Ещё один шанс. 9 и 10 главы

                Глава 9.
 
      Дела о домашнем насилии следователь Тулин не любил. Расследуешь, выясняешь, допрашиваешь, а потом приходит жена подозреваемого и требует мужа отпустить. Она, видите ли, погорячилась, поторопилась, но теперь все поняла и благоверного своего простила. Поэтому Тулин, получив заявление на Александра Шилова, не читая, бросил его в стол, а у дежурного сержанта коротко спросил: «Что?»
— Бытовуха. Жена в глаз получила, ну, и накатала на мужа «телегу».
— Понятно.

     Проходя мимо «обезьянника», следователь посмотрел на парня, сидящего в углу с низко опущенной головой.
— Шилов, кто?
     Александр поднялся. Среди пьяниц и бомжей выглядел он белой вороной. Высокий, симпатичный, немного испуганный. Как-то не очень походил он на алкоголика и дебошира. Хотя, на своем веку Тулин повидал немало. Смотришь иной раз, с виду вроде бы  добропорядочный семьянин, а дома — тиран.
— Подойди-ка сюда, — и через пару секунд, — ну, что натворил?
— Я ее пальцем не трогал, поверьте!
— Верю.
     Тулин сразу потерял к парню интерес.
  «Опять та же песенка, — подумал он. — Подождем три дня, если жена не заявится, будем разбираться».
 
     Как ни странно, этот мужчина был первым, кто за три часа, пока Александр находился в милиции, задал ему вопрос. В голове у парня все перемешалось. В качестве задержанного он находился впервые в жизни, потому что раньше никаких проблем с законом у него не возникало. Он не знал как себя вести, не знал что делать, не знал что говорить. Время от времени, отрываясь от своих тяжелых раздумий, он приходил в себя, поднимал голову и с удивлением рассматривал людей, сидящих рядом с ним.

     Ему хотелось с кем-то поговорить, поделиться своей бедой, но вокруг не было ни одного нормального лица. Он смотрел сквозь железную клетку, но и там, лишь изредка, прохаживались люди в форме, которым до него не было никакого дела. И вдруг какой-то мужчина окликнул его по фамилии. Ну, наконец-то! Сейчас он все объяснит, все расскажет и его, конечно, отпустят. Но, что это? Его даже не стали слушать. Человек сказал, что верит ему, и ушел. Куда? Может, он отправился дать нужные указания? Сказать дежурному, чтобы его, Шилова,  немедленно освободили…

     Александр с надеждой смотрел в конец коридора, и вскоре там действительно появился сержант со связкой ключей. Он подошел, отпер клетку, сказал: «Шилов на выход», и сердце парня радостно забилось. «Ну, все, свобода», - подумал он, облегченно вздыхая, однако радовался он рано.

     Его повели куда-то бесконечными коридорами, по лестницам на нижний этаж мимо железных грубо покрашенных дверей. Рядом с одной из них, ему  приказали встать лицом к стене. Он встал. Загремели железные засовы. Ему приказали войти. Он вошел. Дверь за спиной закрылась, опять загремели засовы, и  Александр оказался в настоящей тюремной камере, холодной, мрачной, сырой. В голове проносились одни и те же мысли: почему он здесь? Что он сделал? За что его, как преступника, поместили в камеру?! И сколько он здесь будет сидеть?!
 
     От отчаяния и безысходности перед глазами у него все плыло, наверное, поэтому он не сразу заметил человека, лежащего на одной из двух коек.
— Ну что, так и будешь у двери стоять?– спросил сокамерник, и от неожиданности Александр чуть не подпрыгнул.
     Он подошел к свободной койке, раскатал матрас, сел. Немного помолчав, представился:
— Александр Шилов, — и добавил, — в тюрьме — первый раз.
— Да это еще не тюрьма, — ответил мужчина, — КПЗ — камера предварительного заключения.
— Все равно, неприятно.
— Это точно. В ресторане с девочкой отдыхать куда приятней. Тебя за что взяли-то, я что-то не расслышал?
— А я и не говорил еще.
— Так поделись с дядей Мишей, расскажи, и на душе легче станет.

     Михаил Иванович оказался «тертым калачом». Внимательно выслушав рассказ парня, вывод сделал неутешительный.
— Дело твое — труба, Сашок. Баба-то умней тебя оказалась. Обставила все по высшему классу. Комар носа не подточит. У нее все соседи в свидетелях, а у тебя что? Одни сопли…
— Неужели ничего нельзя сделать?
— Попробуй с ней договориться. Денег предложи.
— Да у меня нет ничего.
— Тогда отдай квартиру. А иначе — срок. Однозначно. Ты не обижайся, Сашок, но даже я не верю, что ты ее не бил. Ну признайся. Достала баба, не сдержался, врезал пару раз?
— Да, я клянусь, дядя Миша, не трогал.
  Мужчина пожал плечами и отвернулся.

