Много шума из ничего, 2-1

АКТ ВТОРОЙ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Зал в доме Леонато.

(Входят Леонато, Антонио, Геро, Беатрис и другие.)


ЛЕОНАТО:
А был ли Дон Жуан за ужином сегодня?

АНТОНИО:
Не видел я его.

БЕАТРИС:
Весь вид его собой являет горечь! Увидишь раз, а горечь остаётся на часы.

ГЕРО:
Уж очень он угрюмым нравом обладает.

БЕАТРИС:
Слепить бы можно было идеального мужчину из Бенедикта и Жуана. Один, как изваяние, молчит, другой не умолкает, как сорока.

ЛЕОНАТО:
Жуану — половину сказок Бенедикта, а Бенедикту — половину мрачности Жуана.

БЕАТРИС:
К тому же — пару ног красивых, родного дядю при дворе да и сундук, наполненный деньгами. Такой мужчина мог бы покорить любую даму, завоевав расположение её.

ЛЕОНАТО:
Воистину, племянница, вам замужем — не быть. Такой мужчина вряд ли где найдётся, который с вашим языком на свете уживётся.

АНТОНИО:
И вправду — на язык остра.

БЕАТРИС:
Вот так меня отметил бог — я бодлива, но без рог.

ЛЕОНАТО:
Потому и на даёт — слишком уж бодлива.

БЕАТРИС:
Пусть так, но только мне не надо мужа. О том молю без ропота и лени и день и ночь я, стоя на коленях. Как ненавистна, господи, мужская борода! Уж лучше замотаться в шерсть, чем бородой давиться.

ЛЕОНАТО:
Случись такое статься — вам может безбородый муж достаться.

БЕАТРИС:
А что мне с безбородым делать? В свою служанку нарядить? Кто с бородой — уже старик, без бороды — ещё юнец. Старик — совсем не для меня, а для юнца — и я — не пара. Придётся нанимать медведя и в преисподнюю водить его мартышек.

ЛЕОНАТО:
Ужели в преисподнюю пойдёшь?

БЕАТРИС:
Возможно, только до ворот. Там рогоносца дьявола увижу и он мне скажет: «Беатрис, тебе — дорога в небеса, в аду — нет места для девиц.»! Я передам ему мартышек и в рай к Петру святому вознесусь. Мне Пётр укажет, под каким кустом сидят холостяки и заживём мы припеваючи в раю.

АНТОНИО (Обращаясь к Геро):
Отцу, надеюсь, вы не будете перечить?

БЕАТРИС:
Обязанность кузины сделать реверанс, ответив: «Папенька, согласна». При этом, милая, избранник твой красавцем должен быть, иначе ты должна ответить: «Не желаю»!


ЛЕОНАТО:
И всё же на замужество твоё, племянница, надеюсь.

БЕАТРИС:
Пока господь мужчин из глины лепит, я праху этому подвластною не буду. Как может надо мною власть чинить какой-то сгусток грязи? Такому, дядя, не бывать! Все сыновья Адама — братья мне по крови и было бы грехом за брата выходить.

ЛЕОНАТО:
О нашем, дочка, уговоре помни. Коль принц беседу заведёт на эту тему, ты знаешь, что ему ответить.

БЕАТРИС:
Тебе, кузина, музыка поможет в сватовстве. Всё в тему быть должно и в такт. На все вопросы принца танцем отвечай. А потому послушай, Геро: знакомство, свадьба, сожаленье, как череда известных танцев — джиги, менуэта,  танца быстрого полёт. Как джига,  первый страстен и горяч, как менуэт, второй манерен и спокоен , а третий, словно, сумасшедший несёт в могилу без оглядки.

ЛЕОНАТО:
Как ты , племянница, всё в жизни усложняешь.

БЕАТРИС:
Стараюсь, дядя, очевидное подметить.

ЛЕОНАТО:
Посторонитесь! Гости прибывают.
(Все одевают маски.)

(Входят Дон Педро, Клавд, Бенедикт, Бальтазар, Дон Жуан, Боракио, Маргарита, Урсула и другие. Все в масках.)

