На пути к небу. Глава 9. Дон Мадрид

На рассвете экипаж продолжил путь. Где Екатерина и что с ней стало, уже не имело никакого значения. Только ощущение неизвестности, наверняка нависшей над вчерашней попутчицей, беспокоило Мили. Она слышала много подобных историй, и потому ей становилось не по себе от мысли, что хрупкая Екатерина Энрикес может повторить судьбу таких девушек без будущего и настоящего. Но в ней было нечто, что отличало её от прочих – пронзительный взгляд, железная воля, логика, которую она успела продемонстрировать, убеждая Мили переодеться в её одежду. Быть может, нет никакого возлюбленного? Странно поверить, чтобы незаурядная, необычная, немного даже демоническая девушка совершила такое безрассудство из-за каприза. Нет ли подвоха? Милагрос посмотрела на вещи. Все было на месте кроме её старой накидки. Она ехала не как пленница, а как настоящая благородная дама, если не аристократка, то состоятельная горожанка.
Если бы только мама, Диего и Мануэль могли её видеть! Чёрное шёлковое платье Екатерины Энрикес с вышитой на груди вставкой из чёрных кружев подчёркивало стройную фигуру Мили и удачно оттеняло огненные волосы, теперь аккуратно зачёсанные на пробор, спущенные вдоль щёк и сколотые в шиньон. Убранные наверх волосы подчёркивали красивый изгиб шеи и приковывали внимание к кружевному чёрному воротнику.
Мили вновь и вновь рассматривала себя и не узнавала. Новое платье и следа, казалось, не оставило от семнадцатилетней цирковой артистки со смеющимися глазами. Вместо сборенных на талии юбок и просторных блуз её сдавливал корсет из металлических пластин, три плотные юбки, плотный кружевной воротник. Она чувствовала себя, как в клетке, но старалась отогнать неприятные ассоциации, утешая себя тем, что ни одна аристократка еще не умерла от подобных нарядов. Знать не стала бы носить на себе «испанский сапог» и другие орудия пыток.
Мили прислонилась к окну, чтобы смотреть на дорогу и небо, и стала думать о предстоящей Севилье, представляя ее точь-в-точь как на рисунках Анджело Сатти – пёструю, солнечную, тёплую, гостеприимную, место, где она найдёт долгожданное спасение от своих бед. Неумолимому корсету, сжавшему в тиски свою доверчивую добычу, было не под силу стеснить её разум и полный надежды взгляд.

* * *
Оноре мчал во весь опор уже второй день. Ему не терпелось добраться до места и начать действовать, хотя он пока не знал, что предпринять, когда его представят ко двору, и как отразится на его судьбе переход в кальвинизм. Пожалуй, об этом ему лучше молчать. Главное – не наломать дров и не поставить под удар миссию.
Ещё за сорок лье до Мадрида Оноре узнал место, где прошло его детство. Растущий посреди равнины город, не имеющий нужды ни в деньгах, ни в королевской благосклонности, покупал всё с нарастающим аппетитом. Чудовищное поглощение бесконечных караванов с провиантом, кирпичом, деревом, камнем, тканями и всем, что только мог пожелать житель новоиспеченной столицы, поддерживало город, который  ничего не производил кроме сплетен, дворцовых интриг и бюрократии.
Мадрид, каким он предстал перед Оноре, вряд ли мог претендовать на место жемчужины среди европейских столиц. Но, безусловно, он был этаким молодым грандом – порой заносчивым, даже чопорным, порой отважным и пылким, желающим казаться таким же благородным и важным, как его более именитые родственники – старшие европейские столицы. В каменных жилах-улицах этого юнца кипела весёлая и озорная жизнь мальчишки, примеряющего отцовский камзол. Пройдёт немного времени, мальчишка окрепнет, остепенится и громко заявит о себе. Да, после отъезда Оноре он здорово вырос. Казалось, сюда съехалась вся Кастилия. От толп людей рябило в глазах. Цветастые юбки, камзолы, горы всякой снеди, запахи, диалекты смешивались в гигантскую какофонию, имя которой Улица. И, как часто бывает с молодыми отпрысками именитых фамилий, они привлекали к себе авантюристов, соблазнённых призрачностью богатств. Здесь было полно не только иностранных купцов, но и мошенников, переодетых нищих, дезертиров, стремящихся погреться у чужого очага и кармана. Оноре прекрасно знал, что мошенником мог оказаться и нищий у паперти, и дама, одетая по последней моде, а потому постарался скорее покинуть площадь, дабы не стать очередной жертвой какого-нибудь ловца удачи.
