Верочка

                Памяти моей мамы, Ивановой Веры Александровны

   Он лежал в своем не по размеру гробу помолодевший на несколько лет, скинувший с себя груз пережитой войны и нахлынувшего после долгожданной победы голодного счастья. Зачесанные назад волосы и впалые щеки придавали его лицу одновременно скорбное и мужественное выражение… В горнице притихшие от нежданной беды сидели дети. Возле русской печи посеревшая и поседевшая от горя в черных одеждах суетилась овдовевшая Ольга. Ей помогали соседка и дочь Вера.
    К гробу люди подходили молча. Молча сидели на скамье с постеленным на нее ручной работы полотенцем, отойдя, тихонечко перешептывались и подходили к столу выпить за упокой души преставившегося деревенского пастуха Александра, так и не дожившего до отмены в стране  продовольственных карточек.
    Нервно курили на крыльце мужики, вполголоса переговаривались между собой, а, накурившись, заходили в дом, где густо пахло ладаном и еще чем-то сладко-приторным.
    … Где-то  за неделю до смерти Александра, в Онькулице непонятно от какой болезни пала колхозная лошадь. Осмотрев ее труп, ветеринар строго-настрого приказал лошадку закопать.
    Неизвестно, кому в деревне пришла мысль откопать животное, а мясо поделить между голодающими семьями, но так люди и сделали. В успевшую подмерзнуть землю вгрызались тщательно и долго, дули на  закоченевшие от холода пальцы. Обессилевшие от долгого недоедания людей подменяли другие, такие же доходяги. Но лошадь таки откопали, разделали, куски мяса оттащили в ближайшую баню, где затем очистили от червей и разделили по количеству едоков в каждой семье. Не забыли никого.
    В семье Александра и Ольги было пятеро детей. Федор и Виктор кормились уже сами. Федору в тот год исполнилось 22, Виктору – 18. Младшие находились еще на родительском иждивении. Старшую из младших звали Верой. Ей в ту пору было 15, и она во всем помогала матери.
    Доставшееся мясо лошади Вера с матерью тщательно помыли, ошпарили кипятком. Конину разрезали на несколько долей, так, чтобы на дольше хватило. Сидя на табурете и покуривая козью ножку, за всей этой процедурой наблюдал хозяин.
    - Вы как хотите, а я мяса этого есть не буду, - проговорил он, поднимаясь с места. – Не по нутру он мне. Да и детям больше достанется…
    - Да ты чего это, Саша?! – всплеснула руками Ольга. – Столько голодал! Столько дней голодным коров пасти ходил! А теперь от мяса будешь отказываться?..
    - Даст Бог, не помру! Ты, Ольга, знаешь ведь, брезгую я. Делай, как я говорю!  Да и этим оболтусам, Федьке с Витькой, в город мяса не забудь отправить! Чай, оголодали там. Молодые еще, а молодым много кушать надо.
    - Почему это Федька с Витькой оболтусы? – заступилась за старших мать. – Или ты забыл, как наш Федька с Никитиным Федькой винтовки у финнов украли? Но кто-то видел, как они в картофельную яму оружие прятали, и финнам передал. Шомполов тогда финских парни отведали. Наш-то покрепче оказался, а Федька Никитин не выдержал, помер, горемыка. А Витька?! Он же по ночам фары у финских да немецких машин разбивал да колеса прокалывал! Какие же они оболтусы?
    - Ты, Степановна, не кипятись. Они, что при финнах, что при наших – все одно, оболтусы! А подкормить их надо. Вари-ка, мать, лучше мясо, да корми детей!
