Без вести пропавший... Посвящается Великой Победе

                Без вести пропавший…

    Предрассветная тишина морозной  декабрьской ночи. Не видно мерцания звезд. Сквозь густую туманную мглу слегка пробивается лунный свет. Вокруг все заснежено. Изредка слышны одиночные  винтовочные выстрелы, трели  автоматной очереди и глухое эхо далекой кононады.
     Стрелковый взвод под командованием лейтенанта Евгения Евстропова занял боевые позиции  у деревни Песковатка на подступах Сталинграда. Во взводе сорок молодых необстрелянных
солдат, да и сам командир недавний выпускник  пехотного командного училища.
       Что чувствовали в это морозное утро  эти юные сердца, попав в чудовищное горнило страшной Сталинградской битвы?  Созновали ли они, что этот  заснеженный миг может стать последним в их только что начавшейся жизни?

   Обманчивую тишину ночи оглушили залпы артиллерийской подготовки .Загудела и вздыбилась земля. Туманную пелену неба разорвали в клочья огненные всплески разрывающихся снарядов.
.
    Поступил приказ:
  - В атаку! – Поднимая бойцов, командир взвода, вскочив на бруствер окопа, с поднятым над головой  автоматом, прокричал:
   - За мной! В атаку! За Родину! За … И сраженный упал…

                * * *

    В семье главного инженера Симферопольского телеграфа Никандра Дмитриевича Евстропова
и воспитательницы детского сада Полины Тимофеевны рос единственный сын Женя. Он был славным, бесхитростным и добрым мальчиком. С раннего детства очень любил домашних животных .Постоянно выхаживал брошенных котят и щенят, разводил  морских свинок  и мышей.
А ещё он  очень любил парное молоко.
    К шестнадцати годам выглядел старше своих лет: выше среднего роста, широкоплечий, сероглазый шатен, с вьющимися волосами.
   Симпатичный юноша стал предметом пристального внимания со стороны не только своих сверстниц .И надо отдать должное, общительный юноша отвечал им своей взаимностью.
Накануне войны после окончания десятилетки работал на уборке урожая в колхозе. Там он встретил свою первую настоящую любовь Наташу Скрижакову, студентку первого курса Симферополского Пединститута.

    Когда разразилась война, и стал вопрос об эвакуации семьи коммуниста и офицера Красной Армии, Женя признался матери, что его невеста Наташа ждет ребенка. Жениху было неполных восемнадцать лет. Во время долгого пути в Оренбуржье, на остановке в городе Сызрани, Евгений и Наташа зарегистрировали свой брак.. В Чкаловской области обосновались в совхозе им. Калинина. Евгений был нанакануне призыва в армию.

    По стечению обстоятельств в эти края приехал старший лейтенант Н.Д.Евстропов комплектовать батальон связи,  командиром которого он  назначался. Он легко мог призвать  своего сына Евгения  в свой батальон. Но он этого не сделал. Партийная совесть не позволила  ему преступить этот шаг, о чем он сожалел,  потом всю свою оставшуюся жизнь и, что стало причиной его ранней смерти уже после Победы.

   Вскоре Евгения призвали в армию и направили учиться в пехотное командное училище. После ускоренного курса обучения его  откомандировали в действующую армию, на фронт.
В эшелоне, в котором он ехал на Запад, на  полустанке рядом с совхозом Калинина, в котором жили мать и жена, ему показали новорожденную дочь.

  Первый и последний раз он держал в руках своего ребёнка,первый и последний раз он видел    глазки своей дочери, первый и последний раз, прощаясь, поцеловал её в лобик.Услышав,что ей хотят дать имя ЗИНА,попросил назвать её ЛЕНОЙ.
   Ему была к лицу лейтенантская форма, он, даже как -  то бравировал ею. Он был слишком молод, чтобы отдавать себе отчет: куда он едет.
   По пути следования эшелона он прислал несколько «треугольников» полевой почты, в которых писал, что ему иногда удается  на остановках менять свой паек на молоко…
Потом писем не стало.

