Та фотография

По мотивам рассказов А. Конан Дойла "Скандал в Богемии" и "Его прощальный поклон"

«As to the photograph, you client may rest in peace….I leave a photograph which he might care to posses, and I remain, dear Mr Sherlock Holmes, Very truly yours,
Irene Norton, n;e Adler.  ”
A. Conan Doyle “A scandal in Bohemia”

Возможно с годами я стал более сентиментален, так как заметил, что меня все меньше и меньше занимает профессиональная  карьера моего знаменитого друга, которую я на протяжении такого длительного времени описывал с точностью и методичностью научного секретаря. Пришло время, когда в моих рассказах, которые по своей сути являются ни чем иным, как моим развернутым дневником, мне все больше хочется писать о нас, о нашем времени, о наших детях, и о том действительно значительном, что останется в памяти английского общества о деятельности мистера Шерлока Холмса.

Короткие зарисовки, которые я на протяжении 30 лет печатал в Стренд магазине, не давали мне возможности рассказать о чем мы думали, чем жили в тот или иной отрезок времени.  Шерлок Холмс всегда побуждал меня уделять минимальное место лично нам, и все внимание детальному описанию его логических умозаключений. Это выхолащивание главных героев повествования доходило у него иногда до гротеска. Например упоминание о моей второй женитьбе он передал в своем рассказе всего одной строкой «Ватсон покинул меня ради жены».
Эта скупость реальных сведений временами становилась  для нас источником сюрпризов. Так уж устроена читающая публика, что она жаждет узнать непременно больше  о своих кумирах. Нужно ли говорить, что Шерлок Холмс был одной из таких заметных фигур. Полное отсутствие каких бы то ни было достоверных сведений о нем в конечном итоге порождало многочисленные домыслы. Не редко в прессе попадались статьи о «неизвестных приключениях» Шерлока Холмс, и даже о его «женах» и «возлюбленных». Мой друг каждый раз искренне веселился, читая эти опусы.

Я решил заполнить этот пробел и удовлетворить такое страстное желание публики побольше узнать о непрофессиональной стороне нашей жизни, опубликовав повесть «Рок Баскервилей». Часто находясь в эпицентре  постоянного водоворота событий окружавших Шерлока Холмса , я заметил, что даже чисто семейные дела иногда превращались в настоящие детективные расследования.
Шерлок Холмс, а затем и его сын Майкл подчас и не замечали границ между своей жизнью и своей работой.
Именно такие, в некотором роде личные дела, и дали мне возможность рассказать чуть больше дозволенного о мистере Шерлоке Холмсе.

*
Майкл Холмс толкнул незапертую дверь салона квартиры своего отца на 221 B Бейкер стрит. Она подалась легко и бесшумно несмотря на то, что последние несколько лет ее не часто открывали.
В это солнечное утро 15 июля 1914 года Майкл вернулся в Англию после почти годового отсутствия.
Он прошелся по салону, скинул пыльный чехол с кресла у камина, где знаменитый частный сыщик мистер Шерлок Холмс в течение четверти века принимал посетителей. Сын знаменитого детектива сел в кресло и откинувшись на спинку спросил  Билли Кроула – секретаря Шерлока Холмса застывшего в дверях в ожидании распоряжений.
- Все еще никаких вестей от отца?
- Нет, мистер Холмс, уже скоро два года.
- А от дяди?
- Мистер Майкрофт Холмс каждую неделю присылает своего сотрудника, который просматривает приходящую почту, отбирает, то что считает нужным, на остальные письма я согласно распоряжению вашего отца, отвечаю в зависимости отих содержания.

Майкл глубоко вздохнул, потянулся в кресле и резко встал. Он подошел к окну и посмотрел вниз на Бейкер стрит, по которой почти непрерывным потоком двигались омнибусы, механические авто и вездесущие лондонские кебы.
- Не скрою Билли, - снова заговорил Майкл поворачиваясь к секретарю лицом, - я надеялся, что отец вернулся. Нанесу визит доктору Ватсону.
- Могу я поинтересоваться Вашими планами? Вы собираетесь остановиться здесь? Горничная, которую вы видели приходит раз в неделю, но Вам теперь понадобятся более регулярные услуги?
- Да, пожалуй, я на некоторое время останусь в Лондоне, но собираюсь вернуться в Кембридж. Надо закончить магистерский курс.

Молодой секретарь улыбнулся и позволил себе замечание.
- Доктор Ватсон будет рад. Ваше неожиданное решение об отъезде в прошлом году очень огорчило его.
- Да, - задумчиво ответил Майкл, подошел к стойке картотеки, открыл один из ящиков и праздно посмотрев на ровный ряд карточек захлопнул его на место, но не продолжил начатую Билли тему.
Казалось это недавнее прошлое и его длительное путешествие по миру и колониям уже совершенно не занимало его.
Билли замолчал, изучающее посмотрев на сына своего патрона. За прошедшие 8 месяцев, которые он  не видел его молодой человек сильно возмужал. Некогда чрезмерная худоба делавшая его неуклюжим подростком исчезла и теперь к  высокому росту прибавилась стать молодого мужчины. Этой осенью Майклу должно было исполниться 20 лет. Сын Шерлока Холмса носил американскую прическу: его темные волосы были коротко подстрижены на затылке, в то время как на лоб спадал обильными прядями густой чуб. Его тонкий орлиный профиль  отдаленно напоминающий более резкие черты лица его знаменитого отца, все также придавал его лицу решительное выражение. Но больше всего изменился взгляд больших голубых глаз. Открыв ему сегодня дверь Билли даже не сразу узнал его. Еще несколько месяцев назад это был  потухший, разочарованный, не знающий чем занять себя подросток в самом разгаре кризисного возраста, сейчас же на Бейкер стрит вернулся спокойный, хотя и не до конца излечившийся от только одному ему известных душевных травм молодой мужчина.
- Надеюсь Вы не голодны? – спросил Билли. – пока я найду кухарку… здесь совершенно нечего есть.
- Я пообедал в поезде, - успокоил его Майкл. – сегодня вечером я рассчитываю напросится на ужин к доктору Ватсону, если он в городе, а на завтра было бы неплохо найти домработницу.
- Я отправляюсь прямо сейчас, - сказал Билли уже с лестничной площадки, - если будет звонить телефон, я попросил бы Вас ответить.
- Не беспокойтесь об этом. Отцу, где бы он сейчас ни был, совершенно не интересны его лондонские дела.
Билли не стал спорить на это полное горечи замечание, и начал спускаться по лестнице.

Майкл подошел к секретеру у столика с пыльными ретортами и банками с высохшими химическими реактивами и открыв выдвижной ящик, перебрал лежавшие в нем несколько предметов. Он поднял со стола фотографию своей матери, подаренную некогда Шерлоку Холмсу королем Богемии, вытер обшлагом сюртука пыль со стекла рамки и поставил ее на место.
Затем он прошел к двери, поднял с пола свой саквояж и направился на третий этаж, в мою бывшую спальню, которую Майкл занимал на Бейкер стрит, когда ночевал здесь.

Разобрав свои вещи, он снова спустился в салон и сев в кресло отца закурил. Возращение в Англию после такого длительного отсутствия вопреки его ожиданиям не доставило каких бы то ни было дополнительных эмоций. Все та же суматоха огромного города, пустая квартира и полное отсутствие планов на будущее.

