Об отцах и страдальцах соловецких

автор: Симеон Дионисович
перевод на современный русский язык
сделан Федотовым Геннадием Владимировичем

  ОБ ОТЦАХ И СТРАДАЛЬЦАХ СОЛОВЕЦКИХ

Как был в древности творец Гомер, такое старание,  такое подвизание, такие труды показал, чтобы описать града Трои  начало, жительство и разорение; чтобы показать мужей исполинов  храбрых, великомощных и крепкодушных, которые за честь отечества  даже  до смерти стояли.

Так и нам подобает большое старание, вящий подвиг и  теплей шее усердие проявить к описанию не града крепкого и  преславного, стен твердостью  чудным,  колонн  высотою  удивляемого,  и  мужей храбрых множеством прославляемого, но монастыря святого и пречудного. Его же, как начало свято и избранно, так  жительство  преподобно и боголюбезно, так конец богоугоден и дивен.  В  нем  же мужи чудного и высокого жития, мужи храброго и крепкого терпения, мужи твердого и невиданного великодушия воссияли. Не плотских, не вещественных  супостатов,  но  невещественных,  мысленных  врагов храбро и очень храбро победившие. Которые за отеческие законы, за церковное православие  отдали  плечи  свои  на  раны,  хребты  на удары, члены на раздробление, тела на муки. Наконец  на  смерть отдавшиеся за бессмертную жизнь.

Весьма же многие есть так жаждущие любожелательно слышать об этом, так понуждающие в любоснискания труд, как о количестве святых мужей, воссиявших по временам в обители, так и о  дивном  мужестве страдавших за неприятие нововведений рассказать. Благоревностно постараемся в создании сборника. Не похвалу мужам  чудным, которая в устах грешных не красна сплетается, но самые вещи,  самые деяния [святых] отцов, которые от различных переписчиков собрали, которые из уст лично бывших во  время  разорения  обители  в воинстве слышали, которым от оставшихся святых отцов достоверно научились. Это ушам боголюбивых возвещаем. Сначала будет о  начале святой обители, когда создавалась, каковыми ктиторами2,  какими законами, какими преданиями благочиния построилась. Так же и о живущих в ней святых отцах, каковые святости столь  высокого  жития, такого чудного воздержания были. Наконец о великодушии страдания, ревности благочестия, крепости терпения  блаженных  святых отцов, во время разорения бывших, и кровь  свою  за  благочестие проливших, в этом сборнике предлагаем.

Да от корня дерево, и от него  ветви,  от  ветвей  же  плоды удобнее объявятся. И неведающие услышав, удивятся. Ведающие же памятью обновятся, доброго усердия  плод  вместе  обоймут,  корысть послушания в небе воспримут.


Монастырь Соловецкий - есть киновия1, что есть общее жительство. Собранный из стекшихся иноков2 в едино-имущественное и едино-трапезное, главное же едино-мысленное спасительное пребывание.

Построенный вне мирских жилищ, на одном из морских островов, именуемом Соловки. От него же и принято называть Соловецким. Произвел начало жития на острове преподобный отец Саватий в 1420 году при благочестивом князе Василии Васильевиче. Многие годы уединенным житием спасительно безмолствовал3. После смерти же его преподобный отец Зосима обновил жизнь на острове и киновию построил и братию4 собрал, чины и уставы и предания5 церковные и отеческие к назиданию душ человеческих передал, спасительное наследие ученикам оставил.

И как же о местоположении, каком киновии и об удаленности от мира, так и о материале, стеностроительства здания, так и о виде благолепия и украшения, и твердости монастыря оставляю писать. Поскольку не только россиянами очевидцами правдиво уверяемо, но и мировым историографам и географам на западе и востоке пребывающим это весьма известно и в описании имеется. Столь же праведными законами и пресветлым благочестием просияла, столь благочинием и сохранением уставов украсилась, как среди российских монастырей светится, как луна среди звезд, ибо ученики преподобного так сохраняли благочестие невредимо, законы незыблемо, предания не ущербно. Как изначально приняли, как от преподобного отца научились, ни чего не изменивши или привносивши, и столь твердо сохраняли, что во время искушения и кровью это запечатлели. Как будущий рассказ покажет. Жители же острова, то есть ученики преподобных отцов умножались сильно, как семя Авраамово: их число до пяти сот и более восходило. Кроме бельцов и искушающихся6, увеличивающих [число] живущих.

От благого же корня трудов молитвенных богоносных отцов Зосимы и Саватия, благой и многоплодный сад собрания вырос, добрые ветви святые мужи дали, не только цветами добродетелей видимо красующихся, но и плодами благодати божьей, и царствия небесного наследием обогатившиеся, каковые были по преставлении святых.

Сперва Иоанн и Василий пономарь, по смерти своей, вместе с преподобными людям чудесно являлись. Так же Иоанн и Логин бывшие служебники7 киновии, ныне же новоявленные яренские чудотворцы.

Филипп святой второй и многостарательный ктитор8 киновии и всероссийский чудотворец. И архиерей9 Иаков игумен10 и многотрудного чудного стеноздания строитель. Преподобный Иринарх игумен и дивный отшельник. Преподобный Диодор трудник11 и общежитель Соловецкой киновии, так же и отшельник чудный, который впоследствии построил Юрьегорский монастырь и в нем от здешних к богу свято переселился. Преподобный и дивный отшельник Андрей, бывший трудник соловецкий, который 58 лет пустынно, уединившись с господом, работая, сверхъестественной благодати сподобился. К сим и прочие бесчисленные общежители, великие постники12 и пустынные безмолвники Соловецкого острова, как пресветлые звезды просияли, о них же книга "Жития преподобных отцов" и «Житие Филиппа митрополита», и «Житие преподобного Диодора начальника юрьегорского» рассказывают.

В конечные же времена выросшие побеги Соловецких чудотворцев сада: преподобный и духоносный Елизар, чудотворец анзерский, построивший скит, и жительство в нем собрал, который благодаря чистого жития пророческими дарованиями обогатился. О началовводителе новшеств, патриархе13 Никоне14, пребывая у него в послушании, предсказал, что великое зло Россия себе в нем вырастила. Видел же святой, служа вместе с Никоном литургию, как рассказывали достоверные анзерожители, как две змеи черные и очень большие около шеи его оплелись, и весьма ужаснулись. Вот тогда возненавидев его, вынудили его бежать.

Илия святой игумен и первый архимандрит15, муж великого воздержания, который такого воздержания достиг, что один хлеб с водою ел, да не познан будет не евший вареного, воду теплую за трапезой ел.

Иоанн юродивый в человеческом буйстве небесной мудростью обогатившийся, что смерти своей день предвидел, ходя по обители много дней, громким голосом звал: «Кто мне будет спутником до Иерусалима?» И ни кто сказанного понять не мог. В вечер же последней ночи пришел к одному из усмарей16, которого другом себе имел, и сказал: "Друг, пошли со мной до Филиппова колодца, дивную вещь тебе явлю". От него же отказавшегося [за] глубоконочием, обещавшегося идти поутру, отошел. Утром же усмарь, не видя его пошел к Филиппову колодцу, и нашел его о господе скончавшимся, и поведал всем. Тогда уразумели все, в какой Иерусалим блаженный попутчика себе звал.

Гурий блаженный инок, который благим юродством жития великих чудодеяний производитель оказался, который жил в хлебопекарне, и в хлебопекарную печь после извлечения хлебов в нестерпимый зной вошел и устье печи затворив, как в прохладе некоей стоял, поклоны и молитвы принося. Он о приезде патриарха Никона к мощам святого Филиппа наперед предрек. Этот блаженный отцу Игнатию, где бы ни встретил, всегда говорил: "Игнатий, уходи из монастыря этого, ибо свой монастырь равный соберешь". Каковые слова блаженного после осуществились, когда Игнатий в Палеостровском монастыре за благочестие с двумя тысячами семьюстами человек от напавших воинов огнем скончался.

Иоанн, прозванный Похабным, который блаженным похабством сподобился благодати предвидеть будущее. Этот, находясь в Соловецкой киновии, еще был глубокий мир, ходя по обители вопил: "Бежим отсюда, иноземцы придут к обители". И некоему из мореплавателей, именем Аммос, приехавшему в обитель взмолился взять с собой на берег. Тому же, спросившему зачем, ответил, что иноземцы будут разорять обитель. Взяв же его на ладью и особо спросив блаженного об этом, услышал "что царево воинство придет и разорит обитель и обычаи и законы монастырские изменятся".

Приехав же на берег, жил в деревнях приморья Калгалакши17 и прочих. Как-то ходил он и как обычно юродствовал, мужчина пьяный из местных дьяволом наученный наскочил на блаженного, ударил о землю, бил его даже до полусмерти. Иоанн же, немного полежав, встал и, взглянув на убийцу, говорит ему: "Кой прибыток получил ты? Так вскоре собаками растерзан будешь, и следа костей твоих не найдется". Слово блаженного исполнено всегда бывает. Немного спустя, в некоем селе напали на того собаки, всего растерзали и костей его не оставили по предсказанию блаженного.

И поскольку во всех сторонах поморья ходил, даже и до города Архангельска, и древне церковного благочестия уставы свободным голосом возвещал, был взят и свезен в Холмогоры, и после многих истязаний, после различных мучений и ран, уразумев непреложность нрава блаженного, мучители дали ответ на сожжение. Весь народ собрался на позор, ведомому на смерть блаженному. Как раз и самому воеводе приехать, имеющему ребенка младенческого возраста.

И когда в сруб спустили его, стал на восток молиться, от объявшего сруб огня и опалившего страдальца, упал на землю. Тогда младенец воеводы закричал, показывая пальцем: «Отец, отец, это Иоанн на высоту пойдет, он на небо восходит». Это из народа многие близстоящие слыша, прославили бога, кратковременными мучениями скорби, на вечную славу небес своих рабов возводящего.

Подвижники же и молитвенники как в отшельнической пустыне острова, так и в обители очень большие жили. Не только сначала, но и перед самым временем искушения. Таков был брат некий, который умирая, отцу духовному исповедал, что келейного правила впредь на тридцатилетнее время исполнил.

Таков был дьякон18 некий, своим же ногам от многого стояния опухшим, ни сколько не радевший, случилось же некогда, идя на пение сапогу его провалиться через мост, извлек ногу, сапог полон крови нашел. Вытащил же сапог и, вложив в него ногу, дальше на пение с радостью, как нисколько не пострадав направился.

Многие из них и святых писаний сильные знатоки, многие и в рассуждениях благо искусные смотрители были, и столь многие, как обители этой правители, своими настоятельствами управляли, и не только обителями, но и на высочайшие архиепископские19 престолы святые отцы Соловецкие избираемы были.

Многие и словесной мудрости наставления причастники, как из сочиненных ими повестей видно. Из этих есть и Герасим Фирсов, муж довольно ученый, который во время ново преданий патриарха Никона "Слово о крестном знамении" в лицах сочинил, хорошую о мудрости своей память после себя оставил. От него вышеназванный Игнатий мудрости воду как губка почерпнул. Он всю Олонецкую и Каргопольскую стороны в догматах православия стоять утвердил, и непроходимые пустынные дебри благочестивыми жителями насадил.

