До последней крошки

Илья Савельевич Федоровский - редкий по воинскому назначению офицер. Чуть не всю войну служил в армейской газете "Гвардейский удар". Потом до самых девяностых работал школьным учителем. Ему и нынче школьники принесли поздравления и цветы. Я позвонил ему по своему списку ветеранов, а он возьми да и пригласи в гости. Жену минувшей осенью похоронил, теперь живёт один.
Я заехал. В пахнущей зеленью и расцвеченной букетами горнице работает плазменный телизор. Вместе с хозяином посмотрел фильм "Спутники". О передвижном госпитале.
-Я вот тоже так всю войну - на колесах, пешком, на пузе. Жалею вот теперь, что ни одного экземпляра своей газеты не сохранил. Да и не дали бы, тогда с печатным словом было строго.
-Но самую главную свою публикацию помните?
-Помню. Только главной как раз и не было.
-Почему?
-А потому, что такое напечатать не могли. А жаль! Я после войны пытался напечатать об этом случае в районке - так тоже сказали - нету тут патриотизма. А я думаю, что как раз главный патриотизм в таких вещах проявлялся. Вот, послушайте.
Тяжко было каждый день. Но верили, что победим. Хотя иногда казалось: все, конец, кончились наши силы. Откуда только что и бралось - держали. Но окончательно я понял, что победа - вопрос времени, однажды при жестоком воздушном налете на переправу через Оскол, у Валуек, во второе  военное лето. Там скопилось много техники, несколько пехотных и кавалерийских частей, подсобные команды. Немец прижал нас к берегу и переправиться можно было по единственному понтонному мосту. Ревели движки и кони, матерились командиры, в голос срывались женщины , и на всю эту кашу пикировали немецкие самолеты. Взрывы, гарь, солнце в рваной пелене.
Но я забыл и страх, и то, что надо скорее переправиться,глядя на бойца, сидевшего на железном седалище у счетверенного зенитного пулёмета. Был это довольно крупный краснощекий малый в белом от пота и частой стирки обмундировании. Одной ногой он упирался в железную станину пулемета, другой давил на спусковую педаль. Работал он отрешенно и методично, словно застрахованный от смерти.
Но не это поразило меня. Я буквально остолбенел, глядя, как боец, в минуты между стрельбой, брал с колена и откусывал хлеб от буханки. Он кусал крупно, потом отирал ладонью рот и клал буханку на левое колено. Щурился в крестовину прицела, стрелял на падающий вниз самолет. Когда хищник пролетал мимо, солдат снимал ногу с педали, брал с колена хлеб и неторопливо ел.
Новый самолет заходил на перправу. Боец откладывад хлеб, целился, стрелял... Потом брал хлб, ел,вытирал рот тыльной сторной ладони.
И снова самолет. Нога, педаль, огонь...
...Кусок хлеба, спокойное сидение у стволов, ладонь у рта..
Человек работал.Он делал свое дело и никакой чёрт ему был не страшен. Я очнулся, лишь когда боец доел хлеб, стряхнул крошки в ладонь с колена и отправил их в широко открытый рот.
И онять самолет, педаль,огонь...
И вот когда я опомнился и кинулся к переправе,я был уже совсем другим человеком. Неведомый боец простым примером сделал для меня больше, чем все политруки и боевые газеты, вместе взятые.
Тогда я понял, что мы уж выиграли войну. Невозможно победить народ, который не отвлекается от еды ради такой глупости, как война.