Куба в Анголе-4

На фото Агостиньо Нето и Фидель Кастро http://www.coldwar.ru/conflicts/afrika/angola.php


Репортаж о Кубе в Анголе ГАБРИЭЛЯ ГАРСИА МАРКЕСА представлен по тексту,
опубликованному в журнале «Латинская Америка» (1978, № 6; 1979, № 2),
в свою очередь напечатавшем репортаж по тексту, опубликованному в газете
колумбийских коммунистов «Voz Proletaria» (1977, № 919, 920).
На  исп. яз. (на сайте органа ЦК КП Кубы газеты «Гранма»):


                ПО ВЕЛЕНИЮ ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНОГО ДОЛГА
                Габриэль Гарсиа Маркес


Начало здесь: Куба в Анголе-1 – http://www.proza.ru/2012/04/29/582
                Куба в Анголе-2 – http://www.proza.ru/2012/05/02/45         
                Куба в Анголе-3 – http://www.proza.ru/2012/05/03/1468               



                II. ПОБЕДА АНГОЛЫ

Проходившая в течение девяти месяцев мобилизация человеческих и материальных ресурсов превратилась в почти невероятную по смелости и мужеству эпопею. Дряхлые «Британии», с поставленными на них тормозными колодками от советского самолёта «Ил-18», постоянно совершали, казалось, невозможные рейсы. При обычном взлётном весе  в 185 тыс. фунтов они много раз летали с весом 194 тыс., что превышает все допустимые пределы. Лётчики, нормальное полётное время которых 75 часов в месяц, летали иногда свыше 200 часов. В общем в каждом из трёх самолётов «Британия», участвовавших в выполнении этой задачи, было по два экипажа, подменявших друг друга во время полёта. Однако только один лётчик вспоминает, что он не вставал со своего кресла в течение 50 часов в полёте туда и боратно. При этом он сам вёл самолёт 43 часа. “Были моменты, когда я чувствовал себя настолько усталым, что, кажется, уже больше невозможно устать”, – говорил он без какого-либо намёка на героизм. В той обстановке, если учесть разницу в часовых поясах, пилоты и стюардессы теряли счёт времени и ориентировались лишь по самочувствию: ели, только когда хотелось есть, спали, только когда хотелось спать.

                Вызов опасности

Маршрут Гавана – Луанда проходит над пустынными и заброшенными районами. Данные о воздушных течениях в этих местах на высотах крейсерских полётов “Британии” – 18–20 тыс. футов – практически отсутствуют в нашу эпоху реактивной авиации. Лётчики не знали состояния маршрута и летали на высотах, нецелесообразных с точки зрения экономии горючего, не имея ни малейшего представления об условиях в конечных пунктах полёта. Наиболее опасным участком была часть маршрута между Браззавилем и Луандой, поскольку там у них не было запасного аэродрома. Кроме того, личный состав летал с заряженным оружием, а взрывчатка и боеприпасы, в целях уменьшения веса, перевозились без ящиков.

Соединённые Штаты нашли самое уязвимое место «Британии»: её недостаточную автономность в полёте. Когда они добились от правительства Барбадоса запрещения посадок кубинских самолётов для дозаправки, кубинцы установили трансатлантический рейс из аэропорта г. Ольгин, на востоке острова, до о-ва Сал (о-ва Зелёного Мыса). Лётчики, совершавшие эти рейсы, походили на воздушных гимнастов, работающих без предохранительной сетки, поскольку при полёте туда в баках самолётов горючего оставалось на два часа полёта, а при возвращении, из-за встречного ветра, и того меньше – на один час.

Но и этот «цирковой» маршрут пришлось отменить, чтобы не ставить под удар беззащитные Острова Зелёного Мыса. Тогда кабины самолётов были оснащены четырьмя запасными баками для горючего, что позволило совершить беспосадочные полёты по маршруту Ольгин – Браззавиль. Но теперь каждым рейсом переправлялось на 30 человек меньше. От паллиативного решения – посадки в Гайане – отказались, прежде всего потому, что концерн «Тексако», занимающийся экспортом нефти в Гайану, отказался продавать горючее.

                Твёрдость Гайаны

Куба пыталась решить эту проблему, отправив в Гайану свой танкер. Однако по непонятным причинам горючее этого танкера оказалось непригодным для использования из-за загрязнённости и содержания воды. Несмотря на такие печальные случаи, правительство Гайаны продолжало твёрдо стоять на позициях солидарности с кубинцами, что вызвало личное вмешательство посла Соединённых Штатов, пригрозившего подвергнуть бомбардировке и разрушению аэропорт Джорджтауна.

Техосмотры самолётов проводились в наполовину сокращённые сроки. Один пилот даже вспоминал, что ему несколько раз приходилось летать без радара. Но никто не помнит случая, чтобы приборы управления подвели. В таких вот невероятных условиях до окончания войны был совершён 101 полёт.

