Памяти Юры Казючица

Сначала я хотел упомянуть о Юре в одной из глав своих воспоминаний, но потом решил посвятить ему страницу сайта. Уж очень много в интернете ссылок на информацию о Юре, и совсем мало этой самой информации.
Я приехал на Норильскую студию телевидения после года работы в Новокузнецком театре кукол. Свежи были воспоминания о тех творческих счастливых часах, проведённых на Ленинградском ТВ. Министерство культуры не возражало против моей работы на телевидении, и я, с удовольствием, улетел за полярный круг. В Ленинграде я активно участвовал в деятельности детского театра при детской редакции, хотелось кого-то учить, да и планировал занимать в своих передачах и спектаклях не случайных, "разовых" детей, а иметь специально мной подготовленную детскую актёрскую труппу. Дали объвление в местной газете, я прошёлся по школам, пригласил ребятишек попробовать свои силы в моём детском телетеатре.
Детишек прибежало на студию человек триста. Я их построил в ряд во дворе телестудии, посмотрел на "мордашки", некоторым сразу сказал "спасибо", что проявили интерес к моей затее - блёклые, неинтересные на внешность, к сожалению, разъехались по домам, А что было делать? Прослушивать всех, и разговаривать со всеми, я не мог: единственный павильон студия мне предоставила на два часа. Дошла очередь до Юры Казючица. Он подошёл ко мне, я его внимательно разглядел - стройный, белобрысый, светлоглазый, у него были даже ресницы белыми. На лице светилась внутренняя улыбка, пацану не терпелось показать свои таланты. Каждый волен был делать, что хотелось: прочитать стищок, спеть, сплясать. Мои профессиональные занятия с ними были ещё впереди, и я предоставил детям свободу выбора исполняемого репертуара. Юра с большой неохотой отошёл от меня - казалось, ему хотелось ещё быть со мной - встал в центре павильона, и начал читать детское стихотворение Агнии Барто. Юра заверещал "малышовым'' голосом, и вёл себя, как дошколёнок. Я видел перед собой талантливого мальчика, будущего профессионального актёра, возможно, "заслуженного" или даже "народного". Я попросил Юру присесть на стульчик. Юра переменился в лице, вероятно, подумал, что "провалился'', что его не возьмут в студию. А у меня просто не было лишнего времени, нужно было прослушать десятки других детей.
В дальнейшем, Юра не был у меня "любимчиком". Однако, спустя год, он им стал, благодаря, конечно, своему таланту, дипломатической расчётливости и врождённой хитрости. Все норильчане по телевизионным передачам хорошо знали Юру Казючица, любили его, узнавали на улице, старались сказать что-либо приятное. Юра три года блаженствовал от своей популярности. И был очень счастливым человеком!
Однажды, телеоператоры приехали на студию, и, увидев меня, сказали: "Иди, режиссёр, посмотри, что на улице твой Юрка вытворяет?" Я вышел, заглянул за угол студии. Мой Юра, и, может быть, самая красивая девочка тогдашнего Норильска, взахлёб целовались! У Юрки были свои фанатки, которые приезжали на студию в те дни, когда в эфире был их юный кумир. Совали цветы после передачи, конфеты, шоколад, лезли обниматься. Но Юра выбрал ту, самую красивую, которая пришла на студию не вечером, а днём, когда шли репетиции передач. Значит, влюбилась, выследила, завлекла. Я не был против их "поцелуйчиков", не бежать же мне к родителям Юры и рассказывать о таких пустяках. Беспокоиться было совершенно не о чем. Юре тогда было только 13 лет, да и отношения между людьми в нашем обществе были строго партийно-комсомольскими.
Первой работой детского телевизионного театра было представление "Шуточного цирка". Такие любил устраивать со студентами К.С. Станиславский. Дети изображали дрессированных "тигров в тельняшках", фокусников, канатаходцев, другие цирковые номера. Приглашённые вокалисты записали песенку на мотив песни мультфильма "Бременские музыканты", работники постановочного цеха построили деревянную телегу, такую же, как в мультике. "Трубадура" играл симпатичный подросток - любимец женщин-редакторов. Спектакль был показан в эфире три раза с необычайным зрительским успехом. Когда меня хотели с кем-то познакомить, добавляли: "Это дядя Боря, режиссёр, который поставил на студии "Шуточный цирк".