Таковы были преподобных отцов насаждения, таков многоплодный сад, таково благоросленое древо, при водах божьих законов насажденное. Потому же и лист его во время великого бурного искушения не отпал. Но зрелые и целые плоды благосадителю послались. Как же послались, послушайте.

Когда ранее предреченное время приспело, когда Никон в патриаршеские дворы входил, тогда пророчества представленного выше Елизара сбылись. Как Никон патриаршескими одеждами облачался, когда принял высочайший престол, великого смущения и мятежа церкви, великих пыток и бед людей, великими потрясениями и колебаниями всю Россию наполнил, непоколебимые церковные пределы поколебал, недвижимые благочестия уставы сдвинул, соборные святых отцов клятвы прервал. И поскольку в глубине сердца новин посевы возымел, их в церковь не преподобно внести умыслил. Чтобы тремя [пальцами] креститься, чтобы пятью благословлять, чтобы крестом двучастным20 просфоры21 печатать, чтобы при пении псалом "аллилуйя" трегубить22 , чтобы пять просфор в проскомидии23 иметь, чтобы коленопреклонений в святые посты в церкви не творить, чтобы коленопреклоненным в прежесвященный24 и в вечер 50й молиться, и прочие бесчисленные чинов и уставов изменения.

Увещав царя и синклит25, и собрав всех архиереев на собор, кого лаской, кого царским страхом, к своему намерению привлек. Не покорившихся же узами, темницами, ранами и заточением пытал, горчайшими смертями жизни лишил. И повелел печатать книги с вышеозначенными ново внесениями и те во все стороны российской державы рассылать, и всякую службу молитвословия по ним совершать. Которым, повсюду рассылаемым, во все митрополии, города, области, монастыри, и села и деревни, во всех патриархиях каждому священнику раздаваемым, никто не нашелся против восстать.

Ни кто этим новшествам не возразил, ни один из великих монастырей и городов, мало не постоял. Из-за страха перед царским указом, приводящим всех в трепет, кроме Павла доблестного епископа коломенского и великоревностного протопопа26 Аввакума, в самое время первого собора этому возразивших, и прочих немногих.

Но все книги новопечатные и, не желая, приняли, и службы по ним по-новому совершали.

Дошедшие же и в Соловецкую преподобных отцов обитель царские и патриаршие письма с новопечатными книгами, отцы эти все совет сотворивши, не хотели отнюдь принять, но ответ посланным давши, обратно возвратить хотели. Вышеописанный же архимандрит Илия, муж здравого рассуждения, обратился к ним: «Отцы и братья, совет мой благоугоден Вам да будет, посланные от патриарха книги примем, чтобы не бессловесно гнев на себя воспалить».

Рассмотревши же их несогласие и противоречие божьим законам, вину благословенную упорства нашего воспримем. Совет архимандрита приняли они, дали знающим рассмотреть новины, ни какие службы по ним не совершая. Архимандрит же Илия от вещественных к невещественным отошел. Вместо него поставлен был архимандрит Варфоломей.

И поскольку слава Соловецкого монастыря, как об общежительных преданиях, так и о ревностном хранении уставов церковного благочестия, во все концы России пролетела, и [до] многих иноков и мирян, стекающихся отовсюду в обитель. Архимандрит Савина монастыря Никанор, был обетом молчания объят. Муж сей духовного рассуждения и духовник царя, в монастырь пришел и знаками руками [изъясняясь] принят был, с отцами прочими тут жили. Слухи же от твердости благочестия отцов соловецких простирающиеся, дошли и до патриаршего наместника и прочих архиереев, по Никону защиту новин на себя принявших. Эти же поостривши языки неправедно на праведных, подходят к царю, клевещут на преподобных, разжигают гнев, распаляют ярость самодержца - и посылает указ, чтобы взять архимандрита соловецкого в Москву.

Отцы же соловецкие, сотворивши соборный совет, написали к царю молительное прошение, в котором молили самодержца позволить им по отеческим уставам, в отеческом наследии жить. Во утверждение их приводили свидетельства, как старопечатных московских и белороссийских книг, также старописьменных, и харатейных27, также сербских и острозских. Приводили также святых российских архиереев, соборно и особенно своеручным писанием то утверждавших. Как и засвидетельствовавших это греческих святых учителей.

Приводили преподобных чудотворцев как соловецких, так и прочих российских в своих обителях также согласно передававших и неизменно хранить велевших. Приводили повсеместный российской церкви благолепный и неизменный обычай, как от греков при Владимире принятый, так и до настоящего времени непоколебимо соблюдаемый, что и от святых образов греческого живописания объявляется.

Эти недвижимые уставы, неизменные святых обычаи, моля, прося, увещевая самодержца, дать им неизменно хранить. Извещали перед богом, что новых установленных Никоном преданий никогда не смеют принять, чтобы не подпасть под отеческие заклятия, хоть и гнев царев сильно разожжется на них, готовы не только нужду и скорбь радостно терпеть, но и пролитием крови и сложением голов своих печатать святые уставы.

С таким молительным прошением, с такой челобитной, послали к царю соборного старца Александра Стукалова. Еще же умолили архимандрита Никанора духовника царева, с Варфоломеем архимандритом соловецким ехать в Москву, чтобы утолить гнев царский воспаленный на обитель, и упросить в древне церковных уставах стоять жителям ее, которые обещались ревностно о благочестии трудиться.

Приехавши же в Москву архимандриты, и перед самодержцем представши, соловецких иноков прошение государю подали, который прочтя и не приняв его, не захотел разрешить отцам по древнецерковным законам жить. Архимандрит Никанор, хоть и много царя увещевал о сохранении древнего благочестия, так же о Соловецкой обители, однако ни чего не добился, но гнев царев сильнее распалился.

Тогда и вселенским28 патриархам, прибывшим в Москву и собору архиереев собранному, царь представил Никанора патриархам и собору. И многими ласками и увещеваниями и страхом принудили покориться воле их, и клобук29 греческий рогатый на главу ему возложили.

Потом царь и патриарх послали в Соловецкий монастырь трех архимандритов - Варфоломея, Иосифа и Никанора по просьбе его, чтобы уговорить соловецких отцов к покорению патриарху и принятию новопечатных книг. Варфоломея - чтобы монастырь отдать архимандриту новому Иосифу, прежде бывшему строителю соловецкому, бывшему в Москве.

Никанор же отпросился уговорить отцов соловецких, чтобы этим к покаянию обратиться за преступление. И когда архимандриты приехали в киновию, отцы соловецкие встретили с честью, как подобает и вину узнавши чего ради приехали, то есть уговорить к принятию новопечатных книг, соборно им отказали, известили, что скорее умрут, чем изменят отеческим преданиям, отослали их ни с чем. Никанора же, поскольку человек из-за преступления извелся, ослабев, теплейше на покаяние настроенный пришел, такое смиренное прошение отцам киновии принес, один с любовью был принят.

Им, и возвратившимся архимандритам и оставшемуся в киновии Никанору, пришел от царя указ в киновию, вызывающий Никанора в Москву. Но соловецкие отцы, поскольку он не захотел ехать, так и они посланнику его не выдали. Сами же между собой соборно посоветовавшись, послали в Москву соборного старца ранее упомянутого Герасима Фирсова, мужа, как святых писаний, так и внешними дарованиями бывшего весьма искусным.

Послали мужа такового молить и уговаривать самодержца, чтобы попустил стремление преподобных отцов в преданиях их неизменных жить и скончаться. Его же власти духовные к самодержцу не допустили, как знающие рассказывают, что Филиппа задушили и прежде царя земного к небесному [царю] отослали. За свою церковь такой подвиг даже до смерти показал.

Царь же патриархом и прочими уговариваемый не разрешал инокам соловецким в древних положениях уставов жить. Оттого и посылал часто всяких духовных начальников, чтобы склонить ее покориться своей воле. Которые, приезжая по-разному их увещевали молением, ласками и страхом убеждали принять новые книги. Многие же и от новгородского митрополита посылались на уговоры отцов Соловецкой киновии, но те твердые в древнецерковном благочестии, как адаманты30 стояли. К описанным увещеваниям как скалы к ветру обратились, так делом захотев исполнить, как словом самодержцу в прошении назвались: лучше смерть в благочестии вкусить, чем новые предания принять. Весьма же которые мнимые духовные, духа кротости не имеющие, которые освященные руки кровью неповинных осквернить желая, гнев самодержца возбудили и сильно разожгли на ярость подтолкнули, чтобы руками мучителей место святое пытать.

И послал воеводу Игнатия Волохова с сотней воинов вооруженных в Соловецкую киновию, чтобы страхом оружия склонить всех воле царя и патриарха, и названного ранее архимандрита Иосифа на свою должность возвести.

Отсюда отцам соловецким подвиг страдания и великого...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
  (В оригинале отсутствует лист со страницами 17-18).

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

...великое притеснение и нужду, великое насилие и скорбь монастырю сотворили этим, не только из монастыря выходить не давая, но и многих служебных старцев и слуг хватать воинам приказал, и раз лично мучив смерти предавал.

Как и блаженного Иоанна Захариева бывшего писаря соловецкого, так же отшельника и ученика дивного отца Пимена, сильными пытками измучив, смерти предали, коего страдание было такое: Некий поселянин из живущих в пустыне христиан, донес воеводе. Воевода же в пустыню на поиски послал, воины же идя, нашли отца Пимена и ученика его Григория и этого блаженного Иоанна. И связавши, привели к воеводе на Сумской остров. И как привели, воевода сначала уговором, многими ласками, обещанием почестей и богатств, так же угрозами и обещанием мучений, их с высоты благочестия низвести постарался. Но напрасно, не смог, ни сколько твердости ума их поколебать. Разгневавшись, велел посадить в темницу. В ней же пробыли год, мучимые голодом и жаждой и прочими темничными тяготами.

В то же время и славные в терпении страданий старцы Сила, Алексей, в Кандалакшском монастыре, за древнецерковное благочестие заточение терпели. К ним же все страны поморья стекались, о благочестии вопрошая их. К ним и блаженный Иоанн из темницы послание шлёт, в котором древнего благочестия уставы хвалит, новые предания же укоряет. Это послание, когда согрешением несшего оброненное, нашлось, и донесено было в руки воеводы, который прочтя, сильно разгневался. И принятой от самодержца через письмо властью, [стал] муками его истязать. Каких ухищрений на нем не показал, каких горчайших мучений на его спине не ковал, сначала в пытке тряскою руки его сломал, так же бичом тело его сильно изранил. После израненное его тело на огонь бросил, жечь повелел, так и не умилосердился, но и из сожженного частично тела, ребра раскаленными клещами вырвать велел. Но и здесь не насытился, но остриг ему темя, воду ледяную на него многие часы лить повелел. Страдалец же, как страдалец, двое суток неослабными мучениями напрягаем, страдальчески все и доблестно и благодарно богу терпел. Наконец мучитель, видя свое бессилие, велел честную голову страдальца мечом отсечь. В субботу по пятидесятнице, страстотерпца отсечением головы переслав в небесную субботу. И на мертвое тело блаженного безжалостный не умилостивился. Когда же боголюбивые гроб ему сделали, погребальные приготовили, пенязи собрали, и икону богоматери принесли, воинам велел все это ограбить. Тело же страдальца рогожей обернули, и в землю честного бесчестно закопав, погребли.

