Город Красных Крыш

"А лет через  … дцать, когда мы станем взрослыми и успешными, мы будем встречаться где-нибудь на нейтральной территории, например, очень романтично в Прагу заниматься недельным сексом, разговаривать наяву и гулять. А потом возвращаться по домам: в Москву,  в Питер до следующего раза... "


Мы не стали успешными, я не стал взрослым. Ты живешь с кем-то вместе,  я с кем-то порознь. И вот я приехал сюда один...


Город красных крыш встретил меня серым небом и промозглым ветром, как будто я и не уезжал никуда, как будто не было этого безумного автостопа, пересечения границ... Да только о нем я бы написал книгу, если б умел. Итак:  серое небо,  промозглый ветер,  красные крыши. Крыш,  вообще говоря,  я пока и не видел, нужно наверх, наверх,  но,  наверное, уже не сегодня.  Я достаю из кармана джинсов смятую бумажку с телефонным номером. Звоню, представляюсь, передаю привет от племянника, и его рекомендации.

Все-таки это город чудес, несколько минут на метро, еще немного пешком, еще пара минут дипломатических переговоров,  и я -  обладатель крыши над головой на целую неделю - за смешные,  в сущности,  деньги. Сумка кинута в угол комнаты, окно открыто нараспашку,  и я вдыхаю запах города. Я закрываю глаза и прислушиваюсь. Запах и звуковое сопровождение для каждого города свои. Фоновое сопровождение тут тише, а запах... нет,  запах я не возьмусь передать словами, но чем-то он все таки отличается, тонкими ароматами, особенностями оттенков местного смога.

Где то на улице, внизу,  меня ждут каменные мостовые, но я задерживаюсь на лестничной площадке на мгновение, и понимаю что я обрел истинное счастье. Как выяснилось я не только обладатель крыши над головой, но и крыши под ногами, и всем городом - у моих ног.

Все еще под впечатлением, пытаясь осознать факт своего непомерного счастья, я спустился вниз и осторожно прикоснулся подошвами своих кроссовок к камням мостовой. Давай познакомимся! До этого момента я был гость, а теперь я  - полноправный житель города со своей крышей, давай же, соблюдая все ритуалы,  представимся друг другу.  Камни шепнули мне что-то в ответ, и тем  я удовлетворился.



Главная площадь, шумный проспект с толпами туристов, яркими вывесками,  вездесущими макдональдсами и старбаксами,  обезличивающими все,  до чего дотягиваются их загребущие руки. Я не скрываю легкого разочарования, стоило ли ехать за сотни километров? Но приглядываюсь к домам  и понимаю -  стоило. Пусть парадная часть, на первый взгляд,  кажется заурядной (ну да,  вывески, ну да,  золото, кого этим удивишь? Мы же все-таки не туземцы,  чтобы радоваться блестящим камушкам)  все-таки,  если присмотреться что-то в ней есть.  А,  и, ежели не присматриваться и огорченно отойти в сторону сразу,  понимаешь свою ошибку. За магазинными галереями скрываются переулочки, маленький садик у храма, пятачок с какой то скульптурной композицией, уютной и теплой.


Из плена восхищения этим лицом города, его своеобразием меня выдергивают вполне банальные проблемы: я не ел с прошлого вечера. Да и спал я не так и много, ноги давным - давно просят пощады, кажется,  я прошел значительно больше,  чем думал. Ресторан  «У Пуркмистра",  метрах в ста от площади,  кажется мне не лучшей затеей, скорее всего,  я оставлю там половину своего бюджета и оставшуюся неделю буду жить впроголодь. Но усталость берет свое,  и я захожу внутрь, естественно,  мне сразу приносят пиво,  и я делаю заказ. Я уже лет 7 мечтал попробовать это: печеное вепрево колено. Блюдо неописуемо вкусное, да и внешне выглядит эффектно. Ощущаешь себя как будто в средневековье, зажаренная свиная нога на вертеле стоит на столе - живописно.



Сытый и усталый - я в полночной темноте возвращаюсь к себе "домой" в маленькую комнатушку под самой крышей. Последние ступени даются с трудом, но я пересиливаю себя и сквозь открытую дверь чердака вновь поднимаюсь на крышу. Я раскидываю руки в стороны и пытаюсь обнять этот город, вместе со всеми его маленькими огоньками и темным небом.  Я загадываю желание: солнце! Я хочу видеть все в солнечном свете, ярким и переливающимся.


На утро я понимаю,  что мое желание сбылось, у меня даже мелькает мысль, что тут может быть исполняются любые желания, но заставить себя пожелать что-то меркантильное у меня так и не получилось. Залитые ярким светом улицы,  действительно,  казались еще прекраснее, весь город в едином готическом порыве,  устремленный ввысь, сияет золотыми украшениями на черных ажурных стенах. В этот день я заблудился в старом городе, именно его мостовые привлекали меня больше всего, я шел и шел,  разглядывая старые дома, камни, вывески, и в какой-то момент понял что я один. Где-то вокруг шумел туристический центр, но здесь,  в жаркий солнечный день,  тени дарили прохладу,  как и сотни лет назад. В промежутках, между размыканием век,  проваливаешься в средневековье, слышишь шум торговой площади, ржание лошадей, причитания горожан.


