Реабилитация

РЕАБИЛИТАЦИЯ


ГЕННАДИЙ ИСАЕВ




В начале февраля 1946 года, НКВД в 24 часа выкинуло нас из г. Красноярска (у отца было «поражение в правах» - нельзя проживать в областных, краевых, и столичных городах). Вечерком, около 18 часов, к нам, в дверь трёхкомнатной полногабаритной (как теперь называют) квартиры, три месяца назад полученной отцом вместе с должностью начальника ОТЗ Авиазавода, позвонил молоденький «гебист», и вручил предписание!  Начальство Авиазавода обещало, вообще-то, отцу уладить вопрос о прописке с НКВД, но… не смогло.

Поэтому, через 24 часа, мы уже ехали в поезде, а я глядел в тёмное окно вагона, сидя на мешке с хлебом, полученным по карточкам на оставшиеся дни февраля. Сидеть на мешке было очень удобно – высоко, и никакой вибрации. А ехали мы в г. Ставрополь, на Северный Кавказ, к дальним родственникам. Затем, несколько месяцев покормив клопов в мазанках с земляными полами, в станицах Кубани, и наглядевшись на множество воронок разнообразных размеров от авиабомб и снарядов, только что отгремевшей войны, наша семья (отец, мама, и я), «рванула» в Москву.

Но, по дороге, на пару недель, остановились в благословенном граде Сызрани, с тайной надеждой найти здесь работу и пристанище. Здесь, при посадке в автобус, у мамы карманники срезали муфту; а в ней были все документы, деньги, и облигации. Хорошо, что отец успел крикнуть им, оставшимся с добычей на остановке:
  - Ребята, верните хотя бы документы. Они ведь вам не нужны. А меня, я недавно освободился с КОЛЫМЫ, снова посадят. Мы остановились в гостинице.
 – И… вернули ведь, на следующий день, подбросив администратору гостиницы.
 
Отец продал весь комплект оленьего меха: шапку, куртку, унты, штаны, и рукавицы, в котором щеголял с самого Магадана. Помахав из окна вагона небольшой кучке молодёжи, которая опять создавала ажиотаж при посадке (при этом сама не лезла в вагон), мы покинули этот город. Мои родители ещё раз проверили свои карманы, к тому же запасной муфты у мамы … не было!.. Затем, через неделю передышки у родственников в Пушкино, мы поехали в Кострому.
 
Кострома тогда только что стала областным городом, и НКВД «всемилостивейше… » РАЗРЕШИЛО в ней пожить!.. Но в 1949 году мы вынуждены были её срочно покинуть, из-за того, что тех, кто «сидел» по 58 статье, по всей стране, начали (негласно), снова арестовывать, и… давать дополнительные сроки. Откуда отец, уже «честно отсидевший», по этой статье, 6 лет, с 1937 по 1943 год, и «случайно освобождённый», узнал о новом «наборе»? Да в закусочной - встретил «земляка» по «КОЛЫМЕ», только что освободившегося (у него была не 58 статья); тот и поведал:

- А «вашего брата», 58 - ю, снова собирают!.. Вторые сроки раздают. Валом валят!..
У читателя, наверное, возник вопрос:
- Почему «случайно освобождённый»? История такова. Однажды, в начале 1943 года, он был дневальным по бараку.
 Всех угнали на работы, а его, доходягу, только что вернувшегося из лазарета, и ещё двоих, оставили в бараке. Вдруг открылась дверь, и в барак вошла группа людей – начальник лагеря, а с ним - какой–то «большой», по виду, начальник, с адъютантом.

Начальник лагеря – отцу:
- Ты сможешь показать и рассказать гостю, какова технология добычи золота на прииске?
– Да конечно, смогу
- и они пошли с ним на экскурсию. По её окончании гость, который, похоже, проникся  уважением к «экскурсоводу», вдруг спросил:
- У тебя,  когда… срок кончается?

