Глава III. За здравие или за упокой?

     Одна сестра во Христе провожала в Екатеринбурге, другая встретила у вагона в Москве. Смелая и целеустремленная москвичка Валентина. На Святой Земле побывала лет десять назад, с одной из первых паломнических российских групп. Проводила   ободрила, наставила, обещала молиться о путешествующей Галине.


      Домодедово.Смотрим на часы. Уже девять, начало десятого. Наш провожающий, представитель паломнической службы «Радонеж», кажется, задерживается... Нет, всё в порядке, вот он. И уже стоим полукругом, он называет наши фамилии и раздает конверты, а в них – билеты на самолет в оба конца, копия визы, описание маршрута, медицинский полис. Теперь задача – без осложнений пройти контроль. Прямая, как восклицательный знак, таможенница спросила меня, какова цель моей поездки и не везу ли я что-нибудь, похожее на оружие. Мои ответы её удовлетворяют, и меня пропускают в комфортабельный зал ожидания. Паломники разных групп стянулись в кучку, слышатся рассказы о Святой Земле. На душе тепло, будто ты среди родных, будто большая семья долго не виделась и вот наконец собралась вместе. Вылет задерживается, но это никого не тревожит, нам хорошо, мы тихонько поем тропарь Николаю Чудотворцу.

      Наконец объявляют наш, 612-й.Никакой фобии. Рядом со мной паломница из Москвы Татьяна. Лет на десять старше меня, то есть глубокая пенсионерка, но энергичная, восторженная. Её сосед у окна – черноволосый потомок Давида лет тридцати, возвращается из Москвы домой. Он всю дорогу нам покровительствовал: мы ни столики не смогли разложить, ни стюардессе объяснить про Великий пост, который сейчас идет. До революции дети в деревнях даже верить не хотели, что кто-то в Великий пост ест мясо. Оказывается, постный обед нужно было заказать при покупке билета. Ничего, невелика потеря. Подкрепляемся гороховой пастой и чем-то типа нашей крупы Артек. Зато подает еду ветхозаветная красавица Ревекка, одетая бортпроводницей. Имя стюардессы я, конечно, не знала, но вспомнилась мне Ревекка, давшая напиться путнику и его верблюдам.

       Открываю Евангелие. Скоро я окажусь в тех местах, о которых столько прочитано! Только бы это было на пользу душе, а не ради любопытства и отдыха.
Вспомнился урок отца Игнатия;. Он спросил одну девушку: «За тебя как молиться – за здравие или за упокой?» Она изумилась: «Как! Я ведь живая!» – «Это ты только думаешь, что живая, а на самом-то деле ты мертвая».

          А что бы он сказал мне?

      В воскресенье или в праздник еще только нацеливаешься в храм, еще только с постели поднялся, а в душе уже что-то поет. На Литургии душа, несомненно, оживает, но по возвращении домой постепенно сникает, дня через два привычный сухостой в груди. Считаешь дни до следующей службы, а потом следующей... У меня есть знакомая мирянка, очень прилежная посетительница служб. Характер у нее немного вздорный, не знаешь, когда вспылит. Но надо видеть, как сияют её глаза после праздничных богослужений! А горб наших страстей – да, он тает очень медленно.
Внука я повела к причастию первый раз, когда ему не было пяти лет. В православных книжках сказано, что маленьким детям не надо втолковывать трудно объяснимое: рассказывать о Святых Тайнах. Но человек предполагает, а Бог располагает. Малыш вынырнул у солеи и, уставив глазенки на священника, внимательно выслушал «Верую и исповедую», потом, стараясь быть взрослым, причастился, а вечером, получив шлепок за излишнюю активность, сел и проговорил с грустью:

      – Мне сегодня дали святую кровь, а я почему-то еще не стал хорошим. Когда же я стану хорошим?

     Милый мой, этот вопрос я постоянно адресую себе...

        Три часа пролетают быстро, сосед в приподнятом настроении объявляет, что через 40 минут будем в Тель-Авиве, показывает в иллюминатор, что мы огибаем Средиземное море. На глобусе Израиль меньше, нежели сейчас, когда мы смотрим с высоты. Мой муж, доктор наук, изучающий на пенсии всемирную историю, просил меня не называть Святую Землю Израилем. Палестиной всегда звалось место паломничества христиан. «Это так, но ведь слово Израиль имеет не только политический колер, это библейское имя», – возразила я. Хотя возразила, честно сказать, по привычке спорить. Бытовало до революции прекрасное словосочетание «русская Палестина». Оно объединяло русские храмы, монастыри, земельные участки и подворья, построенные на Святой Земле для русских богомольцев. Кое-что, хоть и мало, уцелело и в советские времена, что-то восстанавливается. Скоро увидим.
Посадка! Когда самолет коснулся земли, в салоне раздались аплодисменты.       Здравствуй, Иерусалим, город истины!