Это первый плод и добрейший, или правильнее сказать гроздь сладчайшая соловецкого преподобных отцов святейшего винограда, в точиле мучений изгнанная, на божественнейшую вечерю, к всеобщему царю и богу принесенная.

Отца же Пимена, когда воевода на испытание мучений привести повелел воинам, и когда притащили его, увидев вириги31 тяжкие на теле его, устыдился их мучитель, бог так изволил, велел снова посадить в темницу. И долго сидел с учеником, отпущены были потом в пустыню преподобные, немного погодя после смерти ранее явленного страдальца.

Из вышедших из соловецкого монастыря отцов Дмитрий и Тихон, с ними же и белец Иов пойманы были, и в мрачнейшей темнице заперты были. Голодом, жаждой, холодом, наготой, цепями, кандалами и прочими различными пытками истязаемы, к светлости будущего царствия переселились, и близ того погребены были.

Но от того далеко отойдя, рассказ назад, то есть к повести о Соловецкой обители возвратим. Воевода этот Волохов три или четыре неполных года пробыл на сумском острове, наездами летними пытал святую обитель, и ни сколько не преуспев, царским указом в стольную Москву взят был.

Вместо него же от самодержца послан был полковник с тысячей воинов, чтобы разорять святую киновию. Ему же имя Климент Иевлев. Человек лютый и немилостивый, который придя к обители величайшие притеснения, горчайшую нужду, многие пакости святому монастырю сотворил. Коней и волов монастырских, которые были на острове для перевозки деревьев и прочих братских нужд, во дворе для того устроенном, всех загнав во двор, всех без остатка сжег вместе со строением. И служебные постройки вокруг обители, которые на острове построены были для жительства трудников и служебников, так же и рыбацкие постройки и рыболовные снасти, сети, мережи и неводы с приспособлениями их, все нехороший он бесчеловечно спалил.

Но плату за это от бога немедленно получил. Под монастырем два года стоя, поражен был "язвою согнития и червей воскипением". И от этих болезней страдая, на том указом царским был взят в Москву. И там погиб во зле, в той язве и жизни лишился.

Вместо него, потом во зле скончавшегося, царевым повелением послан был Иоанн Мещеринов, лютейший мучитель, и с ним воинов тысяча триста, которые придя под киновию с большим количеством стенобитных машин, всякие козни, всякие ухищрения к разорению киновии, через два года показал. В летнее время стоял, к зиме же отъезжая на берег, но все напрасно.

Живущие же в обители отцы, видя себя такими напастями окруженными, видя самодержца архиереями весьма на гнев ярости воспаленным, и помощи и милости человеческой [получить] отчаялись. К единому владыке всех к богу прибегли, к пречистой владычице к богородице прибегли, к преподобным отцам Зосиме и Саватию прибегли, с горькими слезами и воплем, помощи и защиты прося.

Военным же только противостояли, чтобы не дать дерзновения войти в ограду монастыря. Больше же молитвами и слезами и дненощными богостояниями против вооруженных, и молитвами против стреляющих стрелами. По два молебна на каждые сутки петь положили. Раз господь бог о них умилосердился, то благоволит не предать в руки военных, но своими щедротами неотвратимое спасение устроит просящим.

Всемилостивый же господь и воистину близок всем призывающим, послал на них мор великий, знамением язв являемый прежде трех или четырех дней смерти. В это время заболевшие в иночество постригались и святую схимну принимали. И покаянием души свои очищали. И принимая на дорогу святое тело и кровь Христа, к господу отходили. И такой язвой, такой христианской смертью многие скончались, так до семи сот преставилось.

Вышеназванный же воевода Мещеринов и воины его стоя в окрестностях обители, не почивали, стреляя по обители, когда из пушек, когда из пищалей. Но молитвами преподобных отцов ограждавших обитель, ратные немного преуспели, хотя и много трудились, и однажды направив пушку (О дерзости безумные!) в алтарь соборной церкви стрельнули, и полетело ядро и случилось: попало оно в окно, (О терпения твоего Христос!) в образ всемилостивого спаса, который в алтаре стоял. До такого беззакония безумная дерзость занесет.

И поскольку два лета войско к обители приезжая, всякими хитростями, всякими штурмами и кознями победить ее не смогла, в третье лето повелел воевода всему войску на острове зимовать, чем создать окончательное притеснение киновии. Различные штурмовые орудия, приготовив на разорение обители, повелел хитрецам сделать из дерева три больших гранатных пушки, большим количеством пороха начиненных, железных ядер вмещающих:
- одна же из них 160 ядер;
- одна 260;
- одна же 360 ядер вмещающая.

Сделав же их, приказал, начиненные соответствующим количеством ядер, на обитель пускать. Полагая, что удобно ими имеющиеся в обители строения, и живущих в них разметать, спалив. Поскольку, мол, как летя, огнем всё близлежащее подожгут, так и разрываемыми ядрами немилосердно всё сокрушат и смерти предадут.

Но каковы те яростные устремления, подвизавшихся на разорение святого места, таково божие милосердие молитвам преподобным чудотворцам, покрывающим обитель, показывая суетность тех ухищрений. Когда же погрешившие пустили первую кознь32 на обитель, надежды [их] не оправдались. Взлетев на высоту взлета и не дойдя обители, у стен оградных разорвалась.

Затем пустили вторую, излишне наполнив порохом. Но и та, распалившись зело, и огнем лютости и скоростью духа разгоняемая, перелетела здания обители на пустыре разорвалась, ни малой пакости обители [не] сделала.

Так же третью многоначиненную кознь, имеющую 360 ядер велит воевода стрельбою пускать на обитель. И когда запущенная взошла на высоту воздуха, как презлым стремлением, так [и] необычным шумом, как вороны стадом парящие, на высоте оной над самой вседержителя церкви взлетела, скрежетанием шума видевших ужасая, клокотанием огня и сопел колебля сердца видевших, и последними злыми претя святому месту. Когда же от высоко шумного полета обратилась прямо вниз, когда была близ святых крестов, которые на соборной церкви, тогда, о твое милосердие Христос, как дух некий дунул от церкви. И расточил тех стремление, как неким веером, так от церкви разлетелась и разметалась вне монастыря, окрест оградных стен, обители ни какого повреждения или досады [не] сотворив.

Только три ядра посреди монастыря упали. Одно в хлебопекарные кельи, второе в другое место, третье у самой гробницы или часовни преподобного чудотворца Германа.

Когда же ядро это, которое у гробницы Германа разорвалось, в это время в церкви преподобных чудотворцев свечезажигательный старец был, молясь преподобным о заступничестве [от] злых нападавших. Видел очезрительно святого вида старца, в церковь вошедшего, ростом малого, который подошел к священным ковчегам, возопил: "Братья Зосима и Саватий, вставайте, идем к праведному судье Христу богу, суда праведного на обижающих нас просить, которые нам покоя и в земле дать не терпят". И якобы преподобные встав в раках своих сели говоря: "Брат Герман, иди, почивай далее, уже отмщение обидевшим нас посылается". И затем легли спокойно, и пришедший святого вида старец невидим стал.

Тогда уразумел старец, что приходивший этот святого вида, был Герман, прославил бога и преподобных чудотворцев молитвенное призрение, и, пойдя к отцам киновии, поведал видение. Они же дивились услышанному, и пошли в церковь. Вознесли с теплыми слезами молитвенные благодарности господу и преподобным чудотворцам, так милостиво о своей обители старающимся.

Когда же от стрельбы пушек и пищалей ни вреда, ни затруднения какого [не] сотворилось. Иную кознь хитрости воевода замыслил, повелел вокруг монастыря рвы копать и градки33 строить. Воины, тщательно исполняя приказ, вокруг монастыря ходили.

Тогда некий белец и служитель соловецкий, именем Дмитрий, с высоты забрал34 и столпов оградных к ним крикнул: "Зачем много о любезные трудитесь и такие подвиги, и поты в туне и в суе35 проливаете, приступая к стенам града. За то и пославший вас царь государь косою смертной сечется, [со] света сего отходит". Слышащие же юродству приписали слова, которые, после действительно сбылись, оказавшись истиной.

И когда рвы выкопав, воинство все по рвам ходило, ибо были градки высотою со стену градовую. К ним башни высокие сделали, и подкопы многие подвели, и пороху множество закатили. И 23 декабря приступ великий воины сотворили. И лестницы к стене приставили, и всем воинством на приступ пошли.



Жившие же в обители святые отцы в соборную церковь собрались, слезами и молитвами от бога помощи и от преподобных чудотворцев защиты просили. А бывшие на стене града стражи и слуги, против ратных стоящие, подобающее делали, на стену взойти не давали. И расхрабрившись, лестницы тех сокрушили, и самое воинство от обители подальше отогнали. О них богу и владычице и преподобным чудотворцам, сохранившим обитель невредимой, радостное благодарение воздали.

Воевода, видит, что ничего у воюющих против киновии не получается. Что ни кознями, ни хитростями и ухищрениями какими, ни стрельбой, наконец, ни приступами, пытаясь, взять киновию не смогли. Но бесполезно, и посрамленные вспять отошли. Откладывает далее надежду о киновии, отчаивается о взятии, облагается большой безнадежностью о стоянии, за невозможностью взятия ту крепость, имеющую стены. И что делать, далее не знает.

Но поскольку случается домам великим от домашних развращаться, случается и исполинам храбрым от приближенных умерщвляться, случается градам крепким и необоримым от своих соплеменников предаваться. И здесь с киновией то же случается. Некий монах в обители, именем Феоктист, ночью из обители через стену вышел, к ратным пришел. И как же оставил обещание свое и отеческую обитель, оставляет и древнецерковное благочестие, лобызает никоновское новое предание. И не только себе, одной своей душе вреда и зла ходатайствует, но иудиной злобой ревнует, о предании обители мыслит. И как Енея и Антинор троянцам, так лукавый Феоктист своей обители, хотя и другим образом.

Был в обители лаз из сушильных палат сквозь оградную стену, которым прежде воду в эти палаты носили, и в начале, когда затворялись в обители эту скважину плитами, но не очень крепко заделали. Эту дверь знал тот предатель Феоктист, подошел к воеводе, просит воинов, чтобы осмотреть ту скважину, и времени соответствующе. Обещает сдать без труда обитель. Воевода же дал ему 50 воинов на совершение дела. И ходил монах с ними ночами долгое время к этому лазу, говорят, что от рождества христова даже до 24-го января всякую ночь к месту тому ходили. И не могли найти времени подходящего из-за тишины и прозрачности ночей. Когда же пришел день вселенской субботы, всемирного православных христиан поминания, захотел господь через нужду страдания и своих рабов в вечное принять упокоение, в вечер пятницы, то есть 28 января буря воздвиглась очень большая, и мороз великий со снегом на обитель поднялись.