Он с любопытством рассматривал места, которые думал, уже никогда не увидит. Ничего не изменилось: народ молился, работал, торговал, растил детей, умирал. И всё это можно было увидеть на одной улице.
Но стоило проехать поворот на королевскую резиденцию Эскориал, суета исчезла. Начинался мир уединенных владений местной знати. Здесь тоже молились, растили детей, торговали и умирали, но думали, что делают всё особенно, с размахом, оформляя свои комнаты, молитвы, действия, усыпальницы множеством украшений, фраз и благовоний, от которых становилось душно. Здесь были свои святые и мошенники.
Вскоре Оноре увидел воды Мансанареса – маленькой речушки, длина которой была, как шутили горожане, меньше даже её названия. Извилисто, будто стесняясь своего несоответствия громкому имени, она петляла между районами амбициозного города, не чуждаясь ни грандов, ни слуг. Оноре спустился к реке, чтобы передохнуть и напоить коня. Полоскавшие бельё женщины переглянулись и зашептались при виде молодого аристократа, так спокойно усевшегося напротив них с хлебом и водой в ожидании коня – прекрасного арабского скакуна, сейчас бродившего в прохладном Мансанаресе. Оноре оглянулся. Здесь никого не было кроме этих женщин. Посреди деревьев с пыльной, слегка уставшей листвой рядом с неприметной речушкой он вспомнил себя – мальчишку Гильермито – подающего надежды маленького гранда с ворохом замыслов и мечтами о победах перед другими отпрысками богатых домов.
Он происходил из купеческой семьи, где был старшим сыном. Гильермо Оноре-старший сколотил состояние на торговле с Новым Светом и переехал из Севильи в Мадрид вместе с женой и сыновьями, чтобы приблизиться к королевскому двору и получить земельный надел вблизи новой столицы. Чуть позже у братьев Гильермо и Алонсо появилась сестра Саломе. Из троих детей семьи Оноре Гильермито был не только старшим, но и самым смышленым. Отец выписал из Франции для него гувернера. На юношу обрушились математика, астрономия, литература, география, французский язык, фехтование, верховая езда и даже придворный этикет. Ведь Гильермито должен был стать главой семьи, наследником состояния! Мальчику повезло с учителем, который был ярым сторонником педагогов-гуманистов, идей Мора и Эразма Роттердамского. Рискуя лишиться места и даже свободы из-за своего мировоззрения, он учил мальчика мыслить широко и выражать свою точку зрения вне зависимости от чужого мнения. Гильермо оказался достойным учеником и все уроки понимал проницательно и разумно.
Отец всячески поощрял сына, гордился им. Даже заказал у какого-то художника портрет сына в полный рост в новом, слегка великоватом камзоле. Впрочем, самому Гильермо эта идея казалась чересчур вычурной, ведь он находился в том возрасте, когда хочется бегать наперегонки с друзьями, чтобы ветер щекотал розовые щёки, а не часами неподвижно позировать в душной комнате. Однако он был наследником, с перспективой сделать блестящую карьеру при дворе и жениться на одной из лучших невест Мадрида. Это нужно было учитывать даже десятилетнему юнцу. Судьба же распорядилась иначе.
Оноре перевёл дух. Это было тяжелое, подобное тягучей капле дёгтя, воспоминание о событиях, навсегда изменивших его жизнь.
