замок и из двери слева вышел мужчина в спортивном костюме и лыжной шапочке. Окинув оценивающим взглядом Оселкова, мужчина тихо спросил:
- Ну, что пробежимся по морозцу? - и сразу забыв о том к кому
обратился, двинулся к лифту.
Оселков в ответ буркнул:
- Угу, - а сам подумал, что он не по этому делу и не собирается в такую рань бегать с сонными собаками по парку. Он прошел мимо телевизора в холле — в глубоком плюшевом кресле сидя спал мужчина, перед которым на полу лежала раскрытая книга.
- Да, тяжела жизнь в номере на двоих, - подумал Оселков и остановился возле своей двери. На условный стук вышел сонный напарник по номеру и, открыв дверь, прежде чем скрыться под одеялом на своем ложе, сонно спросил:
- Ну, что продинамила?
Вздохнув полной грудью, Оселков выдавил:
- Как ты и говорил, - и опустившись на свою кровать, стал стягивать с себя спортивные штаны. Под брюками были только волосатые кривые ноги и начинавший отвисать животик. Трусов не было.
                Оселков застыл с полуспущенными штанами. Заглянул внутрь  штанин — трусов и там не оказалось. В животе похолодело:
- Неужели трусы одел на одну ногу и потом потерял их, идя по коридору? Надо искать пока санаторий не проснулся окончательно, - он на ципочках вышел в коридор, осмотрелся по сторонам, и стал, опустив голову, осматривать ковровую дорожку и плинтуса у стен. Опять поровнялся с холлом, где спал в кресле мужчина у не работающего телевизора. На дорожке и под стенами ничего не просматривалось. Оселков уже видел дверь своей ночной дивы, но все было тщетно. Зайти к «любимой» он боялся, дабы не позориться. Но вот взор замер на чрном комке в углу дверного проема ночной бабочки.
                Оселков воровато оглянувшись, присел и потянул уголок комка к себе. Но предмет из ткани не захотел покинуть свое ложе, его зажало между полотном двери и луткой. Что это Оселков не мог разглядеть, но изделие очень напоминало трусы, ему даже показалось, что он нащупал лейбу и пуговки на ширинке.
                Послышались где-то шаги. Оселков подхватился и направился к концу коридора, к окну. Делая вид человека созерцающего пейзаж, он всмотрелся в темноту зимнего утра. За парком серебрился лед замерзшего озера, а дальше мерцали в морозном воздухе огни города. Внизу, через дорогу, играл огнями рекламы, уже заснувший, ресторан «Какаду».
                Оселков обернулся, коридор был пуст. Он бросился к двери, подергал снова предмет с пуговками, но бесполезно. Затарахтел лифт, сейчас кто-то появится на дорожке. Оселков быстрым шагом рванул к своей двери. Проходя мимо холла, ему показалось, что мужчина  в кресле шевелится, но ему было не до него. Он заскочил в номер и, не снимая штанов, упал на кровать при этом  тихо, но с досадой, матерясь.
                Напарник по номеру Николай, поселившийся здесь на две недели раньше, услышав бормотание Оселкова, включил настольную лампу у своей кровати:
- Что все плохо? Я же тебя предупреждал. Она тут всеми крутит как хочет и динамит, короче, дурит. Ты видел в холле, у телевизора, мужика, так это, вроде, ее то ли муж, то ли хахаль. Мне старшая медсестра сказала, что он приехал застукать эту красотку на горячем.
- Похоже на то, да вот еще и трусы потерял и почему-то голова трещит, как арбуз под колесом. Вроде, пили не много, когда компания еще не разошлась. Правда, накурились как зюзики каких-то папирос, я то свои сигареты раздал — балбес.
- Папирос?! Да это же травка или план! Понял?! А я думал что-то ты какой-то велелый был, когда заходил переодеваться в спортивку. Вспомни, когда мы были на танцах, подруга твоя с местными кучковалась и они заскакивали в подсобку оркестрантов. Ты еще сказал: Что они там делают? - А то они там травку делили или еще что. Ну, а потом ты с ними в бар, а затем к ней в номер. Я так понял номер двухкомнатный и ты с компашкой оторвался там по полной. С такой красоткой не то что трусы, крышу потеряешь.
- Да, трусы я нашел, они в ее дверях зажаты, не смог вынуть.
- Ладно, лежи. Я сейчас что-то придумаю. Сколько на часах? Шесть? Подождем до семи. Придет ее горничная и все будет окей. Ложись!, - Николай вытянулся на кровати.
