Е-105

                Чего только не насмотришься в поездках. Приключения искать вовсе не следует, они либо тебя найдут сами, либо ты будешь свидетелем таковых.
                Было это еще до развала Горбачевым Союза, короче, в те дремучие времена, когда не было персональных ЭВМ и Интернета. Но ЭВМ общего пользования уже были, они заполняли большие залы и не большие комнаты, где сидел специальный человек, а то и команда компьютерщиков, заменявших труд почему-то только одного какого-то бухгалтера или расчетчика. Положение было таково, что, вроде, ЭВМ нужны, но не рентабельны, особенно в небольших фирмах и институтах. Купить компьютер каждому работнику еще было накладно, программное обеспечение еще не налажено, нет программистов.
                Вадима Стативченко инженера-проектировщика и руководителя группы из-за его увлечения электроникой, нагрузили обязанностью обслуживать желающих выполнять расчеты на первой в предприятии ЭВМ фирмы «IВМ». Но, несмотря на статус эвэмщика, он был у начальства, как полубездельник и поэтому продолжалось его использование по основной специальности.
- Так, составляй список тех, кто поедет на обследование дороги. Бери командировки, звони заказчику и приходи ко мне, - вызвав Вадима, приказал начальник отдела.
- Хорошо, минут через двадцать занесу список, - согласился Вадим и ринулся в курилку набирать команду.
                А время было зимнее, вторая декада января, правда, снега не было, было то слякотно, то подмораживало. Посему желающих, особенно женщин, было мало. Все таки   Запорожская область не Южный берег Крыма, куда прошлой осенью Вадим выезжал со своей группой.
                Набрав бригаду из пяти человек, включая себя, Вадим зашел к начальнику отдела Пузкову, мужчине въедливому, но с юмором.
- Так, ты начальник группы, это понятно, - читая список, начал уточнять Пузаков.
- Ну, Маша Нетайлова будет есть готовить, Лиля Ухова — чертить, Юрков — носить и устанавливать инструмент, а что будет делать Николенко?, - Пузков поднял голову и вопросительно уставился на Вадима Стативченко. Вадим замешкался с ответом, разглядывая график динамики роста стоимости водки по годам в двадцатом веке, лежащий под стеклом на столе начальника.
- А он водку наслух разливает, - сообразив, неожиданно для себя брякнул Вадим.
- Да? Ты слышишь, Николай?, - обращаясь к главному специалисту, восторженно взмахнул рукой Пузков и энергично подписью, в углу листа, утвердил состав команды.
                Стативченко схватил листок и бросился в бухгалтерию, слыша за спиной хохот начальника и главного специалиста.
                Выехали утром в понедельник, хотя Вадим и не любил делать это в первый день недели, его любимым днем был вторник. И, конечно, задержались в пути, их автобус остановил контролер: водитель о чем-то спорил с женщиной контролершей, у которой голова была по самые глаза укутана платком, поверх которого восседала шапочка «Боярка» из меха нутрии. Когда автобус тронулся, Лиля Ухова повернулась к Вадиму и зашептала:
- Я знаю эту бабу. Когда я работала в областном автоуправлении, про нее говорили, что она «сидела» и там в лагере за какой-то проигрыш сделали на лбу татуировку из трех букв. Так она что только не делала потом, чтобы свести татуировку, но увы. Вот и заматывает теперь лоб платком зимой и летом.
                Вадим на это только крякнул, отвернувшись к окну, где проплывали поля с желтозелеными озимыми.
                Автобус привез в Мелитополь четверых, пятого, специалиста по розливу, оставили дома, а его командировочные внесли в общую кассу команды. Юрков, в последствии, за праздничным столом, в узком кругу, вносил предложение забирать у остающихся и зарплату за дни командировки, но предложение не прошло. В данном же случае, специалист по розливу был еще и специалистом по распространению художественной литературы. Он в такие дни, как в этот раз, мотался в Молдавию и, привозив оттуда литературу, здесь толкал по несколько большей цене. В стране был огромный дефицит на художественную литературу, а Молдавия, наладив выпуск ее на русском языке, снабжала ею пол-Союза. Эту молдавскую продукцию даже меняли на двадцать киллограмм макулатуры в пунктах приема, выдавая талон на приобретение одной книжки или одного тома.