В эту ночь к одному из сотников, Логину именем, которому от руководителей киновии поручена была охрана града, и надзор за стерегущими на караулах, спящему в своей келье, пришел некто, разбудил говоря: «Логин, вставай, что спишь, когда войско ратных под стеною, во граде будут скоро». Воспрянув же, тот ни кого не увидел и, перекрестившись, опять лег спать.

Второй раз муж подступил говоря: «Вставай Логин, что беззаботно спишь. Сейчас войско ратников во град входит». Проснувшись, перекрестился размышляя: «Что это может быть, что виденное являет, когда привидение некое соблазняющее есть: знающие же стражи охраняют службу опасную». Лег и снова уснул. Приступил в третий раз явившийся. Разбудил его и поносил говоря: «Вставай Логин. Войско ратующих уже во град вошло». Воспрянул же трепеща. Спешит к стерегущим, и видит бодрую стражу. И не слышит ни какого нападения от войска. Войдя к отцам киновии, разбудив и поведав троекратное явление, которое услышав, затрепетала вся братия, что если принести богу молебное пение. Была же полночь, и собравшиеся в церковь, господу богу, и богородице владычице, и преподобным [двум] чудотворцам молебны с теплейшими слезами сотворили, после же и полнощную и заутреннюю по чину отпели, и поскольку еще темень глубокая была, и до утра далеко, разошлись по кельям.

В последний же час ночи, зари уже заводящейся, когда стражи с караулов ушли в келью на покой, вторая же смена начала готовиться к дневной страже. Тогда вышеописанный предатель с воинами, получив время, плиты из окна ломами железными выбивши, по одному заходят в ту палату, пока и вся наполнилась. И пойдя, разломили замки, и врата града растворили, войско впустили в обитель.

Стража же, услышав шум и говор, на стены выскочив, и видя войско, просыпавшееся по стенам и в воротах града, ужаснулась, ничего не могла, не знала что сделать.

Мужественные же из них Стефан, Антоний и с другими тридцатью пойдя к воротам навстречу, как мужи мужественные смертную чашу за отеческие законы испили, во вратах святых воинами посечены были.

Отцы киновии и прочие слуги и трудники, услышав, более того увидев нежданную содеянную вещь, разбежались в свои кельи и заперлись. Услышав это, воевода войти в обитель долго несмел. Но послал начальников воинов умолять и увещевать иноков, чтобы вышли из келий, ничего не боясь, обещал зла им не творить, ни какого, и клятвою крепкою свое обещание подтверждал.

Отцы, веря лису тому, собравшись, вышли навстречу с честными крестами и святыми иконами. Тот же забыв обещание, преступил и клятву, велел воинам иконы и кресты отобрать, иноков же всех и бельцов под караул по кельям развести, сам в стан свой возвратился. Приказал Самуила мужа доблестного и крепкого и сотника первого привести к себе. Тому же приведенному сказал: "Зачем противился ты самодержцу и войско посланное отбивал ты от стен?" Тот мужественно отвечал против: "Не самодержцу я противился, но за отеческое благочестие, и за святую обитель мужествовал, и желающих разорить преподобных отцов труды не пускал в ограду". Разъярился к этим [словам] Мещеринов, велел воинам мужественного Самуила плетьми крепко бить. И так били его, покуда на тех побоях честную душу свою в руки богу передал. Умершего же приказал вынести и в ров бросить.

И бывшему там велел призвать архимандрита Никанора. Тот от старости и трудов стояния молитвенного многолетнего ногами ходить не мог. Но на малых саночках посланные привезли.

Воевода, взяв его пред собой, говорил с гневом: "Говори мне Никанор, чего ради противился ты государю, чего ради обещался уговорить прочих, но не только преступил обет, но и сам с ними на сопротивление царю совещался, чего ради войско в обитель не пустили, и оружием отбивали?" На это священный старец отвечал: "Самодержавному государю не сопротивлялся, никогда не помышлял противиться. Зато научился от отцов, к царям чествование больше всего проявлять, научился от апостолов бога бояться, царя почитать, научился от самого Христа воздавать кесарю кесарево, а богу богово. И поскольку божьих неизменных законов, апостольских и отеческих преданий соблюдать живущим посреди вселенной не допускают нововведенные уставы и новшества патриарха Никона, ради них удалились [от] мира, избегаем вселенной. И в морской этот остров в творение преподобных чудотворцев вселились, чтобы в преподобном поселении, преподобными их чинами, уставами и обычаями, тем же благочестием по стопам их руководствоваться желая. Вас, которые пришли растлить древнецерковные уставы, обругать священных отцов труды, разрушить богоспасительные обычаи, в обитель праведную не пустили".

Так и тому подобное блаженный говорил, отвечая свободным голосом на каждый вопрос, разгневал сильно воеводу, который бесчестной бранью и непристойными словами укорял отца. Которым отец противился мужественно. "Чего величаешься, чего высишься, сказал, поскольку не боюсь тебя, ибо и самодержца душу в руке своей держу". Это наипаче разъярило мучителя, и вскочив со стула своей трость бил блаженного по голове, по плечам и хребту, не усовестился ни иноческого образа, ни седин святого вида, ни великого священного сана. И столь жестоко бил, что и зубы священного блаженного изо рта выбил. Так же велел воинам, оцепивши гужом за ноги со всяким поруганием и смехом, (Ох наглости срамные!), и в одной рубахе бесчестно честного тащить за монастырскую ограду. Длина волочения как полпоприща, и в ров глубокий сбросив стеречь, пока не умрет. Приказанные, скоро совершаемые. Терпит страстотерпец, как при волочении хохмы и смехи от волокущих, удары и заражение головы о камни и землю, так и в глубочайшем рву, на лютом и нестерпимом морозе, в одной сорочке всю ночь с ранами и морозом борясь. Перед озарением же дневного света, отошел от тьмы настоящей жизни, в немеркнущий присносущий36 свет, и из глубокого рва [в] высочайшее небесное царство.

Затем привести велел соборного старца именем Макария. На приведенного же воззрев зверовидно, говорит: "Ох, старец злой, откуда таким дерзостям научился, чтобы на войско посланное стрелять, приступающих к стенам ограды оружием отгонять". На это свободным языком святой отец отвечал: "Мы царям никогда противиться [не] замышляли, но подобающую покорность и честь, как от божьих законов научились, так безо всякого препятствия отдаем. Противостояли же вам ратным, на святую обитель немилостиво наступающим, и в святые церкви бесстыдно стреляющим. Раз пришли насилием оружия разорить отеческие законы, и распугать христово стадо, того ради вас в обитель велели не пускать, и прочь отбивали идущих на приступ".

Ответом этим как стрелой поражен мучитель, вскочив руками своими бил блаженного немилосердно по голове и щекам, так же посохом столько, сколько изнемочь бьющему. В конце велел ноги веревкой связать и с руганью немилосердно волочить на берег моря, и положить на смерзшемся льду, пусть, мол, трегубительной болезнью давимый, от воздуха (холода) и льда и воды, болезненно от жизни отойдет. Страдалец, таким лютейшим мучением, такой нестерпимой стужей и морозом налечён, от студёности временного жития, к блаженной весне бессмертного царствия перешел.

Потом приведены Хрисанф, резчик по дереву хитрый, и Феодор, живописец мудрый с учеником Андреем - мужи, сколько в обители знаменитые, столько и горячие ревнители о благочестии. Воевода испытав, и видя, твердость и непоколебимость в отеческих законах, велел смертью лютейшей казнить, руки и ноги им отсечь, так же и саму голову отрезать. Что с блаженным рвением, с благодатной сладостью приняли блаженные, обезглавлены были.

К ним, горчайшей смертью к сладостному блаженству отошедшим, велел прочих из-под стражи привести, иноков и бельцов, числом так до шестидесяти. И различно испытав, найдя в древнецерковном благочестии твердыми и неотвратными, злобною яростью закипев, смерти и казни различные уготовил, повесить сих завещал, которых за шею, которых же большинство, прорезавши острым железом меж ребрами, продеть крюком и на нем подвесить каждого на своем крюке.

Блаженные же страдальцы с радостью шею в веревку вдевали. С радостью ноги к небесным идти готовили, с радостью ребра на прорезание давали, и пошире спекулятором37 прорезать велели. Таким неслыханным мужеством, таким неописуемым усердием мученичества бесчеловечные терпя, на упокоение к небесным взлетели.

Иных же из святых отцов зверосердный мучитель, за ноги веревкою зацепив, к конским хвостам привязать велел немилосердно, и по острову волочить, пока дух не испустят. Они же так люто и мучительно волочимы, ни какого малодушия, ни какого младенчества не проявляли, но молитву Исусову творя, Христа сына божьего в устах имея, так честные свои и святые души от страдательного подвига на вечный покой отпускали.

Прочих же монастырских жителей, иноков и бельцов, слуг и трудников испытав, найдя всех крепкими духом и единомудренными, в древнецерковном благочестии стоящими, всех за отеческие законы готовыми умереть, сильными истязаниями и ранами различными, мучениями и страстями пытал, смертями горчайшими и болезненными жизни лишил. Ими вышеописанными, что такими страстями, и таким болезненными кончинами, к безболезненной обители отошли, и всеми жителями киновии, как пшеницей в день жатвы, серпами мучения пожатыми, не утомился жестокосердный воевода от стольких кровопролитий. Не смягчилось сердце мучителя, столько неповинных, столько священников непорочных, столько иноков преподобных неправедно мучил, но и на остальных зверски рычит. И поскольку здоровых не нашел, велел больных (Ох жестокости нравы!) приводить и пытать. Когда же тверже здоровых и крепче сильных нашел их в отеческих законах, к мучению их распалился. Им, от многолетних трудов и подвигов с одра встать не могущим, новую страсть не преподобный умышляет, по двое вместе спинами связать, и веревкой за ноги зацепить велел. Так на берег морской волочить, в одних свитках немилосердно, и на льду во время лютого мороза оставить. Которых же "Иордан" прорубив не насквозь - но наподобие Богоявленского водоосвящения, и наполнив такими связанными святыми отцами, воду пропустили. И так в ледяной этой воде на трескучем льду лютым морозом давимые, блаженные эти трудники замерзали, леденеющей плотью своей ко льду примерзали, благодарно терпя, принимали конец жизни, до ста пятидесяти числом были, ни какого малодушия не показали. Но как отцы по-отечески, как старцы по-старчески, лютые надругательства и казни, великодушно немощными членами со сладостью приняв, к вечным поселениям взошли.

Всех было в киновии пострадавших, различными казнями жизни лишенных иноков и бельцов всякого чина, кроме немногих оставшихся или предавшихся, их же число больше трех сот и к четырем сотням приближается, или до пяти сот - как доходят некоторые рассказы. Кто единодушно все на смерть за древнее благочестие и мужественно пошли, многие из них воеводе дерзновенно кричали: "Что, сладостно тебе видеть наше убийство, ох человек, что медлишь, отпусти нас [от] странствия настоящего жития, к будущему никогда не стареющему и непреходящему дому, как и государь царь немедленно за нами будет, и ты сам томительно готовься на суд божий с нами, кровосеяний своих пожинать плоды". Кои слова преподобных отцов по малу делу свершились.

