Дедушкины сливы

 
В окно светило розовое утро.
Валя с отцом сидели за обеденным столом, а мама разливала по стаканам компот и раскладывала по тарелкам булочки.
Форточка была открыта, и с улицы доносились звуки скрипки. Это были не просто звуки: скрипка казалась живой – она плакала и смеялась, вздыхала и весело лопотала – словно рассказывала о жизни на своём музыкальном языке.
– Дедушка Азаревич так играет, словно смычком по сердцу водит. А ведь никто не учил – самоучка, – сказала мама.
 – Это точно, согревает и сердце, и душу его музыка. Слышал, скрипка эта немецкая, и дедуле во время войны, как трофей, досталась. Между боями играть научился, – добавил папа.
– Да... Всю войну прошёл... С первого до последнего денёчка... Мы все ему своей жизнью обязаны, – задумчиво покачала головой мама.
Валя мало что знала про войну и не понимала, почему своей жизнью она обязана дедушке Азаревичу: он ведь не её, а чужой дедушка! Она любила, как он играет, а вот самого его побаивалась: худой, как смычок от его скрипки, он целыми днями угрюмо сидел в саду на скамейке рядом с невысокой тонкой сливой, словно боялся, что её кто-нибудь сломает.
Валя дожевала булочку, допила компот и попросилась на улицу.
– Набрось кофточку. Ветер дует с холодной стороны, – строго сказала мама, отпуская дочку.
Послушавшись, Валя оделась, взяла ведёрко с совком и вышла на крыльцо.
Со ступенек хорошо был виден соседский фруктовый сад, в котором краснели яблоки, и стоял крепкий яблочный дух. Скрипач, как всегда, сидел на скамейке. Он перестал играть и теперь пристально смотрел на сливу, словно пересчитывал, все ли плоды на месте. Их было совсем не много, на каждой веточке по сливе, и они были крупными и золотистыми, словно наполненные мёдом. Валя сразу поняла: старик не просто так сидит на скамейке, он охраняет урожай, а чтобы не скучать, берёт с собой скрипку! И вдруг девочка увидела, что сосед повернулся и смотрит в её сторону. Испугавшись, она сбежала со ступенек и направилась к песочнице, но в это время, как из-под земли, выросла чёрная, с зелёными глазищами кошка. В зубах она держала трепыхающегося воробышка. Заметив девочку, хищница стремглав бросилась к забору.
– Ах ты, негодная! – помчалась вдогонку Валя.
Но кошка проворно юркнула в щель. Рассердившись на разбойницу, девочка дёрнула заборину, и та легко сдвинулась, пропуская в сад.
Кошка, не выпуская добычи из пасти, на мгновение замерла. И этого мгновения как раз хватило, чтобы метнуть в неё ведёрко. Какая удача! Оно попало точно в цель! Кошка, выронив трофей, шмыгнула в траву.
Валя подбежала к воробышку, осторожно взяла в ладошки и почувствовала, как быстро-быстро тукает в его грудке крохотный барабанчик. Воробышек затих в руках, глядя на спасительницу малюсенькими чёрненькими глазками.
Малышка растерялась, не зная, как поступить. Забрать птичку домой? Но дома живёт кот Пафнутий. Оставить на траве? Тоже опасно: здесь его найдёт злая кошка-охотница. Как же быть? – запечалилась девочка, совсем забыв о том, что проникла в чужой сад! И тут... увидела идущего к ней старика, и сердце её забилось часто-часто, точно, как у спасённой птички! Валя замерла с широко открытыми глазами.
Только вдруг никогда не улыбающийся дедушка приветливо улыбнулся:
– А ты проворная! Дай-ка на поймыша взглянуть...
Дедушка Азаревич был не только тонким, но и очень высоким, и Вале пришлось поднять руки, чтобы показать воробышка. И только она раскрыла ладошки, как воробей встрепенулся, расправил крылышки, порх и улетел!
– Ура! Ура! – радостно запрыгала девчушка.
Однако дедушка уже перестал улыбаться, качнулся, положа руку на грудь.
– Осколок... – прошептал хрипловато, но ласково взглянув на примолкшую малышку, взял за руку: – Идём-ка со мной, – и, не спеша, подвёл к... тому самому деревцу, которое всё лето охранял.
Вот это да! Таких слив Валя ещё не видела! Они были крупные и такие прозрачные, что внутри каждой просвечивалась светло-коричневая косточка.
– Подставляй подол, будем собирать первый урожай с моей неженки! – сказал дедушка.
– Сливу зовут Неженка? – удивилась Валя.
– Это я её так зову. Она у нас не растёт. Мне её с юга привезли. Никто не верил, что саженец в первый же год даст плоды. Но деревце всё правильно рассудило: некогда мне второго года ждать, – бережно снимая золотисто-медовые сливы, пояснил дедушка Азаревич.
Когда же весь урожай был собран, он пригласил маленькую помощницу на скамеечку.
– Угощайся, стрекотунья, лакомься! Я же для тебя и растил! Вот не станет скоро меня, будешь тогда за неженкой ухаживать. Так ведь? – зорко посмотрел он на малышку.
И она усердно затрясла головой, потому что во рту её таяла самая сочная, самая жёлтая, самая-пресамая сладкая слива.
Лёгкая тень улыбки скользнула по тонким и почти бесцветным дедушкиным губам. Он достал из футляра свою неразлучную подругу-скрипку, и чудесная музыка наполнила сад и счастливое Валино сердечко.

                16.03.11