                В Мелитополе группа провела два дня. Поселили их в комнате для приезжих в торце здания дорожной конторы с отдельным входом. Одно из окон импровизированной гостиницы выходило на трассу Е-105, то есть на автодорогу  Москва-Симферополь. При комнате была маленькая кухонька с холодильником и газовой плитой.
                В первую же ночь пришлось дежурить у окна, ведя учет состава и интенсивности движения транспорта на дороге Е-105 в течении суток. От  величины интенсивности движения зависели не только категория дороги с соответствующими физическими параметрами, но и категория дорожного участка, управления и так далее, что влияло на штаты и величину их заработной платы. Группе все это надо было проверить и уточнить, так как работники дороги, не смотря на установленные автоматы учета, умудрялись в отчетах интенсивность завышать в разы.
                Ночь прошла спокойно, если не считать, местных парней, пытавшихся через форточку вызвать на встречу «Машу-чертежницу», ведшую в этот момент записи в журнал учета движения. Но эту атаку мы легко отбили, прищемив кому-то пальцы форточкой и пригрозив выйти и разобраться с ними с помощью оружия, хотя кроме теодолита у нас ничего «серьезного» не было.
                Вторая ночь было новогодней, то есть наступал Новый старый Год. Решили скромно его встретить, поставив елку и накрыв стол. Инженер из производственного отдела дорожного участка, разбитной парень, притащил огромную сосну, хорошо что без корневища. Ингрушки пришлось изобретать, собирать и делать. Это были пузырьки, бутылки, карамельки, вата, полоски фольги и бумаги, из нарезанных молочных пакетов и журналов, выполнявших роль «дождика».
                На наш праздник неожиданно прибыл проверяющий из института, главспец нашего отдела Николай Варинец — не дурак выпить на халяву. Отсутствие одного из участников «экспедиции» на Е-105 Вадим объяснил его убытием в сторону Ефимовки, места нашей будущей дислокации для сбора исходных данных. У самого проверяющего была интересная особенность прятать деньги в своей одежде. Если для чего-либо нужно было отдать рубль, он на мгновенье задумывался, вспоминая где в каком кармане он находится, и безошибочно доставал рубль. Если просили, скажем, два или  четыре рубля, происходило то же. Никогда он не доставал больше, а меньше бывало.
                По случаю встречи старого нового года он не достал и рубля, но презентовал столу пару вяленых рыбешек.
                Наш же добытчик елки притащил по сходной цене бутылек легкого деревенского напитка — самогона. Это взбодрило проверяющего, после чего он сразу признал нашу работу отличной, сделав соответствующую запись в полевом журнале.
                Праздничная пирушка удалась. Правда, осилить трехлтровый бутыль первача не удалось, но все же все были веселыми и довольными. Лишь один человек из нашей компании получил отрицательную оценку за свое поведение. Это инженер ПТО дорожного участка, инициатор и снабженец. Он, превысив свою норму, сел мимо стула и оказался под елкой.
- Не наш человек, - коротко и емко сказал проверяющий, выйдя во двор покурить. При этом он держал голову с высоко задранным подбородком, дабы содержимое организма, то есть напитки, не вылились изо рта. Скуп был человек, не хотел делиться выпитым с окружающей средой.
                Наш же добровольный участник и организатор торжества, «не наш человек», выполз следом и решил расставить все точки. Специалист- проверяющий застыл толи Дедом-Морозом, толи Буддой посреди двора, а «не наш человек» стал что-то объясняя ему описывать циркуляции вокруг божка. Его почему-то заносило влево, толи левая нога была слабее, толи вестибулярный аппарат двинулся «на лево». Чтобы не упасть ему приходилось до падения, опережая его, выбрасывать левую ногу дальше, ну, а правой ноге приходилось резко подтягиваться. Результат: бег по кругу, центром которого был наш специалист по денежным операциям и поглощению горячительного.