     Александр лег на спину, уставился в серый потолок. После того, как ему удалось выговориться, он немного отошел от стресса и впервые вспомнил о матери. Она как раз должна возвратиться с работы. Вот будет для нее сюрприз: в квартире все вверх дном, невестка — в синяках, сын — в тюрьме. А уж Таисия постарается обрисовать в ярких красках, как он ее избивал.

     Александр закрыл глаза и в бессильной ярости сжал кулаки. Он отчетливо увидел дверь комнаты с висячим замком, рядом книжную полку, и тут его словно пронзило электрическим током. Видеокамера!! Как же он мог про нее забыть?! Она же наверняка записала все, что происходило в комнате! Правда он не менял карту памяти уже дней пять, но это ничего не значит. Когда карта заполняется, запись автоматически начинается сначала. Как же к стати он подключил камеру через адаптер к сети, — просто надоело каждый раз заряжать аккумуляторы. Это же все меняет. Теперь у него есть алиби! Теперь он все докажет! Александр хотел поделиться радостной новостью с дядей Мишей, но тот, похоже, уже уснул.

     Наутро его повели на свидание. Мама сидела белая как полотно. Невооруженным глазом было видно, что она не спала всю ночь.
— Сынок, Саша, что же ты наделал, как ты мог? — заголосила женщина, как только он вошел в комнату свиданий.
— Мама, успокойся, прошу тебя. Поверь, я к ней не прикасался.
— Как же так, сынок? Как не прикасался, если она вся в синяках? Не сама же она себя избила?
  Александр понял, что мать не переубедить, поэтому сразу перешел к делу.
— Мама, послушай меня внимательно. На книжной полке стоит справочник по радиоэлектронике, на нем — маленькая черная коробочка. Это камера. Ты должна отнести ее в мою мастерскую. Скажешь Константину, пусть перепишет на диск события вчерашнего вечера. Ты поняла, мама? Это очень важно!
— Хорошо, сынок, не волнуйся, я все сделаю.   
— Только смотри, чтобы Таисия ничего не заметила. Она, как я теперь понял, способна на все.
— А что там, на плёнке?
— Там — моя свобода.
— Неужели все так серьезно?
— До трех лет, мам, серьезней некуда.
    Свидание закончилось. Александра отвели в камеру, а на следующий день вызвали на допрос.
— Ну, что ж, — начал следователь устало, — жена твоя не пришла, заявление не забрала. Видать, сильно ты ей насолил.
     Некоторое время он читал заявление, протокол, потом сказал:
— У меня, Шилов, к тебе один вопрос: признаешь свою вину?
— Нет.
— Что ж, этого собственно и не требуется. Фактов достаточно. Вот протокол осмотра. Задержан в состоянии алкогольного опьянения. Мебель переломана, жена избита. Свидетелей — человек десять. Слушай, Шилов, тебе лучше признаться, раскаяться, у жены прощения попросить, глядишь, меньше дадут.
— Мне не в чем раскаиваться.
— А, ну, смотри, дело твое. Так бы двушник получил и через год вышел, а можешь и на  пятерик загреметь. Все. Допрос окончен.

     Следователь ушел, а минут через пятнадцать в комнату заглянул какой-то мужчина.
— Шилов?
— Да.
     Мужчина вошел, сел напротив, разложил на столе документы. Потом сказал:
— Я адвокат, Ваш защитник. В нашей стране, каждый человек имеет право на защиту, не зависимо от того, есть ли у него деньги или нет. Но я спрошу тебя напрямую — денег дашь?
— Денег нет, но, чем сможем, отблагодарим.
— Ну, что ж, и на том спасибо.
     Адвокат немного оживился.
— Значит, так. Мне ты можешь рассказать все как на духу. Запомни, я на твоей стороне и заинтересован дело выиграть, но, скажу сразу, выиграть его практически невозможно.
— Тогда зачем начинать?
— А это смотря, что считать победой! Вот, например, кому-то грозит смертная казнь, а адвокат добьется пожизненного срока, вот и победа. Ну, а в твоем случае… ты как на работе характеризуешься?
— Положительно.
— А дома скандалы раньше были?
— Нет.
— Приводы в милицию, драки, хулиганка?
— Нет.
— Хорошо, очень хорошо. И вот что я тебе скажу. Если понравишься судье — получишь год, полтора, от силы — два.
— А почему я должен ему нравиться? У нас разве судят не по законам?