Мещеринов же, как в кровопролитиях и казнях представленных святых отцов старается, так и об оставшихся еще немногих зло печется. Их же смерти предать не захотел, но сильными избиениями изранил, из них же и Дмитрия того, что кричал со стены, привести запросил, услышав прежде, что царя государя уже в живых нет, сильно изранив, ругаясь, бросил в темницу. Еще увидим, как пророчество его сбудется. Тот Дмитрий после смерти государевой другим начальником бит сильно, и в ссылку на Мезень осужден, и от большого количества ран, в пути везомый к господу блаженный отошел. Остальных же Мещеринов в разные окраины российского царства, на заточение разослал, иные же в темнице сидя умерли.

Итак, жилища киновии опустошены, кельи освобождены, больница свободна от лежащих, святые церкви [от] молящихся пусты, монастырь [от] своих жителей пуст оказался. Наполнились окрестности обители на острове, наполнились луды38 и морские берега телами мертвых, висящими и на земле лежащими. Земля острова и камни обагрились безвинной кровью преподобных.

Мещеринов ненасытное рачительство об имуществе стяжал, как нашел время начал грабить вещи монастырские и церковные, которые раньше благочестивые цари и князья, и прочие из благородных соорудили - даже и на иконы святые дерзнул. Тогда из оставшихся отцов, инок Епифаний муж благого и постоянного жития, имевший казначейскую службу, возбранил его дерзости. Но тот не только не перестал, но и ключей просил, чтобы в казну ходить, и волею не получив, силой отнял. На Епифания же вины другой найти не смог, о благочестии истязал, и о не пускании царева войска в обитель. Тот же свободным голосом так о благочестивых законах, церковных преданиях, как ранее пострадавшие отцы отвечает. Разъярился мучитель, велел сильно бить его, и битого за ноги зацепивши вне обители, в ров или на берег морской бросить, и стеречь пока умрет. Так блаженный, хотя и после отцов пошел, но тем, же путем благочестия и страдания отправился, прочих догнал, и радуется с ними, небесным блаженством наслаждается.

Но раньше, чем о разорении киновии, чем о страданиях блаженных отцов, сколько слышится и известится, столько вперед напишется, нужно далее и о сбывшемся пророчестве преподобных отцов дополнительно, как о гибели государя царя, так и о смерти воеводы Мещеринова вкратце слово представить, как устные достоверны, и в писании изобразятся. Когда ранее воевода на взятие монастыря к стенам приступал, когда предатель лукавый время подходящее, чтобы внутрь ввести войско высматривал, тогда в Москве царь государь, телесною болезнью охватывается. В самую неделю блудного, за неделю до разорения киновии, семидневным "томления неможением", и затем болезнь крепче усилилась. Затем чаяние смерти пришло, о киновии милосердствует. Посылает к патриарху, просит благословения, [чтобы] оставить киновию по отеческим законам жить, рассказывая же, как и [два] чудотворца соловецкие, явившись самодержцу, молили оставить обитель их.

Патриарх же всероссийский Иаким Крепчайший явился на прошения эти. Не столько пекся о здоровье царском, сколько о взятии Соловецкой киновии. Не так о немощи монарха болел, как о разорении киновии слышать хотя, увещевал того милость отбросить, желая чудотворцев труды истребить. Малым днем пришедшим, когда скорби царя сильно участились, тогда посылает к патриарху, потом призвав, молит и увещевает, чтобы простить соловецких отцов, чтобы оставить в преданиях чудотворцев безбоязненно жить.

 Патриарх ожесточился что камень.
 Несмотря на болезни пламень.
 Уверил милость к отцам отложить,
 желая киновию кровью залить.
 Раз царь патриарху покорился,
 то болезнью сильней поразился.
 И боли сильные терпел,
 Едва-едва дышать сумел.
 Видит государь тогда что пастырь.
 Не дает ему целебный пластырь,
 но здоровью его создающего препону
 Отвратился от него в пути ко гробу.

В четверг той недели, схватила самодержца болезнь очень крепко, давая знамение смерти. Тут врачей, докторов и все врачебные хитрости от себя отослал. В субботу же той недели посылает гонца скорого к Соловецкой обители, разрешая гнев негодования, оставляя отцов жить по древнецерковным преданиям, прося у них молитвы и благословения. Ни патриарха, ни других из духовных не спросив, но своей властью, своим произволением, захотел милость излить к обиженным бедным. Когда же государь милость проявил к соловецким отцам, когда послал скорохода, веля отступить войску от обители преподобных. Тогда воевода, стоящий под киновией, через посредство предателя киновию взял 24 января, в 1-й час мясопустной субботы. И всех жителей, как иноческого, так и мирского чина, острейшими мучения серпами, как колосья пожал, и убитых телами и неповинной кровью святое место окропил. И когда воевода столькие и такие проявил кровопролития, разорив создание чудотворцев. Когда кровавую эту совершил небогоугодную жертву, тогда в 8-й час того дня государь царь оставляет венец своего царствия, оставляет и власть самодержавную, и смертью от этого жития (Ох слезы) умирает.
Воевода Мещеринов о смерти самодержца ничего не знавший, посылает гонца в Москву, возвещая радостно о взятии обители. И поскольку оба гонца в Вологде встретились, один прощение обители радостное несший, один разорение той плачевное поведавший. И к столичному граду повернули. Когда в город въехали, странную картину узрели, синклит царский, и прочих благородных, облаченных в черные одежды, безмолвных, представляющих траур, возвещают всем о смерти самодержца, понуждают всех оплакивать своего государя.

После смерти самодержца сын его Федор39 скипетр власти Российской как наследник отца своего и деда поднял. Услышав от других о грабежах вещей церковных и казенных Мещеринова в Соловецкой киновии, повелел указом в Москву без чести взять, и так этот мучитель жестокий, разоритель святой киновии зверонравный, и лютый кровопийца, в кандалах ругательно в царский град свезен.

Вскоре от суда земного к небесному и неподкупному похищен, мучительных и кровопролитных посевов, горчайшие плоды пожинать.

Что же лукавый тот предатель, повторивший образы и дела Иуды, такого величайшего кровопролития величайшая вина как сказано: "Предавший меня - тебе больший грех получить", Иоанн 60. Когда без наказания, когда без отмщения жизнь его пройдет. Никогда. Но поскольку большое сотворил зло, так большие и мучения получив, из жизни исчезнет. По взятии монастыря, послан был в Вологду в приказ40, и попущением божьим в глупость подался, впал в страсти нечистые, в скверны блудного разлива. Посему впал в болезни неизлечимые, в болезни струпного прокажения. Все тело окаянного, с головы до ног кипело лютым гноем. Таким тяжким мучением, такими нестерпимыми струпными болями долгое время зло мучился, во зле ниспроверг презлейшую душу свою, от временного, к бесконечному мучению немилосердному был взят.

И от этих, которые столько довлели, назад возвратимся к предыдущему течению повествовательного пути.

В киновии же убиенных отцов, или правильнее сказать преподобных страдальцев тела не погребены, не покрыты на чистом воздухе находились, с субботы мясопустной все как сорок, так и пятьдесят дней, и большую часть поста святых апостолов кои висели, кои лежали, всякого смрада и вони мертвых не причастны. Но как спящих людей, так телеса эти цвели благодати красотою. Наступившей же весной, и длинным днем, светильником теплыми лучами света воздух и землю всю осиявшим, снега уничтожились, льды растаяли, воды пролились. Морские берега и на материке, и на островах, и вокруг Соловецкого залива, всюду ото льда очистившиеся, водами наполнились.

А бывший на губе морской лед, на котором отцов тела лежали, не таял и не растлевался. Но нетронут таким солнечным теплом, таким сильным жаром распаления, как камень крепкий алмаз нерушим был, тверд и непоколебим стоял. Неестественным знамением этим, самой чудесностью, благочестивое страдание отцов, и святость тел лежащих, всем проповедуя сильнее труб, чудом и страхом сотрясая сердца очевидцев, и приезжающим на богомолие в киновию, дивное зрелище это, дивный трепет и страх видящим подавал. И не только лед, что под тела святых постланный, столь крепок, столь тверд оказался, но и самые блаженных страдальцев тела, как на губе морской лежащие, как на столбах различных висящие, как на земле острова казнью поверженные, в такие весенние дни, и на таком жарком солнцепеке, ни какой естественности не проявляли, ни гниения, ни разрушения, ни вони смрадной от обычных мертвых тел исходящих. Но сверхъестественным благодати сохранением, как живых или спящих тела, так лежали, как цвет на полях, как криница в долу5, так цветя и благо украшаясь.

Тем и властители, которые после избиения отцов киновией обладали, и предводители войск, одолеваемые сверхъестественным знамением этих странностей, как крепкому стоянию льда дивились, так и изрядной целости и нетлению страдальческих тел удивлялись. И на милость к безвинным осужденным, больше же блаженным страстотерпцам склонились, к самодержцу написавши, просили о снятии, собрании и покрытии землей, столько времени лежащих отеческих тел. Извещают же очевидцы, как убиенные блаженные в сновидениях [некоторым] из начальствующих представлялись со словами: "Если хотите льда видеть таяние, спрятав наши тела, погребению предайте. Ибо доколе оные [на] верху лежать будут, лед не растает".

Когда же от самодержца указ пришел, повелевающий убрать убиенных преподобных тела. Тогда тщательно убрали отовсюду, и со льда, и с залива, и со столбов, и землю раскопав, на луде морском называемом "Женской каргой", отстоящей от монастыря на полпоприща, все блаженных тела вместе положили, и камнями могилу заложив, засыпали. Ибо же в киновии вместе душеспасительно жили, и одинаково богоумно о благочестии пострадали, они и по смерти телам своим возлежать вместе избрали, наверняка и на небесах вместе к престолу славы предстали, вечным блаженством наслаждаются.

После погребения, то есть отцов тел собрания и землею покрытия, крепкий тот лед и твердейший оказавшийся в сопротивлении солнечным лучам, вскоре сильно растаял и растлился, далее [препятствием] не явился. И как прежде твердым и каменным находился, так после мягчайшим легко растаявшим оказался. И сколь крепостью своего не таяния удивлял, столь и внезапной переменой таяния устрашил видящих. И обоими этими сверхъестественными случаями действия чудное страдание блаженных отцов, рабы своего чудного господа, всем народам объявив, сильнее прославили.

Ибо так прекрасному преподобных чудотворцев творению, так предоброму честному киновии селению, как цветам ощипанным, как саду оторванному, как ветвям отсеченным, как розгам отломленным, как винограду сладчайшему точилом мучительных угнетений на всемирную вечерю всемирному царю и владычице принесенным. Киновия теперь пуста [от] иноческого чина, церкви тоже пусты [от] поющих – как некая сень на винограде, или овощное хранилище в Ветрограде, или град обобран и опустошен, не благолепны, но безобразно выглядят.