Шёл 1569 год. В семье Оноре подрастали трое детей – Гильермо, Алонсо и Саломита. Как же им к лицу была их весенняя юность, где бы они ни были – в саду, за ранним завтраком, в детской комнате или в библиотеке с книгами. Вот Саломита, ей уже девять лет. В отличие от братьев она еще совсем ребёнок – пухленькая, розовощёкая, с огромными серыми глазами и белыми бантиками в кудрявых каштановых волосах. Вот двенадцатилетний Алонсо с дерзким прищуром серо-дымчатых глаз и копной каштановых волос. У этого мальчишки талант к точным наукам. Гувернер месье Жуан считает, что из него мог бы получиться отличный инженер, а не просто счетовод в деле отца. Вот и самый старший Гильермо, в коричневом камзоле, расшитом золотой нитью, на атлетической фигуре. Он самый красивый в семье! Ему уже шестнадцать лет, статный, высокий, с пышными вороными волосами, волнами обрамляющими лицо. Он уже знаком с высшим светом и находится на хорошем счету во всех благородных семьях, где есть дочери на выданье. Выполняя обязанности наследника, Гильермо большую часть своего времени проводит с отцом, занявшимся на новых землях разведением племенных скакунов. Лучшего наездника, чем Гильермо, не найти!
Всё изменилось с приездом его кузена Алехандро Оноре, с которым они были представлены пятнадцатилетней Пилар Энрикес, дочери мадридского сановника, воспитывавшейся в каком-то севильском монастыре, и упросившей настоятельницу отпустить её  на Рождество домой. Семья Пилар также переехала из Севильи. Дед девушки был самим севильским судьёй, а её дядя – стряпчим, переехавшим из Севильи в Кордову. Энрикесы, ранее простые горожане, постепенно из поколения в поколение получали образование и звания, становясь всё более и более важными на государственной службе. Родись Пилар мальчиком, она непременно тоже стала каким-нибудь сановником на службе у закона. Пилар, отличавшаяся от знакомых ему жеманных барышень, очаровала Гильермо. Алехандро тоже увлёкся прекрасной Пилар, однако его очень задевала взаимная симпатия между Пилар и кузеном. Он ревновал, потому что почти всегда оставался в стороне. Тень отчуждения, накрывшая его, желчью разъедала былую дружбу. Зависть породила ненависть, ведь всё самое лучшее доставалось Гильермо – лучшее положение в обществе, большее состояние. Даже прекрасная Пилар предпочитает его! Конечно, легко любить человека в блеске славы! Хотя он – Алехандро Оноре ничуть не хуже. Их отцы – сыновья простого портового рабочего сколотили свой капитал на удачной корабельной экспедиции в Новый Свет. Поначалу их считали безумцами и транжирами, вложившими почти все деньги отца в авантюру. Но когда корабль вернулся, они сумели приумножить деньги и моментально стали притчей во языцех. Однако оба дельца не блистали праведностью. Братья зарабатывали на шантаже, продаже рабов и золота из Нового Света, не брезговали они и связями с пиратами, которые продавали им награбленные ценности по гораздо более низким ценам. Они рисковали, и, даже терпя неудачи, в основном, преуспевали, несмотря на укоры отца. Только после смерти отца братья смогли купить дом «с пышным убранством», ибо их отец, честный труженик, не хотел жить в доме, который, по его выражению, стоял на костях и крови. И братья терпеливо ждали. Несмотря на алчность, они умели уважать слова своих родителей. Позже, когда стал набирать силу Мадрид, старший Гильермо с женой и детьми перебрался в новую столицу, чтобы быть ближе ко двору и дальше от бывших подельников-пиратов. Младший брат остался в Севилье, которую считал «отчим домом». Оба семейства мечтали о дворянстве, а потому семейное дело, основанное на крови и связях с «тёмными личностями» могло помешать их планам. Необходимо было делать что-то иное, например, разводить племенных скакунов. Именно потому Оноре-старший так заботился об образовании своих детей, выборе именитых невест.
Дети же ничего не подозревали о прошлом своей семьи и с восхищением слушали истории о легендарной Утопии Мора, где царит справедливость, Учитель старался заложить в своих учеников, которым суждено было жить в высшем свете, простые жизненные истины, жажду справедливости, неугасимую веру в завтрашний день.