Размышления Майкла прервал резкий звонок в дверь. Он не обратил на это внимания. Горничная должна была открыть. Никто в Англии не знал о его возвращении, поэтому Майкл не ожидал никаких визитов. Молодой человек поймал себя на мысли, что кроме доктора Ватсона и леди Френсис никому и нет дела до его отсутствия или возвращения.
В этом месте он с болью подумал о Хелен. Майкл заставлял себя не думать о ней, о ее замужестве за графом Баскервилем, о их маленьком сыне. Он был бы очень рад излечиться от этого наваждение, но даже в разъездах по миру постоянные воспоминания о ней не давали ему покоя. Каждый уголок Лондона связанный с ее присутствием наполнял его мысли грустью и безысходностью.
Майкл поднял голову на неожиданный стук в дверь гостиной и удивленно воскликнул
- Входите.

На пороге стоял молодой джентльмен, одетый в дорогой костюм синего сукна с шелковым галстуком плотно обтягивающим высокий воротник белоснежной сорочки с отвернутыми уголками. Молодой человек держал в руках светло-серую фетровую шляпу такого же цвета лайковые перчатки.
- Мистер Холмс? - нерешительно спросил он.
- Да, ответил Майкл поднимаясь с кресла –это мое имя.
- Ваша горничная сказала мне, что вы вернулись сегодня утром. Мне несказанно повезло, вы ведь долго отсутствовали.
Майкл отметил еле заметный акцент в выговоре  посетителя, но не мог определить его происхождение. Джентльмен был лет тридцати, высокого роста, широк в плечах. Его светлые волосы были уложены в красивую прическу с идеальным пробором. Он был без сомнения представителем высшего класса своей страны.
Посетитель тоже с любопытством и можно даже сказать с удивлением взирал на Майкла и наконец решился продолжить.
- Прошу извинить меня за возможную бестактность, но я представлял Вас себе несколько старше, мистер Холмс.
Майкл встряхнулся поняв, что посетитель пришел вовсе не к нему, а к его отцу и поспешил разъяснить недоразумение:
- Вы очевидно хотели бы встретиться с мистером Шерлоком Холмсом?
- Да, - кивнул головой посетитель,
- Мистер Холмс находится за границей. Я его сын Майкл. К сожалению, я не могу сказать Вам, когда он вернется в Лондон.
На лице джентльмена читалось горькое разочарование. Он как-то поник  не зная, что предпринять. Он опустил голову, и задумался теребя свои перчатки, но вдруг снова посмотрел на Майкла и произнес с новой надеждой в голосе.
- Мое имя граф Вильгельм фон Крамм. Я прибыл из Вены попросить мистера Холмса помочь мне в разрешении одной семейной загадки. Я слышал о Вашем отце от моих друзей здесь в Лондоне. Вы сын знаменитого сыщика, возможно вы знакомы с его методами и не откажете помочь мне?
Первую секунду Майкл был обескуражен. Его отец никогда не считал его равным себе по способностям. Рядом с гениальным сыщиком Майкл всегда чувствовал себя неуютно. Уже несколько раз ему доводилось разрешать небольшие загадки, самое примечательное из которых  было нахождение ключей мистера Берримора в замке Баскервилей*, но об этом очень неприятном для него приключении он даже не хотел вспоминать.

------------------------
Дж Ватсон «Рок Баскервилей»

Несколько мгновений Майкл не знал что ответить на такое неожиданное предложение, но  внезапно подумал, что еще несколько минут назад говорил себе, что решительно не знал, чем заняться в Англии. Призрак скуки как тень преследовал его на родине, как и по другую сторону океана.
Скитания без цели по миру не принесли удовлетворения, экзотические пейзажи  быстро надоели, как и ощущение оторванности от дома. Граф фон Крамм предлагал настоящее приключение, дело, которого так не хватало Майклу и он ответил,  снимая чехол с кресла которое в этом салоне имел обыкновение занимать я со словами.
- Ну что же, мне уже довелось с успехом разрешить несколько несложных дел. Попробую помочь и Вам. Прошу садиться.
Австриец радостно воскликнул, кладя на обеденный стол свою шляпу и перчатки и направляясь к предложенному креслу.
- Я уверен, что вы найдете решение.

Майкл казалось не разделял его энтузиазма. Его сосредоточенная мина говорила о серьезности с которой он отнесся к новой миссии.
Прежде чем занять кресло своего отца напротив клиента, Майкл открыл ящик моего секретера и достал чистый блокнот, которые я всегда держал наготове.
Наконец Майкл занял свое место и предложил графу фон Крамму изложить  проблему.

