Пришествие дьявола. Глава 20

Глава 20.

Утро следующего дня выдалось не столь дождливым, как ветреным. Натужно скрипели старые покореженные ветки и сучья. Пока молодые деревья гнулись под набегами ветров, чуть не до земли, старые – лишь обмахивались листвой, но несли ощутимые потери. По всему лесу валялись сломанные ветки и стелилась обсыпавшаяся листва. Ты бродишь между великанами-деревьями и чувствуешь себя таким же, как они, твердым, непоколебимым и устойчивым. Ты подставляешь свое лицо любому ветру, ты готов благодарить бушующую стихию, что сдерживает человека от дурных помыслов, которые ведут его к бродяге Дьяволу.
Можно ли любить непогоду?! Никому ведь не расскажешь о таком стран-ном влечении, да еще когда тебя подозревают во всех смертных грехах. Отец Марк зажмурился, расставил руки и улыбнулся, будто кто-то невидимый нашептал ему какие-то слова. Ветер отозвался на его желания, и летящие листья с деревьев липли к лицу, и стала бессмысленной грустная песнь урагана. 
Ему не хотелось никуда идти, вместе с ветром он вдыхал прохладу, напол-няясь новыми силами, и представлял себя и ветром, и неподдающимся деревом,  и  тварью божьей под тем деревом. Но больше всего он искал избавления от той напасти, что неотступно преследовала его все эти дни. То была  страсть к жен-щине. И он понимал, как бессилен его разум перед этой страстью, как слаба его вера, как хаотичны поступки. Куда легче совладать с ураганом, чем с самим со-бой.
«Рвешь поспевший крыжовник, поешь церковные песни. Тебе становится легче, но как без исповеди? Нужно ехать в Зольцен, в монастырь, на исповедь.  Ты должен укрепиться в вере. Она же пошатнулась – она нуждается в тебе… Ис-поведь поможет вернуть веру. Без веры не спасти невинных. Не уберег Марту  - она потеряла разум – но она нуждалась в помощи. Шел по следу ее - призывал ее к молитвам – и не дал ей любви человеческой. И явился ей Дьявол. Боже! Но как же быстро она была  совращена! Как не увидела она, где кроется зло? И расплата -  муж, болтается в петле, объеденный крысами. И остальные, влекомые адской страстью, были истерзаны, как безмозглые цыплята.
 …Ларс искал Марту, а потом меня. Эйен тоже увязался за Мартой в лесу. А еще раньше Янек бегал за Кристиной, а потом… Потом он решил, что она со мной и забрался в этот проклятый дом. Значит… , значит…. , значит…. . Сколько этих  «значит»!
Но совершенно ясно одно! Сатана направлял женщин как приманку…».
Все больше раскрывались перед ним двери изощренного плана Дьявола, где люди впадают в разврат и гибнут, и обвиняют в этом ревнителя церкви, где тело священника становится орудием соблазна. Но еще бьется душа в своем по-рыве к божескому свету. Но это его следующая цель.
«…Янек, Ларс, Эйен – искали женщин, но попадали на место своей казни.  Дьявол завладел их мозгами. Он дал им подсказку, что искать надо совратителя, и делал их совратителями. А совратитель боится священника, не может его ви-деть - поэтому встречали они Беса в сутане! Так Дьявол насмехался над ними.
Идешь за женщиной – а приходишь к священнику. Но тебе не нужен свя-щенник – ты не шел к нему - тебе нужна женщина – тогда священник становится оборотнем и выпускает когти и рвет тебя как заблудшую скотину.
Значит, Он отправлял их искать самого себя. Он отвратил их от Бога. Разуверившись в Господе – люди станут служить Сатане».
Он вдруг понял, что ему начинает открываться Истина и Господь не слу-чайно наделяет его этой миссией. Он выходит на единственный путь…., он начинает понимать, как вызвать ЕГО. Того, кто не достоин имени, того, с  кем боролись веками истинные приверженцы Церкви Христовой.
«Но есть любовь… земная любовь, в которой я не могу себе признаться. А это грех, пока я его скрываю. Надо признаться… Надо признаться во всем. И нужно любить человека, иначе…, иначе… Нет! Другого пути нет.  Но как любить и не предать Спасителя?!»