Даже, будучи наследником и помогая отцу в некоторых делах, Гильермо-младший ничего не знал о происхождении семейного богатства, будучи погружённым в набирающие обороты семейное дело по выведению лошадей. Но как-то раз он нашёл у себя на столе старую балансовую книгу, которую мог подложить ему только Алехандро, терзавшийся нешуточными страстями. Но Гильермо подумал, что книгу принес его отец, и его задание – проанализировать записи в ней. Но едва он открыл злополучный документ, он понял, что его содержимое касается не столько будущего, сколько прошлого. Стоит отдать ему должное, юноша справился с задачей блестяще. Стройности и логичности выводов можно было позавидовать. Но выводы оказались беспощадны для юного ума и сердца. Гильермо обнаружил, что его отец и дядя получали намного больше денег, чем давали им аренда и торговля ремесленными безделушками с севильскими купцами. Стоило даже предположить, что для той жизни, которую вели его отец и дядя, требовались совсем другие доходы. И ответ не заставил себя долго ждать. Алехандро заметил эту странную задумчивость брата, причиной которой являлся сам, и вынудил его рассказать свои сомнения.
- Да, а разве ты не знаешь о севильских делах наших отцов? – с наигранным удивлением спросил хитрый кузен и язвительно добавил. – Наследнику можно и поинтересоваться источниками семейных средств. 
- Отец знакомит меня только с настоящими и будущими документами, а о прошлом мы почти никогда не говорим. Я знаю, что это деньги от торговли с Новым Светом, - честно ответил Гильермо.
- Тогда посмотри балансовые книги в подвале в сундуке с литерой «О».
- Откуда ты знаешь? – удивился проницательный Гильермо.
- Мне всё рассказал мой отец.
- Но мне запрещено их смотреть. Они не упорядочены и уже почти не нужны за давностью лет. Отец сам ими занимается, когда нужно.
Алехандро только ухмыльнулся.
- Как хочешь… Но значит, эти книги для чего-то нужны, если их хранят столько лет.
Гильермо не мог поспорить. Эти книги были документами, которые должны были храниться.
- Твоё дело – посмотреть и узнать всё или продолжать сомневаться и подозревать, - сказал Алехандро, уходя из комнаты.
И Гильермо решил провести своё расследование. Чувствуя себя первопроходцем и бесстрашным искателем приключений, он спустился в подвал, вспоминая полузабытые ощущения мальчишеского детства. Он нашёл старый сундук, ответивший ему зловещим скрипом петель. Но гораздо большее хранили книги. Перед глазами Гильермо оживали цифры, со скупых бухгалтерских записей смотрели жестокие, просоленные морскими ветрами пиратские лица, алчущие денег и выпивки, тысячи темнокожих, застывших в надежде на свободу и проданных в рабство. За сухими расчётами о прибылях и убытках стояли пиратские сражения, кровь невинных людей, вина которых была в обладании золотом, которое позже перейдёт из рук в руки, станет повседневной записью о сумме сделки в этой бездушной книге, чтобы, в конце концов, превратится в очередную дамскую безделушку или канделябр. Гильермо спускался сюда еще много дней, чтобы изучить всё тщательнее. Из глубины времени приходили самые лучшие, самые точные и доселе немые свидетели – цифры. Они говорили ярко и красочно, несмотря на пожелтевшую бумагу, о кораблях, приходивших в севильскую гавань, о доверенных лицах, о некоторых сомнительных сделках. Вполне вероятно, что книги эти не сожгли еще только потому, что кто-то из действующих лиц таит опасность для братьев Оноре, чтобы при необходимости предъявить им записи.
Гильермо помрачнел, однако никто, кроме Алехандро, не понял причины этой перемены в нём. Отдалившись ото всех, Гильермо однако стал чаще видеться с Пилар, что еще более раздражало его кузена. Казалось, Алехандро не добился ничего. Гильермо, по-прежнему, помогал отцу и считался наследником, будучи на хорошем счету в семействе Энрикес.