- Две недели назад, мистер Холмс, у меня на руках умерла моя кормилица Марта, женщина которая любила меня как собственного сына, и перед тем как испустить последний вздох, она открыла мне, что я не сын моих родителей. – начал он свой рассказ.
Молодой человек заметно нервничал и голос его осекся.
- Вот, сэр, фотография моих родителей.
Граф фон Крамм достал из внутреннего кармана сюртука кожаный футляр, и открыв его передал Майклу.
Холмс  внимательно посмотрел на запечатленную пару среднего возраста. Леди была высокая сухая женщина с довольно грубыми чертами лица, темноволосая. Джентльмен тоже высокого роста и темноволосый смотрел в объектив надменным взглядом темных глаз. Его прямой нос был несколько крючковат, глаза были глубоко посажены и невыразительны. Поза, манера держаться  и одежда  говорили от том, что эта пара занимала высокое положение в обществе.
- Я не похож на них, не правда ли? -  сказал граф.
Майкл поднял глаза на фон Крамма, еще раз взглянул на фотографию и вернул футляр владельцу.
- Действительно, граф и графиня темноволосые, а вы почти блондин, телосложение ваших родителей скорее сухое , вы же широки в плечах и намного крупнее их. Впрочем, если вы занимаетесь спортом, мускулатура может серьезно изменить морфологию тела.
- Нет, я не могу сказать, что я спортсмен. Разве только верховая езда, как и все высшее венское общество. Когда я учился в Кембридже, то увлекался регби.
- Расскажите по порядку, - прервал его Холмс. - Что конкретно рассказала вам ваша кормилица перед смертью?
- Да, конечно, - попытался собраться с мыслями граф. – сначала о себе. То что мне известно.- добавил он некоторой горечью, - Я родился 30 апреля 1886 года в Белграде, где мой отец был первым секретарем австрийского посольства при короле Милане. Почти сразу после моего рождения моя мать вернулась в Вену, отец же продолжал миссию в Сербии еще около года. Затем он работал в Берлине и в 1891 году окончательно вернулся домой, где еще 10 лет служил в министерстве иностранных дел. В начале века он вышел в отставку. Моя мать умерла еще в 1898 году,  отец больше не женился и посвятил себя моему воспитанию. Я учился в Гельденберском университете и затем в Кембридже. Последние годы отец жил в нашем поместье в Тироле под Инсбруком и редко бывал в Вене.
- А чем занимаетесь вы?
- Сразу после университета я вступил в гвардию, на военную службу. В прошлом году я подал в отставку, так как собираюсь жениться.
Майкл поднял в удивлении брови.
- Да на Эмилии, второй дочери барона фон Бернштайна. Я помолвлен уже три месяца и вы должны понимать, сэр, что сомнения относительно моего происхождения доставляют мне немалые беспокойства. Как честный человек, я не могу скрывать от барона фон Берштайна темные пятна в моей биографии.
Майкл ничего не ответил и задумчиво закурил сигарету.
- Неделю назад моя кормилица Марта, которая несмотря на свои 75 лет вела мое небольшое хозяйство и всегда сама готовила мне пищу, слегла. Вызванные лучшие венские доктора предупредили меня, что перебои сердечного ритма скорее всего в скором времени приведут к кровоизлиянию в мозг. К сожалению, их прогнозы полностью оправдались. В прошлую пятницу горничная подняла меня среди ночь известием, что Марта умирает. Я бросился к ней в комнату.
Бедная старушка чувствовала себя уже очень плохо, но была в полном сознании.
- Мой бедный маленький Вилли, - сказала она, - ты остаешься совсем один. Скорее женись, что бы рядом с тобой была любящая  женщина. Но я не могу умереть не сказав тебе того, что так долго скрывали твои родители. Твоя мать не графиня фон Крамм. И даже герр фон Крамм скорее всего не твой отец.
Я должен сказать вам, мистер Холмс, что это заявление поразило меня как гром среди ясного неба, я просто потерял дар речи.
- Я не знаю, кто твоя настоящая мать,-   тут же поспешила сообщить мне Марта. -  Все что я знаю это то, что герр граф принес тебя к нам в дом в Белграде. Фрау графиня долго плакала и отказывалась тебя принимать, но в конце концов согласилась. В тот же день мы уехали в Вену : фрау графиня, ты и я. Герр граф остался в Белграде.
- Возможно вы внебрачный ребенок вашего отца, от какой-нибудь сербской красавицы? – осторожно предположил Майкл. Тогда легко объяснима Ваша скорее славянская внешность.
- Тоже самое сразу пришло мне в голову, мистер Холмс, - ответил фон Крамм, - Я тут же спросил ее об этом, но она развеяла иллюзию словами: «нет, мой мальчик, Я слышала, как твой отец говорил фрау графине «я клянусь тебе честью, что это не мой сын. Мне доверил его один друг, я обещал его воспитать и дать свое имя. Это большая честь для меня.» Это все что я знаю. »
- На этом, мистер Холмс, она попыталась поцеловать меня в лоб, как делала  каждый вечер пока я был маленьким, но не дотянулась до моего лица и упала на подушки. Она умерла через несколько часов больше не приходя в сознание.
Молодой человек был расстроен. Он не мог продолжать говорить и закрыл лицо руками. Толи горе от потери последнего близкого человека, то ли отчаяние от сознания перевернувшегося у него под ногами  привычного мира, вывели австрийского аристократа из его обычного спокойно уверенного состояния.
Майкл встал с места и открыл буфет в поисках какого-нибудь алкоголя. Как и год назад бренди и черри стояли на своих местах. Майкл налил графу французского коньяка. Фон Крамм с благодарностью сделал несколько глотков и кровь снова прилила к его бледным щекам.
- Вот собственно и все, что мне известно, мистер Холмс. – Могу добавить, что в туже ночь я просмотрел все оставшиеся после отца бумаги, но не нашел ни одного документа или письма могущего хоть косвенно пролить свет на эту тайну.
Граф замолчал и вопрошающе посмотрел на Майкла. Молодой Холмс спокойно докурил сигарету, и бросив окурок в камин, взялся за свой блокнот.
- Итак, мистер фон Крамм, - вернемся к фактам, - спокойно и по деловому сказал он, начиная делать записи.
- Вы родились в Белграде в апреле 1886 года, тот факт, что графиня фон Крамм не является вашей матерью можно считать доказанным, так как ее горничная и Ваша кормилица Марта, находилась при ней постоянно, не видела ее беременной.
В этом месте граф кивнул головой.
- Предположим, - продолжил Майкл, - что граф фон Крамм тоже не является Вашим отцом и взял на вас на воспитание. Здесь мы можем сделать первый  положительный для вас вывод: Вашему будущему тестю не придется беспокоиться о вашем благородном происхождении, так как даже если вы не фон Крамм, то без сомнения, принадлежите другой знатной фамилии.
- Но возможно я незаконнорожденный! – воскликнул молодой человек.
Майкл не повел бровью на его эмоциональный возглас и продолжил.
- Вполне возможно. Тем не менее нам открываются две возможности. Граф фон Крамм взял Вас в свою семью, так как вы остались сиротой. Но тогда не было бы необходимости скрывать это от вас и окружающих. Скорее всего вы плод любви какого-то его друга. Такую услугу, как согласие дать свое имя ребенку оказывают только либо очень близким, либо очень высокопоставленным друзьям.
- Скорее всего вы правы, мистер Холмс, - пробормотал граф. – но как узнать, кто мои родители?
- Если мы сумеем вычислить имя Вашего настоящего  отца, я думаю мы сможем найти и мать. – ответил Холмс. – Вы должны поехать в Вену и собрать сведения о всех близких друзьях вашего приемного отца в момент вашего появления на свет и как можно больше подробностей касающихся жизни графа фон Крамма в 1885 и начале 86 годах. Возможно придется ехать в Белград – место где вы появились впервые. Только собрав максимальное количество свидетельств и сопоставив их, мы сможем сделать какие бы то ни было выводы.
Майкл замолчал и посмотрел на своего посетителя сидевшего напротив него с опущенной головой.

Граф фон Крамм не сразу поднял голову оставаясь в задумчивости еще какое-то время. Майкл терпеливо ждал.
- вы правы, мистер Холмс, - наконец ответил австриец. – только я не знаю, что я должен искать и кого опрашивать? Могу я попросить Вас поехать со мной в Вену?
Он прямо посмотрел на Майкла, ожидая положительного ответа.
Молодой Холмс понял, что дело за которое он взялся с такой легкостью, принимало более серьезный оборот. Только что вернувшись в Англию он уже должен был ее покинуть.
В глубине своего сознания он даже был рад этому. Теперь на другой конец Европы его вело настоящее дело, а не праздное бегство от собственных чувств.
- Конечно, мистер фон Крамм, - только и ответил он. – Раз я взялся за ваше дело, я и должен опрашивать свидетелей. Но без вас мне будет не обойтись, я плохо говорю по-немецки.
Граф молча кивнул головой в знак понимания, и добавил.
- Когда мы сможем выехать? вы только вернулись, у вас возможно есть дела?
- Нет, об этом не беспокойтесь, - ответил Майкл самым нейтральным тоном. – Мы можем отправится завтра.
- Я остановился в отеле Ленгхем, - сказал граф, вставая и ставя на каминную полку свой пустой стакан. Дайте мне телеграмму, когда будете готовы.
На этом граф фон Крамм кивнул Холмсу головой и вышел из гостиной.

Майкл постоял еще несколько секунд в дверях, дождавшись когда за посетителем закрылась входная дверь, и медленно подошел к эркерному окну  выходившему на Бейкер стрит.
Новоиспеченный детектив-консультант задумчиво наблюдал, как его первый клиент удалялся в сторону Оксфорд стрит, и остановив кеб не углу Бредфорд стрит, исчез за черным кожаным чехлом экипажа.

Молодой Холмс вернулся в кресло у камина и долив себе бренди еще некоторое время размышлял над новой задачей, но постепенно дело молодого австрийца вытеснили  мысли о его предстоящих встречах с близкими людьми, которым он нанесет визиты. Он уже представлял себе безразличную мину своего дяди Майкрофта, когда он отдавая дань вежливости зайдет в Диоген клуб с 5ч20 до 7ч30 вечера, о без сомнения более теплой встрече с моей семьей, которая ожидала его сегодня вечером. Безотчетно он представил себе  Хелен, встречающую его в салоне на Квин Эн стрит…
Часы на буфете пробили пять часов по полудни, заставив Майкла вздрогнуть и выпрямится в кресле. Он вскочил на ноги и снова поднялся в свою спальню, что бы переодеться. Первый его визит был намечен, как он и объявил Билли, на Квин Эн стрит.

