Слово об Офицере

Командировки для него были не впервой. Вся его жизнь только и состояла, если не из пребывания в «горячих точках», так из боевых командировок в ближнее и дальнее зарубежье, или каких-либо секретных спецзаданий по месту. Он привык к такой жизни – былые тревоги, бессонница, ночные кошмары остались в прошлом. Так хирург подолгу привыкает к своим неудачам, пока операция не становится чем-то каждодневным, обыденным. Теперь это была его работа, со своими опасностями, случайностями и коварством шальной пули. Обыденная, знакомая и до боли привычная работа.
Боль. Ему знакомо было это слово, да и не только оно. С этой «боевой подругой» вот уже двадцать с лишним лет шел он рука об руку и она, то обжигала его боевые раны, то скрывалась в учащенном пульсе воспаленного сознания, то уберегала от неверного шага в повседневной жизни.
«Да, боль не всегда губительна» - промелькнуло в потоке размеренных мыслей у солдата, готовящегося в дорогу.
Дорога была близкой, задание - местного характера, в детали которого посвятят его уже по прибытии в город №.
В поезде было не по-весеннему душно и то и дело приходилось часто открывать и закрывать окно – воздух все же еще не настолько прогрелся, чтобы по-летнему расслабиться. Соседи по купе что-то активно обсуждали, а он по привычке, забравшись на верхнюю полку, достал из небольшой походной сумки свежий номер газеты и, зная, что ему предстоит еще часа четыре езды, углубился в чтение.
Ни в мире, ни в его стране ничего не менялось: биржевые котировки и курсы валют, рассчитанные по никому неизвестным формулам, приводили в движение те или иные политические и экономические, да и все прочие процессы; цена на нефть то падала, то вырастала, ударяя по карману рядовых потребителей; какая-то из стран стремилась во всевозможные союзы и объединения, а иные добивались независимости; кто-то только говорил о защите окружающей среды, а другие пусть и понемногу, но реально заботились о природе. Газетенка попалась, наверное, провластная, так как колонка «экономического» редактора констатировала рост валового продукта страны на 6,5% , в то время как инфляция удерживалась на уровне 4%.
Зарплаты росли, жилье строилось, открывали какие-то реабилитационные центры, заботились о ветеранах и пенсионерах, снижали цены на социальные товары и даже Интернет в село провели. Живи, как говорится, припеваючи и радуйся еще и тому, что мирно живем, без войны, без взрывов. У других и этого нет.
Раньше, вспомнилось ему, когда, будучи еще солдатом срочной службы,  впервые попал в Афганистан, его боевые поступки базировались на отцовских постулатах, материнской любви, да на государственной идеологии, хоть и трансформировавшейся со временем.
Зарекомендовавший себя сержант в той, как позже выяснилось, бессмысленной войне закончил спецшколу при секретном учреждении и был направлен за рубеж на территорию противника для выявления и перехвата одного из каналов информации местной разведки.
Далее последовали задания по ликвидации объектов, неугодных лиц, иногда целых групп – все они были, по словам его руководства, врагами Родины. Задания выполнялись качественно, без пылинки и задоринки, что устраивало обе стороны. Но все что могла армия его страны дать ему, так это следующее звание и потрепанные временем остатки мощной идеологии, в которую он все еще верил. Верил стойко, упорно и до последней капли своей уже офицерской совести.
Глобализация мира проходила у него на глазах. На глазах у миллионов людей мгновенно рушились одни идеи и государства и так же быстро и, казалось, незаметно появлялись другие. Стремительный рост неумеренных потребностей оперативно сформировал безыдейное мировое общество, прожигающее свою жизнь в погоне за излишними наслаждениями и материальными благами. Все перевернулось вверх дном и последняя капля офицерской чести высохла на увесистом прессе зеленых бумажек – она стала никому не нужной: ни его разграбленной стране, ни ее обессилевшей и отупевшей армии, ни его родным, с которыми он близким и не был то никогда (они ничего не знали о нем настоящем), ни ему самому.
Иногда, на могиле отца, что-то пыталось шевельнуться в его груди, но скоро утопало в «алкоголе-спасителе».
…Вздремнул. Какая-то щемящая ерунда померещилась в полудреме. Вздрогнул, мотнул головой. Вышел в тамбур, закурил… Оставалось не больше часа…
Лишенный всяких надежд на справедливый исход, зажатый в тиски безволия и неверия, окончательно разуверившийся в существовании Родины, ехал бывший офицер взрывать своих сограждан в городе №, и подруга-боль уже не терзала его окаменевшее сердце.

17:23          03.05.12.