«Solve et Coagula» - «Растворяй и сгущай» - он вспомнил ту надпись на стене. Кому были обращены эти слова? Что в них заключено? Зачем они были там написаны в заброшенном доме?

На пороге дома своей постоянной прихожанки фру Паулины он вдруг за-стал Кристину. Двери этого дома всегда были для священника открыты. Обычно он предупредительно стучал, затем входил. Кристина, последние дни переехавшая сюда, не могла знать об этом, если не рассказала ей сама Паулина.
 Девушка бросила беглый взгляд - не выражая ни радости, ни беспокой-ства, и отвернулась. Но он успел увидеть как безмятежно ее лицо, а глаза на удивление прозрачны.
-Слава Иисусу Христу, - приветствовал ее отец Марк, почтительно накло-няя голову. –Почему ты не ходишь в церковь? Фру Паулина приходит постоянно. Пройди за мной!
Если прежде девушка задавала ему вопросы: ей было интересно все, что касалось Земного пути Господа, то сейчас промолчала, равнодушно перебирая в руках разноцветные тесемки, часть которых уже украшали ее волосы, блестевшие неестественным черным блеском. Он прошелся по большой зале, где царила атмосфера затхлости и уныния, где стертая пыль оставляла свой запах, перемешанный с запахом старого комода, сундуков, стола и стульев на толстых ножках. Он растворил окно, и схватил ее за плечи:
-Что с тобой?
Но его сосредоточенный взгляд опять ничего не нашел на ее лице. И снова она прятала свои глаза. Он закачал головой, оглянулся на дверь - догадался, что там кто-то стоит и следующие слова проговорил громким поставленным голосом:
 -Я спрошу фру Паулину! Мне она сможет внятно объяснить... Я надеюсь, она ничего не скрывает и тебя не обидит...
Последние события из головы не выбросишь, и в них тоже скрывалась за-гадка такого состояния Кристины, но в ее глазах было что-то новое. В них по-явился холодный неуловимый блеск, и это подтверждало его подозрения. Он увидел, как подурнело ее лицо, как она вся похудела. Синяки под глазами, впа-лые щеки, неестественная бледность кожи - вот что было на прежде свежем юном лице. Она очень похудела после смерти Янека и  с блеском глаз неесте-ственно заблестели ее волосы. Она вытирала слезы, значит, у нее сидело что-то внутри, и она не  в  силах была совладать с этим.
Но еще ему бросилась в глаза маленькая тряпичная кукла, которую он тут же схватил.
-Откуда она у тебя?
-Их полно у всех девушек. А что?
Он еще раз осмотрел свою находку, зажатую в кулаке:
-Но с этим могут играть только младенцы.
-Нет! Эта кукла означает, что девушка стала невестой. Малышам ее не да-ют.
-А кто ее дарит?
-Ее никто не дарит. Девушка сама должна ее себе сшить. У нас считается, если есть такая кукла, она поможет выбрать жениха.
 -А детям их нельзя подарить?  - он подумал об Инессе, у которой намедни видел такую же.
-Нет! Что Вы! Это для девушек, которые ждут своего жениха.
Кристина отняла куклу у викария, нежно погладила ее, и стоя к нему спи-ной, начала что-то ему рассказывать, но он не слушал ее.
«Значит, фру Клара не могла такую куклу подарить Инессе. А Инесса могла ее взять только у взрослой девушки. Откуда же она ее взяла? Откуда?»
-Что с Вами?
-Да нет ничего.
Она отвернулась. Он взял ее за плечи:
-Ты плачешь. Не надо…
И он услышал ее шепот:
-Замолчите…
-Ты не веришь мне, но ты веришь в Бога! Прислушайся к нему! К его голо-су. Слушай, что он тебе подскажет, и не бросай свою сопилку, -  он понимал в этот момент, какая борьба идет между Богом и Дьяволом за это юную жизнь. Он знал, что теперь ее нельзя оставить, чтобы не случилась беда.
Она встала лицом к окну, и он услышал:
-К черту Вашего Бога!
-Не говори так! Не говори! - он погладил ее волосы, но вышло неловко. Тогда  он нежно обнял ее за плечи, потом взял под руку и торопливо вывел из дома.
Они проследовали по узкой улочке святого Генриха, минуя кофейню, бу-лочную и портняжные цеха и провожаемые взглядами зевак, вышли из городских ворот.
