Мать

Она давно не ела, но голода не чувствовала. Она давно замёрзла – на дворе стоял октябрь, - и, сидя на холодных бетонных ступенях многоквартирного дома, она тряслась всем телом. Но и этого она не замечала. Её сердце сейчас было переполнено болью. Её лишили детей. И даже боль от предательства была намного тупее этой, материнской. Она сидела и в голос рыдала.
Собака.
***
В колледже своим чередом шли занятия. Напряжённая тишина лекций сменялась расслабленным шумом перемен. Девушки обсуждали моду, одежду, косметику, парней, парни – девушек и вечеринки в клубах. Звенели телефоны и девичий смех.
 - Вилка, ты же любишь собак? – обратилась к высокой худенькой Виктории её антипод: Света была маленькой, со сбитой квадратной фигуркой и открытой улыбкой на подвижном личике.
- Да, а что? – вскинула ярко-голубые глаза бледнолицая Вика. – У нас уже есть, - на всякий случай добавила она.
 - А ещё одна не нужна? – покраснела и смущённо засмеялась Света.
 - Откуда ты её выкопала? – улыбнулась Вика, вместо того, чтобы сказать твёрдое: «Нет!».
 - Да тут, понимаешь, какая ситуация… - задумчиво стала крутить на столе телефон кукольная Света. – Сегодня мама шла на работу и нашла на ступенях воющую таксу. Наверное, потерялась. Вот надо кому-то пристроить, себе мы взять не можем, ты же знаешь. – И Света беспомощно посмотрела на Вику.
Виктория знала. В дружной семье Светы был один очень привередливый домочадец – старый той-терьер. Он абсолютно не допускал конкуренции, и каждый взятый «в друзья» щенок неизменно дней чрез пять отправлялся «в добрые руки».
 - Взрослая собака? – Дождавшись утвердительного кивка, Виктория убеждённо продолжила: - Взрослая собака не может потеряться. Её могли только выгнать. Выбросить. Сволочи, - не сдержалась девушка.
 - Мама говорит, что она беременная, - еле слышно проговорила Света.
 - Твари! – вынесла свой вердикт высокая красавица и озадаченно добавила: - Час от часу не легче…
Несмотря на кажущуюся холодность и высокомерие, Вика имела добрый нрав и жалостливое сердце. Любая чужая болячка могла вызвать её слёзы и горячее желание помочь. Вот и сейчас в её голове уже закрутились мысли о том, как и кому пристроить обездоленную таксу.
 - После лекций покажешь мне её?
 - Конечно, - облегчённо выдохнула Света.
Как только закончились занятия в колледже, Света повела Викторию к месту работы матери. Та уже встречала их на крыльце, поглаживая трясущуюся возле её ног несчастную псинку.
Увидев животное, Вика ахнула:
- Она не беременная. Она кормящая!
Молочные железы маленькой собачки были переполнены густым молоком. За то время, что она просидела на крыльце, под её брюшком образовались довольно большие лужицы желтовато-белой жидкости. Сама такса, чуть слышно скулила и смотрела на людей влажными – от слёз? – глазами. Вика проглотила комок, подкативший к горлу, и взяла собаку на руки.
 - Я возьму её, - сказала, ни на кого не глядя, и твёрдой походкой пошла домой.
По дороге её не оставляли мысли о том, как преподнести сей сюрприз матери. Так «исторически» сложилось, что она с младых ногтей подбирала на улице животных и тащила их на постоянное жительство домой. Как ни странно, родители, для вида повозмущавшись, оставляли лишние рты. Но сейчас дома и так жила «приблудная» дворняга, и вторая собака была бы не ко двору.
 - Что это? – встретила Вику на пороге мать. – Где ты опять её взяла?
 - Мама, мне её жалко, - расплакалась непутёвая дочь и спустила с рук таксу.
Шерстяная кофта девушки на животе была пропитана молоком, а на полу под скулящей таксой немедленно стали образовываться лужицы. Глядя на это безобразие, мать только обречённо вздохнула и пошла за половой тряпкой.
Следующая неделя была посвящена выхаживанию собачки. Молоко сдаивалось, молочные железы смазывались пихтовым маслом и перетягивались тугой повязкой. Утром и вечером болящая животина получала антибиотики. Рацион калорийный с ограничением жидкости – и вот вялое скулящее создание стало превращаться в бодрую таксу со сверкающей шёрсткой. И если в первые дни она выбегала на улицу и с зовущим лаем носилась по окрестностям, то сейчас людей вокруг она стала воспринимать, как новых хозяев.
К концу второй недели отец, пребывая в благодушном состоянии после принятых ста грамм, поглаживая собачонку, заявил:
 - Она такая ласковая. Пусть остаётся!
***
Собака.
Она старательно и со знанием дела массажировала животик каждому младенцу, приводила в порядок крошечные ушки, следила за чистотой гениталий. Убедившись, что её дети в полном здравии, она с удовлетворённым вздохом улеглась рядом с ними. В её влажно сверкающих глазах читалась вселенская любовь и чувство выполненного долга. Ещё раз оглядев своё потомство, она задремала. Её материнская совесть была спокойна.
А рядом сидела Вика и задумчиво поглаживала по нежной шёрстке слепышей таксят и затесавшегося между ними приёмыша-котёнка…



p.s. На фото - та самая такса с детьми)))