     Адвокат коротко рассмеялся. Сразу видно: новичок.
— Во-первых, судья — женщина. Во-вторых, она сразу встанет на сторону твоей жены. Не сумеешь доказать, что все это случайность, и подобное больше не повторится, можешь схлопотать трешник, строгача. А там, поверь мне, несладко. Выйдешь озлобленным, с туберкулезом, на работу не берут, в квартире не прописывают. Тебе это надо?
— А если я скажу, что, вообще, ее не трогал.
     Адвокат подумал, что ослышался.
— Как не трогал? А свидетели, а синяки…. Зачем отрицать очевидное?

     Мужчина поднялся, начал собирать документы, давая понять, что разговора не получилось. Клиент слишком упрям. Он уже собрался уходить, но Александр остановил его.
— У меня есть доказательства, – сказал он.
     Адвокат улыбнулся.
— Ну, какие доказательства? У тебя что, есть свидетель, который подтвердит, что видел из окна своей квартиры, как твоя жена сама наносила себе побои? Так ему все равно никто не поверит.
— Этому свидетелю поверят.
— Кто же это?
— Это видеозапись.
  Адвокат вскинул брови. Несколько секунд он изучал своего подзащитного, потом сел.
— Ты не шутишь? У тебя есть запись? Что-то я ничего не понимаю, расскажи-ка все по порядку.

     И Александр рассказал. Как женился, как мучился, как начал подозревать и установил видеонаблюдение. Когда же речь зашла о подвале, куда его жена носила продукты, глаза мужчины загорелись.
— Адрес знаешь?
— Нет, только номер дома. Но дорогу я хорошо запомнил, могу показать.
— Отлично! К этому вопросу мы еще вернемся. Ты мне скажи вот что: как бы мне просмотреть записи, о которых ты говоришь.
  Александр назвал адрес своей мастерской и посоветовал обратиться к Константину.
— Еще вчера мама должна была отнести ему камеру, и я думаю, он уже сделал копию, и не одну.
     Александр написал Косте записку и передал ее адвокату.

     В бесконечных беседах с дядей Мишей о нелегкой жизни за решеткой прошел еще один долгий день. Ночью Александр плохо спал. Ему мерещилась судья — злобная тетка, которая не захочет ничего смотреть и слушать. Вынесет самый строгий приговор и пойдет со спокойной совестью пить кофе с пирожными, готовясь к следующему делу.

     На утро его повели на допрос. Человек в камуфляжной форме, которого он увидел, не был похож на следователя, занимающегося семейными неурядицами.
— Нам тут доложили, что тебе известно местонахождение одного опасного рецидивиста?
      Вопрос прозвучал очень серьезно и Александр так же серьезно ответил:
— Я только сказал, что моя жена носила продукты какому-то мужчине, в подвал, а кто он, я не знаю.
— А как ты думаешь, нормальный человек будет жить в подвале?
— Всякое в жизни бывает.
— Это точно. Только у нас, в том районе, уже четыре ограбления и одно убийство. Медлить нельзя, надо брать. Сможешь показать дом?
— Смогу.
— Тогда поехали!
 

       В комнату вошел сержант, застегнул одну часть наручников себе, вторую одел Александру. Вдвоем они вошли во внутренний дворик участка, где уже стоял автобус, полный омоновцев. Сержант посадил парня рядом с водителем, пристегнул его к дужке от сиденья и вышел. Бригада выдвинулась в спальный район. Александр руководил движением. Впервые за последние дни он видел солнечный свет, видел людей, свободно гуляющих на улице, и ему ужасно хотелось оказаться среди них. Пройти так же, никуда не торопясь, ни о чем не беспокоясь, и не думать о том, что за спиной следует конвоир.

     Александр показал командиру и дом, и подвал. Сам же остался в автобусе и наблюдал за действиями бойцов сквозь лобовое стекло. Захват преступника происходил как в зарубежном боевике. Ребята сработали настолько профессионально, что Александр испытал чувство гордости за свою доблестную милицию!

     Вовика, страшного, небритого, похожего на дикого зверя, с затравленным взглядом, уже в наручниках вывели из подвала и, на глазах опешивших прохожих, увезли на специальной машине, с решетками на окнах. 

     На обратном пути ребята много смеялись, шутили, травили анекдоты. Они были довольны оттого, что операция закончена. Все прошло гладко, без осложнений, без стрельбы, без ранений, без потерь!  Смеялся и Александр. Ему даже удалось рассказать пару анекдотов и вызвать у омоновцев дружный хохот. Он чувствовал себя одним их них. И имел на это право. Ведь это он обнаружил опасного преступника, и он же помог его задержать. Но, когда автобус подъехал к отделению милиции, и бойцы высыпали на улицу, за ним пришел тот же сержант, застегнул наручники и сопроводил в ту же камеру.