**
2 августа 1914 года мы с Шерлоком Холмсом стояли на террасе усадьбы фон Борка под Хардвичем. Хозяин поместья покоился на заднем сидении моей машины, безуспешно пытаясь развязать ремни, которыми мы с Холмсом скрутили его руки и ноги. *
Не обращая внимания на протесты арестованного немецкого шпиона, Холмс  подвел меня к балюстраде террасы и облокотившись на парапет любовался прекрасным видом заката над Северным морем открывавшимся у нас перед глазами. Отпив глоток токайского, он заговорил.

- Наконец –то выдалась спокойная минута перекинутся с Вами парой слов, мой старый дружище. Я вижу, Ватсон, - вы снова надели форму.
- Неспокойное время, Холмс, премьер министр объявил всеобщую мобилизацию. Я возвращаюсь в Чарринг кросский госпиталь. Если откроется фронт на континенте, я уже слишком стар, что бы участвовать в боевых действиях, но здесь еще могу пригодится.
Шерлок Холмс улыбнулся одними уголками губ, так хорошо знакомой мне улыбки,
- А вы, - продолжил я, - вернулись как раз во время. Не знаю где вы были, но возможно через пару недель все дороги в Европе были бы уже обрезаны.
- Я был в Чикаго, теперь это уже не тайна, - ответил Холмс закуривая,- два года среди потомков депортированных преступников и иммигрантских отбросов со всего мира . Пожалуй, за всю мою карьеру мне не приходилось так тяжело.
- Вот откуда этот ужасный акцент и бородка, - заметил я.
Мой друг рассмеялся,
- Завтра от этого не останется и следа. Я смогу нанести визит леди Френсис в нормальном виде.
- Без сомнения, она была бы рада принять Вас так как есть.

Сумерки начали опускаться на берег и с моря подул свежий ветер. Холмс повернулся ко мне в пол оборота и я заметил непривычный теплый блеск в его глазах. Я догадался о чем он хотел спросить, но почему то не спрашивал.
- Что Майкл, закончил курс в Кембридже? – как бы мельком, наконец задал он  вопрос о своем сыне.
Я с упреком посмотрел на него, но он не повернул голову, продолжая  курить.
- Нет.  Майкл оставил Кембридж в прошлом году и уехал путешествовать по Америке. – ответил я.
Холмс бросил в мою сторону косой взгляд  и недовольно сказал.
- Как он мог узнать, что я был Соединенных Штатах?
- Он не был в Соединенных Штатах: Аргентина, Чили, Океания. То что он успел рассказать мне - целый приключенческий роман. Мальчик сильно возмужал, Холмс,  вы не узнаете его.

Мой друг качнул головой и бросив недокуренную сигарету с террасы в море сказал.
- Значит он вернулся?
-Две недели назад. Но снова уехал.
- Куда?
- В Австрию.
- В Австрию! – на этот раз Холмс не смог разыграть безразличие. – Он сошел с ума! Хочет оказаться интернированным!
- Он занял ваше место, мой друг. Уже на следующей день после своего возвращения. -

-------------------------------
А Конан Дойл «Последнее дело Холмса»



Последнюю фразу я сказал не без скрытого удовольствия. Я был уверен, что Шерлок Холмс будет задет за живое. Я оказался прав. Холмс посмотрел на меня своим сосредоточенным глубоким взглядом, остроту которого не потупили ни годы, ни изматывающая, напряженная и опасная работа.
- В день его возвращения к Вам пришел посетитель, но застал вашего сына. – продолжил я почти провокационным тоном. - Теперь на Бейкер стрит 221 В снова работает консультирующий детектив. А вы мой друг, можете возвращаться в Фулворс разводить пчел.

Шерлок Холмс хлопнул меня по плечу и усмехнувшись направился к ожидавшей нас машине.
- Расскажите по дороге, что вам известно, - добавил он, когда я завел мотор – несколько раз он неплохо справился один, - добавил он, - и мы с шумом отъехали от парадного крыльца.

Проезжая Хардвич, Холмс попросил остановиться у почты и отправил телеграмму в Лондон. Я понял, что она была адресована в Скотланд Ярд, так как к нашему прибытию в полицейское управление нас уже ждали сотрудники в штатском, которые пересадили  пленника в другую машину, и увезли его в сторону Уайтхолла.
Провожая взглядом герра фон Борка я думал, что Шерлок Холмс никогда не сможет отойти от дел. Он будет отдавать все силы работе, пока  будет жив и нужен Англии.
Поставив авто в гараж Скотланд Ярда, так как этот быстроходный вид транспорта был предоставлен мне полицейским управлением по просьбе моего друга, мы пешком двинусь по улице в сторону Арки Адмиралтейства.
- Ватсон, меня просто преследуют тени, - вдруг сказал Холмс.

Отвыкнув от его неожиданных тезисов, я с беспокойством повернул голову в его сторону.
- Вы заметили по какой улице мы идем? – спросил он.
Я знал Лондон значительно хуже моего друга и надо сказать далеко не всегда обращал внимание на названия. Не понимая к чему он клонит , я огляделся по сторонам в поисках таблички на ближайшем здании.
- Бродвей. – просветил меня Холмс. – так называется главный проспект Нью Иорка.
- В самом деле, - удивился я , так как улица на которой мы стояли была всего лишь проулком.
- А Америке любая наша вещь принимает значительно больший масштаб, - философски добавил он, и молча продолжил путь.
Собирая на себе недоуменные взгляды прохожих, на необычный наряд Холмса, мы пошли пешком в сторону Трафальгарской площади. Шерлок Холмс оглядывался по сторонам и я догадался, что его пытливый и натренированный взгляд ловил многочисленные изменения Лондонской жизни произошедшие за два года его отсутствия.
- Холмс, а не поужинать ли нам у Симпсона, как в старые добрые времена. – неожиданно пришла мне в голову мысль, когда мы пройдя под арку Адмиралтейства, оказались на перед Национальной галереей.
Мой друг повернул голову в мою сторону, и хлопнув по плечу, ответил:
- Отличная идея, -если там еще подают такой же сочный ростбиф.

***
Мы вернулись на Бейкер стрит около 9 вечера. Окна салона на втором этаже были ярко освещены.
- Майкл вернулся! – радостно воскликнул я. – Теперь вы узнаете из первых уст, как закончилось его  австрийское дело.

Шерлок Холмс достал ключи от своей квартиры и открыл дверь не помедлив ни секунды, как будто покинул ее не два года назад, а сегодня утром. Его секретарь уже ушел домой, поэтому нас никто не встретил, и мой друг как не в чем ни бывало повесив шляпу на вешалку в прихожей, стремительным шагом поднялся по лестнице. Я следовал за ним по пятам.
- У Майкла посетитель, - заметил он, промедлив секунду перед дверью. – на вешалке чужая шляпа.
- Может быть у Майкла, новая? - ответил я.
- Большего размера, - парировал он, и стукнув один раз в дверь объявляя наш визит, по хозяйски открыл ее, не дожидаясь ответа.

В наших креслах у камина сидели Майкл и незнакомый мне молодой джентльмен. При нашем появлении оба вскочили на ноги и у Майкла вырвался невольный возглас радости.
Взгляд мальчика вспыхнул, но тут же затуманился так хорошо знакомой мне дымкой неуверенности. Майкл слегка побледнел и сломал сигарету, которую держал в руках. Отбросив ее обломки в камин, он сделал шаг навстречу своему отцу.
Шерлок Холмс тоже приложил немалое усилие, что бы не показать своих эмоций. Он протянул руку Майклу и с силой пожал ее, но в следующий момент  прижал своего сына к себе, обнимая.

