За густой пеленой тумана. Глава 2

     Полю Айртону было тридцать семь. Довольно мягкий, приятный внешне, он, тем не менее, так и не смог устроить свою личную жизнь. Работа в полиции с вечными разъездами, вызовами по ночам, риск нарваться на шальную пулю — всё это постепенно распугало всех его подружек. Они, хотя и смотрели на бесстрашного офицера восторженными глазами, замуж предпочитали выходить за мужчин более мирных  профессий.

     Айртон и не расстраивался. Работа в отделе убийств отнимала все свободное время. От зари до зари он только и делал, что выслеживал, устраивал засады, догонял, задерживал, и, не успев отдохнуть, вновь мчался на очередной вызов. Так продолжалось годами, и продолжалось бы и дальше, если бы не смена руководства. С приходом Коулмана все изменилось и не в лучшую сторону. Сработаться с ним Айртон не смог и подал раппорт об отставке. Он не уронил чести офицера, но лишился  привычной и интересной работы. 
 
      Предстояло начинать все сначала, и Айртон, на свой страх и риск, открыл частную контору. Как ни странно, но дела пошли неплохо. От клиентов не было отбоя так, что вскоре пришлось подыскивать толкового помощника. И однажды в конторе появилась приятная девушка, Поль неожиданно почувствовал, насколько он одинок. Мариель очень понравилась ему, и Айртон сделал все возможное, чтобы она согласилась поработать в агентстве, хотя бы временно. Она согласилась, и офицер полиции обрадовался как мальчишка.
 
     Сидя за одним столом в небольшой конторке, они проводили вместе дни напролет, и неудивительно, что чувства Айртона к девушке становились только сильнее. Однако он никогда не забывал о разнице в возрасте — уж больно она была велика. К тому же, он видел, что Мариель относится к нему только лишь как к своему непосредственному начальнику: с уважением, и, может быть, даже с симпатией, но не с любовью, о которой он втайне мечтал. Что поделать, когда девушке двадцать с хвостиком, те, кому под сорок, кажутся ей глубокими стариками.

     Мариель без стеснения рассказывала ему о своем приятеле, с которым она дружила еще со школьной скамьи. Томас, так звали парня, с недавних пор стал закатывать ей сцены ревности!
— И к кому же, вы думаете, он меня ревнует? — спрашивала она у Айртона.
— Ко мне, наверное, — отвечал тот.
— Как вы догадались?
      Мариель заливалась звонким смехом, считая, видимо, что никаких отношений между ними быть просто не может.
  Смеялся и Айртон, но скорее для того, чтобы за смехом скрыть неловкость.
 
     Томас ревновал ее не только к шефу. Он ревновал ее буквально ко всем, и хотя Мариель частенько напоминала ему, что школьные годы, когда она была увлечена веселым симпатичным парнем, давно прошли, Томас продолжал на что-то надеяться. Эту надежду, сама того не подозревая, Мариель ему и давала. Она всегда мило улыбалась, кокетничала, каждый раз, когда Томас приходил к ним домой. А приходил он довольно часто. На правах старого друга Рассела, он, порой, проводил в их гостеприимном доме вечера напролет. Молодые люди болтали обо всем подряд. Томас, как правило, жаловался на свою нелегкую жизнь, у него были непростые отношения с отцом, и Мариель всегда выслушивала его с большим вниманием, давала советы, иногда даже целовала в щечку, как брата. И потом, Мариель, ничего не имела против того, чтобы Томас при каждом удобном случае напоминал ей о своей пылкой любви, но что она могла предложить взамен, только дружбу?

— А бывает ли дружба между мужчиной и женщиной? — спросила она как-то Айртона.
  Поль молча пожал плечами, потом сказал:
— Друг — это тот, кому можно доверить свои самые сокровенные тайны, но может ли девушка поделиться с парнем, скажем, своими женскими проблемами? 
— Вряд ли.
— Вот видишь. Значит, либо деловые отношения, как между нами, либо очень близкие, как у влюбленных…
      Айртон замолчал. Девушка, похоже, не слушала его. Она смотрела в окно, думая о чем-то своем, и Поль невольно залюбовался ее профилем. Тонкая изящная шея, плавно перетекающая в острый подбородок, идеально прямая линия носа, открытый чистый лоб и тяжелая копна волос, собранных на затылке в аккуратный пучок… 
    
      Вспоминая сейчас это удивительное мгновение, отложившееся в его памяти ярким пятном, Айртон забыл в очередной раз нажать на педаль газа. Красные огни машины, по которым он ориентировался, растворились в тумане, а позади  послышался нетерпеливый сигнал. Слегка прибавив скорость, Айртон вновь подумал о Мариель и вновь, в который уже раз, пришел к выводу, что ничего, кроме деловых отношений между ними быть не может. Он, конечно, не догадывался, что в эти минуты, в гостиной дома Чессенгемов, Мариель, рассказывая брату о событиях минувшего дня, не без гордости перечисляла великолепные профессиональные качества своего шефа. Рассел слушал молча, изредка кивал в знак согласия, и все больше убеждался в том, что сестра, похоже, и вправду увлечена Полем Айртоном, а раз так, то получается, что подозрения Томаса не так уж и беспочвенны.   
 