ДОН ПЕДРО:
Вы не откажите, сударыня, мне в обществе своём?

ГЕРО:
Коль ненавязчивы вы будете, не слишком говорливы, то ваше общество меня вполне устроит, к тому же — хочется на волю.

ДОН ПЕДРО:
В моей компании, надеюсь?

ГЕРО:
Надейтесь, если пожелаю.

ДОН ПЕДРО:
Когда же пожелаете, скажите?

ГЕРО:
Когда мне внешность глянется по нраву. Не гоже: коль лютня на футляр похожа.


ДОН ПЕДРО:
Под крышей Филемона кроется Юпитер.

ГЕРО:
Куда ж солома с крыши подевалась?

ДОН ПЕДРО:
Слова любви чем тише — тем прекрасней.
(Увлекает её в сторону.)

БАЛЬТАЗАР:
Мне вашей хочется любви.

МАРГАРИТА:
Я полюбила бы, да только жалко вас: ведь у меня изъянов масса.

БАЛЬТАЗАР:
Какие, например?

МАРГАРИТА:
Я вслух молюсь.

БАЛЬТАЗАР:
Я крепче полюблю и прокричу: «Аминь»!

МАРГАРИТА:
Пошли мне, господи, прекрасного танцора!

БАЛЬТАЗАР:
Аминь.

МАРГАРИТА:
Избави, боже, от него, как только танец завершится. Ну, пономарь, ответь.

БАЛЬТАЗАР:
Не надо слов — всё сказано уже.

УРСУЛА:
Антонио, я вас узнала.

АНТОНИО:
А вот и нет!

УРСУЛА:
Нельзя вас не узнать — вы головой трясёте.

АНТОНИО:
По правде говоря — ему я подражаю.

УРСУЛА:
Никто так делать кроме вас не может. К тому же — на руках сухая, старческая кожа.

АНТОНИО?:
А вот и нет!

УРСУЛА:
Как можно не узнать вас по высокому уму? Как может добродетель быть сокрыта?  Ведь это вы — я в том не сомневаюсь.

БЕАТРИС:
Кто вам сказал? Со мною поделитесь.

БЕНЕДИКТ:
Не смею говорить.

БЕАТРИС:
И кто вы есть не смеете сказать?

БЕНЕДИКТ:
Пока что нет.

БЕАТРИС:
Никто не может, кроме Бенедикта, говорить, что я высокомерна, а остроумие своё в книжонке пошлых анекдотов почерпнула.

БЕНЕДИКТ:
О ком вы говорите?

БЕАТРИС:
Что вы отлично знаете его — нисколько в этом я не сомневаюсь.

БЕНЕДИКТ:
Поверьте мне — его не знаю я.

БЕАТРИС:
Не может быть, что вас он не смешил.

БЕНЕДИКТ:
Да  кто же он, скажите!

БЕАТРИС:
Он выполняет роль шута у принца, к тому же — очень плоского шута. Его талант на клевете основан  и почитатели его — безнравственные люди. Они ни слову острому внимают, а мерзости, числа которой он не знает. Сначала хлопают в ладоши: какой же умный, Бенедикт, какой хороший! Потом же — гонят в шею от себя. Блуждает это судно где-то рядом, причалил бы ко мне сей плот — была бы рада.

БЕНЕДИКТ:
Уж коли случай с ним сведёт — все ваши мнения о нём узнает он наверняка.

БЕАТРИС:
Прошу вас это сделать непременно. Он бросит пару гадостей в мой адрес, а если стрелы мимо пролетят, то в меланхолию глубокую впадёт и даже куропатка в ужин не полезет в рот, расстроен будет идиот.
(Слышится музыка.)
Не отставайте, следуйте за парой.

БЕНЕДИКТ:
Всегда готов к хорошему стремиться.

БЕАТРИС:
А если нас к дурному направляют, то с вами мне, мой друг,  не по пути.

(Танцы. Затем все уходят, кроме Дон Жуана, Боракио и Клавда.)