   Через полгода пришло извещение:  « Пропал без вести».
Это не то же самое, что погиб и оставляет ещё какую – то надежду…
  Однако, еще через несколько месяцев в совхоз Калинина к жене и матери приехал сослуживец Евгения, участник того боя и свидетель его гибели. Тяжело раненный в том бою, он чудом выжил.
После нескольких месяцев лечения в госпитале, получив  кратковременный отпуск, он приехал   
в соседний поселок к родителям. Представившись сослуживцем и другом Жени и, превозмогая волнение, рассказал о том , что Женя погиб у него на глазах. Полина Тимофеевна и Наташа начали горько плакать. Молодой человек начал их успокаивать:
     - Не  надо так плакать.  Вы знаете, он совсем не мучился. Пуля попала ему в переносицу, и он сразу умер, не мучаясь. - Стараясь пересилить волнение, он сам несколько раз всхлипнул и добавил, что в этом бою погиб почти весь взвод, за исключением нескольких тяжело раненных бойцов. Немного успокоившись, Полина Тимофеевна спросила:
    -    Почему же он считается без вести пропавшим, если  был убит на поле боя?.  Оказалось, что солдат, который после боя собрал личные жетоны всех погибших, стал жертвой прямого попадания бомбы и вместе с сумкой с жетонами был разорван в клочья.
Все погибшие в том бою были похоронены в безымянной братской могиле в селе Песковатка.

   Вдова Евгения Наталья Борисовна, спустя тридцать с лишним лет, посетила это село  в Волгоградской области и нашла  братскую  могилу неизвестных солдат. Но оказалось, что на подступах к Сталинграду имеется несколько сел  с таким названием и в каждом есть такие безымянные братские могилы. В какой из них покоится прах Евгения установить невозможно.

   Жестокая статистика: погибших в Сталинградском сражении с двух  воюющих сторон превышает два миллиона человек. Средняя продолжительность жизни  офицеров на передовой не превышала одних суток…   (Из информации, опубликованной в Интернете)

   Женя Евстропов навсегда остался молодым. Но, погибнув, он успел выполнить свое главное предназначенье – продлить свою жизнь в своей дочери Елене, которая родила ему внучку и внука и уже есть взрослый правнук. В семье свято хранят память своего героически погибшего  отца и деда.  Его имя носит мой сын, его  внук.
   Его внучка Дина, моя дочь,  почти тридцать лет тому назад,  на выпускном экзамене по литературе
написала сочинение в стихах и посвятила его своему юному дедушке. Преамбулой послужили строки из стихотворения  Ольги Бергольц  на стеле мемориального комплекса Пискаревского кладбища в Ленинграде:

           «Вечен ваш подвиг в сердцах поколений грядущих»

   У меня сохранился черновик этого сочинения. С ведома Дины я позволю его здесь опубликовать. Стихи, на первый взгляд могут показаться несовершенными.
  Но в них столько неподдельной искренности, трепетности и глубины.
Признаюсь, когда я читал их много лет тому назад и сейчас, у меня к концу перехватывает дыхание, и я не в силах сдерживать слезы.

               *  *   *

Сорок первый… И дед мой –
                мальчишка безусый.
Восемнадцатый год, быстроглазый
                и русый,
Крымский солнечный год
                был отпущен ему.
Что я знаю о нем? Ничего.
                И к чему?
Он мышей разводил у себя
                под кроватью.
Грыз тайком карандашик
                над школьной тетрадью,
А ещё он безумно любил
                молоко
И молочные пенки ночных
                облаков.
А потом он женился
                на девушке милой…
Восемнадцать непрожитых лет
                ему было…


                *  *  *
               
Будь ты трижды сержант –
                ты остался ребенком…
Паровоз закричал от отчаянья
                тонко,
И ушёл эшелон далеко – далеко
Сквозь молочные пенки
                ночных облаков.
Взвод, которым командовал дед
                был безусым.
Все там были мальчишки,
                но не было трусов.
Ничего не попишешь –
                война такова!
Как воспеть их отвагу?
                Где сыщешь слова?
Эшелоны на запад катились
                волною.
Дед менял свой паек на густое
                парное,
Голубое, как небо вдали, молоко.
…Гаснет день, и до смерти
                ещё далеко…