     К адвокату Александра вызвали только через два дня. Но встреча эта вселила в него большую надежду.
— Во-первых, — начал мужчина, довольно потирая руки, — благодаря тебе поймали беглого уголовника, а это играет тебе на руку. Непонятно только, что общего имела с ним твоя жена… Но это уже, как говориться, не наше дело. Нам надо разобраться — с твоим. Значит так, я заходил в твою мастерскую и просмотрел записи того вечера. Это невероятно! Ты оказался прав, она сама нарисовала себе синяки. Константин сделал мне копию. Диск со мной. Это будет интересный процесс, я тебе гарантирую.
— Значит, меня оправдают?!
— Подожди радоваться. Здесь нужно все точно рассчитать. В таких делах много подводных камней. Единственное, о чем я тебя попрошу, доверься полностью мне. Вопросы есть?
— Есть. Я с женой должен был разводиться. Но этот день мы пропустили. Что теперь делать?
— Дети у вас есть?
— Нет.
— Тогда вас разведут без суда.
— Это понятно. Но, как мне потом жить с ней в одной квартире?
— Ответ простой: найти обмен и разъехаться.
— А если доказать, что она вышла за меня по расчету?
— И как ты собираешься это доказывать?
— Она меня обманула. Сказала, что у нее было только двое парней, а оказалось около двадцати.
— Успокойся, все женщины обманывают, лишь бы замуж выскочить. Кстати, а как ты узнал  об ее интимной жизни?
— Случайно. Меня вызвали в поликлинику для серьезного разговора. Просили повлиять на жену. Уговорить ее начать лечение.
— Лечение?
— Ну, да. У нее нашли какую-то женскую болезнь, а она отказывалась лечиться.
— Так! Это уже интересно, и где этот доктор принимает?
— Это женщина. Панкратова, кажется. Она мою жену обследовала. Она же со мной потом и беседовала.
  Адвокат записал фамилию, номер больницы, поднялся.
— Ну, все. До суда, думаю, больше не увидимся. Не скучай.

     Три дня Александр провел в тревожном ожидании, а ночь перед процессом вообще не сомкнул глаз. Еще бы, ведь завтра должна решиться его судьба…

      В зал заседаний он вошел на трясущихся от страха ногах,  и первой из тех, кого он увидел, была Таисия. Она сидела напротив и, в отличие от своего мужа, сохраняла полное спокойствие.
     Может, Александр отвык от людей, но выглядела Таисия очень эффектно. Она даже немного похудела. Красивый макияж, яркие губы, на висках, как и в день их первой встречи, локоны — пружинки, а сзади — коронный шиньон, с вплетенными в него разноцветными атласными ленточками. Но, главное! Непонятно как, но она сумела надеть то самой синее бархатное платье, с которого все началось, и которым, похоже, все и закончится.

     Таисия заметила, какими глазами он на нее посмотрел, и осталась довольна. Не зря ей пришлось два часа сидеть перед зеркалом. Она словно говорила: «Ну, что, собрался разводиться, а сам глаз не можешь оторвать?! Вот теперь дружок посидишь! Хорошо посидишь! Долго посидишь!!»

     У Александра ужасно болела голова, стучало в висках, перед глазами то и дело бегали красные точки. Испуганный, измученный, усталый, со слипшимися волосами, вокруг глаз — черные круги. Весь его вид вызывал жалость. Как же это страшно, сидеть здесь, на скамье подсудимых, когда ты ни в чем не виноват!
 

     Появился адвокат, сел рядом, бодрый, улыбающийся, хорошо пахнущий, и от сердца немного отлегло.
— Завтракал сегодня? — спросил он тихо.
— Шутите, ничего в рот не лезет.
— Плохо, очень плохо. Смотри мне, не упади в голодный обморок. Весь процесс сорвешь.
— Постараюсь…


                Глава 10.

      Ровно в девять в зал вошла судья. Все встали. Властная, строгая, непримиримая, привыкшая вершить судьбы людей, она осмотрела присутствующих, улыбнулась Таисии, на подсудимого посмотрела испепеляющим взглядом, и только потом разрешила сесть.
— Слушается дело о домашнем насилии!
     Голос у нее был под стать внешнему виду: громкий, грозный, почти мужской.

     Слово получил прокурор, но ничего нового Александр не услышал: «Пришел пьяный, начал бузить, разгромил мебель, разбил посуду, жену избил! В общем, отъявленный  хулиган, которого надо срочно изолировать от общества».
     К трибуне для дачи показаний пригласили потерпевшую. Таисия поднялась, и тут Александр заметил две широкие полосы ткани, вшитые в платье по бокам, а короткая юбка, очень не выгодно открывала огромные, толстые ноги. Судья осмотрела девушку, пока та шла через зал и слегка поморщилась.