ДОН ЖУАН:
Уверен, что мой брат от Геро без ума. С её отцом, наверное,  ушёл он говорить о свадьбе. Все дамы удалились вслед за Геро. Всего одна осталась маска.

БОРАКИО:
А вот и Клавд — его узнал я по походке.

ДОН ЖУАН:
Не вы ли Бенедикт, синьор?

КЛАВД:
Вы угадали.

ДОН ЖУАН:
Вы, сударь, брату моему близки по духу. Он ни на шутку Геро увлечён. Прошу вас повлиять на брата, убедив его, что выбор сделан родословной вопреки. Поступок этот сторицей воздастся.

КЛАВД:
Как вы узнали, что он любит Геро?

ДОН ЖУАН:
Его я слышал клятвенные речи.

БОРАКИО:
И я об этом слышал. Сегодня же на ней поклялся  он жениться.

ДОН ЖУАН:
Прошу вас, на банкет идёмте.

(Дон Жуан и Боракио уходят.)

КЛАВД:
Под маской Бенедикта — в люди вышел, а новость скверную — ушами Клавда  слышал. Сомнений нет — принц пёкся о себе. Там, где любовь, законы дружбы отступают. У сердца каждого в любви свои мотивы, глаза теряются в глазах:  любви агент не нужен. Как ведьма красота людьми овладевает,  не верил я, но случай сей мне это подтверждает.  Ну, что же, Геро, нам судьба — расстаться.

(Возвращается Бенедикт.)

БЕНЕДИКТ:
Граф Клавд, не вы ли?

КЛАВД:
Он и есть.

БЕНЕДИКТ:
Пойдёте ли со мной?

КЛАВД:
Куда же?

БЕНЕДИКТ:
Как понимаю я — у вас одна дорога: до ближайшей ивы. Какую вы предпочитаете гирлянду?
Как цепь ростовщика — вокруг несчастной шеи ? Иль шарф через плечо, как лейтенантская награда? Сей знак отличия сейчас необходим, поскольку принц похитил вашу Геро.

КЛАВД:
Желаю счастья им.

БЕНЕДИКТ:
Поистине — речь честного просола, когда на рынке он скотом торгует. Не ждали вы от принца милости такой?

КЛАВД:
Прошу оставьте вы меня в покое.

БЕНЕДИКТ:
Вот-вот! Вы, как слепой стучите по столу, когда шалун у вас стащил кусочек мяса.

КЛАД:
Уйду я сам, коль вы меня оставить не хотите.

(Уходит.)

БЕНЕДИКТ:
Подстреленный глухарь забиться в травку хочет.
Похоже, Беатрис меня совсем не знает!  Она меня шутом придворным обзывает. Ха-ха! Не вижу в том греха! Я весел — потому и шут. А, может,  это просто показалось? С подачи  ненавистной Беатрис обрёл я прозвище придворного шута. Ну, что же — есть причина ей за это отомстить.

(Возвращается Дон Педро.)

ДОН ПЕДРО:
А где же граф? Вы видели его?

БЕНЕДИКТ:
Я, сударь, разыграл роль господина Слуха. Я Клавда здесь нашёл потерянным, как хижина в саду. И рассказал, надеюсь это правда, что ваша светлость завладела сердцем девы юной. Вот я и предложил ему компанию составить в поисках ближайшей ивы. Сплести гирлянду горе-жениху, а, может, отстегать его же свежей розгой.
ДОН ПЕДРО:
Ты хочешь отстегать? А в чём его вина?

БЕНЕДИКТ:
За простоту и глупость школьного подростка, который обнаружил гнёздышко с яйцом, не обнаружив друга-хитреца, укравшего яичко.

ДОН ПЕДРО:
Нельзя доверие винить. Винить-то должно вора.

БЕНЕДИКТ:
И всё же — розги и гирлянда нам бы пригодились. Гирлянда — горе-жениху, а розги — вам, кто пташку редкую из гнёздышка похитил.