- Слушай, товарищ, прекрати накручивать круги, а то у меня уже голова кружится.
                Товарищ послушался и, пробегая мимо ступенек крыльца, умудрился сесть сходу на одну из них, с которой мечтательно заметил:
- Да, жалко, что нет снега, сейчас бы покатались на лыжах или коньках, 
- произнес еще и икая, любитель бальных танцев.
-  Представляю в какие бы ты «тулупы» нас всех завернул, - захохотал Юрков, обнимая Машу и Лилю, которые, смеясь, наблюдали гуляния двоих особей мужского пола под староновогодними звездами.
                Все кончилось «путем», тихо разошлись. Завтра ехать дальше. Дорога или, как говорят водители трасса, звала на ЮГ и надо было еще приличный объем работ выполнить по обследованию дороги на сложных участках.
                Новое место пребывания, оно же основное, был маленький городок Ефимовка при железнодорожной станции еще и боком прихватывал дорогу первой категории Мосвка-Симферополь.
                «Вахтовка» на базе «Газона» довезла до места и бригада, как всегда, устроилась в комнате для приезжих дорожно-ремонтного пункта (ДРП). Собственно ДРП это часть придорожного комплекса сооружений. В него входили, по одну сторону трассы: автозаправочная станция (АЗС) и ресторан, а по другую сторону: дорожно-ремонтный пункт. В здании конторы дорожников находились кабинеты мастеров, радиостанция, красный уголок и комната приезжих с шестью кроватями.
                Весь придорожный комплекс, разделенный трассой Е-105, был в те времена окружен садами, прелести которых во время цветения в январе оценить было трудно, но и голые деревья красиво по утрам покрывал иней, что придавало командировке сказочный оттенок.
                Трудовые будни состояли в том, что бригаду отвозили на нужный участок дороги, где она выполняла различный полевые работы по съемке и обмеру трассы. Часто членам группы приходилось общаться с ГАИшниками также несшими службу на дороге. Они познакомили с только появившимися приборами для определения скорости автомобилей на доплеровском эффекте. Обследователи, в свою очередь, показывали свои геодезические приборы. Гаишники первыми указали на так называемых «плечевых»- женщин сексуально обслуживающих водителей за выпивку, еду и ночлег. А это были не теперешние проститутки: чистые и с виду аккуратные и которых развозят по трассе сутенеры. «Плечевыми» их называли водители, так как они работали на определенном «плече», то есть участке дороги определенной длины.
                В один из дней, работая на трассе вблизи съезда на Геническ, ребята заметили дамочку со светлыми дыбом стоящими волосами, которая голосовала, пытаясь поймать попутную машину. Долго желающих подвезти стройную, но очень уж размалеванную и неопрятную девицу, не было. Но вот, откуда ни возмись, новенькие «Жигули» с лейтенантиком за рулем, которые лихо подхватили жрицу любви. Ребята и гаишники только успели оболдело посмотреть вслед «сладкой парочке».
- Да, теперь ему долго придется тоскаться в санчасть. Вот дурак, наверно, изголодался в казарме, блуд решил почесать, - сказал один из гаишников, плюнув под ноги.
                Раньше, сразу после Великой войны, дороги такого типа, то есть союзного значения, были в ведении НКВД. Они на определенных отрезках имели дорожные участки, которые в свою очередь делили такой участок на отрезки, обслуживаемые дорожно-ремонтными пунктами, которые имели в подчинении дома линейных мастеров (ДЛМ), короче, что-то наподобие железнодорожной системы. Все сооружения были однотипные, поговаривали, что их строили пленные немцы по немецким проектам.  Каждый такой дорожный пункт был подключен к телефонной сети через коммутатор, а теперь они имеют свои радиостанции и радиотелефоны в собственном транспорте, например: в «вахтовках» и машинах начальников. До «мобильников» было еще далеко.