Лицо Майкла повернутое в мою сторону, так как я стоял за спиной у Холмса, сначала обескураженное, через секунду засветилось от сознания, что его отец был очень рад видеть его.
Когда Холмс отпустил его, он сказал немного смущенно.
- Я тоже рад, отец, что вы вернулись.
Затем Майкл пожал руку и мне. Я хлопнул его по предплечью, заговорщически подмигнув.

Посетитель Майкла вежливо стоял в стороне ожидая окончания выражения наших эмоций, и молодой Холмс наконец представил его.
- Отец, доктор Ватсон, - это граф фон Крамм, мой клиент. Я вернулся вчера из Вены, а сегодня граф срочно прибыл вслед за мной. Он нашел в бумагах своего отца интересные документы. Граф только, что вошел, мы даже не успели начать разговор.
Я заметил, что на столике перед камином лежал довольного большого размера бумажный конверт.
- Мистер Холмс, - обратился граф, к моему другу, - какая удача, что вы вернулись. Мы с мистером Холмсом, вашим сыном достаточно продвинулись в расследовании моей истории, но возможно вы смогли бы дать ваше мнение по этому вопросу.
- Ватсон ввел меня в курс того, что было известно до твоего отъезда в Вену, Майкл. Я с удовольствием послушаю новые факты и возможно мне удастся пролить свет на тайну вашего рождения, граф, если Майк уже не раскрыл ее. Прошу садится.
- Этот конверт, мистер Холмс, мне принес три дня назад мой нотариус. После нашего визита с мистером Майклом Холмсом к нему, он снова пересмотрел документы предыдущих лет и нашел это в деле другого клиента. Видимо в то время он или его отец, бывший нотариусом отца, а может его ассистент перепутали папки. Вы можете ознакомиться с его содержанием. Там всего лишь фотография, но поскольку мой отец оставил ее у своего нотариуса вместо того, что бы поместить в альбом, она должна иметь какое-то важное значение.
Граф поднял конверт, протягивая его моему другу.
Холмс взял его и положил  обратно на стол. Затем он прошел к камину и сел в свое кресло жестом приглил меня занять мое напротив него.
- Чуть позже. – сказал он - Начитать с последнего звена не в моих правилах.

Молодые люди как школьники отошли в сторону. Майкл сел на стул у стола, а граф фон Крамм устроился на канапе.

Шерлок Холмс взял из штатива одну из своих трубок, и сдув  довольно толстый слой пыли, потянулся к персидской туфле за табаком.
Но за два года его отсутствия качество этого курева и так далеко не первого сорта уже совершенно не годилось для употребления, и я протянул ему мой подсигар. Разломав одну сигарету, Холмс набил свою трубку и с удовольствием выпустив к потолку струю густого дыма, сказал.
- Прошу простить меня мистер фон Крамм за несколько ностальгическое настроение. За годы проведенных вдали от Англии и моих привычек, я не могу отказаться себе у довольствии возвращения домой.
- Что вы, мистер Холмс, - я прекрасно понимаю, - может быть мне лучше зайти завтра? – Граф уже собрался подняться, но Холмс остановил его нетерпеливым жестом.
- Не в коем случае. У меня есть кое-какие соображения по вашему делу. Я слушаю Вас.
- Я думаю будет лучше, если мистер Холмс расскажет. В этом деле со всеми неизвестными я дал ему практически невыполнимое задание – ответил граф, поворачивая голову с сторону Холмса-младшего.
Майкл слегка усмехнулся улыбкой так похожей на своего отца и начал рассказ.

- Первое с чего мы начали, прибыв в Вену, отправились к нотариусу фон Краммов. Но не тому, кто сейчас ведет дела, а метру Шварцу старшему. Он занимался делами семьи на протяжении нескольких десятков лет. Это очень пожилой господин, сейчас на покое, но нам удалось поговорить с ним. Метр Шварц вспомнил, что графиня фон Крамм вернулась в Вену с новорожденным сыном и с ее слов было составлено свидетельство о рождении. Местом рождения был назван город Белград. Ребенок не был крещен, так как Сербия страна православная, а новорожденный должен был быть посвящен в католичество. Кристины состоялись в соборе Св Стефана в Вене 7 мая 1886 года.
Следующим этапом был поиск слуг, могущих дать важную информацию. Из всего персонала, работавшего в доме фон Краммов в Вене в момент прибытия графини, никого не осталось. По книге мажордома за 1886 год я составил список имен. Многих уже не было в живых.  С мая 86 года жалование снова начислялось кучеру Якобу Гримм, горничной Агате Крински и уже известной нам няне. Из этого я сделал вывод, что именно они прибыли с графиней из Сербии.
Мы потратили три дня на поиски двух возможных свидетелей, но нашли только старого кучера проживавшего теперь у своего внука в одном из в рабочих пригородов Вены, за Дунаем.

Его свидетельство косвенно подтвердило утверждение няни. Якоб не видел графиню беременной. Но более интересную информацию он выложил сам не понимая ее значения. Кучер рассказал, что за несколько дней до появления в доме ребенка граф Фон Крамм неоднократно посещал небольшой охотничий павильон в окрестностях Белграда. Гримм думал, что речь шла о тайных переговорах, граф был австрийским дипломатом, потому что постоянным попутчиком его хозяина был сам король Милан 1. Последний не брал с собой никакой свиты, возивший их Гримм был единственным слугой знавший об этих посещениях.  Без сомнения они носили самый конфиденциальный характер.
Я спросил у герра Гримма, - уточнил Майкл, - не из этого ли павильона граф забрал ребенка?
Он ответил, что нет.
На следующий день их последнего визита в охотничий домик герр Гримм отвез графа в один отель, он не помнил названия, но это был лучший отель в Белграде. Граф приказал ждать не у центрального подъезда, а у служебных ворот. Он пробыл в отеле очень мало времени и вернулся в карету через задний ход, неся на руках ребенка.
«- и вы никогда никому об этом не говорили? – спросил его мистер фон Крамм, -добавил Майкл, -
«- нет, я очень уважал герр и фрау Крамм. – покачал головой старый слуга, - Понятно, что хозяин прижил где-то сына, но разве это мое дело. Мне хорошо платили за то, что бы я держал язык за зубами. И вам бы я не рассказал, если бы здесь не стоял сам молодой герр фон Крамм. Вам, сударь, я не буду врать, раз уж вы узнали об этом. Ваш отец был благородный человек. Не бросил вас»
На этом мы простились со стариком, - сказал Майкл, закуривая, - было очевидно, что он считал Вильгельма побочным сыном графа. Возможно сам фон Крамм так объяснил ему.

Шерлок Холмс кивнул головой, соглашаясь с этим утверждением.
- Несмотря на скудность сведений, - продолжал Майкл, - я все-таки посчитал это удачей,  мы ухватили тонкую ниточку событий, найдя точное место, где Вильгельм фон Крамм появился в первый раз еще не в качестве сына австрийских аристократов.
- Но почему Майкл, - в недоумении спросил я, - ты связываешь тайные поездки графа и сербского короля в охотнечье поместье с тем, что старый граф забрал ребенка в каком-то отеле? Это действительно могли быть дипломатические переговоры?
Майкл улыбнулся давая понять, что ожидал этого вопроса.