 – В этом году бы… кончился. Да мне… за побег, три года добавили. После побега, чтобы не расстреляли, я сказал, что у меня не 58, а 39 статья
– ответил он.
 – Запиши
– коротко приказал «гость» адъютанту, и они ушли. Вечером отец рассказал об «экскурсии», и «хозяин» барака изрёк такое резюме:
 
- Что же это делается, братва!.. Совсем нельзя отлучиться… на работу! Пока меня тут не было, этот доходяга, кажется, не только здесь отлынивал от работы. А и заработал себе волю!.. Сашка, а кто же… нам, если ты откинешься, про графа этого, как его… «МОНТЕ – КРИСТА - ТА», таперича врать то так складно будет?.. Короче, поздравляю – или тебе, к нашему всеобщему удовольствию – добавят, или?!..

- Завтра... дневалишь!.. Тебя – сегодня - зачем оставили? Правильно… отдыхать! А ты?.. И никаких… (это – непереводимо!) экскурсий!
 – под общий хохот, закончил он (месяц назад отца, обессилившего и больного, едва не пристрелил на работе охранник; а вечером, потерявшего сознание, отнесли – помирать - в лагерный лазарет; но он… выжил!). В общем, посмеялись, и… забыли. А месяца через полтора, его… «случайно освободили»!.. Но, почти до конца 1945 года, он работал – уже в качестве вольнонаёмного – в Магадане. На «БОЛЬШУЮ ЗЕМЛЮ», таких… не выпускали, хотя и взяли подписку «о неразглашении» про… ГОРЫ ТРУПОВ НА КОЛЫМЕ.   

Немного о том, как мы покидали КОСТРОМУ в том далёком 1949 году. Отец и мама уволились с работы, и мы, с трёхмесячной сестрой Гелей, где-то в июне, «рванули когти» из Костромы, распродав почти всё своё имущество за один день, на «балочке», то есть, простите, на «базаре». В распродаже продавцом был я - ВАШ покорный слуга. Было мне тогда ровно 12 лет. Торговля шла бойко. Я с увлечением торговался, а отец наблюдал, иногда включаясь в мои торги в качестве постороннего, с целью поднять цену. Временами, правда, он дезертировал в район ближайшей… закусочной, но это… мелочи.

 Возвращаясь к месту кругового «патрулирования», он бессовестно врал мне, что увидел кого–то из знакомых, и прятался от них, боясь разоблачения об участии в этих … постыдных торгах. При этом имел совесть, с таким глубоким… презрением, смотреть на меня – эдакого закоренелого торгаша – что я терял, от возмущения, дар речи. Затем он отворачивался от меня, гордо унося своё тело в базарную толпу. Правда, пару раз, я заметил, что это тело - 38 – летнего ВРУНА - посещали при этом какие-то вибрации, а
точнее – конвульсии. А то, что в толпе я замечал иногда знакомых пацанов с нашей улицы, а также из школы – его… не интересовало!..
 
Из Костромы мы - «по пути» - на пару недель, заехали в МОСКВУ, точнее в ПУШКИНО, где жили: родной брат отца – дядя Дима, женатый на родной сестре моей мамы – тёте Вере, с детьми Светой и Виталиком. Света старше меня на год, а Виталик – младше, тоже на год. Все они настолько радушно принимали нас, что я, да и все мы, чувствовали себя как дома. В МОСКВЕ отец с мамой походили по разным министерствам, и он получил назначение на Северный Урал, в г. Краснотурьинск, Свердловской области, куда мы вскоре и отбыли.

 Не буду утомлять читателя подробностями наших странствий по стране, но, в начале 1958 года, мы – снова в КОСТРОМЕ! Я устроился работать в ГОРКООПТОРГ, зам. Заведующего магазином. Зарплата мизерная, себя не прокормить. А работаю по 13 часов в сутки. Снимаем квартиру (маленькую комнату, с малюсенькой кухней, всего – 15 квадратных метров) в деревянном частном доме. Квартплата - равна моей зарплате.

Отец – не работает (на инвалидности по болезни – 2 группа – нельзя работать!..). Мама – устроилась главбухом на заводик местной промышленности. Зарплата тоже – не ахти. Да двое малых детей на руках!.. Сестре Ангелине - 9 лет, брату Виктору – 7.  Положение отчаянное.

В СТРАНЕ – ХРУЩЁВСКИЕ ВРЕМЕНА – РЕАБИЛИТАЦИЯ.
 Отец пишет письма, тоже просит… реабилитации.
В ответ – отписки, отказы, вроде таких:
 - У вас, кроме 58 – ой, ещё и уголовная – 39 – я!.. А уголовная – реабилитации не подлежит.