Тогда же я наткнулся на золотую улицу, узкую как коридор в среднестатистической квартире, петляющую между домами, и самое главное: закрывающуюся на ночь. Целую улицу!  Местные жители после 11 вечера закрывают на замок, как дверь на общей лестничной клетке. В тот же день, поздно вечером,  я вновь вышел на площадь.  В одном из зданий, там где галерея безвкусных магазинов модной одежды и прочей шелухи,  притаилась самая невероятная кофейня, которую я когда либо видел. Снаружи витрины стоит несколько столиков, сквозь витрину видно маленькую комнатушку с барной стойкой, а по соседству, кажется, книжный магазин.  Интересное начинается внутри: читальный зал с книгами на самом деле часть кофейни, можно взять чашечку кофе и расположится с любой книгой! Восхитительное местечко просто очаровало меня, и я в который раз пожалел о сильно ограниченном знании иностранных языков. Здесь бы сидеть и сидеть, читая неважно что, просто сам факт... Будь такая возможность,  я бы из такого заведения и не вылезал.


Я исходил всю историческую часть вдоль и поперек, неделя кажется этаким малым сроком, но время растягивается, позволяя впитать в себя как можно больше. Старый город, новый город, верхний город  (с фантазией было то ли не густо, то ли не заморачивались). Город стоит на холмах так, что практически отовсюду открывается прекрасный вид на столь милые моему сердцу красные черепичные крыши. Все холмы были мои, и я имел удовольствие сравнить,  наверное, все виды на город. Классические открыточные виды с градчан, неоднозначные - с верхнего города, очень широкие и необъятные -  с Петршинского холма, и больше всего,  мне понравившийся - с Виткова. Подъем туда, по почти тридцати градусной жаре,  был труден, как и все мои пешие прогулки по местным высотам. Дорожки парка,  разбитого на холме,  закончились и передо мной предстал последний рубеж: широкая гранитная лестница народного мемориала. Этот самый мемориал выполнен в прямо-таки жутком стиле соцреализма, на вершине такого ожидаешь увидеть либо Сталина, либо родину Мать, либо, на худой конец, колхозника с работницей. Тут же,  стоит какой-то народный герой, да еще и на коне. Не ради коня я сюда поднимался, и,  перешагнув последнюю ступеньку подъема, я медленно вздохнул и стал оборачиваться. Не успел я насладится видом на город,  как меня окликнули:  миловидная англичанка просила сфотографировать ее на фоне города. Кроме нас двоих,  на всем огромном постаменте памятника никого не было. Я делаю снимок, девушка улыбается, ветер развевает ее волосы и на секунду, я влюбляюсь в эту прекрасную незнакомку. Но затем — я вновь увлечен городом своей мечты. Отсюда, и только отсюда, создается ощущение, что весь город, да что там город - весь мир у твоих ног. Он лежит перед тобой, но ты не в нем,  а чуть отстранен садами на склоне холма.  Объять что-то можно, только находясь снаружи. От полноты чувств у меня захватывает дух.




Секунды растягиваются до минут, минуты до часов, часы до дней, дни необычайно длинны, а ночи - вечны. У меня успевает появиться несколько любимых мест, я не просто – турист, галопом пробегающий по всем, хоть кем-то замеченным, местам. Я – человек,  у которого появились свои любимые места, любимые виды. Собор святого Витта покоряет своим мрачным очарованием, тяжелым взглядом на весь город (а видно его везде) и легкостью и прозрачностью, звонкостью и звучностью воздуха - вокруг него. Карлов мост ночью, тускло освещенные, покровительственно смотрят на меня темные фигуры, вид на вечный собор Витта, город в свете фонарей, тяжелые темные воды реки. Альбертов сад, невероятное и невозможное место: сад посреди города, отгороженный огромной стеной, когда заходишь за нее -  город исчезает , вместе во всеми своими жителями и гостями. Пока все разы, что я выходил из сада обратно на улицы,  город удосуживался проявляться обратно, но я уверен:  однажды ему надоест. Это будет интересный день. Улицы старого города, малой стороны, небольшие перекрестки и скверы без названий, я оставил на них себя, размазывая тонким слоем по улицам и мостовым.


Это город,  в котором романтизм борется с реализмом, во всем остальном мире он уже проиграл... Мрачные сказки, филосовское отношение к жизни и смерти, музыканты и художники, архитектурные изыски,  которые не выпячиваются наружу... В последний день я встретил девушку, которая рисовала набережную реки, она была прекрасна,  когда всматривалась в пропорции зданий, когда придирчиво разглядывала результат своих очередных штрихов на бумаге. Я видел толпы вдохновленных городских художников  и музыкантов, вплоть до безумного старика игравшего «Аве Мария»  на стаканах, но именно эта девушка и ее картина меня впечатлили. Я подошел и попросил девушку продать ее картину, но она не согласилась, картина-  была не готова, и ей гораздо больше хотелось закончить, чем что-то продать. Она предложила прийти сюда завтра, я печально усмехнулся. Прощаясь я похлопал ее по плечу и, сунув руку в карман ее куртки,  оставил ей все не дорожные деньги.
Я попрощался с мостовыми, набережными, узкими и широкими улицами. Ветер ласково дул мне в спину. Впереди у меня было три границы и сотни километров автостопа. Я уезжал из города красных крыш с надеждой когда-нибудь вернуться вновь.