-Вот этой дорогой в последний раз уходил от меня Янек, - сказала,  всхли-пывая, Кристина, и в этот момент будто к ней вернулось ее прежнее состояние.
-Говори, говори. Тебе надо выговориться. Не молчи ни о чем. Мы не скроемся от Бога. Доверимся ему. Будем молить его о милости прощения, - не глядя на свою спутницу, священник будто разговаривал сам с собой.
-Замолчите! Прошу Вас.
-Идем, идем. Не останавливайся.
-Я не могу идти так быстро.
-Почему?
-…У меня, у меня заплетается платье между ног.
Он замедлил шаг, и она смогла говорить:
-Я... я хотела спросить Вас… Я ничего не понимаю… Почему покойную те-тушку прозвали ведьмой?
Он резко остановил ее, и в упор глядя в глаза, спросил:
-Но ты же не это хочешь спросить? Ты думаешь, что я был там, с Янеком…
-Но Вас все обвиняют, а Вы молчите… на Вас нападали – а вы молчите. И Вас... обвиняют . У Вас уже шрамы на лице…
-Но ты же знаешь правду!
-Нет.
-Ты знаешь правду. Только спроси себя.
-…Священники так себя не должны вести… Я, я боюсь всего этого. И наша первая встреча в Вашем доме в лесу…
-Что?
-Ну когда меня в первый раз привела эта девочка. Вы же видели ее? Она потом куда-то делась. Когда я нашла ее в городе…, я подумала, потерялся чей-то ребенок…, или этого ребенка бросили из-за уродства. 
«Инесса! Как же я не догадался!»
-… Я стала спрашивать у прохожих. Один конник остановил свою лошадь, я подбежала к нему, и показала рукой на ребенка, но не увидела его лица   - он тщательно его скрывал. И тогда мне показалось, что это какой-то чужак, и он не знает нашего языка, и…, и скрывает свои планы. Я раньше его никогда не видела, весь в черном… И тогда она, эта девочка потянула меня за руку и мы пошли… я подумала, она вспомнила дорогу. Мы вышли из города, свернули на тропинку, по которой вы ходите в город. И так она привела меня к вашему дому. Я решила, что она ищет Вас, постучала, а Вы были в саду и… потом…куда-то пропали. Наступила ночь и Вы появились…
Кристина схватилась за лицо, и он увидел под ее пальцами слезы.
-Не надо!   
-Я не знала, чем это кончится.
«Инесса привела Кристину! А в город ее привез всадник, прячущий лицо. Кристина попала в лапы инкуба, как и Марта… Но Инесса! Значит, она увела в лес и Олину! И увела в лапы зверя! Как же я не догадался!
Жертвы инкубов убеждены, что были с теми, в кого инкубы обратились. Эти твари приходят по ночам… 
Кристину, как и Марту Инкуб совращал в моем обличье. ОН приходил ко мне, но что-то ЕГО остановило. ОН всегда рядом со мной! Значит, у НЕГО со мной какая-то связь. ОН - продолжение меня…, и чтобы прекратить эту связь  - нужна встреча с ним...»
-Что вы молчите?! – Кристина трясла его за руки, но он был нем, и про-должал свое рассуждение.
«…Какой я слепец! Вот причина ее недуга и худобы. Мое первое предчув-ствие появилось на похоронах матери. Почему? Почему я  ничего не предпринял? Верил, что старуха не тронет Кристину. Если бы я тогда бросился на защиту Кристины… - никто не понял бы, от кого, и меня признали бы, скорее, сумасшедшим. Люди и без того устроили охоту за мной, как за зайцем… А мои молитвы? Тогда в доме я вызвал старуху! И ОН приходил в мой дом. Я почувствовал это. Двойник приходил по моему зову! Но я еще не был готов к встрече с ним.
-…Я встречал следы у своей кровати… Куда я ходил ночью? -  он вдруг вслух задал этот вопрос.
-Что Вы сказали? – спросила Кристина.
-…Я или ОН? ОН водит меня как слепца! И наводит на меня людей как на оборотня! Даже Ларса ночью кто-то привел, когда я пытался исповедовать мать, но старуха уже выжила из ума и мои попытки были тщетны. И все было истолковано как ночной ведьмовской ритуал.