                Только друзья замерли на кроватях, в дверь постучали. Оселков инстиктивно поджал ноги, Николай же энергично вскочил и поспешил к двери, натягивая брюки. Щелкнул замок, дверь скрипнула и Николай открывая ее строго спросил:
- Кому не спится в ночь глухую?, - и включил в коридорчике свет.
                У  порога стояла дежурная медсестра в белом халате, а из-за ее плеча выглядывал мужчина. Оселков тоже поднялся с кровати и высунул голову в коридорчик, голая синтетика штанов холодила колени подгибающихся ног.
- С Вами хочет поговорить вот этот мужчина, - сказала сестра и пропустила вперед субъекта с книжкой в руках, а сама удалилась.
- Можно мне войти? У меня деликатное дело, не хотелось бы говорить в коридоре, - и он протиснулся мимо Николая в номер.
                Николай, не мелкий мужчина, да и не робкого десятка, таксист все-таки, прикрыл дверь и, привалившись к ней спиной, замер. Оселков же сразу подумал: очередной аферист прикидывающийся обкраденным и просящим денег на дорогу домой. Но в тоже время его привела сестра, да и зачем жулику книга. Книга? Да это мужчина, что спал у телевизора — якобы муж его пассии, как сказал Николай.
                Оселков подался назад в полумрак комнаты, а мужчина, беря Николая под руку, решительно шагнул в номер:
- Я из милиции. Да вы садитесь. Вот мое удостоверение, - посетитель в развернутом виде подсунул Николаю книжечку. Николай придержал руку милиционера и стал вчитываться в мелкий шрифт:
- Ну, и что? Что Вам от нас нужно?
- Вы не волнуйтесь. У меня к Вам просьба. Помогите мне. Я обратил внимание, что Вы не спите, ну, и к Вам через дежурную.
- А что надо сделать, а то мы как бы здесь на лечении? - ехидно спросил Николай.
- Я постучу в номер, где у Вас, молодой человек, застряли трусы, а Вы: один будет на балконе, другой в дверях вашего номера стоять.
- А дальше?, - уточнил Николай.
- Дело в том, что за номером Вашей знакомой по санаторию мы ведем наблюдение, а он на той же стороне здания, что и Ваш и Вы сможете увидеть то, что будет происходить у нее на лоджии. Возможно что-то сбросят вниз или передадут на другую секцию лоджии. Тогда Вы подадите сигнал мне взмахом руки вверх. А в низу стоит мой товарищ и, если что он  проследит куда предмет попадет дальше. Ну, что, поможете, а то дежурная не хочет, а время поджимает, - спросил, объяснив, любитель выключенного телевизора.
- Можно, если не долго, - вяло ответил Николай.
- Я пошел стучать в дверь, а Вы определитесь кто где станет, - сказал милиционер и поспешил по коридору к номеру подруги Оселкова, по пути что-то бормоча в телефонную трубку.
                Николай стал в дверях, а Оселков вышел на лоджию, распахнув заклеенную дверь. Он перегнулся через перила, вглядываясь вниз на газон с редкими деревьями. Там было безлюдно, ничто не указывало на присутствие товарища просителя. У ресторана мелькнул за деревьями огонек такси и каие-то фигуры двинулись по аллее из тополей. Оселков перевел взгляд на балконы-лоджии слева от себя, высчитывая где находится наблюдаемый номер. Вскоре послышался, в морозном воздухе, скрип, шорохи и какая-то женщина, в тусклом свете спящего города, перегнулась как и он через перила — какой знакомый профиль. На газоне,  под балконами, появились две фигуры и что-то глухо ударилось о мерзлую землю.
                Оселков ошеломленно нажал на перильный брус и почувствовал, что перила, затрещав, подались вперед. Теряя равновесие, он вскрикнул, а Николай махнул рукой милиционеру. Ухватившись за холодные прутья заполнения перил, Оселков повис вниз головой на перильной секции, согнувшейся, но еще не отвалившейся в основании. Тапочки, пригревшиеся на ногах акробата, подобно ночным бабочкам, упорхнули в темноту пропасти. Спортивные брюки остались, съехав, где-то в районе колен, ох, как бы сейчас были кстати трусы.
                Люди внизу, схватив упавшее, скрылись среди деревьев аллеи. Что-то сверкнуло несколько раз холодным огнем фотовспышки.
- Неужели он станет героем номер один на страницах газет, - некстати подумал Оселков. Но тут на балкон влетел Николай, но вместо того, чтобы схватить за ноги Оселкова, он начал выгинать перильную секцию назад вместе с  наблюдателем-неудачником. Следом на балконе появился милиционер, но ударившись о спину, резко разогнувшегося Николая, ввалился назад в номер.