      Прокурор попросил рассказать, что происходило пятого июня этого года, когда муж возвратился домой?
— Примерно в шесть вечера муж заявился в дупель пьяный, с порога начал буянить. Бил посуду, переворачивал мебель, потом набросился на меня.
— Куда он вас ударил?
— Кулаком в глаз, потом по губам. Я пыталась отбежать. Он схватил меня, порвал одежду, всю исцарапал. Я стала кричать, звать на помощь!
— Кто вызвал милицию?
— Не знаю, кто-то из соседей.
— Вопросов больше нет.
     Слово получила защита. Адвокат откашлялся.
— Ваша честь! Мой подзащитный выдвигает встречный иск о признании брака с потерпевшей недействительным.
— Вот как?! — искренне удивилась судья, — а вам не кажется, что ваш подзащитный не в том положении, чтобы выдвигать встречные иски?
— И, тем не менее, он выдвигает.
— Неслыханная наглость! Задавайте вопросы.

— Скажите, вот вы только что заявили, что ваш муж пришел домой совершенно пьяный, а поточнее можно?
— Да он просто на ногах не стоял.
— Как же тогда он вас избивал? Человек пьяный, не стоит на ногах, да его только слегка толкни, он и упадет.
— Нет, он не то чтобы не стоял на ногах, он стоял, но…, но…
— Но не стоял, – закончил за нее адвокат.
     Кто-то в зале хихикнул. Судья стукнула молотком. Прокурор заметил:
— Не надо передергивать. Девушка хотела сказать, что ее муж пришел домой сильно пьяным, вот и все!
— Хотела сказать одно, а сказала другое. Ну, ладно. Вот вы утверждаете, что ваш муж сразу начал буянить, все крушить, бить посуду. Странно как-то, должна же быть причина. У вас какие были с мужем отношения?
— Нормальные.
— Хм. Тогда объясните, зачем вы врезали замок в дверь спальни и начали жить отдельно?
— Я… я не жила отдельно.
— Значит, вы вели совместное хозяйство: ходили в магазин, готовили, вместе обедали?
— Муж ел на работе.
— А вы? Ведь вы не работали?
— Я… я кушала в кафе.
     По залу прокатился шумок.
— Когда женщина не работает, она обычно представляется домохозяйкой. Какое же хозяйство вы вели, если ваш супруг питался на работе, а вы — в кафе? Чем вы занимались целыми днями?
— Протест, — крикнул прокурор, — это не имеет отношения к делу.
— Ваша честь! Я пытаюсь выяснить, что послужило причиной того конфликта, который мы разбираем. Если жена живет в отдельной комнате, за замком, общее хозяйство не ведет, питается отдельно, такие отношения нормальными назвать никак нельзя.
— У вас с мужем был конфликт? — спросила судья, явно сбитая с толку.
— Нет.
— Почему же вы жили раздельно?
— Он… он сказал, что хочет подать на развод.
— По какой причине?
— Я не выясняла.
— То есть, как? Муж заявляет, что хочет развестись, а вам все равно? Вы, вообще, по любви замуж-то выходили?
     Из зала закричала Раиса Ивановна:
— По любви, по любви, как же иначе.
— Порядок в зале, — повысила голос судья.

     Адвокат встал.
— Ваша честь, разрешите передать вам характеристику моего подзащитного с места работы. Исключительно положительную.
— Знаем мы, как такие бумаги пишут, — пробурчал прокурор.
— А также, хочу заметить, что с помощью моего подзащитного на днях был задержан опасный рецидивист Владимир Гуров.
— Вовика взяли? — воскликнула Таисия, выдав тем самым себя с головой.
— С которым, — продолжал адвокат, — у потерпевшей была связь, рискну предположить, интимного характера.
     В зале повисла гнетущая тишина.
— Вы подтверждаете это? — спросила судья.
— Я… я только носила ему еду, а этот, — она кивнула в сторону Александра, — наверное, за мной следил.
— Этот, — заметила судья, — пока еще ваш муж.
     Похоже, потерпевшая у женщины симпатии не вызывала.
— Вопросов пока не имею, — сказал адвокат.
     Таисия пошла на свое место, уже не такая уверенная, как двадцать минут назад.
      Вызываются свидетели.

      Из коридора в зал стали по очереди заходить свидетели. Все они в один голос говорили одно и тоже. Слышали скандал, звон разбитой посуды, женские крики.

     Адвокат задавал каждому два вопроса: кто позвонил вам в дверь, и был ли этот человек сильно пьян?
     Ответы у всех совпадали. Позвонил сам подсудимый, но на пьяного похож не был, скорее на испуганного.
— Ваша честь, — поднялся адвокат, — по-моему, очень странно. Человек избил жену и сам же вызвал соседей. Полюбуйтесь, мол, какой я герой.
     Судья молча пожала плечами.