Того ради, самодержец указом повелел из разных российских монастырей монахов собрать, в Соловецкую киновию на поселение. Которые, были собраны скорым делом, и монастырь, или больше залив Соловецкий ново собранными монахами и ново преданными от Никона догматами и уставами наполнился. И поскольку вместо древних тех и добродетельных отцов, собрались новые монахи в творении преподобных чудотворцев. Вместо благочинных - неблагочинные, вместо трезвых – любящие пьянство, вместо целомудренных – соблазнолюбые, вместо молитвенников – молву творящие. Вместо боголюбивых, пустыннолюбивых отцов - люди любящие мир и мирское житие в киновию вселились.

И вселившись, изменили отеческие чины и уставы, изменили и преподобных [двух] чудотворцев предания: не только что о догматах и законах, надлежащих к вере и благочестию, но и такие, как общежительное украшающее благочиние, как иноческое благолепствующее житие. Отсюда в киновии умножились мятежи и бесчиния, умножились по кельям особоедания и пироугощения, умножились винопития и пьянство и рождающих пьянство напитков содержание.

Оставляю как на пении клириков бесчиния, как срамословий и сквернословий учащение, и ругательств неподобных произношение, как табака держание [и] табакопития. И прочие неблаголепные и бесчинные обычаи и деяния. Ими же и от них превратился из общежительства чинного и благолепного, и святотворного иноческого жития спасительного пребывания, оскудела, и исчезла оскудевши, высочайшая слава и честь благочиния небесно-подобной Соловецкой киновии.

И сколько благочиния киновии слава и честь оскудевала, столько предыдущих страдальцев блаженных честь и слава возрастала. И не от людей и на земле только, но свыше от небес различными знамениям, и различными чудесами страдальческую могилу листвой покрывала, и зрящих глаза и сердца озаряя, просвещала. Многие из жителей соловецких, которые из иноков, которые из бельцов, свидетелями их на могиле страдальцев бывали, видели иногда свечи горящие, иногда свет необычный сверхъестественно проливавшийся, иногда огонь палящий скачущий. Иногда рассказывали, иные видения бывали.

Потому и многие из жителей соловецких, верою усердия влекомые, на могилу блаженных приходили, и кадило благоухания приносили. И проявляя за начальствующих страх не смели, втайне это делали обычно. Иные раз в месяц, иные раз в неделю обношение [делали], иные, раз в год приходя, и могилу их благоговейно покадив, восвояси возвращались. И не только киновники соловецкие, не только жители залива, свидетелями этих знамений бывали, но и из береговых жителей в округе живущие многие, во множестве чудесные видения наблюдали, говорят. На могиле блаженных страдальцев, особенно же в день пожатвы их, когда тела свои в жертву чистую владычице и богу принесли. Тогда наипаче веледаровитый бог блаженство страдания своих угодников проявляет зрящим. Как любезно его владычеству их страдание, и приятно больше чем всесожжений овечьих июньских, больше чем тысяч ягнят тучных.

Если кто из завистников, или от зависти злобою страдающих, или кои из критиков и новинам радующихся людей, желая опорочить слово повествовательное, скажут: «Не от бога знамения и чудеса явлены, не соборно свидетельствованы. Дерзновенно похваляетесь, что убиенных и злодейской смертью умерщвленных людей называете святыми и наследниками царствия небесного». Коим возражение предлагаем:

Святы и царствия наследники эти страдальцы, законно и праведно именуем, и название из таких показаний выводим.
Святость есть и называется непорочное и целое веры содержание, освящающее верою сущность человека. Ибо сказано: "Святыню вера творит". Но эти блаженные целость веры, непорочное благочестие, не ущербное православие до конца соблюдали. Как самое житие их и предыдущее повествование показывает, стало быть, в святости пребывают.

Далее, святость есть житие добродетельное, чистое и богоугодное, просвещающее и освящающее добрых дел блистаньем душу человека. Но этих преподобных добродетель жития богоугодного, то есть отвержение мирского, отвержение страстей, очищение и освящение души и тела их, благолепное украшение общежительного чина, и богоугодность кончины их подтверждает. Значит, святости причастны.

Святой Златоуст к Тимофею 1, нравоучение 19 [пишет]: "Святости суть вси, елицы веру праву съ житием имутъ, аще и знамений не творятъ, аще и бесовъ не изгоняютъ, святости суть".
(Святости принадлежат все, кто веру праведную в жизни имеют, что и знамений не творят, что и бесов не изгоняют, святости причастны.)

Но и эти отцы веру праведную имели, и житие чистое и добродетельное стяжали, и до конца соблюдали. Значит, святости причастны.

Далее святость есть благодать знамений, даваемая свыше правоверным, то есть дарование духа святого, предсказания будущего, знамений и чудес действа, как проявление чистоты веры, чистоты жития, обручения будущего царствия, которое неправоверным и грешникам не дается. Но эти страстотерпцы благодати божьей обильно причастились, благодатью укрепляемые, лютые скорби, нестерпимые мучения, горчайшие смерти не по принуждению, но добровольно радостно понесли. Благодатью просвещены, смерть как самодержца российского, так и Мещеринова мучителя безошибочно предрекли. Как тела их, благодатью сохраняемые и после смерти, лежали нетленными столько времени, и выше всякой вони и смрада, так и лед под ними постланный не повреждался летним жарчайшим солнцепеком и нетающий оказался. И прочие вышеописанные чудеса и знамения, конечно же, присутствующей благодатью начертаны.

А поскольку сподобились дарования такой благодати, стало быть, и святых наследия есть сопричастники. Святости есть знамение, и вещее знамение, если во всем следовать святой церкви, святым пастырям и учителям, если веру благочестия их всецело и не превратно, если предания их нерушимо, если житие их непорочное и праведное на себе повторить, по избранного сосуда гласу. Помните наставников ваших, которые говорят вам слово божие. На них же взирая до конца жизни, подражайте вере их. И далее: В учения странные и различные не впадайте.

Но эти божественные отцы, слышавши глас сей, поминали наставников своих, как святых пастырей российских: Петра, Алексия, Иону, Филиппа, и прочих учителей; так и преподобных: Антония, Феодосия, Сергия, Варлаама, Кирилла, Зосиму и Саватия, и прочих чудотворцев. И поминая, взирали на их благочестие яркое, православие непорочное, догматов всецелое, жительство святое, кончину благородную. Взирая же на них, подражатели веры, подражателями и жития их являлись, и как те в троицу единого бога верили, так и эти верили. И как те крестным знаменем двумя перстами крестились, так и эти крестились, и как те аллилуйя сугубое41 пели, и петь повелели в плалмопении3, так и эти пели и содержали, и как те крестом трисоставным просфоры печатали к тайнодейству, так и эти печатали. Так же и прочие церковные предания, чины и уставы как они, так неизменно во всем содержали. Потому веру их целую и непоколебимую, потому предания их невредимыми соблюдали. В учения странные от их учений, в предания иные от их преданий, в чины и уставы отличные [от] их чинов и уставов перекинуться не могли.

И не только перекинуться, но за древнецерковное благочестие, за отеческие предания насмерть стояли, сердца и кровь свою пролили. Чтобы святых веру целыми и непорочными, чтобы предания церковные их невредимыми, чтобы догматы благочестия их нерушимо содержать. Что за содержание их, до смерти подвизавшись, показали, что и блаженства их могут сподобиться.

Как же не спасутся святые чудотворцы, креститься двумя перстами и благословлять научившие - конечно спасутся. Как же не богоугодны, божественное аллилуйя дважды петь научившие и утвердившие - конечно богоугодны. Как же не соцарствуют богу и святым крестом трисоставным просфоры знаменовавшие и знаменовать завещавшие - всяко соцарствуют. Как же не святости причастны чудотворцы, которые догматы благочестия, предания церковные, чины и уставы, от греков приняв, так и нам передали - воистину святости причастны. Так и эти преподобные отцы, те же святые догматы - те же предания, те же чины и уставы, и содержавшие, и кровями запечатавшие, без всякого пререкания спасутся, богоугодны и святости причастны.

Отчуждаются ли они от наследия царствия? Ох, любители новин, с [ними] отчуждай и этот путь к царствию им показавших. Раз отстраняете учеников, отстраняйте и учителей. Если отгоняете наставляемых, отгоняйте и наставников. Если отлучаете овец, отлучайте и пастырей, таким научивших преданиям, на таких благочестия пастбищах их пасшие, или святым образом говоря: Принимаете ли пастырей и учителей в ограду пастбища небесного? Принимайте и учеников непорочных в учениях их проживших, и овец как вослед голоса их направлявшихся, так и на угодьях тех воспитанных, живших и скончавшихся. Одно из двух предстоит тебе, или принимая российских святых учителей и чудотворцев, с ними принять и этих несомненною верой вслед их направлявшихся, или отринув этих, с ними отринуть и тех, таким научивших преданиям, и нерасторжимой златой цепью, как веры, так и жития к себе привязавших. Ибо вера их едина, догматы благочестия едины, житие и философия едино, их всегда и место едино будет, и не мерою количества, но видом качества. Как же иначе может быть, на вашу совесть, на ваше суждение полагаем, праведным судом судите.

Стало быть, со всех сторон видна совершенно ясно богоугодность святости их. Проповедуют их богоугодность вера и благочестие, целостные и непорочные, проповедует житие чистое и богоугодное, проповедует ревность изрядная, мужество крепчайшее, стойкость непоколебимая, страдание преподобное, вопиет предсказаний их исполнение, всем известные знамения бывшие.

Если неверующим и тягостна, верным же и видевшим очень любезна и верно схвачена сущность, и согласованность и веры и жития, и многострадальная за правду благочестия кончина. Благоугодность их, яснее всяких труб возвещают. Если же по евангельскому слову за правду гонимые блаженны, и царствию наследники есть, сколь блаженны, кто за правду умереть желанно сподобились.

Или что маккавеи некие, которые за свиное мясо пострадали к мученикам зачтутся42. Или раньше эти, которые за церковное православие, за святые отеческие законы, за преподобных чудотворцев предания, ревностно пострадавши, к святых мучеников лику причислятся.

И столь господу приятны, так желанны стали, что в такое время зимы, в таких случившихся морозах, цветами добродетелей прозябавших, и плоды прекрасные взрастив всесадителю принесли: Когда патриарха Никона страх всех охватил, когда наместники престола от страха тряслись, когда архимандриты и священники дрожали от ужаса, когда монастыри и киновии оцепенели, трепеща, когда селения, города и стороны трусили. Когда все страха и трепета узами связавшись, к нововведениям приступали. Тогда эти крепкие подвижники43, как воины доблестные. Как львы некие в пустыне возревновавшие и возмужавшие, за церковные заветы вставшие, и не до слов и речей только отважившиеся. Но и всю настоящего жития оплевав красоту, славу, пищу, и прочее. На страсти подвигов, на терпение сильных болезней, на самую смерть, вставши за благочестие, такие горчайшие мучения, такие болезненные смерти, таким неслыханным усердием выстрадав скончались. И сколько нужды и скорби, сколькие мучения и смерти претерпели за благочестие. Таких почестей и венцов от господа бога со святыми мучениками получить сподобились.

Кто так же с ними рвение о благочестии, то же страдания терпение, то же смерти принятие понесет, теми же славы божьей венцами увенчаются.