ДОН ПЕДРО:
Хочу я птичку райской песне обучить, а, обучив, хозяину вручить.

БЕНЕДИКТ:
Но если птичка вашу песенку запела, то вы — честны, свершив благое дело.

ДОН ПЕДРО:
Известно вам, что Беатрис на вас сердита?  Тот кавалер, что с нею танцевал, ей рассказал, что вы её поносите нещадно.

БЕНЕДИКТ:
Она меня воспринимает, как  бревно. Да будь я дуб с одним единственным листком — и то бы не смолчал! И даже маска на лице моём как-будто ожила, пытаясь возразить её нападкам. Меня под маской не узнав, шутом придворным назвала, тупыми — все мои остроты. И покатилось, и пошло. Я уподобился мишени, в которую стреляли всем полком. Она разила каждым словом, как кинжалом, дыханием своим могла бы отравить весь мир земной вплоть до звезды полярной. Да если б даже обещали все богатства самого Адама, которыми владел он до греха, на ней бы никогда я не женился. Она б и Геркулеса к делу приобщила, а палицей героя камин свой, забавляясь, растопила. Ну, хватит говорить о ней, богине зла в наряде скромной девы. Я господа молю нас от неё избавить. Пока она витает здесь — в аду спокойно, как в раю, и все грешат, стремясь туда попасть скорее. А всё дурное неотступно следует за нею на земле.

ДОН ПЕДРО:
А вот вам и она сама.

(Входят Клавд, Беатрис, Геро и Леонато.)

БЕНЕДИКТ:
А нет ли, ваша светлость, поручения у вас меня отправить в тараканью тьму? Готов пойти туда, куда не знаю и принести вам то — не знаю что. За зубочисткой в Азию умчаться, с ноги святого Иоанна мерку принести иль волосок из бороды Великого Могола раздобыть. Согласен даже быть послом я у пигмеев, но только с гарпией в словах не состязаться. Ужели порученья не найдёте?

ДОН ПЕДРО:
Компания мне ваша по душе. Прошу остаться.

БЕНЕДИКТ:
Не по зубам мне это блюдо — переварить мадам Болтунью не могу.

(Уходит.)

ДОН ПЕДРО:
Смотрите-ка, сударыня, смотрите: вы потеряли сердце Бенедикта.

БЕАТРИС:
По правде говоря, он сердце мне давал взаймы, но я ему вернула — два. К тому же — он когда-то выиграл его в нечестном поединке. Вы верно, ваша милость,  говорите, что снова потеряла я его.

ДОН ПЕДРО:
Низвергнут он, сударыня, низвергнут.

БЕАТРИС:
Прекрасно, что не я, а он — низвергнут, иначе бы я свету народила свору дураков.
Нашла вам графа Клавда, сударь, как вы и просили.

ДОН ПЕДРО:
Что приключилось, граф? Что так печалит вас?

КЛАВД:
Я, ваша светлость, не печалюсь.

ДОН ПЕДРО:
Так, может, вы больны?

КЛАВД:
Не болен, ваша светлость.

БЕАТРИС:
Он не печален и не болен, не рад, не весел, не доволен, как залежалый апельсин невзрачен, похоже, в плен он ревностью-злодейкою захвачен.

ДОН ПЕДРО:
Портрет, сударыня, написан вами верно, но коли так,  то он, клянусь, себя подверг обману. Тебя, тебя я сватал, Клавд, и Геро согласилась. К тому ж — получено согласие на брак её отца.  День свадьбы оглашай и господа проси благословенья.

ЛЕОНАТО:
Берите дочку, граф, а в месте с нею — всё моё богатство. Монарх устроил торжество — монарху торжеством руководить.

БЕАТРИС:
За вами слово, граф.

КЛАВД:
Молчанье — радости безудержной предвестник. Словами всё не можно передать. Ах, если б мог я выразить словами, дорогая, что — ты моя, а я всецело — твой. Обмену этому нет равного на свете. С ума от этой радости схожу.
БЕАТРИС:
Скажи же что-нибудь, кузина. А если не находишь слов, то Клавду запечатай поцелуем рот и помолчите вместе.

