Если бы

     Если бы в то утро будильник прозвенел в шесть тридцать… Но будильник не прозвенел вообще. Села батарейка, как выяснилось потом. Бывает же! Порой мне кажется, что какие-нибудь зеленые человечки  наглым образом воруют у людей время. В тот день у меня и Лизы эти зеленые человечки украли больше часа. Лиза проснулась первой и растолкала меня. Взглянув на мобильник, она прямо-таки завопила:
     - Уже семь сорок! Вставай!
     Одним глазом я видел, как Лиза порхает по комнате и собирает с пола свои вещи. Мне всегда нравилось, как она легко и забавно маневрировала между мебелью в моей тесной квартирке. Смотрел на нее и думал, что же меня привлекает в ней? Друзья говорили, что она поганка, в смысле, бледная. А мне нравилась ее светлая кожа и веснушки, прямо, как пирожное, которое Лиза так любила. Я думал, а что же в ней не то? Вот если бы ноги чуть подлиннее… Как говорил мой отец, как только ты начинаешь задумываться о своей девушке: вот если бы укоротить ей нос или убавить пару килограммов, или… или… если бы… В общем, как появляется «если бы», то нужно делать ноги. Короче, драпать, не оглядываясь. Потому что с годами недовольство только сильнее будет барахтаться в твоем мозгу, и привет, зеленые человечки. Ну… проще говоря, я смотрел на Лизу, чувствовал, что меня кое-что не устраивает, а что именно – не мог понять. Думал, время покажет. А пока думал, все больше скучал без нее. Когда пил с друзьями пиво, ерзал на стуле, прикидывая, как улизнуть и увидеться с Лизой. Но не сдвигался с места. Стыдно, что ли, было показать пацанам, как я сохну по девчонке. А если бы наплевал на все… Мы бы с Лизой могли много успеть… Например, съездить в Царицыно, или Ригу. Она мечтала о Париже. Я говорил, чего там хорошего? Она отвечала, что дождь. Я усмехался, ты ведь никогда не видела дождь в Париже! Да и что в нем такого особенного? Вода как вода! А она возражала, там особенный дождь – из слез Шанель. Да, так и говорила: из слез Шанель. Я морщился, ну что за фигня, поэтские бредни! Насмехался над ней. Вот, что меня раздражало, так это ее заумность. Я тоже закончил универ, но работал продавцом в автосалоне, все меня устраивало, и зарплата, и… А Лизу все куда-то несло. Училась она в МГУ, а мечтала поступить во ВГИК, на режиссера. «Мне есть, что сказать миру», - утверждала она и показывала мне какие-то самодельные короткометражки, которые она снимала с друзьями на дешевую камеру. «Искусство по-прежнему в большом долгу», - поддевал я. Теперь жалею об этом, что ли? Завидовал. Завидовал, что она все время улыбается. Во! И это меня…мм… Да что там говорить, бесило. Улыбается и улыбается. Ей больно, а улыбка до ушей, как у Чеширского кота. Да. Завидовал. У меня-то бензина даже на полпроблемы не хватало, тут же мотор глох…
     В то утро она нервничала – опаздывала. Вся такая наэлектризованная, не подходи. Я, рискуя получить тыщу вольт, уткнулся носом в ее шею и тут же отскочил. Черт! Разбирало иногда на нежность, а я этого будто стыдился. Отец мой говорил, что баба от хорошего отношения тупеет и звереет. Не знаю, может, и так. Отцу виднее, он три раза был женат. Рядом с Лизой я часто задумывался, существует ли та самая единственная женщина – идеальная, такая, чтобы без трещинок и щербинок? Чесотка начинается от этого вечного желания найти ее, ТУ, САМУЮ. Была такая история с маньяком, по телеку рассказывали, который жил в девятнадцатом веке и неделями выслеживал красоток, потом нападал на них при удобном случае и убивал. И все это ради того, чтобы увидеть их ножки. В то время юбки-то были до земли, поди – разгляди, что там. Маньяк заявил на допросе, когда его поймали, что если бы нашел, хоть одну девицу с идеальными ногами, оставил бы ее в живых. На его счету было 28 жертв. Как быть мне? Убивать каждую, кто не подходит мне по параметрам? Метод исключения? Конечно, Лиза не была супергерл. Впрочем, окажись она супер-супер, вряд ли бы я утратил сомнение в ее совершенстве. Парадокс. Теперь я это понимаю. Если бы тогда кто-то двинул мне по башке и сказал, что не так уж хорош и бог, раз создал нас по своему образу и подобию. В общем, я к тому, что идеала не существует. Он у нас в мозгу, да и только, засел, не сковырнешь.
     И все-таки, почему меня грызло сомнение? Может, Лиза легко мне далась? Ни тебе Джульетта, ни тебе Дездемона. Никаких страстей. Случайно столкнулись в лифте. Из лифта перебрались в кафе за углом, из кафе… Короче, понеслось. То я у нее, то она у меня. Все просто, обыденно. С Лизой мы прожили год. Если бы я не зашел в лифт… Если бы… И не пришлось бы искать дефекты. А они были. Были, несомненно. Но что-то внутри сжималось до приятного больно, когда Лиза была рядом.
     В то утро это был единственный раз за год, когда Лиза, уходя, не поцеловала меня и не обернулась. Я смотрел ей вслед, как шуршит ее плащ, как медленно закрывается дверь. Слова жвачкой прилипли к зубам. Слова… Если бы окликнул ее... Если бы задержал. Всю. Со щербинками, язвочками, прыщами, веснушками…
     Кофе остывал, да и времени оставалось всего ничего. Еще нужно было забежать в магазин по дороге на работу и купить батарейки. Все потом. Все потом. Я так часто все откладывал на потом и захламил свою жизнь, вот, например, парашютом или самолетом, который так ни разу и не взлетел, роликами, на которых я так и не научился кататься. Где-то в этом хламье пылится куча обещаний Лизе, в том числе и поездка в Париж.  Н-да… Сомнения, сомнения. Страх. Это как кеды, которые жмут, но переобуться-то не во что, а босиком как-то не так. Скучал по Лизе и хотел ее, нуждался в ней я, но в то утро вместо того, чтобы остановить Лизу, я решил сначала позвонить и все обсудить с другом, который ни дня с ней не прожил… А нужно было броситься вдогонку. Лучше бы я накануне того дня засомневался в батарейке. Будильник бы прозвенел в семь тридцать. «Если бы» - теперь самые ужасные слова для меня. Если бы… Если бы… Если бы… Это уже не имеет значения. Точка невозврата пройдена. Как-то по телевизору показывали мамонта, которого нашли в Антарктиде в толще льда, хоть и в замороженном, но идеальном состоянии. Но, как только лед растопили, мамонт стал разлагаться. Все разрушается. Если не поддерживать нужной температуры, не охранять, не чистить, не ремонтировать… Это я о вообще. Да, вот еще что, мы все умрем, между прочим. Вот уж в чем можно не сомневаться. Пусть Лиза и не была совершенной, но возможно, сделала бы меня счастливым, и если бы не меня, так может быть, кого-то другого… Но в то утро я не сказал Лизе, что люблю ее. И она не опоздала.

     29 марта 2010 года Лиза погибла во время теракта на станции метро Парк культуры. Она как раз ехала в том вагоне, в котором террористка-смертница взорвала бомбу…