     К трибуне вызвали одну за другой трех старушек из тех, что обычно сидят возле подъезда. Им предстояло ответить, в каком состоянии прошел мимо них подзащитный в тот вечер?
— Трезвый был, — твердили пожилые женщины в один голос, — поздоровался, улыбнулся, пошел домой.
— Ваша честь. Опять же странно. Когда же мой подзащитный успел напиться до такого состояния, что не держался на ногах? Может, когда поднимался на второй этаж своей квартиры?
— А что, – ввернул прокурор, – достал бутылку, выпил, пошел дебоширить.
— А мы сегодня услышим подсудимого? — спросила судья, оставив замечание прокурора без внимания.
— Безусловно, — откликнулся защитник, — однако, ваша честь, версия моего подзащитного настолько неубедительна, что даже мне в нее было трудно поверить.
— Интересно, что же это за версия?
— Она звучит неправдоподобно. Но, если вы позволите просмотреть вот эту запись, то все поймете.
      Он показал диск.
— Видите ли, ваша честь, мой подзащитный, заподозрив жену в измене, установил в квартире видеонаблюдение.
— Это противозаконно, — вскочил прокурор, — никто не имеет права вмешиваться в личную жизнь граждан.
— Согласен. У него нет лицензии частного сыщика, и за это он готов понести заслуженное наказание. Но мы собрались здесь, чтобы установить истину, и не осудить невинного.

     Все уставились на судью. Женщина колебалась. Такого в ее практике еще не было. Она, вообще, полагала, что это дело не займет более пятнадцати минут. Что тут расследовать?
     Муж напился, избил жену — получи два года, и больше так не делай, но тут… ей даже самой стало жутко интересно, что же там, на этом диске?
— Суд постановил, — здесь она сделала длинную паузу, — запись просмотреть.

      По залу пронесся гул одобрения, который прервался женским криком. Таисия демонстративно упала в обморок. К ней тут же кинулась мать. Со словами: «До чего довели, бедную девочку», — она пыталась привести ее в чувства, но та не реагировала.
— Пригласите врача, — спокойно сказала судья.

     Секретарь вышла из зала и уже через полминуты возвратилась вместе с женщиной в белом халате, с саквояжем. Та нагнулась к больной, пощупала пульс, открыла веки и посветила в зрачки маленьким фонариком, измерила давление, затем, намочила ватку нашатырным спиртом и поднесла девушке к носу… Таисия сразу вскочила.
 
      Женщина-врач подошла к судье и произнесла: «Симуляция, она абсолютно здорова».
     Судья кивнула. Она еще раз убедилась в том, что приняла правильное решение.
— Помогите нам с просмотром, — попросила она секретаря.
     Девушка взяла у адвоката диск, вставила в плеер и включила запись.

     На большом мониторе замелькало изображение, потом все увидели комнату.
— Ваша честь, обратите внимание на время, — сказал адвокат.
     В нижнем правом углу бежали секунды. Табло показывало семнадцать десять. В комнате появилась Таисия. Она подошла к большому зеркалу и принялась тенями рисовать себе фиолетовый синяк. Делала она это весело, пританцовывая, что-то напевая. Девушка то приближалась к зеркалу, то отходила, вращая головой в разные стороны, и явно любовалась своей работой.
— Ваша честь, обратите внимание, потерпевшая уже имеет синяк под глазом, хотя мой подзащитный еще только идет домой.
     В зале стояла гробовая тишина. Все смотрели на монитор, где раскрывалась тайна одной страшной мистификации, буквально открыв рот.


     Таисия исчезла, но вскоре вновь появилась перед зеркалом с тяжелой пепельницей в руке. По залу прокатилось громкое «ах», когда девушка примерилась и ударила себя этой пепельницей по губам. Один раз, второй, третий.
— Доча, ты что ж делаешь?! — закричала Раиса Ивановна.
— Смотри что творит, — произнес кто-то.
— Тишина в зале, — огрызнулась судья.
     Тем временем, на экране Таисия рвала на себе одежду и медленно проводила по груди ногтями, оставляя кровавые борозды.
— Ваша честь, — не выдержал прокурор, — просмотр надо прекратить.
— Извините, — парировал адвокат, — мы еще не допрашивали подзащитного.

     Судья не реагировала. Она, словно завороженная, смотрела на экран и не могла поверить своим глазам. Наверное, в эти минуты она твердо решила, что отныне, не будет столь непреклонной в рассмотрении подобных дел. Ведь в самом начале процесса она была абсолютно уверена в виновности подсудимого. Возможно, что были и в её практике невиновные, которых ей пришлось отправить за решетку… И лишь только потому, что у них не было установлено видеонаблюдение!

     Часы на экране показывали семнадцать пятьдесят. Таисия начала крушить мебель, срывать шторы, сваливать горшки с цветами и все это без особых эмоций: спокойно, планомерно, отчего смотрелось всё это жутковато.
     Александр просматривал запись впервые, и, хотя он предполагал увидеть что-то подобное, ему было больно смотреть, как Таисия безжалостно уничтожает то, что когда-то с большой любовью приобреталось его матерью.