- Доктор Ватсон, прежде чем отправить в Белград, поездка в который после 26 июня была сильно затруднена особенно для фон Крамма – австрийца*, мы попытались узнать о дипломатической работе графа в Вене. Мистер фон Крамм, - Майкл кивнул в сторону Вильгельма, - разыскал одного из сотрудников отца, работавшего с ним в Белграде. Мы объяснили ему наш интерес к старым делам рабой над биографией отца и расспросили его о последних неделях работы в Белграде. Герр фон Кравиц – был вторым секретарем посольства, и без сомнения владел всеми секретами того времени. По его утверждению в этот период не велось никаких конфиденциальных переговоров. Мы прямо спросили его было ли ему известно о тайных поездках графа с королем в какое-то поместье.
Герр фон Крамм удивленно посмотрел на нас и загадочно ответил.
«- я не знал всех деталей. Но могу ответить совершенно точно, что это не были служебные визиты. Фон Крамм был личным другом короля Милана 1 и в последние дни перед возвращением в Австрию он много времени проводили вместе с ним. Я не знаю, что они делали на вилле, но кажется это была личная проблема короля.
- Я не удержался, мистер Холмс, - вступил в разговор фон Крамм, - и задал вопрос видел ли герр Кравиц мою мать беременной. Старый дипломат очень смутился и ответил совершенно неуверенно, из чего я сделал вывод, что это не было правдой.
«– я очень редко видел фрау графиню. Пока граф был в должности первого секретаря посольства она не долго жила в Белграде.
- Таким образом, - подытожил Майкл, - было очевидно, что фон Крамм и король в те дни решали вопрос опекунства ребенка и возможно пытались убедить его мать согласится отдать мальчика на воспитание фон Краммам.
У нас появился первый подозреваемый на отцовство  – сам король Милан 1**, но все еще оставалось полной тайной, кем могла бы быть мать.

Мне было ясно, что ответ на этот вопрос мы сможем найти только в Белграде. Несмотря на прошедшие почти 30 лет, возможно еще были живы те, кто работал в интересовавший нас период в этом охотничьем дворце.
Мы отправились в Сербию довольно кружным путем через Цюрих. Мистера Крамма мы представили швейцарцем, а я англичанин подозрений у сербов не вызывал.
Найти охотничий домик короля было не сложно. Несмотря на то  что поменялась династия и не одно правительство, эта вилла по-прежнему используется для приема высоких гостей. Попытаться поговорить с самим впоследствии отрекшимся от престола Миланом 1 мы уже не могли. Он умер в 1901 году, поэтому оставалась надежда на его бывших слуг.
Мы осторожно опросили работающий сейчас персонал, нашли отель в котором скорее всего состоялась передача ребенка графу Фон Крамму, но никто не мог  дать нам  каких бы то ни было сведений о событиях почти тридцатилетней давности.
Наше расследование зашло в тупик.

Я слушал Майкла и удивлялся с каким спокойствием он рассказывал о таком захватывающем расследовании. В этой бесстрастности в подходе к решаемой задачи так явно просматривалось сходство с его отцом.
---------------------------------
*26 июня 1914 года в Сараево был убит австрийский наследник Франц-Фердинад
** Милан 1 Обренович – Король Сербии 1882 – 89.

- Мы обсуждали план дальнейших действий в сьюте мистера Крамма, когда ему неожиданно пришло в голову попытаться найти слуг короля в Вене, ведь после окончательной ссоры с  сыном – новым королем Александром 1, Милан с 1899 жил в Австрии. С момента его смерти прошло всего 13 лет. С небольшой долей удачи, мы могли бы найти его слуг.

Проведя в Белграде всего несколько дней, мы отравились обратно в Вену.
Действительно, первые же расспросы в его особняке вывели нас на его старого камердинера.
- Драган Мирович, узнал меня, - вступил в разговор мистер фон Крамм. - Отец еще был в Вене, когда король прибыл к нам в 1899 году. Он даже жил в нашем особняке какое-то время пока ему не подыскали соответствующее статусу монарха жилье. Денщик Драган состоял при короле с 1886 года, и это давало мне надежду, что он мог знать важные для меня вещи.
- Как только мистер Крамм сказал ему, что  он приемный сын, старый деньшик, заплакал, - продолжил Майкл.
«Герр Вильгельм, - сказал он, вытерев слезы и немного успокоившись, - зачем вам беспокоить себя и дорогих усопших. Граф фон Крамм был вам хорошим отцом.
- Я никогда не говорил обратного, - снова не выдержав добавил фон Крамм, -  я только хочу знать правду.
- Я не знаю кто ваш настоящий отец.- оправдывался старик.
- Но мою мать вы видели?
- Да. Ее и ее компаньонку. Она была очень красивая женщина. Стройная, с удивительными голубыми глазами. Вела себя так независимо, я бы сказал княгиня. Они прожили на вилле несколько дней. Его Величество посылал меня не раз с разными поручениями: заготовить дров, найти горничную. Я отвечал за хозяйство в охотничьем домике.»

Я стал расспрашивать старика – продолжил Майкл, - осторожно, не наседая на него сразу с грудой вопросов. Нам удалось выяснить, что дама с ребенком и ее компаньонка прибыли в Сербию из южных княжеств Германии, но они не были немками, так как между собой они говорили на неизвестном Драгану языке. К сожалению так и не удалось добиться от него, что это был за язык. Возможно голландский, возможно датский. Король вел себя с дамами почтительно, но не более чем вежливо. Я решил, что женщина, ребенка которой он пытался устроить не была его любовницей, а значит это не был его ребенок. Фамилию  незнакомки, и даже имени старый слуга не понял, или просто не знал.
Старик вспомнил одну важную деталь: эта женщина каждый вечер играла на пианино. По словам старика, играла хорошо и даже пела, как он сказал, ангельским голосом.

- Выводы было сделать  не сложно – бесстрастно заключил Майкл. – раз король сам занимался таким деликатным делом, значит речь шла не просто о его приближенных, а скорее всего о внебрачном ребенке кого-то из его семьи. Вторым очень важным выводом было то, что раз он предложил графу Фон Крамму, родовитому австрийскому аристократу опекунство – это значило, что ребенок по рангу, даже будучи незаконнорожденным, должен был занимать высокое положение.
Матерью без сомнения была актриса или певица.
Теперь предстояла архивная работа. Нужно было собрать сведения о всех близких родственниках или друзьях короля и попытаться найти того, у кого в 1886 году могла быть любовница актриса.
Мы условились с графом, - Майкл кивнул в сторону фон Крамма, - что он наймет секретаря, который соберет необходимые сведения об окружении короля Милана 1 в этот период и будет работать в библиотеке и просматривая светскую и скандальную хронику при интересующих нас дворах.
- Я уже дал объявление о найме в газету, - сказал фон Крамм, - но несколько дней назад  мой нотариус принес мне этот конверт. Он сказал, что это письмо отец получил лет 10 назад, и в момент его смерти при передаче мне всех дел, он оказался в бумагах другого клиента и сейчас они случайно обнаружили это. Конверт содержал только одну фотографию без надписей и каких бы то ни было объяснительных документов. Я решил, что должен показать фотографию мистеру Холмсу.  Я не знаю изображенных на ней людей. Возможно это имеет отношение к нашему расследованию.