                От  резкого применения силы перильная секция надломилась и, вырвавшись из рук Николая, описала дугу и вместе с Оселковым, ударилась о перила нижнего балкона.
                Почему-то в голове Оселкова пролетела не вся прошлая жизнь, а лишь жалость к утерянным трусам. Он скатился на бетонный пол нижнего балкона, ударившего его метлахской плиткой по обнаженной средней части тела. Секция же перил, издав последний стон, рухнула в бездну.
                Подымаясь с бетонного пола, Оселков в состоянии прострации ощутил какими-то восьмыми чувствами крики на верху, топот ног внизу и визг женщины в ночнушке в раскрытой балконной двери.
- Вы кто?, - судорожно открывая и закрывая глаза и рот лепетала женщина, отступая в темноту комнаты.
                Не соображая, что штаны у него на коленях, Оселков вошел следом за ней. Так же «на автомате» он прошел  мимо, рухнувшей на кровать женщины, прямо к входной двери. Щелкнул замок и он вступил на красную ковровую дорожку, но, к сожалению, это был только коридор санатория, а не Канны.
                Да тут еще на нашего героя налетел пожилой мужчина — обитатель санатория, с полиэтиленовой бутылкой, жаждущий испить минеральной воды в бювете перед процедурами или первым завтраком. Он вытаращив глаза, заулыбался и, озираясь, затолкал Оселкова назад в номер, где тот, не удержавшись на ногах, рухнул на спину. Коснувшись пола, голова любителя полетов и клубнички, закружилась и отдалась Морфею.
                А в это время участники операции: мужчина-милиционер с книгой и Николай не знали что им делать. Толи прыгать следом за Оселковым, толи бежать на улицу к бездыханному телу.
                Санаторий, в лице любителей пробежек и минеральной воды, начал просыпаться. Поклонники застолий и ночных процедур возвращались в свои номера, слышались кодовые стуки в двери и шопот встреч и прощаний.
                Милиционер все-таки убежал вниз, но вскоре вернулся с кем-то и буркнул  Николаю:
- Его внизу нет, - проник в номер Оселковой подруги, откуда стали доноситься громкая речь и некрасивые слова, произносимые женщиной.
                Николай, в свою очередь, пытался фонариком осветить под балконом газон, но ничего не смог разглядеть. Да и как-то все внизу подозрительно дышало тишиной. Только у ресторана, заурчав, тихо отъехало такси, а следом белая легковушка. Он, прекратив поиски, вышел в коридор и направился к номеру возмущенной девушки. Дверь была приоткрыта, на дверной ручке висели трусы Оселкова с лейбой и пуговичками. Николай снял их и сунул в карман куртки.
                Из-за двери выглянул незнакомый мужчина и строго сказал:
- Мужчина, пожалуйста, пройдите к себе, - и, отвернувшись, закрыл дверь.
                Николай побрел к себе, чтобы одеться и отправиться на поиски товарища. Подходя к своему номеру, он поднял глаза и увидел две странные фигуры: молодая симпатичная женщина вела под руку толи пьяного, толи больного мужика в спортивном костюме. Когда они оказались возле дежурного светильника, Николай вздрогнул и с криком:
- Живой, - бросился к ним.
- Как ты, как? Откуда? Ты что упал на землю и живой? Женщина, где Вы его нашли?, - запрыгал, тиская Оселкова, Николай.
- Да он упал ко мне в номер. Разве можно так пить, ребята?, - ответила сопровождающая.
- Какое пить! Да он герой! Он ловил преступников.
                Тут из-за угла лифтовой шахты появился мужчина в лыжной шапочке, который поравнявшись с компашкой, с видом гордого превосходства заявил, обращаясь к мужчинам:
- Ну, что ТРУСЫ, слабо было пробежаться по морозцу?! А я вот оздоровился, - и бегун хлопнул Оселкова по плечу. Оселков покачнулся и упал в объятья Николая. Николай , смеясь, обратился к даме:
- Ребята, так спасение надо отметить. Это ведь второе рождение. Сударыня, приглашаем Вас на торжество.
- Нет, нет. Вы что, мне на процедуры, - ответила незнакомка и, запахнув потуже халат, заторопилась к себе.
- Мы, если не возражаете, заглянем к Вам на чай вечером, - вдруг ожил Оселков.
- Во, ожил!, - заулыбался Николай.
- Да, а что? У нас же на балконе перил нет, а вот у девушки все есть.
- Конечно, заходите. Только не забудьте одеть кое-что.
- Хорошо, - ответил Николай и вытащил из кармана трусы Оселкова.