Сладкая парочка

Их фамилию я всё время забывала. Спрашивала у соседей неоднократно - и опять забывала. Потому, что все их называли «по-уличному» - «Сладкая парочка». Слово «по-уличному» выплыло из моего детства. В деревне, где жили мои бабушка с дедушкой, в каждой семье было по две фамилии. По документам, и «по-уличному». И  это  была  именно «фамилия», а  не прозвище. Зачастую, даже самые близкие соседи  знали  соседские  фамилии  только  «по-уличному». Я, наконец, сообразила, откуда это бралось.

Сладкая парочка в доме жила давно. Одними из первых. Дом построили для лётчиков.  Недалеко - военный аэродром. Он был командиром эскадрильи. Она, как почти все    жёны военных в то время - женой военного. Иногда - где-то немного работала. А в основном - занималась собой. Такому мужу нужно было соответствовать. Он и сейчас  красив. А ему уже за 80. Стариком его не назовешь, язык не повернётся, и дедушкой тоже. Только Дмитрий Петрович.

Образец настоящего мужчины, которого не сгибает и не портит возраст. Всегда прямой, с умными, внимательными глазами. Необыкновенно приветливый и доброжелательный, культурный и галантный. И шутник замечательный.
Об их отношениях судачили часто. И «сладкой парочкой» называли давно. Ей завидовали. Женщины, конечно.

Последние несколько лет улица наблюдала, как Дмитрий Петрович ухаживает за своей  женой. Ей продолжали завидовать. А завидовать было чему. Не болезням, ясное дело. Никто толком не знал, что у неё - то ли болезнь Альцгеймера, то ли что-то другое, связанное с возрастом. В общем, хорошего было уже мало.

Дмитрий Петрович ухаживал за ней, как за маленьким ребёнком. Мыл, одевал, причесывал. Строго по часам давал лекарства. Каждый день усаживал смотреть телевизор, покупал красивые журналы. Газеты и журналы читали вместе. «Чтобы  развивала  мозги».

Периодически водил в парикмахерскую - стричься. И наряжал. Она, немолодая и больная, выходила на улицу, как на «подиум». Была  всегда красиво и, главное, кокетливо одетой, с хорошей причёской. В каких-то беретиках, шляпках, плащиках...
 
Каждое утро в одно и то же время они выходили на прогулку. Она ходила по своему «подиуму», спотыкаясь и плохо ориентируясь на местности. Иногда падала. Дмитрий   Петрович нежно и бережно, с шутками, поднимал её и заставлял идти дальше.  Держать её под руку он отказывался. «Голова её должна думать и работать».

Шёл впереди, а она всегда - сзади. На  них  смотрели с удивлением. Идёт высокий, красивый, статный, мужчина, а  за ним  семенит  мелкими  шажками маленькая, миниатюрная, кокетливо одетая женщина, с растерянными и почти отрешёнными от реальности, глазами.

Он заставлял её жить. Жить для себя и для него. Маршрут был  один и тот же. Но каждый  день они периодически останавливались, и он  ей  что-то о чём-то рассказывал. И часто - почти одно и то же. Обращался к ней серьёзно, как к  разумному собеседнику. Она кивала ему в ответ, порой невпопад отвечая. Им было всё равно, о чём разговаривать. Они были вместе.

Иногда, в начале прогулки, он устраивал ей «тренировки». Оставлял одну посредине двора, отходил в сторону и кричал: «Пожар, пожар, горим...!» Она пыталась сообразить, что происходит. Глаза её растерянно бегали по сторонам. В конце концов отыскивали мужа и начинали радостно светиться. К нему она уже подходила сама. «Тренировки стрессом» - шутил он. После «тренировки» она всегда шла ровнее.

В магазин они тоже ходили вместе. Вместе выбирали продукты. И никто никогда не мог догадаться, что это делает только он. Она просто была рядом. Быть ей помогал он.
 
И вот однажды вечером её не стало. Ушла из этого мира тихонько, как и жила последнее время, сидя у телевизора и «развивая мозги». Просто остановилось сердце. Она была старше мужа. Ей тоже было за 80. И ей опять позавидовали.

Дмитрий Петрович продолжает ходить на каждодневные прогулки. В одно и то же время. Один. Он сдал и осунулся. Но по-прежнему, красивый, прямой, общительный и приветливый.

Услышала недавно, как он говорил соседке, лет на 25 моложе его: «Ты знаешь, от чего твой муж умер - он болел. И тебе легче. А вот, от чего умерла моя жена - я не знаю. Поэтому мне так тяжело. Ведь могла бы еще жить...».
Могла бы...
      
               2012 год


.