Вдруг из-за угла выскочил конь вороной масти, с растрепанной сбруей и без всадника. Перейдя в галоп, задрав черный мохнатый хвост, и фыркая, как от воды, конь промчался мимо них в сторону городских ворот. И нигде не было видно ни одного человека, будто все укрылись в своих убежищах.
Фрагменты самых странных событий вспыхнули в его сознании, и невидимые иглы воткнулись в голову, причиняя мгновенную боль, за которой хлынули потоки воды, посыпались камни, раздались чьи-то голоса. Его закрутило в водовороте последних событий, но он сильно сжал голову и удержался неминуемого головокружения… Теперь перед ним открылась поляна с волнами трепетной травы. Неровное дыхание и страстные объятья. И наконец, он повернулся сам  к себе – больше никого не разглядел – хотел окликнуть себя, но не успел - вдруг ринулся, голышом, как олень, по росистой траве, весь блестящий от влаги. Еще сознание вернулось в утро, когда он увидел эти проклятые следы на полу, ведущие к кровати и  оставляющие грязь - и он, другой, беспамятный и покорный, оттирал пол от грязи и застирывал простыни, чтоб не заметила служанка. Но потом началась охота! Люди охотились на животное по имени отец Марк.
Нападение озлобленных людей – и смертельный ужас в их глазах, и бег-ство... Кто-то всегда где-то рядом и дышит в спину – он уже не сомневался.
«Тело утопленницы  -   тайно хороню на кладбище. Но выясняется - не тайно!  Останки того парня тоже пытаюсь захоронить – но кто-то сообщает об этом и напуганные люди караулят меня у кладбища, и в слепом ожидании прав-ды становятся жертвами. Летящая птица в заброшенном доме - и костлявая рука старухи, опущенная на мое лицо. Пустая вешалка в храме, куда я вешал сутану - и месса отменяется, пришлось сослаться на недомогание…  Кому могло понадо-биться одеяние священника? Я еще сомневался и пытался себя отвлечь от истинных причин. Я даже не стал искать пропажу. Теперь нет сомнений? За моей спиной ОН орудует и натравливает на меня людей».
Все в черно-белом свете представилось ему, и за всеми событиями он уви-дел звериный оскал! Он увидел того, кто был рядом всегда, того, кто посягает заменить Бога.
-Ты не пощадил даже ребенка! В одного ты вселяешься, чтобы погубить другого. Ну, выходи! Выходи, дьявольское отродье!
Напрасно он огляделся вокруг – никто не вышел ему навстречу. Вокруг по-прежнему не было ни души. Город вымер средь бела дня!
И его спутница, испугавшись, стала трясти его за руку. Но он не обратил никакого внимания:
-В ребенка вселился бес! Значит, она, Инесса, в тот вечер приходила за Олиной… , и увела ее… ТЫ не пощадил даже ребенка! Я недооценил ТЕБЯ. Кто следующая жертва?
Кристина кричала на него! И когда он замолк - тогда только до его слуха донесся ее крик. Он забормотал какие-то невнятные фразы. Но она не слушала его и бормотала:
-А вдруг завтра они меня назовут ведьмой? И вызовут инквизицию. Я не хочу гореть на костре! За что я должна гореть?! – в ее глазах он увидел не только страх, но и моление о помощи. Он должен ее спасти. Он не успел это сделать с Янеком и Мартой.
-Я никому не делала зла. В чем я виновна? Говорю Вам, как на исповеди.
-Ты должна прийти в церковь исповедоваться…
-Исповедоваться после таких ночей с Вами? …Наши свидания…
-Какие наши? …Ах да! Наши…
-Со мной… тебе… Вам… было хорошо?
-Нет-нет! Ты не должна слушать того, кто придет к тебе, даже если скажет, что от меня. Ты слышишь меня?
-Да,  - ответила она, немного помедлив, но глаза ее блеснули от каких-то мыслей. -Прежде позвольте спросить....
Но он не слышал ее последних слов, ускорив шаг до такой степени, что она заметно отстала и стала путаться в длинных одеждах. Это ее так расстроило, что  она просто закричала ему, чтобы он остановился - он вернулся к ней, присел на одно колено, и разорвал внизу подол ее платья. И вновь, в который раз он ушел вперед, громыхая сапогами по каменной дороге.
-Где же все люди? – оглянулась она.