Даже если ты знаешь 12

                Даже если ты знаешь 12



     Пятница, суббота и воскресенье прошли во вселенской пустоте.
     Пустота поселилась внутри, и я как бы смотрела на солнце и не видела солнце.
     Со мной однажды уже такое было.
     Для меня в такие дни наступает конец света.
     Я теряю смысл всего.

     Даже если я в такие дни зарабатываю больше денег, чем обычно, я ими сорю. Мне это помогает. Я купила Наташке спортивный костюм для катания на роликах, Владику рубашку, он носит рубашки, молодец, а себе шикарное платье.
     В понедельник нацепила это платье и в час дня пригласила Али на обед в «Ля фабрик». Он не отказался. Он только открыл рот, когда меня увидел.
     Целый обед мы вели светские беседы, и Али потерял бдительность. Он согласился встретиться со мной вечером, после работы, в «Архе».

     - Я мучительно думала над твоими словами, - начала я после второго бокала, - я даже спросила Виталика, правда ли, что во мне живет потребность унизить любимого человека. Он промолчал, что означает, что он согласился с тобой.
     - Ты что, про нашу ссору рассказывала Виталику? – возмутился Али.
     - Только ему, Маришке, и Серебряному, это мои друзья, они обо мне знают все.
     - Как же так можно, Ира, - Али покраснел, - это глубоко личное наше дело, я никогда своим друзьям не рассказываю о тебе, тем более, о наших ссорах.
     - Не знаю, у меня все на лице написано, тем более, когда я как бы смотрю на солнце и не вижу солнца. С кем еще говорить о том, что тебя мучает, как не с друзьями?  Не с психотерапевтом же.
 
     - Ну, и что тебе сказала Маришка? – сдался Али после третьего бокала.
     - Она сказала, что ничего унизительного в той фразе, из-за которой мы ссоримся вот уже десятый день, нет. Она мне говорила уже такое однажды.
     - О! – Али покраснел снова, - позволь мне самому решать, что для меня звучит унизительно, а что нет. Что сказал Серебряный?
     - Серебряный сказал, что хватит устраивать разбор полетов, нужно просто лечь вместе в постель и улететь.
      - О-оо! – Али вскочил, опрокинув стул, - никогда больше не говори обо мне со своими друзьями, слышишь?
      - Да о ком же мне и говорить-то с ними, как не о тебе? Ты – единственное, что занимает сейчас все мои мысли!
      - Оставляй свои мысли при себе, Ира, - сказал Али уже мягче и поднял стул, и сел, и, по крайней мере, из «Архи» мы вышли вместе. Но поехали каждый в свою сторону.

     - Нет, этих мужиков все-таки надо ставить на место, - сказала дочь, увидев мои заплаканные глаза, - ты должна была сказать Али «только ему, Маришке, Серебряному, Наташке и еще 12999 моим любимым, вдумчивым читателям».


     И лишь наутро, в трамвае, до меня дошло, что на дворе 1-е Мая!! Красота. Свобода. Труд в кайф.

     Это означает только одно – гражданская супруга Али вчера оставалась дома, и сегодня она тоже дома, а он вместо того, чтоб признать это, перед расставанием сказал мне:
     - Я не могу к тебе сейчас ехать, я неспокоен, и ты неспокойна, а когда это так – все равно ничего не выйдет.