***
С этими словами фон Крамм взял со стола конверт и передал его Шерлоку Холмсу. Мой друг раскрыл его и достал  фотографию кабинетного формата. Холмс бросил на ее проницательный взгляд, и тут же с его бледного сосредоточенного лица спало напряжение,  по губам пробежала удовлетворенная улыбка.
Я понял, что его предположение, о котором он нам еще не рассказал, подтверждалось.
- Ватсон, -  обратился он ко мне, - посмотрите. - Он подошел к моему креслу и показал половину фотографии, закрыв вторую конвертом, таким образом, что бы я мог видеть только одного изображенного на ней.
С фотографии смотрел молодой джентльмен в возрасте 25-30 лет. Высокого роста, богатырского телосложения, его светлые волосы были отпущены до длины считавшейся бы в  Англии в ту эпоху неприличной. Судя по поблекшему цвету снимка и странному костюму джентльмена она была сделана менее 30 лет назад.
Запечатленный мужчина был одет в некое подобие военной формы с галунами на кителе и позументом обрамлявшим прорези для пуговиц. Он держал на руках новорожденного ребенка запеленгованного в богатые кружевные пеленки.
- Вы узнаете этого джентльмена? - спросил меня Холмс.
Я был обескуражен. Это широкое открытое лицо с немного курносым носом и вздернутыми в разные стороны короткими усами кого-то напоминало мне. Без сомнения, я видел этого человека раз  Холмс так уверенно спрашивал меня об этом.
- Не могу вспомнить, Холмс, - потер я лоб помогая моим мыслям. – какой-то ваш клиент?
- Клиент. Вы видели его здесь, в этом самом салоне. Правда, мой друг, прошло 25 лет.

Я недоуменно посмотрел в сторону двери, как бы представляя себе человека на фотографии, входящим в нее.
- Он был в маске, - помог мне Холмс,  уже не скрывая улыбку.
- Король Богемии! - воскликнул я, наконец узнав человека на фотографии.
- Вполне возможно. – вмешался в разговор граф фон Крамм. – Меня не удивляет, что фотография герцога Богемии  могла оказаться в бумагах отца. Он был посланником в Сербии, а король Милан 1 был двоюродным братом Вильгельма Ормштейна, наследного принца Богемии. Я допускаю, что ни были знакомы.

Не обращая внимания на объяснения графа, Холмс приблизился к своему сыну, и убрав конверт с фотографии, теперь обратился к нему.
- А ты, Майкл, узнаешь эту леди?
Заинтригованный, я встал и тоже подошел к ним. Как только Майкл бросил взгляд на фотографию, он внезапно сильно побледнел. Я даже испугался, что ему стало плохо. Он поднял, ставший влажным взгляд, на своего отца и произнес.
- Это мама.
Холмс с триумфальным видом забрал фото из его рук и передал мне.

Действительно, женщина сидевшая на стуле с высокой спинкой рядом с мужчиной державшем ребенка была никто иная, как Ирена Адлер.
- Я не понимаю, Холмс, - пробормотал я, - Ирена Адлер и король Богемии на одной фотографии, мы знаем эту историю. Но как она оказалась у графа фон Крамма, и что за ребенок на руках у короля?
Шерлок Холмс обвел нас своим играющим искорками удовольствия взглядом и остановил его на графе фон Крамме.
- Это их сын. Сын Ирены Адлер и Вильгельма Сигизмунда фон Ормштейна, который сейчас стоит здесь перед Вами.
Граф фон Крамм нервно передернул плечами и провел рукой по лицу.
- Вы хотите сказать, мистер Холмс, - неуверенным голосом спросил он, - что принц Богемии и эта леди мои родители?
- Именно это я и хочу сказать, сэр. А Вам, Ватсон, я могу добавить, что вы держите в руках ту самую фотографию, которую я не нашел 25 лет назад в деле, которое в ваших записках вы назвали «Скандалом в Богемии».

Граф фон Крамм, немного придя в себя, задал еще один вопрос.
- Вильгельм фон Ормштейн еще правит Богемией, но где эта леди, моя мать?
- Сожалею, мистер фон Крамм, но должен сообщить Вам печальную новость.- снова повернулся к нему Холмс, -  Она умерла 10 лет назад. Умерла, оставив мне сына от нашего непродолжительного союза.
Граф поднял глаза на Майкла, который уже несколько секунд не отрываясь смотрел на молодого австрийца немигающим взглядом.
- Это значит, что вы, Холмс, - обратился он уже к Майклу, - мой брат?!

В этот момент важность этой новости стала наконец  укладываться в моем сознании. Я начал замечать некоторую схожесть лиц Майкла и Вильгельма фон Крамма: одинаковый разрез и цвет глаз, похожие голоса, хотя и говорили они с разными акцентами.
Без сомнения они были сыновьями Ирены Адлер.
Я взял с каминной полки фотографию мисс Адрес подаренную Холмсу королем Богемии, и поднес ее к молодым людям еще стоявшим в оцепенении.
Холмс поглядывал на них украдкой, и я понимал, что он тоже не знал как ему квалифицировать эту неожиданную новость.
Майкл первым сделал движение в сторону графа фон Крамма. Он протянул ему руку со словами.
- Я счастлив Вильгельм, что у меня есть брат. Надеюсь, что мы узнаем друг друга лучше.
Граф фор Крамм с благодарностью ответил на этот спонтанный жест своего младшего брата и добавил.
- Я не ожидал, Майкл, но то что я уже узнал о вас, делает меня счастливым иметь такого брата.
Молодые люди горячо пожали друг другу руки.
- Холмс-  воскликнул я в недоумении, - король Богемии просил Вас найти эту фотографию, а показал вам совсем не ту, которую хотел получить обратно?
- Ватсон, - Холмс бросил на меня снисходительный взгляд. – неужели вы действительно думаете, что я искал ту фотографию, которую он показал нам тогда.

- Джентльмены, - смущенно вмешался граф фон Крамм. – все так смешалось, я должен извиниться, но я чувствую, что сейчас не в силах продолжать нашу беседу. Я прошу разрешения удалиться и буду счастлив пригласить всех завтра на обед в кафе Руаяль. Это недалеко отсюда и от отеля Лекхом, в котором я остановился.
Шерлок Холмс сделал понимающий жест рукой в качестве прощания.
Граф рассеянно направился к двери, но внезапно остановился и бросив взгляд на младшего Холмса сказал.
- Майкл, вы не хотите составить мне компанию, мы могли бы выпить по кружке пива, где- нибудь …
Майкл посмотрел на меня, а не на своего отца, безмолвно обращая мне свою радость и направился следом за графом. В дверях они оба обернулись, что бы проститься  и мне уже совершенно осознанно бросилась в глаза их потрясающее сходство.