                Вадим, в первый вечер на новом месте,собрав бригаду, постановил:
- Едим два раза в сутки — утром и вечером. Будем собирать деньги на полноценный ужин в ресторане, а утром чай с чем-нибудь, - сказав это он по общему пониманию отпустил домой Машу уладить житейские проблемы, которой через радиостанцию дозвонились родители.
                Группа сократилась до трех человек, но это не усложнило работу, дело привычное, да и времени хватало.
                На трассе наступил перилд гололедов, это основная зимняя проблема для дорожников. Наступило время круглосуточного дежурства. Дежурит обычно водитель с машиной для посыпки дорог с солепесочной смесью. Машина, как правило, ЗИЛ с металлическим кузовом-контейнером, ниже заднего борта которого установлен приспособленный навозоразбрасыватель для песка.
                В связи с тем, что комната, где дежурит водитель, была в состоянии ремонта, ее обитателя определили к бригаде в комнату для приезжих. Водителем оказался мужчина лет пятидесяти с прозаическим именем — дядя Ваня. Человек он, на вид, был простоватый, но крут если что не так. О нем Вадиму шепнули, что однажды, проезжая мимо автопавильона на малолюдном перекрестке, он обнаружил компанию оболтусов, справлявших нужду прямо внутри оного. Не долго думая, дядя Ваня, выскочив из машины, разогнал гоп-компанию, но одного застал запутавшегося в штанах. Видя беспомощность безобразника, он схватил с головы обормота кепку и, захватив ею свежую кучку, водрузил ее на прежнее место. Ну, и шуму потом было, этот парень оказался сынком какого-то начальничка с железнодорожной станции. Но все обошлось.
                Днем дядя Ваня, как и мы работал, возясь с техникой в «боксах», а вечером для ночного дежурства в положении лежа, приходил к заезжей бригаде. Здесь все вместе коротали время за рассказами и беседами: он о том как воевал и жил, ребята, конечно о работе, о перспективе реконструкции трассы.
                Однажды, под вечер, когда начало смеркаться, дядя Ваня встрепенулся, глядя в окно, и выбежал во двор. Вадим с Юрковым, из любопытства, последовали за ним.
                К воротам, съехав с трассы, подкатил виновоз-грузовик с цистерной, чуть крупнее бензовоза. Ворота гостеприимно распахнулись и тут же захлопнулись. Также лихо раскрылись ворота одного из боксов, оттуда выехал трактор, а его место на смотровой яме занял виновоз и, естественно, створки ворот застенчиво сомкнулись. Откуда-то появился народ с бидонами, канистрами, бутыльками. Этот люд решительно входил в двери бокса с пустыми сосудами, а выходил с резко потяжелевшими. Когда Вадим попытался заглянуть в бокс, на него зашикали и он ретировался вместе с Юрковым в свою комнату. Правда, Вадим краем глаза заметил, что водила стоял под виновозом, в смотровой яме, и там принимал у народа подаваемые сосуды, по-видимому, там где-то был живительный источник в виде краника. Вскоре в комнату вошел дядя Ваня, тяжело внося канистру из нержавейки.
- Во, отоварился вином. Это вам не магазинное,- сказал он, пряча под стол канистру.
- Дайте попробовать или продайте немножко, - попросил дядю Ваню Юрков, протягивая алюминиевую кружку.
- Давайте налью, не обеднею, у меня тут в канистре двадцать два литра, а не двадцать, как положено.
- Что это Вы, дядя Ваня, православных объегориваете,- нюхая вино в кружке у Юркова, спросил Вадим.
- А что этот водила нас накалывает. Вино берет на колхозном винзаводе по шестьдесят копеек за литр, а нам по рублю толкает. Вот Вы лучше скажите какое это вино, как зовется?
                Вадим, Юрков и Лиля выпили по глоточку и задумались. Вино было плотное, душистое, крепкое, хотя, явно, не марочное.
- Похоже на портвейн или кагор, - начал гадать Юрков.