                *  *  *
               
Сорок первый…
                И сорок мальчишек безусых,
Сорок детских носов,
                сорок челочек русых,
Сорок радостей, сорок непрошенных
                бед,
Сорок пролитых слез…
                Сорок первым был дед.
Сорок воинов, сорок солдат
                неизвестных…
Всё делилось здесь поровну верно
                и честно:
Боль и радость, и старый кусок
                шоколада,
И мальчишеский страх
                перед черной громадой,
Перед страшной бедою –
                проклятой войной,
И любовь, и печаль, и куплет озорной.
Страх, пожалуй, был слишком
                остёр и безмерен,
Но простим их за это,
                ведь путь их был верен,
Первым был автомат
                на широком ремне,
Первым гул самолетов
                в ночной тишине…
Строго страх был поделен
                на равные части.
Поделиться с товарищем,
                это ль не счастье?
Все же каждого доля
                была велика
Им грядущие это простили века…


        *  *  *

Молча прибыли,
           молча сошли на вокзале,
Молча черные рытвины
                переползали,
Молча рыли окопы на том
                рубеже,
Молча ждали врага…
                Танки! Немцы!!
                Уже!?!?


                *  *  *

Земля загудела,
             земля поднялась,
Отчаянной пылью дорога
                взвилась.
И опять автомат прирастает
                к ладоням:
«Что замешкались, гады? Ползите!
                Не тронем!
Так не тронем, что только мундиры
                в клочки,
Вы матерые волки, а мы
                новички.
Пусть сгорит наша юность
                в бесовском котле –
Вашей стае не рыскать
                по нашей земле!

       
                *  *  *
               

Страх ушёл, как уходит ночь…
Дед не знал, что
                родится дочь,
Озорная родится дочь
В сыром оренбургском доме,
А кроме того, а кроме…
Дед мой юный не знал
                тогда,
Что уходит он навсегда…
И будет слепая
                светить звезда.
И будет, играя,
                шуметь вода,
И будут в мае
                цвести города…

    
                *  *  *
 

Бой…
       А неделя, как дождь слепой.
Бой…
        Затишье и снова бой,
Бой –
       в холодной степи пустой.
Бой.



                *  *  *

Будь ты трижды сержант –
                ты остался ребенком…
А земля под ногами запела
                так звонко,
Он пришёл тот миг,
                он настал тот час.
Дед, вскочив: »За мной!»- кричал,
                горячась,
А за ним: «Ура - а !» - прокатилось
                шальное…
Снова солнце, горячее
                солнце степное…
…Вечный мрак, как обвал,
                и растаяли силы…
Девятнадцать непрожитых
                лет ему было…


                *  *  *

Отныне и навечно
               им восемнадцать лет,
Отныне и навечно
               для них забвенья нет…
…………………………………..
Рассветных туманов им пить
                молоко,
Их души, как крылья
                седых облаков.


                *  *  *
Разминулись мы с дедом
                на дороге истории…
А теперь говорят о них:
                «Те, которые…»
О тех, кто ушёл,
                и ждать уже нечего.
О тех, кто за счастье погиб
                человечье…
Ушел мой дед,
                меня не дождавшись,
Ушел не наплакавшись,
                не насмеявшись,
Ушёл мой дед,
                но осталось начало,
Начало пути
                / Жить – светлое  право!\
Скажите, разве этого мало?
Скажите, разве не в этом
                слава?



                *  *  *


«Вечен ваш подвиг в сердцах
                поколений грядущих»
Вечная слава отважно
                вперёд  идущим!
Но четырежды слава, вечная
                человечья,
Тем, кто в прошлом остался
         во имя движения вечного!


                *  *  *

Милый мой дедушка,
        друг мой, ровесник мой
                давний,
Чем отплатить мне,
                какой благодарною данью?
Просто беречь эту землю
           и летом, и  в зимнюю замять…
С тем и живу,
             с тем и дышу,
                с тем и пишу,
И храню ТВОЮ ПАМЯТЬ..!




Примечание: На фотографии семья Евстроповых.  Симферополь. Тридцатые годы прошлого века.