В студии оказалось несколько чрезвычайно талантливых детей. Семилетний Андрей Мыслин совершенно свободно вёл себя перед телекамерой, органика его внутренней свободы была на уровне "голливудских" требований. По таланту он был идентичен М. Калкину из знаменитого "Один дома". Девятилетний Женя Токарев, исполнитель главной роли в фильме "Пингвин Петрович", только своей улыбкой влюблял в себя редакторов Центрального телевидения: "Где вы нашли такого очаровательного парнишку?" Очаровательными детьми были Вика Ахмедзянова, Юра Казючиц, каждый их них, мог сыграть главную роль в фильмах студии имени Горького.
Ребятишки понимали, что участие в телеспектаклях неизбежно "выделяло" их из тысяч норильских школьников. Каждый знал, что он -"ребёнок-вундеркинд". И кое-кто, мало-помалу заражался вирусом "звёздной" болезни. Я непременно хвалил детей, если они того заслуживали - артист нуждается в творческих похвалах - но я не мег уберечь учеников от похвал родителей, соседей и знакомых родителей, тысяч поклонников и фанатов ребят-артистов. По окончании телеспектаклей десятки зрителей прибегали к зданию телестудии, чтобы взять автограф, поглазеть на своих "кумиров". Мои "душеспасительные" беседы с "зазнавшимися" учениками, не помогали. Приходилось некоторых "телезвёзд" отчислять из студии. Между "студийцами" царила взаимная симпатия и влюблённость, но дети не знали, как выразить свои чувства. Поэтому Андрей Мыслин, к примеру, буквально "терроризировал" девчонок: постоянно дёргал их за косички, Женя Токарев кидался во всех подряд камнями, стараясь привлечь к себе внимание. Юра Казючиц "изображал" из себя моего "ассистента", не отходил от меня ни на шаг, и каждый день нашёптывал, что, мол, "мальчик-трубадур" плохо отзывается обо мне и моих актёрских уроках. Я вовсе не прислушивался к шёпоту юного "стукача" однако отметил для себя, что в личности Юры Казючица стукачество" - врождённая черта характера. И я понимал, что не "стукачество" рукодило его поведением, а страстный "творческий зуд" лидерства. Я не помню имени "парня-трубадура", но мне "взбрело" в голову проэкзаменовать его на предмет владения внутренней свободой. Какое-то задание парнишка отказался выполнить. Я отчислил его из студии. Годика через два, я приглашал его в один из своих телеспектаклей. В приватном разговоре, юноша признался, что, тогда я поступил правильно, что во-время выгнал его из студии, что со временем "микробы звёздной болезни" исчезли из его жизни. Женщины-редакторы немножко погоревали, что я лишил их удовольствия "дицезреть" "трубадура" на норильских телеэкранах. Зато ликовал Юра Казючиц: он стал ведущим актёром моего телетеатра и "авторитетом" для других "детей-вундеркиндов".
На студии телевидения оказалось много работы, он даже участвовал в кукольных передачах. Помню, как удалось "нарисовать" на юркином лице "голливудскую" улыбку. Теперь Юра был обязан каждый день настраивать свой творческий организм на добросердечие, улыбчивость. Юра стал ежедневно работать над собой. Как профессиональный "голливудский" актёр, который годами ждёт свою роль, и занимается ежедневным актёрским тренингом. Только мы с Юрой знали, сколько состоялось трудных репетиций, и сколько слёз Юра пролил на этих репетициях, для достижения актёрского результата.