Не менее драматичными были морские перевозки. На использовавшихся для этого двух пассажирских судах водоизмещением по 4 тыс. т под спальни был оборудован каждый клочок свободного места. Даже а барах, буфетах и коридорах пришлось сооружать импровизированные туалетные комнаты. В некоторых случаях эти суда, обычно вмещавшие 226 пассажиров, брали на борт в три раза больше людей. Грузовые суда, рассчитанные на перевозку 800 человек, перевозили до 1 тыс. человек за рейс плюс бронетранспортёры, вооружение и взрывчатку. Вынужденным было и использование походных кухонь, размещённых в грузовых трюмах и пассажирских салонах. В целях экономии воды использовались картонные тарелки, а вместо стаканов – посуда из-под кефира. Танки для балласта принимали в себя всякого рода отходы и отбросы, а по палубе были размещены 50 туалетов, действовавших по принципу смыва за борт. Изношенные двигатели старых судов через шесть месяцев работы с постоянными перегрузками начали останавливаться. Это было единственной причиной огорчения первых кубинцев, с нетерпением ожидавших возвращения домой. Так, на судне «Вьетнам эроико» вышли из стоя фильтры, из-за чего прибытие на Кубу задерживалось на несколько дней. Кораблям сопровождения пришлось ожидать его. В этих условиях один из пассажиров признался, что он понимает теперь Че Гевару, заявившего как-то, что ход партизанской борьбы определяется человеком, которых медленнее наступает. Всё это было тем более огорчительно, что в тот момент кубинские суда превратились в объект всевозможных провокаций со стороны американских эсминцев, которые не давали им покоя ни днём ни ночью, и военных самолётов, которые фотографировали их и облетали на бреющем полёте.

                Тяжёлая «эпидемия»

Несмотря на тяжёлые условия, в которых проходили рейсы, продолжавшиеся примерно 20 дней каждый, на судах не возникло ни одной серьёзной проблемы с точки зрения санитарии. Во время 42 рейсов за полгода войны врачам на судах пришлось сделать всего две операции – по удалению аппендикса и грыжи. Был отмечен только один случай пищевого отравления, вызванного мясными консервами.

Зато приходилось бороться с более сложными эпидемиями, когда некоторые члены экипажей судов любой ценой стремились остаться в Анголе, чтобы принять участие в войне. Один из них, офицер запаса, каким-то образом раздобыл военную униформу и, сойдя на берег, смешался с войсками. Ему удалось остаться как бы «контрабандно». В ходе войны он показал себя отличным разведчиком.

С другой стороны, советская военная помощь, прибывавшая по различным каналам, требовала постоянного присутствия высококвалифицированного персонала для того, чтобы управлять и обучать управлению новыми видами оружия и сложной аппаратурой, ещё незнакомой ангольцам. В конце ноября в Анголу прибыл лично начальник штаба кубинских войск. Тогда было возможно всё, кроме одного – проиграть войну.

                На грани поражения

Однако ради исторической правды нужно сказать, что война была на грани проигрыша. В первую неделю декабря положение было настолько серьёзным, что обсуждалась возможность закрепления в Кабинде и сохранения плацдарма около Луанды для обеспечения эвакуации. В довершение всего эта мрачная перспектива появилась в момент, наихудший как для кубинцев, так и для ангольцев. Кубинцы готовились к проведению I съезда Компартии с 17 по 22 декабря. А руководители Компартии хорошо понимали, что поражение в Анголе будет для них серьёзнейшим политическим ударом. В свою очередь ангольцы готовились к конференции Организации африканского единства, на которой они хотели выступить, имея за собой более благоприятную военную ситуацию, чтобы снискать поддержку большинства африканских стран.

Причиной декабрьских бед была прежде всего исключительная огневая мощь противника, который к тому времени получил от Соединённых Штатов военную помощь в размере более 50 млн. долл. Во-вторых, Ангола обратилась к кубинцам с просьбой о помощи довольно поздно. Положение ещё более осложнилось вынужденными задержками в её доставке. И наконец, сыграли свою роль бедность, нищенские условия и отсталость Анголы, унаследованные страной после пятисот лет господства бесчеловечного колониализма. Именно последнее в большей, чем что-либо другое, степени затрудняло согласованность в боевых действиях между кубинскими бойцами и вооружённым народом Анголы.

В самом деле, кубинцев встретили в Анголе тот же климат, та же растительность, те же ужасные ливни, те же шумные тропические сумерки с запахами гнили и кайманов.

Некоторые кубинцы были столь похожи на ангольцев, что очень скоро получила широкое хождение шутка о том, что кубинца можно отличить от ангольца, только потрогав его за нос. Дело в том, что у африканцев сплющенные носы, так как в детстве матери переносят их за спиной, причём детские носы упираются в материнские спины.

                Страна в нищете

                Продолжение здесь: Куба в Анголе-5  http://www.proza.ru/2012/06/03/836