    - Ты же, Саша, чуть было сам не пострадал от оккупантов, когда они тебя за пособницу Насти Звездиной приняли…
    - Ну, приняли и приняли. Я и вправду помог ей маленько. Девка-то ведь с нашей деревни все-таки, соседка… Но ведь жив остался, а  Насти нет, - вздохнул Александр, а потом, оживившись, продолжил. - А помнишь, этот долговязый финн: « Pappa! Nosta kait yloh!». Молодец Верка-то наша! Хоть и напужалась тогда и страху натерпелась, а все же не растерялась. Из окна сиганула, да соседей позвала на подмогу. Заступились. Подтвердили, что я этого дома pappa…
    - Что было, то было, - согласилась с мужем Ольга. – Ладно об этом вспоминать теперь. Поди-ка лучше дров принеси. Надо печку затопить. Сашка с Манькой вчера вечером из-под снега немного картошки мерзлой на поле накопали. Добавлю отрубей: чем не еда?..
    - Мне картошечки отдельно несколько штучек отвари, без мяса. Не буду я мяса этого есть…
    - Ладно, иди уж.
    Александр вышел из дому из дому на стылый воздух и направился к деревянному сараю…
    … Вера очнулась от воспоминаний. Она вздрогнула от мысли, что отца больше нет и никогда уже не будет. Как же это произошло? Как такое вообще могло произойти? В детстве казалось, что отец и мать будут жить вечно. Ах, если бы он не побрезговал есть конину, может жил бы до сих пор!
    А люди приходили, прощались с покойным и уходили домой. У каждого были свои дела и заботы. Какие уж тут поминки в голодную годину…
    В тот день с утра все было, как всегда. Позавтракали морковным чаем, и отец, взяв хлебные карточки, ушел в Мегрегу за мукой. Вечером мать собиралась испечь хлеба. Мясо еще , и ужин обещал быть более сытным и веселым. Через два или три часа с шумом без стука отворилась дверь, и на пороге показалась взъерошенная голова соседского мальчишки Юрки.
    - Ваш… дядя Саша, -  заговорил он, задыхаясь от бега на морозном воздухе, - в магазине… в очереди за… в очереди за мукой упал…
    - Авой-вой! – всплеснула руками мать и тут же осела на лавку у печки. – Да как же это так?
    - Еще дышит, добавил Юрка. – Если будете поспешать, может успеете и спасти…
    Ни слова не говоря, накинув на себя пальтишко, Вера выбежала из дома на улицу. Возле соседского дома стоял жеребец, запряженный в сани. Она вбежала на крыльцо и, распахнув дверь, крикнула изо всех сил:
    - Дядя Илья! Тяте плохо стало в очереди за мукой! Можно ли взять лошадку съездить за ним? А?
    -Возьми, милая, возьми! – проговорил дядя Илья. Он уже знал о случившемяс и сам собирался ехать за соседом. Но когда в дом вбежала Верочка, подумал, что с этим лучше справится именно она…
    … Отца положили на лежанку, укрыли овчинным  полушубком. Он приоткрыл глаза и ослабевшим голосом подозвал к себе детей.
    - Ты, Верочка, остаешься за старшую, - едва проговорил он, - во всем помогай матери, присматривай за Сашенькой и Манечкой. Они еще маленькие…
    Отец погладил ослабевшей рукой каждого из детей и сказал:
    - А теперь оставьте нас с матерью вдвоем, поиграйте на кухне…
    … Сколько прошло времени, дети не знали. Они очнулись от крика матери: «Сашенька! Не уходи-и-и!» и гурьбой вбежали в горницу. На лежанке помолодевший навсегда, спал их отец. Но об этом еще не знали ни маленький Саша, ни маленькая Маня. Только мать да Верочка, всхлипывая и глотая обильные слезы, громко рыдали. Малыши недоумевали: «Почему это они мешают папе спать?».
    Похоронили Александра на деревенском кладбище – в Мегреге. Рядом с ним, пережив мужа ровно на двадцать лет, лежит и Ольга. Да и Верочка нашла свое вечное пристанище на этом погосте. Короток все-таки век человека. А войны да лихолетья еще больше укорачивают этот и без того недолгий век. Не успеваешь оглянуться, а жизнь уже катится к закату…