 Он объясняет: – 39 появилась в моём деле после побега, в результате моей вынужденной лжи – иначе меня бы расстреляли (за побег, осуждённых по 58 статье, РАССТРЕЛИВАЛИ). Отчаявшись, пишет письмо на имя САМОГО Н.С. ХРУЩЁВА с текстом:
– или снова посадят, или… Короче - «пан, или пропал».       

Наконец, пришёл ответ:
 - Ваше дело будет пересмотрено Красноярской прокуратурой, по месту осуждения.
И,  наконец, в начале 1959 года…
 РЕАБИЛИТАЦИЯ!..
 В Костромской прокуратуре ему объяснили:
 - По этой справке Вам должны заплатить… за 2 месяца в сумме, равной Вашей зарплате, по месту работы перед арестом, и, ещё…
 - Вы имеете право на первоочередное получение квартиры (впереди, даже… «офицерской» очереди).

 В нашей семье – тогда – был настоящий праздник. Но… рано, ох… рано – мы радовались!
Зарплату за шесть лет каторги, в сумме, равной двухмесячному?!окладу, он получил довольно быстро (всего около 800 * 2 = 1600 рублей, или, по бутылке водки, за каждый месяц КАТОРГИ).
Но, с вопросом получения квартиры, дело затянулось на неопределённый срок. Отец, благо, что на инвалидности (личного времени … «навалом»), видя, что он не скоро дождётся квартиры от «слуг народа» из горисполкома, устроил настоящую осаду этого бастиона костромской бюрократии.

Поначалу они от него отмахивались, как от мухи; затем – мягко говоря – стали избегать встреч с ним. А когда им это надоело, решили использовать его напористость следующим образом.
Однажды – в очередной раз - посещения им этой «цитадели», войдя без стука, в ставший уже «родным», кабинет,
 он вдруг увидел, к своему изумлению, неподдельно счастливое лицо его – кабинета – обладателя. Тот сходу, прямо «ошарашил» моего РОДИТЕЛЯ:
 
- Ну, где Вы пропали? Мы уж хотели отдать ВАШУ КВАРТИРУ… другому!.. Вот Вам адрес – идите, смотрите. Отец позвонил маме на работу; она отпросилась, и они, не чуя ног, пошли… смотреть. Приходят. Квартира, в деревянном, старом доме, самовольно занята… семьёй, погибшего на ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ, солдата. Семья – его мать, жена, и двое детей.

 Мама… им:
- Как же так? Ведь… квартира выделена нам.
 Те – испугались, не живы, не мёртвы…от страха! Из дальнейшего разговора выяснилось, что они здесь живут… уже больше десяти лет, а не «вчера…», как говорится.
И это – не первый сценарий их выселения. Единственно – с милицией не приходили – неудобно как-то, выкидывать… на улицу – семью погибшего ветерана.

Отец сразу всё понял. Он успокоил женщин, забрал с собою маму, и она, вся в слезах, пошла на работу. А он, разъярённый … в горисполком. Что там было, я немного представляю. Он … довольно скупо рассказывал. Но до мордобития не дошло, и милицию они… не вызывали, хотя грозились. Вечером, когда я пришёл с работы, мама мне потихоньку жаловалась:
- Где не надо – он… а тут!.. Узнав, в чём дело, я был искренне восхищён поступком отца в доме ветерана!.. А она… обиделась и на меня.

Отец отправил рассказ о происшедшем Н.С. ХРУЩЁВУ.
Не знаю, дошло ли его послание по адресу, но вскоре нам «дали» двухкомнатную квартиру, при этом предложили самим выбрать… подъезд и этаж в новом пятиэтажном доме! Мои… выбрали второй подъезд и второй этаж.

Однажды, когда Н.С. ХРУЩЁВ уже умер, отец, приехавший по каким то делам в МОСКВУ, побывал на «НОВОДЕВИЧЬЕМ», и положил на его могилу цветы. И я, когда там бывал, всегда преклонял колени перед его могилой. Теперь, с высоты прошедших лет, многое оценивается мною по-другому. Но нельзя отказать в мужестве человеку, первому, надломившему хребёт преступной, обречённой на гибель, СИСТЕМЕ. Хотя, скорее всего, и… неосознанно.