Записная книжка солдата

     Владимир Фомич, бывший фронтовик, был моим добрым соседом. Много лет он проработал на заводе слесарем, а когда вышел на пенсию, то ночным сторожем. Три года назад он похоронил жену и стал вдовцом-одиночкой. Был у него сын, который жил в Сибири и трудился на нефтяном промысле. Навещал отца лишь изредка. По словам Фомича, у него была дочь от первого брака, но отношения с ним не поддерживала, а потому никто её не видел. Соседи часто обращались к Фомичу за помощью, и он всем безотказно помогал, кому делом, а кому и добрым советом. Когда старик заболел, положили его в госпиталь для ветеранов войны и поместили в лучшую палату. Там он и умер от сердечной болезни.
     Я по случаю расспрашивал Владимира Фомича о войне, но он больше отмалчивался или отделывался короткими фразами: «А что говорить о войне?! Воевал как все. Не геройствовал, подвигов не совершал. Выполнял приказы командиров. Был ранен, контужен. Слава Богу, не погиб и не покалечен».
     В последние годы я часто проведывал Фомича, помогая по хозяйству и стараясь его ободрить. Хотя в этом особой необходимости не было, так как присказкой старика было «Всё хорошо, а будет ещё лучше». Никогда я не слышал от него жалоб или упрёков в чей-либо адрес. Любимым развлечением ветерана было чтение книг по военной истории и мемуаров полководцев. На эти темы мы могли долго говорить. Единственно, чего Владимир Фомич избегал обсуждать – было его участие в войне.
     Далеко не все ветераны были такими малоразговорчивыми. Почти на все праздники Победы приходил в наш отдел ветеран войны подполковник запаса Потапов. Выступал он всегда охотно, подходя к делу творчески. В каждое выступление он всякий раз вносил что-нибудь новое, порой противоположное тому, что говорил в прошлый раз. Перед началом короткого доклада ветеран приходил уже подшофе. И это он заслужил по праву победителя. Когда доклад завершался, его душа требовала продолжения, и он начинал свои воспоминания сначала. Парторг, готовый к такому повороту событий, немедленно уводил докладчика. Мы с пониманием относились к такой слабости ветерана, отдавая дань уважения его заслугам.
     Хоронили Фомича всем двором. Соседи устроили поминки по покойному. Обратили внимание на незнакомую женщину. Оказалось, что это была родная дочь Фомича Таисия. Сын не успел на похороны отца и прибыл только на другой день из-за задержки авиарейса.
     Вскоре в квартиру Фомича поселилась Таисия с мужем и детьми, как его наследница. Сразу же она затеяла большой ремонт. Выбросила мебель отца и завезла новую.
     Один раз я выносил мусор и рядом с баком увидел несколько стопок книг и папок. Сразу узнал их: они раньше принадлежали Фомичу. Для дочери Таи книги отца оказались лишними, и потому она и избавилась от них. Отцовские боевые награды вряд ли она выбросит. Ведь они представляют ценность. А кому нужны книги о войне кроме сборщиков макулатуры?
     Я вернулся с мешком и забрал сокровища ветерана домой. В одной из папок нашёл невзрачную записную книжку. Обложка её была сильно потёрта, с обгорелым краем. Пожелтевшие странички местами были надорваны и исписаны мелким почерком большей частью чернилами, а иногда и химическим карандашом.
     Углубился в чтение и с замиранием сердца обнаружил, что это не что иное как военный дневник умершего ветерана. Записи начинались с января 1943 года и завершились в мае 1945 года. Безыскусно они отражали фронтовые будни солдата, его чувства и мысли, кратко описывали упорные бои, тяготы войны, горькие потери и мимолётные радости. Часто упоминались товарищи по оружию: Вася, Мурат, Серый (возможно, Сергей) и безымянный командир. С горечью Фомич упоминал погибших, и их имена исчезали из записей, но на смену им появлялись новые. Воевать приходилось в суровых условиях, с нехваткой порой самого необходимого. Но ни разу солдат не сетовал на это и воспринимал как неизбежное. Мыслями постоянно возвращался к семье и родным. И если приходило письмо, это был для него праздник. Для радостей тоже было много возможностей: если не убит или ранен, и когда наступал перерыв между боями, досыта поел или поспал в тепле, где-то раздобыл самогона. Любовь не обошла солдата стороной, и об этом он пишет откровенно. А как же могло быть иначе? Ведь был Владимир тогда молод и холост, и природа брала своё. Запомнилась фраза из дневника: "Сливались без лишних слов".
     Мелькали в записях названия населённых пунктов, по которым проходили военные дороги солдата. В апреле 1944 года Красная армия освободила Крым кроме Севастополя. И тут впервые Владимир позволил себе лирические отступления, когда описал белые цветущие сады на фоне голубого неба. Затем штурмовал Севастополь, где был ранен, к счастью, легко.
     День Победы Владимир Фомич встретил в немецком городе Магдебурге в госпитале, куда он попал после контузии. Ликованию его не было предела. Он выжил! Не погиб, не пропал без вести и скоро вернётся домой к маме и отцу. Последняя запись в книжке была датирована первым июля 1945 года.
     Фомич родился и вырос в Курской области, но после войны поселился в Симферополе, который он освобождал от врагов. Слишком яркое впечатление произвёл на него Крым.
     Военный дневник Фомича я перечитал несколько раз. Это были живые и свежие впечатления участника и свидетеля минувшей войны, скупые, но такие ёмкие строки, написанные по горячим следам. Тогда я и понял, почему Владимир Фомич избегал воспоминать войну: слишком горька была о ней память, и он просто берёг своё больное сердце. По сути, это был документ эпохи. А он вполне заслуживал того, чтобы быть опубликованным. Мог стать экспонатом музея. Но этому не суждено было сбыться.
     К великому сожалению, записная книжка солдата бесследно исчезла, когда я переезжал на другую квартиру. Я всё перерыл и переискал, находил всё до мелочей, а книжка как в воду канула. Человеческая память ненадёжна, и сохранила мне отдельные факты и общее впечатления от искренних записей ветерана. Осталась только ускользающая надежда, что книжка попала в какие-то добрые руки, а не исчезла навеки.