     Адвокат попросил его подняться и прокомментировать запись.
— Вот я вошел в комнату, — начал Александр глядя на экран, — вот смотрю по сторонам, думая, что весь этот бедлам — следствие разбойного нападения. Вот я спрашиваю жену, что здесь произошло. А вот она предлагает мне выпить, говорит, что ей надо придти в себя.
     На экране Таисия разливала водку в стаканы и протягивала мужу.
— Ваша честь, — дополнил адвокат, — обратите внимание, он выпивает, а она только делает вид…
     Звука на записи не было, но когда Таисия начала тупо открывать и закрывать рот, не оставалось сомнений — она зовет на помощь. Александр кидается к ней, но она отскакивает и продолжает кричать.
— Я был уверен, что она не в себе и пытался ее успокоить. Вот я выбегаю,    чтобы позвать соседей.
     Таисия прислушивается, потом ложится в центре комнаты и начинает горько рыдать. Появляются соседи, кидаются к ней.
     Кто-то из зала крикнул:
— Ой, смотрите, это я. Вон, вон!
— Тишина в зале, — скомандовала судья.
— Вот она обвиняет меня в избиении, – продолжил Александр, — вот кто-то бьет меня кулаком в живот.
— Прости, брат, я же не знал, — раздался голос из зала.
— Но, самое интересное в конце, — пояснил адвокат, — смотрите. Милиция уводит моего подзащитного, соседи оставляют несчастную и что же?
     На экране Таисия кружится в легком вальсе, довольная оттого, что сумела разыграть хорошее представление.

     Монитор погас, но адвокат не унимался.
— Ваша честь, еще один важный свидетель дожидается вашего вызова в коридоре.
     Судья вздохнула.
— Вызывайте.
  В зал суда вошла женщина — врач из поликлиники.
— Скажите, к вам обращалась потерпевшая? — адвокат указал на Таисию.
— Да, она проходила обследование.
— И каковы результаты?
— Я не имею права разглашать врачебную тайну, скажу только, что девушке требуется лечение.
— И вы сказали ей об этом?
— Конечно, я как врач предложила ей пройти курс лечения, но она, к моему удивлению, отказалась.
— Вот как? По какой же причине?
— Сказала, что ей не нужны дети.
— Как, — вскочила Раиса Ивановна — как не нужны? Ты что, дочка? Ты с ума сошла?

     Таисия молчала. Похоже, она находилась в таком глубоком шоке, что оправиться от него ей удастся  еще очень не скоро.
— Ваша честь. Смею предположить, что потерпевшая вышла замуж лишь для того, чтобы улучшить свои жилищные условия. Она не испытывала к мужу никаких чувств, не вела домашнее хозяйство, не стремилась создать семью, и главное  — она не хотела иметь детей. Когда же муж понял что, женившись, он совершил ошибку и объявил ей о разводе, она решила устранить его, разыграв тот отвратительный спектакль с мнимым избиением, который мы здесь просмотрели. Исходя из выше сказанного, я прошу моего подзащитного оправдать, а его брак признать недействительным.

     Прокурор от своего слова отказался, но обратился к Таисии.
— Завтра, ровно в девять, жду вас у себя в кабинете. Сейчас секретарь вручит вам повестку. Не явитесь, вас приведут под конвоем.
— А что я такого сделала? — спросила Таисия противным ноющим тоном.
     По залу прокатился гул неодобрительных голосов.
— Что вы сделали? — воскликнул прокурор возмущенно, —  и вы еще смеете спрашивать, что вы сделали? После всего, что мы сейчас здесь увидели?!
       Мужчина посмотрел на недалекую девицу, покачал головой, потом повернулся к судье, — извините, Ваша честь, но у меня просто нет слов…

       Судья поднялась и направилась в совещательную комнату для вынесения приговора
— Прошу всех встать, суд идет! — громко произнесла секретарша…
      Из зала суда Александр вышел свободным человеком во всех отношениях. Его полностью оправдали, а иск о признании брака недействительным удовлетворили. Люди, покидая зал, пожимали Александру руку, поздравляли, а те, кто тогда повел себя слишком агрессивно — извинялись.

     Остаток дня он провел с Виктором, рассказывая другу обо всех своих злоключениях. Переночевал тоже у него. Не хотел находиться со своей «бывшей» под одной крышей. И потом, кто знает, что она еще может выкинуть? А камеры-то уже нет, доказывай потом что ты не дебошир?

     На следующий день, когда он вернулся домой, ее вещей уже не было. Мама рассказала ему, что сразу после суда, Раиса Ивановна вместе с доченькой два часа набивали сумки. Забрали все что можно и что нельзя. Потом молча, не извинившись, не простившись, не удостоив женщину даже взглядом, ушли, громко хлопнув дверью.