ДОН ПЕДРО:
Воистину, сударыня, слова от сердца ваши.

БЕАТРИС:
Всегда я, ваша светлость, сердцу благодарна. Ему, бедняжке, некуда деваться — в любой момент оно у случая в кармане. Смотрите-ка: кузина Клавду шепчет про любовь.

КЛАВД:
Да. Так оно и есть, сестрица.

БЕАТРИС:
Да будет брак благословен! Он всех находит, только — не меня. Осталось в угол мне забиться, закричав: «Да где же вы запрятались, мужчины?»

ДОН ПЕДРО:
Я вам найду достойного мужчину, Беатрис.

БЕАТРИС:
Прекрасно было бы, когда бы ваш отец такого кавалера отыскал. А, может, вы найдёте брата,
манерами и внешностью похожего на вас? Отец ваш идеальных создавал мужей, нашлись бы только девушки, достойные их чести.

ДОН ПЕДРО:
Так выходите за меня!

БЕАТРИС:
Мне, сударь, что-нибудь попроще. Такая драгоценность не по силам мне на каждый божий день. Прошу простить меня за мой весёлый нрав, в моих словах — не дело, а насмешки.

ДОН ПЕДРО:
Вас красит не молчание, а слово. Вы народились в миг всеобщего веселья.

БЕАТРИС:
Нет, сударь, мать моя кричала в муках. Звезда же, под которой я родилась, в тот самый миг отплясывала лихо.
Дай бог вам радости, кузина!

ЛЕОНАТО:
Идите же, племянница, исполнить поручение моё.

БАТРИС:
Прощения у дядюшки прошу и часть имею, ваша светлость.

(Уходит.)

ДОН ЕДРО:
Не видывал я девушки приятней и забавней.

ЛЕОНАТО:
Ей грусть — не по душе. Быть может, только сон её окутывает грустью. Но даже из объятий сна она со смехом вырывается на волю, как мне рассказывала дочка.

ДОН ПЕДРО:
Не терпит разговоров никаких о муже.

ЛЕОНАТО:
Всех женихов своих насмешками разит.

ДОН ПЕДРО:
Была бы подходящею женой для Бенедикта.

ЛЕОНАТО:
С ума свели бы разговорами друг друга за неделю.

ДОН ПЕДРО:
Когда же, граф, надумали венчаться?

КЛАВД:
Все торжества назначены на завтра, ваша светлость.  Ползёт подобно немощному время, пока любовь обряды завершит.

ЛЕОНАТО:
До понедельника придётся подождать — уж слишком мало времени на это. Пусть за неделю обустроят всё, что я задумал приготовить к этой свадьбе.

ДОН ПЕДРО:
Ты не вздыхай и головою не качай. Мы время, Клавд, прекрасно проведём. Я геркулесову поставил пред собой задачу: влюбить синьора Бенедикта в Беатрис, а  Беатрис — в синьора.
Как мне хотелось бы на этой свадьбе погулять, В успехе я не сомневаюсь, коль вы все трое мне поможете мой план осуществить.

ЛЕОНАТО:
Ночами я готов не спать, но чтобы вам помочь сей план осуществить.

КЛАВД:
И я.

ДОН ПЕДРО:
Вы, Геро милая, в услуге не откажете, надеюсь ?

ГЕРО:
Я, сударь, буду чтить благопристойность и в рамках оной подберу кузине мужа.

ДОН ПЕДРО:
Я знаю — Бенедикт не безнадёжен для семьи. Сегодня  он известен свету, род дворянина знаменит, а честь и доблесть Бенедикту занимать не надо. Я научу, как сделать так, чтоб Беатрис влюбилась в Бенедикта, а вы же ветреному, острому, как шпага, Бенедикту поможете влюбиться в Беатрис. А коли мы готовы чудо сотворить, то Купидона сможем крепко посрамить и записать себя в жрецы мадам- любви. Пойдёмте же со мною, посвящу вас в планы.
(Уходят.)