- Нет, хлопцы, не угадаете. Это цельное белое крепкое вино, по-вашему «Биомицин», но не разбавленное и потому градусов двадцать-двадцать один. Это потом его на заводе, в каком-нибудь городишке, разбавят водой и укрепят спиртом, опустив крепость до восемнадцати-девятнадцати градусов и по бутылкам. Улавливаете какой навар?
                Размазывая языком во рту последние капли душистого вина, ребята мечтали, лежа на кроватях, представляя виноградники с огромными гроздьями необыкновенно вкусных ягод с сексуальным названием «дамские пальчики».
- Да, это не наш народный «Биомицин» в огнетушителях, - с чувсвом произнес Юрков.
- Какие такие «огнетушители», - спросила Лиля, макая кусочек печенья в свою кружечку с вином.
-  Ну, это бутылки большие из-под шампанского. В них повторно разливать шампанское нельзя, так туда напузыривают различное «народное» пойло, вроде портвейна с номерами или «Біле мицне” -  “Биомицин».
                В  один из пасмурных вечеров группа Вадима, в тепле и уюте, ужинали в ресторане. Естественно, ели жаренный картофель, бефстроганов из печени, салат с зеленым горошком и немножечко водочки. Атмосфера в ресторане была обычной: музыка, дым сигарет. Большинство столиков занимали водители ночующих на стоянке «ФУР», которые угощали прилипших к ним «плечевых», остальные были местными представителями «бомонда», желавшими напиться вдали от глаз знакомых.
                Когда ребята, чуть-чуть охмелев, курили, а Лиля гоняла вилкой по тарелке последние шарики зеленого горошка, к их столику неожиданно подошел парень и спросил:
- Вы из комнаты для приезжих на ДРП. Мы тоже командированные, пустите нас на ночлег.
- Пойдемте. Вы откуда?
- Из Москвы. Обследуем трассу на предмет уширения мостов под дорогу первой категории.
                Все пришли в комнату и определили коллег на жительство. У москвичей с собой все было и ужин продолжился в чисто мужской компании, Лиля, отказавшись и никому не сказав, пошла принимать душ, находившийся в пристройке к боксам.
                В разгар застолья с улицы донесся женский вопль. Все подумали, что кто-то веселится за дорогой у ресторана и особо не встревожились. Но крики повторились. Юрков с Вадимом, почувствовав неладное, бросились к пристройке с душем, напротив конторы.
                Оказалось, что Лиля, не выключив электроподогрев воды, разделась и стала под душ. Поскольку электросамоделки всегда трудно изолировать, в присутствии воды, то шутки с ними плохи. Естественно, девушку хорошо встряхнуло и она, выскочив за дверь на холод, начала издавать крики ужаса, но боялась позвать людей, будучи в чем мать родила. Юрков, сообразив в чем дело, его самого душ не раз угощал острыми ощущениями, бросился в пристройку и отключил нагреватели в баке.
- Что же ты полезла под воду не отключив электричество?, - упрекал ее Юрков, заталкивая, стучавшую зубами Лилю, назад в душ, а затем, отступил к Вадиму, который еле сдерживая смех, смотрел на пьяного Юркова стыдливо отдергивающего руки от  розового тела Лили.
                Ребята вернулись к столу, где один из москвичей рассказывал о своей командировке в Индонезию, когда там индонезийские «хунвейбины», сторонники Мао, решили сделать революцию, но к власти вместо коммунистов пришел генерал Сухарто на смену Сукрно. Только рассказ подошел к завершению, в комнату вошла живая розовощекая Лиля и, оглядев компанию, сказала:
- Ну, ребята, хватит «обезьяну» водить. Я хочу спать. Давайте ложиться.
                Юрков, улыбаясь до ушей, повалился на свою кровать. Остальные отвернувшись, тоже стали устраиваться на ночлег.
                За окном проползли огни вновь подъехавшей «Фуры». Надо отдыхать. Завтра новый день. Всех ждала трасса Е-105.