     Только потом он узнал, что Таисию часто вызывали на допросы, пытались обвинить в пособничестве опасному преступнику и даже, кажется, дали условный срок. А как сложилась дальнейшая ее жизнь, он не знал, и знать не хотел...

     В своей квартире Александр решил многое поменять, так чтобы ничто не напоминало о «семейном» отрезке его жизни. Мама сняла со своего счета некоторую сумму на покупку новой мебели и ремонт. Не обидели они и адвоката. Подарили красивый дорогой галстук и золотую заколку к нему, а на оставшиеся деньги решили отправиться к морю. Мама за последние месяцы сильно сдала, да и Александр чувствовал себя не лучше. Две недели нежились они под теплым солнышком, слушали плеск волн и неприятные события стали постепенно забываться.

     Возвратившись домой, Александр вновь почувствовал вкус к жизни. Захотелось работать, творить, улыбаться, обращать внимание на девушек, но уже с осторожностью, чтобы не повторить прошлых ошибок. Он стал много гулять, бродить по улицам, радуясь каждому дню, проведенному на свободе, потому что теперь ему было хорошо известно, как просто, из-за одного неверного шага потерять все! И однажды рядом с ним неожиданно притормозила небольшая симпатичная иномарка. Дверца распахнулась, и женский голос окликнул его по имени.

     Викторию он не видел почти год, со дня ее свадьбы, и за это время девушка превратилась в молодую женщину, стала еще ярче, еще краше, еще привлекательнее. Александр узнал, что с мужем они живут хорошо. Тамаз ее любит, балует, вот, подарил машину, но дома, к сожалению, бывает не часто. Бизнес… Мотается туда — сюда, весь в делах.
— У тебя-то, как жизнь?
— А что, Виктор тебе ничего не рассказывал?
— Ну, как же, знаю, все знаю, Саш!
  Она прижала парня к себе, насколько это было возможно сделать в автомобиле, похлопала по спине.
— Бедненький! Как же тебе не повезло с женой.
— Я, кстати, с ней на твоей свадьбе познакомился.
— Вот как? Кто же это?
— Подруга твоей двоюродной сестры, из Лобнинска.
— О, я там никого не знаю. Сам понимаешь — свадьба. Съезжаются дальние родственники, кто такие? Видишь их в первый и в последний раз.

     Виктория улыбнулась, вспомнив веселое застолье, сказала:
— Ты — молодец, Саш, не стал тогда ничего выяснять. Я, если честно, как тебя увидела, сразу испугалась. Ну, думаю, сейчас начнется. Парень молодой, горячий, пришел отвоевывать свою любовь, а ты показал себя настоящим мужчиной! Дай-ка я тебя за это поцелую.

     Она поцеловала его в щеку, по-дружески, в знак благодарности, он же, почувствовав запах ее тела, такой знакомый, такой близкий, смешанный с тонким ароматом духов, неожиданно для себя повернулся и прикоснулся к ее губам. Один раз, второй, третий, и вот уже два человека —  он и она, забыв обо всем на свете, слились в страстном поцелуе. Александр закрыл глаза, прижал Викторию к себе. Ему показалось, что именно этого поцелуя он и ждал с момента их последней встречи. Именно эта женщина нужна ему, только она и никто другой, несмотря ни на что!

     И сколько бы еще длился этот безумный поцелуй — неизвестно, наверное, целую вечность, если бы Виктория, первая не пришла в себя. Она мягко, но настойчиво отстранилась, долго и серьезно смотрела на его губы, потом сказала:
— Саш, ну что ты творишь? Я же замужем, ты забыл?
— Вика, поедем к тебе, — предложил он, и сам же испугался. Вдруг она согласится. Начинать отношения с замужней женщиной, тем более, что он знает Тамаза, было бы не по-мужски. Однако Виктория колебалась всего пару секунд.
— Нет! — сказала она твердо. — Зачем пытаться вернуть то, что вернуть нельзя? Тогда нам было хорошо вдвоем, вот пусть так все и останется в нашей памяти.

     Немного помолчав, он обреченно вздохнул.
— Наверное, ты права. Того, что было, уже не вернешь.
— Ну, — сказала женщина, стараясь казаться беззаботной, – куда тебя подвезти?
     Ее руки уверенно легли на рулевое колесо.
— Спасибо, Вика. Мне тут близко, я пройдусь.
— Не пропадай, Саш! — крикнула она, когда он вышел.

     Махнув вслед отъезжающей машине, Александр побрел домой.
«Не пропадай» — хорошо сказано, а когда он теперь ее увидит, и где? Может, у нее опять сломается пульт от телевизора, и она пришлет в мастерскую официальную заявку…