Грустно

В одном из жилых домов Петербурга есть сырая каморка. Снять такую стоит совсем не дорого. Голубые обои давно уже сгнили, из-за чего комнатку омывала омерзительная вонь. Маленькая кроватка, будто детская, без белья, с желтым матрасом, располагалась "ногами к двери". Письменный стол освещался холодным огоньком свечи. А огонёк отражался в окне. Из него такой мерзкий вид: плачет Петербург! Слезами своими ядовитыми целует людей, а люди эти умирают.
  А за столом сидит человек. Видно, лет он средних. Может, даже молодой. Но выглядит как старик. Горбатый, тощий, сухой. Старик пишет письмо. Себе. И солёные слезы безысходности разбиваются о бумагу.
  "Я устал. Я устал жить! Я устал от унижений, от оскорблений. Я устал от вранья и подлости русского чиновника, который рад положить в свой карман копейки бедняка и ветерана. Чужие копейки. Мои копейки, чёрт возьми!
  А ведь десять лет назад, после войны, я думал, что жизнь моя будет другой, жизнь моих военных братьев. Сколько нас таких было? Сотни! И где мы теперь? Разбросаны по кладбищам и помойкам. В Париже нас осыпали цветами, в Петербурге - обещаниями о достойной жизни. Но ведь не за красивой жизнью я шел на войну! Красивая жизнь - на войне! А после войны простого человека ждет голодная, позорная смерть. Даже героя. Даже меня.
  Там, под огнем я не боялся умереть. Мне страшно умирать сейчас. Мне стыдно! Стыдно, что государю дела нет до ветерана войны. Я вырывал сердца врагов - меня бьют палками вместо милостыни. Да хоть бы кто руку пожал, сказал: "Спасибо, брат."
Россия. Бессердечная, гордая женщина. Россия говорит по-французски, любит платья и деньги. Она казнит своих детей-защитников, казнит тех, кто посвящает ей стихи. Ведь воевать за родную землю - стихотворение. И все равно, матушка, я люблю тебя! Всем сердцем, Россия! Я ухожу. Навсегда.
Т.М."
  И он ушел. Навсегда. Под слезы Петербурга. Но ни Россия, ни Петербург - никто не скорбил о нем, о герое войны.
  Грустно...