С Новым Годом, с новым счастьем!

   Утро нового дня задерживалось.
   Счастье  тоже не торопилось показываться.
   Хозяин квартиры как всегда проснулся рано, можно сказать с птицами и как обычно  с сильнейшим перегаром.
   Битый час несчастный Василий зачаровано бродил по квартире в поисках желанного опохмела, но - безрезультатно.
 - Нехрести, все выжрали...
   Эх, черт побери... Дурное, как всегда,  возвращается на круги своя - Василий огорчённо почесал затылок.
   Первый день Нового Года начался  с головной боли и  вечного вопроса...
   Где взять?
   Хозяин квартиры нервно обшарил  вокруг  всё.
   Ползая на коленях несколько раз перебрал пустые бутылки валявшиеся в углу. С надеждой заглянул  в каждое "горлышко". Проверил стаканы на столе. Перерыл мусорные пакеты. Открыл холодильник и...
-  Нифига...
   Оставалось одно - он опечалено взял в ванной фанфурик, открутил крышку и замер.
 - Приходится травиться, но во всяком случае... - мысль предательски оборвалась.
   Василий трепетно настроился, сделал выдох и со словами:
-  Как оно меня зае... это (Бло) - выпил голубую жидкость.
   Стеклоочиститель (Бло) сначала медленно очистил глаза, затем взялся за голову.
   Взялся крепко, до хруста в черепной коробке.

   После принятого во внутрь жизнь понемногу налаживалась. По телу прошёлся долгожданный бодрячёк, но голова почему-то стала набирать стремительные обороты.
 - Эко вставило - испугался Василий.
   Однако надо присесть  на табуретку, нахрена мне эти несчастные случаи.
   Он осторожно, петляя короткими перебежками, добрался до табуретки и присел.

   Рассвело...
   Красные воробьи клевали на столе. Пернатые шумно, наперебой о чём-то спорили.
-  Вы тут ещё мордобой устройте, а ну, кыш отсюда, (жидва) поганая.
   От резкого телодвижения, неудачно изготовленная табуретка громко треснула и развалилась. Не удержавшись Василий  грохнулся на пол, грубо и громко ругая Степаныча.
   Перепуганная (жидва) резко порхнула в открытую форточку и пропала из виду.

 - Табуретка закачаешься, сделал  на совесть - больно ударившись о пол головой, съязвил потерпевший.
   Закачался... Совести у тебя, сволочь, никогда не было.
   Ну, Степаныч, столяр хренов, вторую табуретку разобью о твою лысую голову, не пожалею последнюю мебель -  сквозь зубы прошипел Василий.
   Почесав ушибленное место, с трудом встав на четвереньки, контуженный медленно полез к столу.
   Дубовая ножка  стола  на счастье послужила надёжной опорой.
   Вцепившись в неё двумя руками Василий подтянулся и стал перед столом на колени как перед святой иконой в храме.
   Картина маслом, майонезом, винегретом – представилась перед глазами в  полной мере и полностью добила Васю.
   Гора грязной посуды:  пустые бутылки, окурки в тарелках, разбитая банка с маленькими огурчиками, не понятного вида цветы ...
 - Видать женщины были - мелькнуло в голове.
   С широко выпученными глазами на него уставилась жирная селёдка, вернее то, что от неё осталось.
   Чего таращишься? - пристал к ней Василий.
   Я тебе что, на хвост  наступил? Вытаращилась, гадюка  - он злобно швырнул рыбу на пол.
   Та, к Васькиному удивлению, несколько раз ударила о пол хвостом.
   Ни херассее - рыба... Твою мать - как живая вытворяет. А может галюники? -  Вася тщательно протёр свои соловьиные глазки и ещё раз внимательно осмотрел рыбий хвост.
   Хвост как хвост, ничего особенного - в подтверждение разумной версии он резко  наступил на рыбий хвост ногой.
   И ни гу-гу... Как рыба об лёд...

   Разглядывая разносолы, во рту как-то сильно пересохло.
 - Надо промочить - вода из - под крана обрушилась девятым валом.
   Ни хрена сее напорчик...
   Захлёбываясь, Василий жадно пытался напиться.
   Перекошенная картина Айвазовского раздражителем висела напротив.
 - Айва... Айва...Айвазовский - наконец ему удалось произнести.
   И откуда ты взялся на мою голову со своим (Девятым валом?)
   Выкину к едрёна  Фене.
   Неожиданно начало  штормить. Здорово кидало бедного Василия из стороны в сторону.
 - Нужно срочно рулить к дивану - промелькнула  здравая мысль.
   Курс зюйд - зюйд вест.