И здесь хватит к любителям критики, которых по-нашему худосилию довлеют голоса. Мы же, оставив препирательство, об оставшихся отцах Соловецкой киновии вкратце поведаем, к пристанищу затишья ладью словес спустив, успокоимся. Едва бывшие российские архиереи и новин изобретатели, ярости гневом и злобы вселением поджигаемые, подговорили самодержца на разорение Соловецкой киновии, желая погасить оставшуюся благочестия древнего искру, и в пепел забвения превратить. Но поскольку те каиновой завистью страдая, братоубийством руки осквернять не дремали. Постольку [как] невинно проливающаяся кровь Авеля к богу с земли вопила, и вместо Авеля убиенного семя правоверным бог Сифа воздвиг, так посевы преподобных отцов Зосимы и Саватия, изменив место залива на глухие места, дальше взрастать, дальше процветать, дальше плодоносить небесному создателю не перестают.

Когда войско осадить и разорить киновию готовилось, тогда из отцов соловецких общесоборным советом многие иноки и бельцы на берег моря уехали, по пустыням после поселившиеся. И как Аврамова семя многоплодными и многолюдными, и благочестием древнецерковным, и житием отеческим стойким себя проявили. И не только пустынные дебри и болота, но и окрестные города и села благочестия светом научив и просветив, стократный плод владельцу принесли.

Каков был преподобный отец и многострадальный Епифаний, который как трудами и подвигами высокого жития, так и благодатными духа святого дарованьями украшен. Этот из киновии Соловецкой в начале никоновских новых преданий ушел с одним черноризцем, и, придя в прионежскую сторону, многих из окрест живущих в благочестии утвердил, многих на путь спасения наставил. И на Суне реке [с] преподобным старцем Кирилом начальником места обжил и исцелил, и вселившихся бесов молитвами отогнал, и неким плохо живущим осталось жить в добром покаянии. Другому же злодею внезапную и горькую смерть предрек, и вышеназванному Кирилу предстоящую скорбь, побои и узы и побег с места предсказал, что все со временем сбылось. Так же в Москву шел и [к] великим страдальцам Аввакуму Лазарю и Феодору пристал, и с ними добрый путь страдания прошел. Сколько уз и темниц, сколько мучений и побоев, сколько страстей и бед претерпел. К тому и в подземной тюрьме много лет томился. Еще же и дважды резание языка претерпев, за благочестие, чудесно богом исцеленный снова говорил. В конце же [7]189 года (1681 год от рождества Христова), в самый страстей христовых день, то есть в великую пятницу в срубе с названными страдальцами сожжением от здешних переселенный, жертву живую и одушевленную владычице и богу принеся.

Таков же был и дивный отец Саватий, который уйдя из киновии, по многим пустыням и местам ходя, многих в благочестия законах утвердил, многих к иноческому житию приобщил, поскольку сильно был искусен, постоянен и опасен в обучении иноческом. Когда же ему в молитве богу предстоящему, хоть в соборе с другими, хоть наедине в келье, случалось что необычное, или шум и мятеж какой, или говор необычный человеческий - ни когда блаженник этот не оборачивался назад, голову не приподнимал, или даже очей не опускал, посмотреть желая. Но стоя как столб непреклонен, как камень недвижим, молитвенный взор в небо направив, к присутствующему нечувствителен пребывая. И не только сам это делал, но и прочим озираться весьма возбраняя говорил, что пред богом и царем царей предстоя, не подобает на плохих людей поступки отвлекаться, чтобы бога сильно не прогневать. Тем и многим благого этого обычая ревнителей [пример] показал, и в [7]190 году (1682 год р.х.), идя в Москву со священником Никитой, и с прочими о благочестии много старался, взят был. И после темничных и прочих различных болезней, страданий и пыток, "главоотсечения мучением конец жития" завершив, к небесному владыке взошел.

Ранее представленный Игнатий соловецкий, дьякон и экклизиарх44 бывший киновии, который видением мудрости, и разума собранием столь украшен, столь удобрен был, что и некто из любителей новин, упражняясь в них, о нем излагал: "Игнатий соловецкий, сосуд полный мудрости и несгибаем есть". Этот блаженный после ухода из Соловецкой киновии, многие пустыни, стороны и города обходя, древне-церковного благочестия слово утверждая, и к добродетельному житию любо-рачительному души восстанавливал. Он прионежские и каргопольские пределы, в отеческого православия законах утвердил, и непроходимые выборгские пустыни, дебри и болота благочестивыми насадил жительствами и чином и уставом общежительства преподобных отцов соловецких, удобрив, украсил эти дебри. Был он муж жития воздержанного и бесстрастного, так же прозорливого дара исполнен, многим желающим предвидев будущее, предсказывал. Которым в беды и напасти впадение, которым в наказания за прегрешения объявлял. Многих любовью и ревностью к нему приближающихся, отсылал от себя, преступниками стать предсказывая. Которых же худо или совсем ему не поддающихся призывал и уча последующее житие тем управляемое предсказывал. Что со временем все сбылось. Этот один из Соловецкой киновии выйдя, со многими к господу взошел, в Палеостровском монастыре, с двумя тысячами семьсот собравшихся, за древнее благочестие, от присланных воинов сгорел, в мирные покои перейдя.

Герман смиренномудрый и крепкий, который страданием за благочестие удостоился прежде в Сумском остроге целое лето темничного ношения уз обхождения, с блаженным отцом Пименом претерпев, освобожден был. Так же в Новгороде темничным наказанием мучим, и милостью божьею на спасение многих чудесно избавился. Так же со многими собравшимися, примерно с тысячей пятьюстами в вышеназванном монастыре от приехавших воинов огнем сожжен, от здешних к будущим переселился хорошо.

Иосиф, называемый Сухой, который довольно лет в обители Соловецкой пожил. Этот и в Сумском остроге с достославным отцом Пименом в темнице лето целое за древнее благочестие просидев освобожден был. Так же и в каргопольских пределах отшельничеством удобрился, и приходящих к нему древнецерковным законам научив и добродетельным житием украсил. И в Дорской пустыне, во время гонения, собрался со множеством народа на скончание. Коварством воинов живым схвачен и в Каргополь отвезен, многие мучения и скорби, узы, темницы и раны за непринятие новин претерпел, и от всех их благодатью божьей избавлен был. После же, в прионежских пустынях странствовал. Так же в 1692 году, в Пудожской волости, со множеством народа собравшегося от наезда воинского, сам был воинами, обличая новины их, пулею застрелен, от настоящей к будущей жизни изрядно переселился. Остальные же в огне скончавшиеся, числом были около тысячи двести душ.

Ефимий дивный, его же, как зачатие и рождение чудно, так и житие свято и преподобно. Этот в 12 лет постригся, и довольно в других монастырях обучился. Так же в Соловецкой киновии много лет богоугодным житием провел. Во время осады с другими отцами на материк ушел, сперва поморскую пустынь житием испытав, так же в Олонецком уезде на острове Виданской волости, (по откровению божьему, как сам поведал), восьмилетнее время проводил, жестокой и сверхъестественной живя жизнью - молока и сыра и рыбы никогда не ел, но единственно всухомятку преимущественно. Одежды теплой никогда не имел, но в одной рясе, как зимой в лютые морозы, так и летом в жаркий зной пребывал, ни как ту не изменяя. Тем и благодать от бога принял провидеть будущее - о наводнении реки и о нанесении много льда на Виданскую волость предсказал. Которое через три недели такое наводнение и такое льда нанесение было, какого ни прежде не слышали ни впоследствии не было45. Многим желающим предсказывал. И дважды по клевете неких, от заказчиков, пойман, в принуждение принятия нововведений, и вязанием и руганью, и темницами мучим, не покорился, потом освободился. И таким добрым житием пробыв долгое время, преставился к господу. Через восемь же лет после смерти его гробокопатели, случайно откопав гроб его, честное тело его и ризы в которых был положен и гроб, все цело и нетленно, как новое обнаружили.

Преподобные и знамений носители отцы, удивительные отшельники, иеромонах46 Павел, дьякон Серапион и слуга Логин, которые много лет безмолвным житием в заливе морском господу трудились. Они были жителями киновии Соловецкой, и во время смуты гонения, отлучившись из обители приехали на остров называемый "Великим", который вблизи Ковской волости. И здесь пробыли блаженные немалое время, ангельской живя жизнью, около 30 лет господу трудились, ни одного человека не видя. И что удивительно, как охотникам и рыболовам, и прочим людям на остров тот по своим нуждам раньше приезжающим, блаженные боготрудники не известны, не знакомы были.

Столько лет, откуда пищу, откуда одежду, из каких житниц, из каких сокровищниц приобретали. От людей это утаится, как сверхъестественное и непостижимое, одному чудесному богу [известно], чудом своих рабов по своему усмотрению питающему и одевающему. Когда же соблаговолил бог мужей совершенных явить, то рыбаки волости той ловившие на острове, зайдя в пустыню, обнаружили келью, и в келье живущего великого отца Павла. Прочие уже к господу отошли. С ним же много беседовали, все о нем и о сопостниках47 его узнали, и пищи у него вкусив, и благословение приняв, ушли. И приехав в волость, рассказали боголюбцам, которые таким желанием заботы, и таким подвигом старания движимые, потребных [припасов] ладейку наполнив, приехали на остров, и много времени искали. Но ни чего не нашли, ни кельи, ни самого отца. И не только тогда, но и потом много ходили и искали и ни чего найти не смогли.

Через год же, видели некоторые из жителей, на острове этом столб света от земли до небес сияющий, и поняли, что пустынный отец к господу отошел. Появление столба это преставление знаменовало.

Геннадий, называемый Качаловым, который из соборных киновии единственный остался. Этот, обойдя многие города и пустыни, в Нижнем Новгороде пойман, нужду уз, темницы и раны терпя, ангельским явлением чудесно освобожден был. Так же на Тихвине, 12 лет в пустыне пожив, образец спасения и древне-церковного благочестия многим показал. После в Олонецком уезде в Выговской пустыне довольно много лет живя, многих благочестию научил, многих же к добродетельным стезям спасения наставил. Умиление же такое стяжал, что ни какое пение без слез не проводил. Что утреню, что часы, что вечерю и павечерницу пел. Столь слезно, что многие в забытье приходили от большого хлипанья. Такой богоугодной жизнью, такими преподобными делами трудясь в пустыне той преставился, не лег на одре, ни простерся: но сидя, и молитвенное правило богу посылая, душу богу передал.

Прочие же [из] отцов соловецких, кто во время разорения по сторонам российским в обход, кто, еще прежде уйдя, странствием благочестиво рассеявшись, и где кто в городах и селах, кто в пустынях, скитах и странствиях житие стяжали, добродетельными деяниями, многих на стези древне-церковных благочестивых законов направили, многих на спасительное житие наставили.

