Поезд до Туапсе

Ох уж этот поезд, - стальная оболочка, которая несет человеческие судьбы во все края земли. Разве не приходилось вам путешествовать в одном купе то с добрыми и докучными старушками, то с угрюмыми гражданами, то с добродушными чудаками? Разве не чудо хотя бы то, что на время наши миры соединяются, чтобы поделившись чем-то сокровенным, более никогда не встретиться?
  Каким-то жарким летом я ехал поездом до Туапсе. Было начало августа. По всей России жара стояла страшная. Проезжая мимо закатного Байкала, мимо маленьких деревень и больших городов, мимо широких полей желтеющих подсолнухов я радовалался не столько широтам необъятной родины, сколько веселью, царившему в нашем вагоне. Детям хватает и дня, чтобы найти друзей, не то, что взрослым. Вот мы спустя день и дружили всем набравшимся в путешествие коллективом. Разные ребята, разного возраста и социального положения, разных регионов на время отчаянно дружившие.
Много казусов и радостей происходило в пути. Наверное, у каждого человека нашелся тогда друг, которому он успел поведать историю своей жизни во всех деталях, нелепостях и прикрасах. Никогда не забуду, например, как ночью, ко мне заявляется мой новоиспеченный товарищ Саша; будит меня и рассказывает с чувством довольствия такую историю: «-Я, – говорит – страшно голодный , иду сейчас по пути в купе проводников за тем, чтоб купить хотя бы печенье на имеющиеся деньги, открываю дверь и говорю проводнице, мол, дайте мне «Юбилейное». А она говорит – нет «Юбилейного». Я, конечно, расстроился, и было повернулся уходить, как неожиданно слышу вопрос: «А ты что, мальчик, голодный? Тебя может покормить, у меня огурцы есть, свежие».  Ну, я, - говорит Саша, - не смог отказаться». Проводница заварила картофельное пюре «Ролтон», нарезала обещанных огурцов и посадила Сашу на свое место. И пока Саша, уплетал огурцы с картошкой, рассказывала ему про своего сына, который Сашиного возраста. Сетовала на то, что работая проводником, мало времени проводит со своим ребенком, скучает. Что он у нее еще тот хулиган и в школе учится неважно. Отца на него нет, мать в командировках, вот и предоставлен ребенок самому себе. А что делать, не бросить же ей работу? Вот и кормила она Сашу, будто извиняясь за то, что собственный ее сын где-то далеко, дома, и без нее сейчас. «- Вот… хорошо поел, аж животу радостно – расплывется в улыбке сытый полуночник – ладно я пошел спать, Спокойной ночи, Сема!»
  В завершении пути в вагоне сломались кондиционеры. Духота стояла несносная, около 30 градусов в плюсе. А между тем за поездом двигалась черная туча, которая к вечеру нагнала наконец поезд и разразилась к ночи теплым ливнем. Случилось это на остановке в каком-то поселке уже не далеко от моря. Весь наш измученный жарой и жаждой люд вышел из вагона. Столько танцующих, прыгающих, смеющихся под  проливным дождем мне еще не встречалось. И самое главное здесь было в том, что, казалось, нет людей ближе. Произошла остановка не только поезда, но и времени. Наверное, в этом кроется суть счастья.
Что с вами и где вы сейчас, друзья?
  Когда мне порой приходится стоять на перроне и смотреть как очередной поезд, производя толчок, медленно начинает набирать обороты и уходить вдаль, я представляю себе, будто множество ниточек, медленно растягиваясь, вмиг обрываются, оставляя друг другу лишь разноразмерные узелки на память.