   Перепуганному дивану деваться было некуда, он с распростёртыми объятьями принимал хозяина.
 - Не промазал бы, как в прошлый раз - переживал диван.
   Хозяин на этот раз не промахнулся, рухнул на старый обшарпанный диван и сразу же уснул.
   Сон и явь, день и ночь перемешались и свились в одну тонкую позолоченную  нить.
   Нить, заботливо обмотала спящего в тугой кокон.
 - Я - бабочка... у меня перерождение...- мелькали яркие картинки, разноцветные мотыльки о чём-то культурно разговаривали, пахло жасмином.
   Стоп. Какое перерождение? Зачем  перерождение?
   Нет, мне это ни к чему, я Василий... силий... силий - он снова  погрузился в глубокий сон.

   В райском саду, пели петухи - одетые в полицейские мундиры.
   Красивые, кованые решётки  поросли диким виноградом.
   Бутылка Портвейна с крылышками... Жужжа пчелой она вальсируя порхала в воздухе.
 - Как эти бабочки выдерживают?
   Простите меня, но я - ни за что...
   Неожиданно  он превратился в моль.
 - Хрум, хрум - стал быстро выгрызать в золотом коконе дырку.
   Зачем мне перерождение - хрум.
   Не надо - хрум, хрум, хрум.
   В отверстие в коконе показалась голова.
 - Ура! Головкой идёт - не весть откуда зазвучали радостные голоса.
 - Откуда эти голоса? - сделав огромное усилие, он выпрыгнул из кокона и побежал... Вася бежал свободной, быстроногой ланью. Бежал к водопою, обгоняя ветер.
   У водопоя, стоя на четвереньках, жадно лакала воду бессовестная  сволочь Степаныч.
   Люська с Зинкой, знакомые Вовки Крокодила, задравши юбки до неприличного, бродили по мелководью.
   Под деревом, отбросив хвост, блестя на солнце железными зубами, спал Вовка.
 - С Новым Годом ! - закричал напившийся Степаныч.
   Василий с разбегу сиганул  в воду.
   Широко размахивая руками он грёб. Греб от этого берега. Греб от этой грёбаной компании. Греб,  что было силы.
   Неожиданно  для себя снова  превратился в моль. Неуклюже  размахивая крылышками, Василий взлетел над водой.
   Повеяло прохладой...

   Моль влетела в комнату.
   К ней присоединились  другие моли, образовывались пары.
   Они заполнили всё пространство.
   Размахивая руками и ногами, разгоняя крылатых, появился Степаныч.
 - Вася, выноси ковры - сожрут.
   С криком - Убью! - он в бешенстве  хватал моль за крылья, бил о пол, топтал ногами.
 - Вася! Ковры...

   Василий открыл глаза.
   Перед ним стоял Степаныч.
 - Кого выносить? Какие ковры? Их у меня отродясь небыло.
   Ты что, лысый, белку поймал?
   Горлопанишь  тут... - бедный Степаныч застыл в недоумении с широко раскрытым ртом.
 - Какая белка? Какие ковры?
   Ты что, Василий, проснись наконец-то.
   Перевернувшись на другой бок, Вася проснулся.
 - Явился - незапылился,  табуретных дел мастер.
   Гляди какая шишка - он подставил кудлатую голову для обозрения.
 - Я то причём - недоумевал Степаныч щупая шишку.
 - Ты - то как всегда непричем...- съязвил Василий.
   Ну-ка, дуй бутылки сдавать, опохмелиться надо - голова раскалывается.
   Закрыв глаза он снова попытался уснуть, но не тут-то было.
   Громко распахнув дверь в комнату ворвалась тройка.
   Вовка Крокодил, держа под руки Зинку и Люську, тройкой  поскакали вокруг праздничного стола громко поздравляя друг друга с Новым Годом и новым счастьем.
   Хозяин дома не реагировал.
   От лошадиного топота, посуда медленно съезжая, свалилась и с грохотом разбилась о пол.
 - На счастье - весело ржали кони.
 - Да... Сон в руку... Счастье привалило... - сказал Василий и стал неохотно подыматься навстречу Новому Году и привалившему счастью, посылая к чёртовой матери разбитую в дребезги посуду и свою непутёвую жизнь.