Однажды я сделал очередной телеспектакль - "конфетку": представление по мотивам сказки Нины Гернет "Сказка про лунный свет", с участием детей, кукол и Эдуарда Тараканова - диктора и ведущего. Красивый мужчина, с великолепным, задушевным голосом, умница и юморист. Его профессиональные данные давали ему возможность работать в Москве, на ЦТ. Ан нет, мужик отдал четверть века службе на маленькой телестудии. Я всегда любовался им, и думал:"Есть таланты в России!" Часть студийной общественности обратилась к директору: "Давайте сохраним работу режиссёра Позднякова на киноплёнку!" Директор в ответ мне:"Найди что-либо о Севере и о северянах!". Я перелопатил гору детской литературы, нашёл-таки стихотворную сказку ленинградского писателя Германа Гоппе "Пингвин Петрович". История о дружбе малыша-пингвинёнка и капитана ледокола "Петровича". Были изготовлены куклы, большие и красивые, один из заводов Норильска подарил для съёмок льдины - пластины белого пенопласта - ими выкладывался павильон студии. С потолка свешивались гирлянды цветного серпантина - намёк на полярное сияние. Столы и стулья, покрытые белой тканью изображали "ледяные торосы". Родители детей-актёров на свои деньги накупили лисьих шапок, шуб, норвежских свитеров, по специальному наряду Управления торговли. В Дудинке пошили обувку из оленьего камуса. На съёмках нашего фильма даже побывали тележурналисты из Канады. Они снимали полнометражный фильм о Норильске и норильчанах. У меня, впервые в жизни, взяли интервью, не обошлось без "казусов". Меня вдруг спросили: "Почему в ващей сказке пингвины и белый медведь живут вместе на Северном полюсе?" Я спокойно ответил журналисту:"Наша сказка как раз и объясняет, почему белый медведь и пингвины живут на разных полюсах?" "Пинвинёнка" играл улыбчивый Женя Токарев, а вот "Петровича" - "усатый" Саша Васильев из Дудинки. У 16-летнего паренька-брюнета уже были собственные юношеские усики. После моих съёмок, Саша поступил в Ленинградский театральный институт, и, после учёбы, навсегда остался в северной столице. Юры Казючица в труппе моего театра уже не было, хотя он успел сняться в нескольких планах будущего фильма. Замена произошла с ведома и разрешения администрации телестудии, и явилась полной неожиданностью для меня, самого Юры, и для всех, кто его знал.
В первые съёмочные дни ко мне подошёл ассистент кинооператора и сообщил малоприятное известие. Ассистент совершенно случайно подслушал, как Юра Казючиц уговаривал других ребят устроить забастовку: отказаться перед съёмками мыть "льдины"-пенопласт, который неизбежно затаптывался, и потихоньку темнел, терял свою белизну. Юра убеждал ребят, что у студии есть подсобные рабочие, которые и должны мыть этот "проклятый" пенопласт. Тут до меня дошло, что Юра, оказывается, за моей спиной, давно уже "командует" детворой, которая беспрекословно ему подчиняется. Я вспомнил также, что Юра "завалил" свои кинопробы к фильму. На экране я увидел не обаятельного норильского подростка, а кокетливую девочку типа "Мэрилин Монро". Я окончательно убедился, что Юра "заразился" "звёздной болезнью", и что нужно принимать радикальные меры. Я принял решение отчислить Юру из студии. Его родители метали в мой адрес "громы и молнии", мол, "заманил" мальчишку, "поматросил" и "бросил, сам Юра, по словам родителей, трое суток был в "домашнем психологическом шоке". После своего отлучения от телевидения, Юра записался в театральный кружок местного Дворца культуры. После школы Юра с лёгкостью поступил в Щукинское училище. Позже мы с Юрой встречались дважды: на московской улице, и в стенах "Беларусьфильма". Прошлого не вспоминали, в прошлое уже было невозможно вернуться, и попытаться что-то исправить. Совсем недавно в интернете я читал интервью его жены, которой Юра признавался, что находились люди, которые могли и умели "поставить его на место". Эх, Юра! Ты даже сам не знал о величине своего актёрского таланта. И другие педагоги-режиссёры видели только "верхушку айсберга". Юра Казючиц смог реализовать свой актёрский талант лишь на малую толику. Много в России и Белоруссии актёрских "звёзд", да не хватает на всех "звёздных" педагогов и режиссёров.
Одна из дочерей Казючица (не помню - кто?) осталась недовольна моей публикацией, ей, наверное, хотелось читать о своём отце только исключительно хорошее. Увы, Юра был, как и все мы, обычным человеком, со своими достоинствами и слабостями. Я знал Юру гораздо лучше, чем знала его собственная дочь, но я не захотел в своих мемуарах вспоминать те "неприятности", которыми Юра успел-таки" порадовать" лично меня. "Яблочко-дочка" недалеко "шлёпнулась" от ствола отцовского дерева. Инфантильная девочка что-то "настрочила" обо мне модераторам портала "театр-кино.ру". Редакторы ничего у  меня не уточняли, однако перестали публиковать мои заметки. Остаётся только заметить, что "стукачество", наверное, было в роду Казючица любимым и доходным занятием. Оставляю за собой право с высоты прожитых лет продолжать учить своих "непутёвых" учеников и их капризных "детишек". Ведь никогда не поздно исправлять нравственные ошибки родителей и свои собственные в прекрасной школе жизни, состоящей из взлётов и падений, подлости и благородства.
  Юра! Я верю в реинкарнацию. Ты обязательно вернёшься в этот реальный мир, и непременно сыграешь те театральные и кинематографические роли, которые тебя в прошлой актёрской жизни "не дождались"!
 


Рецензии