Всё осталось по-прежнему, но только не для Гильермо. Теперь его видели неизменно задумчивым и молчаливым то в кабинете отца, то верхом на лошади, то с домашними в церкви. Он бы с радостью перечитал книги гувернёра месье Жуана, но тот был достаточно осторожен и рассудителен, чтобы не оставлять после себя следов – вольнодумных книг философов-утопистов. Душа Гильермо горела неугасимым огнем, страдая за бесчисленные судьбы, которые искалечила жажда денег и власти. И он – юнец, выросший в достатке среди бархатных гостиных, которому прочили всё, что только могли пожелать его ровесники, - обладал сокровищами, книгами, положением в обществе, изысканными костюмами и племенными скакунами благодаря деньгам, в основе которых были кровь и судьбы несчастных людей. Он – такой же заложник обстоятельств, вынужденный всю свою жизнь играть роль гранда, когда всем своим естеством Гильермо желает как-нибудь искупить свою вину. Он поделился своими переживаниями с Пилар. Вопреки ожиданиям кузена-хитреца, ей не было никакого дела до происхождения денег, во-первых, потому что прошло много времени с тревожащих его событий, во-вторых, само семейство Энрикес вряд ли могло похвастаться святостью, а, в-третьих, она любила Гильермо за ум, начитанность и доброту, которые не зависели от его кошелька.
Однажды, присутствуя на семейном совете отца и дяди, он сказал, что ему всё известно об их подлых делах с пиратами. Но взрослые только рассмеялись и…приняли его в свой «круг знающих людей». Таким образом, он стал полноправным участником семейных собраний.
Алехандро проиграл, но не собирался сдаваться. Он готовился к войне и искал идеи для нового плана. Кто ищет, тот всегда найдёт. Талантливый куплетист быстро придумал серию эпиграмм и памфлетов, обличающих неправедные богатства Оноре. Далее стоило было только подкинуть тексты на пару ярмарок, чтобы о тайнах семейства Оноре начали судачить на улицах. Слухами мир полнится, а в высшем свете свои уведомители. Вскоре только ленивый не обсуждал в кулуарах семейство Оноре.
Однажды утром Гильермо-младший спустился к завтраку. В доме царила суета. Прислуга сбилась с ног, Гильермо-старший был вне себя от возмущения с побелевшим лицом и воспалёнными, от долгого чтения документов, глазами он то и дело требовал принести в кабинет то очередные документы, то бутылку вина, то жареного фазана. Странное поведение господина Оноре объяснялось присутствием ревизора, появление которого было вызвано небывалым вниманием людей всех возрастов и сословий к денежным источникам этого семейства. К счастью, всё обошлось, но юноша был единственным, от кого все могли узнать о севильских сделках братьев Оноре, тем более, что тексты памфлетов были обнаружены в его комнате. Отец был в ярости! Его надежда и гордость– Гильермито оказался предателем! Из-за него их имя полощут на каждом перекрёстке! Не быть ему наследником! Отлучённый от наследства и опозоренный пошлыми памфлетами на каждом перекрёстке, он уже не был завидной партией для Пилар, точнее для её родителей. Саму девушку отправили обратно в Севилью, сославшись на необходимость продолжать обучение в монастыре.
Юный Гильермо еще никогда не был так разочарован в людях. Его предал кузен, с которым они были лучшими друзьями, ему не верили родители, его избегал родной брат Алонсо, а друзья и знакомые будто отвернулись от него. Его считали предателем. А между тем он честно хранил тайны, как ни тяжелы они были для его чуткого сердца. Даже Пилар с ним больше нет! И однажды ночью, прихватив с собой только необходимое, Гильермо поцеловал спящую Саломиту и мать, посмотрел на отца и потихоньку вышел из дома навстречу новой жизни. Впереди была война в Голландии на стороне герцога Альбы, новые разочарования, встреча с голландскими партизанами и милой Гретхен, кальвинизм превращение Гильермито в Вильгельма…

* * *
Размышляя о жизни и судьбе, Оноре шёл по пыльной дороге, вспоминая соседей и подбирая слова для встречи с родственниками, пока его взгляду не предстал его дом.
Он подошёл к двери и громко постучал. Через некоторое время дверь нехотя, с характерным скрипом открылась. На пороге стояла молодая девушка, бледная, уставшая, с серым лицом. Несколько секунд она смотрела на него, не отрывая глаза, и вдруг вскрикнула от пронзившей её догадки.
- Гильермо вернулся! Наш Гильермо!
- Саломита! – воскликнул, обрадованный встречей, Гильермо. Они наверняка поняли свою ошибку и ждали его!
Воодушевленный Гильермо большими шагами зашёл в дом и встретился с холодным взглядом Алонсо Оноре.