Из здешних переселенцев, и ни в городах Российской державы, ни в пустынях только, но и самом Соловецком заливе, многие отшельники, и великие подвижники, как до взятия киновии были, так и во время взятия невредимы по неведению остались. Высочайшим добродетельным житием направляясь, и молитвенные фимиамы2 на небесный жертвенник присно вознося. Некоторые же из монастырских жителей и после разорения, наподобие вышеназванных отцов Павла и Серапиона нашлись, которые опасное древнее благочестие в тайне содержали, еще ныне в живых некоторые из них несказанным промыслом божьим хранимые обретаются. Кто уже от земных к небесным селениям переселились. От людей сведения эти сокрыты, единственно одному всевидящему известно. И сохранению подлежит остальное и об остальных достаточно известных отцах столько, сколько от живших с ними, не всех, но отчасти знаменитых, слова, бегущие вдаль, напишем.

Что бы по одному хотим перечислить семя преподобных чудотворцев Зосимы и Саватия, семя святое и благовзрасленое, семя спасения душ многообразное, семя воистину, семя небесного царствия, благо хотят повествующего постигнуть: Как песок морской, или звезды небесные, так ученики чудотворцев соловецких из киновии выйдя умножались и умножались. Сколько в городах и селах, сколько в пустынях и нежилых [местах] заселили благочестия населением благодати божьей, молитвами преподобных чудотворцев и страдавших отцов, делу служения помогавших.

Таков был преподобных отцов киновии благосохраннейший и многоплодовитый виноград. Таков преблагокраснейший и всесвятейший сад, что для умных очей сладозорные дивные испускает цветы, что обонянию мыслящих умов ароматнейшие испускает благовония. Как и душам прозябающим, дыхание слов, насыщающим сладчайшими плодами добродетелей оказывается.

Таковые Зосимы и Саватия богоблаженные чада и ученики как при их жизни, как в следующие времена, как перед самым взятием жившие, которые как снову родительское наследие, как ученики учителей мастерство и искусство залива восприняли, так и дела отеческие добродетельным образом цело и прекрасно изобразили. Таково благое начало непреклонных подвижников духовного воинства, которые во время лютейшего искушения, оказались крепки и непреклонны. Так о благочестии богодухновенной ревностью прояснившись, заблистали, такие труды и старания и мужественную борьбу, такие удивительные многолетнюю стойкость и крепчайшее терпение проявили. Такие болезненные страдания и жесточайшие смерти усердно претерпели, сколькими храбрости своей победными просветились подвигами, сколькими мужественных страданий пресветлыми сплетенными венками украсились. Такие оставили страдальческих утруждений наследие, страстотерпного гумна намолот, как от семян всходы или от искры угля в пепле погребенной так высвободившейся, так разгоревшейся и обогревшей и просветившей благочестием и добродетелями человеческие сердца. И, в общем, сказать, такое киновии Соловецкой образование, и жизни течение, и плачевное в конце разорение, как слышалось и виделось, так поведано было вам.

После того же, ох усердные слушатели, столько радостного и плачевного слышавшие, горького и сладостного вкусившие, просветившиеся, огорчившиеся и насладившиеся, совместными стезями рыдания и веселья пойдем.

Посетуем далее и восплачем с мольбой, о киновии богоспасительной томительном разорении, и немилосердном погублении. Что прекрасного спасения прибежище, тишайшая гавань от злых дыханий, обуреваемых грехом, сладчайшая кораблеплавания человеческой жизни спокойная пристань, ниспровергаемо разорилась.

Возрыдаем. Что христианского душепитания плодороднейшее пастбище, иноческого благого обучения благоискуснейшая овчарня, церковного законохранения всекрепкая ограда, бурею низложилась! Восстенаем крепче, что столь пресветлая [для] человеческого мракохождения свеча, всесияющий [для] греховного ночеборения светильник, лучезарное многострастное [для] тьмы светило, под спуд разорения подложенное угасло! Восплачем, что такие преподобные отцы, столь искусные учителя человеческого спасения, столь неподкупные предводители небесного путехождения, бесчеловечных мучений смертями от нас отлученные не объявляются!

Возрадуемся же и возвеселимся, что в последние их дни и горькие, плачевные времена, дивных отцов преподобных собрание, прекрасный страдальцев полк, изрядное мучеников войско, засияв, возблистало. Ими же и от них и наши мрачные зеницы светом древне-церковного благочестия освещаемые просветились. И веселящиеся возблагодарим господа бога несказанного в милосердии и не оскудевающего. Возблагодарим, таких своих угодников, истины светильников пресветлых, спасения столпов, преподобных чудотворцев нам показавшего. Прославим, говорю, преподобных наших горячих молитвенников Зосиму и Саватия, прославим. И светом благочестия, и зарею закона церковного, и лучами отческого предания, и утром киновнего благочиния, и днем добродетельного жития ясно нас просветивших.

Похвалим и крепких церковных адамантов блаженных страстотерпцев, похвалим. Которые страстотерпческие подвиги страстотерпчемским мужеством, в страстотерпеческом страдании предивно понесли, и страстотерпческую многомучительную смерть за истину все пожелали избрать. Которые своим несказанным усердием, неслыханным великодушия терпением, неописуемой за Христа храбростью, течением своих кровей врага супостата дьявола удавили, и древне-церковного православия свет, как на свечнице любозрителям пресветло показали. Великодушию их удивимся, преславной храбрости удивимся, многострадальной борьбой возговеем, многоревностную за правду кончину ублажим. И сколь удивительно изображение, сколь хвалебны цветособрания сплетая венки, столь всесладчайшим благоусердием, столь прекраснейшим благотворением принеся цветы, всесвященные головы страдавших паче венчаем. Возжелаем оных горячей ревности и непоколебимого благочестия, непреложного терпения, твердого и не превратного за правду страдания даже до смерти. Возлюбим их деяния. Молитв присные фимиамы, умиления реки, воздержания бразды, смирения серебро, целомудрия здравость, терпения твердость, рассуждения светлость, упование высокое, любовь превосходящее, и прочих добродетелей всеизрядное богатство в сокровище.

Подражаем мироотвержению очищающему, иночеству благообученному, общежительству боголепному, благочинию боголюбезному изрядству. Наконец и веры и жития и благоговения их всеусердные ревнители будем. И если возлюбленному ими и сохраняемому подражать поусердствуем, то и возненавиденное и отвергнутое ими, от душ наших отринуть попечемся. И как добродетелей их прекраснейший вид, в душах наших, изображая живописать, постараемся, так и божественное рвение великой храбрости и долготерпения, благоначертать в сердцах подвигнемся. И что эти страстотерпцы и их отцы, более того святые чудотворцы пожелали, подняли, понесли и сохранили, это и мы лобызаем, и всежелательно объявши в сердечном скроем хранилище. А что, возненавидев, оплевали и отвергли от себя. Это и мы, возненавидев, отбросим души наши очистив. Но той, же верою их, их, же благочестием, их, же добродетелям вослед святых, несомненно, шествовавших, ими и мы всеми спасения стезями, вослед грядущего благоревностно и не заблудно шествуем. Как и будущем преблаженном веке, той же радости вечной, той же славы бесконечной, той же чести святым уготованной сподобимся, всяческих получить, о Христе царе и боге. Аминь.               


Примечания:
1. Киновия – (псарня), Монастырь с полным обобществлением собственности его братии. Такое название происходит от Диогена. Древний бомж представился Александру македонскому следующим образом: «Я киник Диоген». На русский язык «киник» (или «циник») можно перевести как «собачник». Что он имел в виду, называя себя так, точно неизвестно. Возможно, потому, что вел собачий образ жизни. А возможно, подрабатывал на выпивку, истребляя бродячих собак. В эпоху возрождения появилось много легенд, и бомжа Диогена уж зачислили в философы. Имя его было очень популярным.
2. Инок – монах.
3. Безмолствовал – исполнял обет молчания.
4. Братия – коллектив монастырских жителей.
5. Чины, уставы и предания церковные – Штатное расписание, устав и правила монастыря.
6. Искушающиеся - претенденты на постриг,  или  колеблющиеся.
7. Служебники - служки, слуги. Монастырская и церковная должность.
8. Ктитор – завхоз монастыря.
9. Иерей (пастух, пастырь) - церковный  сан.  Священник.  По церковным правилам проводить церковные  обряды  и   службы имеет право только священнослужитель имеющий сан не  ниже иерея. Присваивается, как правило, выпускникам церковной семинарии. Архиерей – (старший иерей), так обычно называют священнослужителей, занимающих высокие церковные посты, хотя формально они остаются в сане иерея.
10. Игумен – настоятель, руководитель монастыря.
11. Трудник - работник, не принадлежащий к братии, но живущий и работающий в монастыре, на добровольной и бескорыстной основе, или по найму.
12. Постник – тот, кто постится, добровольно наложив на себя пост.
13. Патриарх – предстоятель (руководитель) Русской православной церкви.
14. Никон – патриарх, началовводитель новшеств, приведших к расколу Русской православной церкви во времена царя Алексея Михайловича.
15. Архимандрит – почетное звание для черного духовенства, высшая награда. Соответствует протоиерею, протопопу и протопресвитеру в белом духовенстве. Почетное звание может иметь священнослужитель, начиная с первосвященника храма и до патриарха.
16. Усмарь – кожевенник.
17. Калгалакша – сейчас именуется Кандалакшей.
18. Дьякон - церковный сан и чин. Помощник священника. Помогает при проведении церемоний и обрядов.
19. Архиепископ - церковный чин. Руководитель  епархии.   Епархия - церковный округ.
20. Двухчастный, или двучастный крест (крыж) – состоит из двух частей. Трехчастный – имеет дополнительную косую перекладину.
21. Просфора, просфира – ритуальный хлебец.
22. Трегубить – повторять три раза.
23. Проскомидия – вступительная часть литургии.
24. Прежесвященный – накануне пасхи.
25. Синклит - собрание высших церковников.
26. Протопоп или протоиерей – дословно «первосвященник», почетное звание для белого духовенства.
27. Харатейных книг – содержащих официальные государственные документы.
28. Вселенский - всеобщий, всемирный. Вселенскими называют  греческих патриархов.
29. Клобук - головной убор в виде капюшона.
30. Адаманты  - алмазы.
31. Вириги - цепи носимые на теле для самоистязания.
32. Кознь – по современной классификации «кознь» представляла собой тактическую ракету с кассетной осколочно-фугасной боевой частью. Надо полагать, что это первое в истории применение ракетной боевой техники, зафиксированное документально.
33. Градки - - временные стены возводимые осаждающими.
34. Забрало - ограждение на верху крепостной стены.
35. В туне и в суе - в трудах и заботах бесполезных.
36. Присносущий - всегда существовавший, существующий вечно.
37. Спекулятор – хирургический инструмент.
38. Луд – каменистая морская отмель.
39. Федор Алексеевич воцарился в 1676г. в 14 лет. Умер в 1682г.
40. Приказ - государственная контора.
41. Сугубое – повторяемое дважды.
42. Маккавеи - иудейские священнослужители, запускавшие свои вилки в жертвенное мясо.
43. Подвижник - человек добровольно и самоотверженно исполняющий  трудную миссию.
44. Экклезиарх - особое должностное лицо восточной церкви, наблюдающее за порядком в храме во всех отношениях.
45. Весенние наводнения различной силы, происходящие в результате ледовых заторов, происходят на всех реках текущих с юга на север практически ежегодно.
46. Иеромонах - монах имеющий сан иерея.
47. Сопостник - тот с кем вместе постились.