Когда за молодыми людьми закрылась дверь, я опустился в свое кресло предварительно налив себе бренди.
- Да, Холмс, каждый раз Ваше возвращение несет свою долю потрясений. – заметил я, - Прошлый раз вы повергли меня в бесчувственное состояние, в этот раз с порога сделали открытие существования еще одного сына Ирены Адлер, а может вы знали об этом? – неожиданно вслух подумал я, - неужели она не сказала вам, когда вы были вместе?
Холмс отошел от окна, где смотрел как по Бейкер стрит удалялись его сын и его вновь обретенный брат. Затем вернулся к камину и взяв свой бокал с бренди ответил,
- Нет, не знал.
- Женщины, - только и нашел, что ответить я.
- Это естественно, - не понял Холмс моего удивления, - совершенно очевидно, что Ирена не хотела говорить мне о таком деликатном моменте своей биографии. У каждой женщины есть секреты, которые мужчинам для их же спокойствия, лучше не знать. К тому же я уверен, что она молчала для блага своего сына. Король устроил его так, что он получил знатное имя и будущее состояние. Ставить под удар его благополучие было бы крайне губительно для него, поэтому Ирена молчала. Но тем не менее умирая, она оставила у нотариуса не только документы касающиеся нашего сына Майкла, но и пакет адресованный графу фон Крамму.
- Только эту фотографию. – удивился я.
- Нет, я предполагаю, что она написала письмо с объяснением его происхождения и возможно послание его приемному отцу, но граф фон Крамм уничтожил и то и другое. Оставив только анонимную фотографию, которая без дополнительных объяснений, не вызвала бы у Вильгельма никаких вопросов.
- Откуда вы знаете, что были письма? – удивился я.
- Конверт, - Холмс поднял со столика пустой конверт и приложил к нему фотографию.
Она оказалась как минимум на треть меньше по размеру.
- Видите, зачем было класть в такой большой конверт не подходящую по размеру фотографию. Но если вы добавите сюда несколько листов бумаги -  например письма, то упаковка будет соответствовать их формату.
- Возможно граф переложил фотографию в другой конверт, который вы держите в руках? – не сдавался я.
- Нет, Холмс покачал головой, - адрес написан почерком Ирен. – он сделал несколько шагов к своему секретеру и открыл запертый на ключ нижний ящик. Он достал точно такой же конверт и положил рядом с первым.
- Этот пакет был адресован мне. Я получил его 10 лет назад. Он содержал все документы касающиеся Майкла.
Не нужно было осматривать бумагу, что бы было ясно, что два этих конверта происходили из одной пачки. Одним и тем же почерком и чернилами были написаны имя и адрес Холмса и координаты графа фон Крамма. Швейцарская почта доставила одно послание  в Лондон, а другое в Вену.
- Вы правы, Холмс, - согласился я.
- Все это бросилось мне в глаза, как только я увидел конверт, а когда фон Крамм достал из него фотографию, я уже знал о чем шла речь.
- Вы очень внимательно ее разглядывали, - заметил я.
- Да, - мой друг усмехнулся, - я был крайне заинтересован наконец-то увидеть ту фотографию, которую искал на вилле в Сен Джон Вуд в салоне миссис Нортон.
- Мне показалось, что вы увидели то, что ожидали увидеть.
Мой друг бросил на меня лукавый взгляд и ответил.
- Признаюсь, Ватсон, эта небольшая загадка только добавила мне удовольствия возвращения домой. Конечно, уже с первый слов объяснений Майкла,  и когда граф сообщил, что в конверте была фотография, которую его отец хранил у нотариуса, а не в альбоме, у меня мелькнула мысль о нашем старом деле.
- Почему?
- Имя граф фон Крамм ничего не напоминает вам?
Моя память медленно, но верно доставала из дальних закутков детали того быстрого, но памятного дела. Внезапно я вспомнил имя.
- Король Богемии назвался фон Краммом, когда пришел к вам.
- Именно, мой друг, - удовлетворенно ответил Холмс.
- Фон Крамм, фотография, Австрия –немецкоговорящая Европа, и молодой человек 30 лет ищущий своих родителей. Слишком много совпадений. Все это стремительно неслось в моем мозгу. И каждая фраза Майкла, все детали, были для меня как разрозненные камешки мозаики, складывавшиеся один за другим в ясную картину.
Вы помните, последний вопрос, который я задал Майклу, а ответил на него граф.
- Да, - сказал я, - общались ли пражский и белградский дворы.
- Отвечая, граф дал мне последние элементы: Сербский король Милан был двоюродным братом и опекуном богемского князя. И именно он попросил своего друга бездетного графа фон Крамма покрыть позор его непутевого родственника.
Посмотрите, сейчас Вильгельм фон Крамм примерно в том же возрасте, что и король на этой фотографии.
Холмс взял ее со стола и передал мне.
Я надел очки и внимательно вгляделся в черты лица короля.
– Та же стать, светлые волосы, я вспоминаю, что король был высокого роста. Его сын такой же богатырь. Форма носа. Без сомнения.–  Я вернул фотографию моему другу.

- Но я не понимаю одного, Холмс, - продолжил я – как Ормштейн хотел тогда в 87 году, что бы вы нашли фотографию, если он показал вам другую?
- Ватсон, Ватсон, - усмехнулся мой друг, - хоть мне и нечем похвастаться в этом давнем проваленном деле, но уж в такой слепоте даже тогда, в начале моей карьеры меня нельзя было упрекнуть. Конечно, я сразу понял, что то, что нам показывал король была только похожая фотография.
- Он сказал Вам, что на ней был еще ребенок?
-Нет. Я видел короля всего два раза и оба в вашем присутствии.
- Но как, черт возьми, - воскликнул я, удивленно глядя на моего друга, - вы собирались ее найти?
- Я не случайно сказал вам тогда, что король сам должен пойти и забрать фотографию. В мою роль входило только определить, где она была спрятана. И если бы Ирена не переиграла меня, король нашел бы в тайнике за камином эту фотографию.
Шерлок Холмс еще раз взял ее в руки и неожиданно добавил.
- Не правда ли, Ватсон, Ирена была красивее в более зрелом возрасте.

Не обращая внимания на странное замечание Холмса, я продолжил расспрос.
- Холмс, но как вы уже тогда догадались, что фотография была другая?
- Это же элементарно, Ватсон, - раздраженно ответил мой друг. – Чем собственно Ирена собиралась шантажировать короля? Все принцы, да и не только имеют любовниц танцовщиц, актрис, я уже не говорю о полусветских дамах. Какой бы воплощенной чистотой не была Клотильда Скандинавская, не могла же она рассчитывать, что ее 30 летний жених окажется девственником? Что могло расстроить свадьбу, чего так опасался король? Что-то очень существенное. Например тайный брак, внебрачный ребенок или слишком откровенные сцены запечатленные на фотографии, например содомизм.
Я удивленно поднял брови.
- Должен признаться, Ватсон, - именно о последнем я подумал тогда в 87 году.
- Королю было достаточно слова Ирен. Помните, как он был счастлив ее письму, и  по царски оплатил проваленное дело.
Шерлок Холмс встал и направился в свою спальню.
- Мой дорогой Ватсон, это все тени прошлого.  – добавил он обернувшись, - Я вернулся домой, и теперь смогу посвятить свободное время на пенсии моему монументальному труду  -описанию дедуктивных методов  расследований.

Последнюю фразу Шерлок Холмс сказал из спальни и через минуту вернулся облаченный в свой серый халат. Он сел в кресло и вытянув ноги к камину, начал набивать свою вишневую трубку.
- Холмс, - вы опять собираетесь на пенсию? – усмехнулся я словам моего друга, так это звучало неправдоподобно.
- Майкл возможно вернется в Кембридж,  к тому же теперь у него есть новый товарищ, Скотланд Ярд уже не тот, что в наши времена - все наши друзья уже в отставке.

- Мой друг, не тешьте себя несбыточными мечтами. – спокойно ответил я прямо глядя на него.- Завтра утром сюда придет Билли, и вы узнаете как Вас ждали в Лондоне эти два года.
Я постоянно отвечал на звонки, ко мне обращались в клубе, моя корреспонденция связанная с вами не менее обильна, чем то что Билли получал здесь. У всех на устах был только один вопрос: когда вернется мистер Шерлок Холмс? Но  сейчас-  добавил я, садясь напротив него в мое кресло, -  я весь внимание о Ваших американских приключениях. После  возвращения в 94 Вы так и не нашли времени рассказать о невероятной экспедиции – вашей поездки на Тибет, если вы действительно добрались до Ллассы. Ваше американское приключение вам от меня скрыть не удастся.

Мой друг бросил на меня свой острый взгляд, и выпустив большой клуб дыма из своей трубки, ответил.
- Ну что же, извольте…