      Вспомнив обиженное лицо друга, Рассел улыбнулся.
— Эл, ты меня совсем не слушаешь! – тут же отреагировала девушка. — Вот ответь, чему ты улыбаешься?
— Просто хотел спросить, ты не проголодалась?
      Мариель прищурила глаза.
— Нет, ты думал о другом.
— Хорошо, хорошо. Совсем забыл, что тебя невозможно обмануть.
— Так, о чем же ты думал?
— О Томасе. Слышал бы он, как ты нахваливаешь Айртона, сошел бы с ума от ревности!
— Надеюсь, ты ему не расскажешь?
— Нет, конечно. Но тебе пора бы перестать морочить ему голову.
— А что я могу поделать, если он в меня до сих пор влюблен?
— Выходи замуж за своего шефа. Томас как- нибудь переживет и успокоится.
— За Айртона? Ты что, Эл? Он же старше меня на четырнадцать лет, и, потом…, он мне предложение не делал.
— А ты намекни, он и сделает.
— Да, — протянула девушка, — слышал бы тебя сейчас Томас…
— Надеюсь, ты ему не расскажешь?!
— Конечно, нет.
      Молодые люди рассмеялись. Рассел хотел отправиться на кухню, справиться у Стеллы насчет ужина, но женщина сама появилась в дверях.

      Небольшого роста, полная, как все пятидесятилетние женщины, она прилежно вела хозяйство в семье профессора Чессенгема, вот уже без малого двадцать пять лет. Еще молодой девушкой постучалась она в этот дом, да так и осталась в нем до сегодняшнего дня. Она привязалась к детям. И Рассел, и Мариель выросли у нее на глазах. А когда с миссис Чессенгем случилось это несчастье – бедную женщину сломила страшная болезнь всего за несколько недель, Стелла заменила детям мать.
— Что бы я без вас делал? — вздыхал будущий профессор, глядя, как Стелла заботливо возится с малышами.
  Женщина в ответ лишь улыбалась. Разве могла она оставить этого скромного, тихого человека наедине со своим горем? Но шли годы. Память притупила некогда острую боль, будущий профессор превратился в настоящего научного работника, дети повзрослели, а Стелла прибавила к своему весу столько же, сколько весила в свои двадцать с небольшим.   
— Стелла, что у нас сегодня на ужин? — спросила Мариель, —  Рассел проголодался!
— Что-что… Что подам, то и будете есть, —  ответила она незлобно. — Через четверть часа пожалуйте к столу.
  Она повернулась и шаркающей походкой направилась в кухню.

      Проводив ее взглядом, Мариель продолжила рассказывать о том, как Айртон, не без ее помощи, конечно, разоблачил незадачливого мошенника. Тот явился в контору в надежде получить денежное вознаграждение за сведения, которые выдумал сам. Девушка так долго и нудно пересказывала подробности этого разговора, что Рассел, в конце концов, потерял к нему всякий интерес. Он стал предаваться размышлениям о предстоящей поездке к отцу. Но когда сестра весело рассмеялась, рассказывая о позорном бегстве дневного лжесвидетеля, Рассел рассмеялся вместе с ней.

       Нарушил их веселье звук хлопнувшей входной двери. Рассел прислушался к шагам в коридоре, посмотрел на сестру.
— Томас?
— Конечно! — Мариель закатила глаза. — Кто же, кроме него, умеет так откровенно громко волочить ноги?
      Молодой человек в видавших виды кроссовках, брюках защитного цвета и свитере с вытянутыми локтями, не задерживаясь в дверях, крикнул: «Привет!», — бесцеремонно пересек гостиную и устало плюхнулся в кресло.
— Уф! Ну и погодка. В двух шагах ничего не видно. Шел сейчас по аллее буквально на ощупь.
— Бедненький, — протянула Мариель, — ты случайно не упал, не ушиб ли коленку, не разбил ли носик?
  Предпочитая не замечать иронии в голосе девушки, Томас обратился к Расселу:
— Ты не представляешь, как я устал. С утра на ногах. Обегал почти все больницы в округе.
— Больницы? А ты что, заболел?    
— Если бы…, — усмехнулся парень, — на работу хочу устроиться. Отец вчера заявил, что за учебу платить больше не собирается, и если я хочу продолжить свое медицинское образование, то отныне должен позаботиться о себе сам.
— Интересно, и чем это ты ему не угодил? — поинтересовался Рассел.
— Наверное, нагрубил, — предположила Мариель, — нагрубил и надерзил, а папочку нужно слушаться, папочку надо уважать.
— Ничего подобного, — ответил парень, — просто моему папочке пришла в голову идея сделать к дому пристройку. Он хочет оборудовать там собственный кабинет. Вот, только зачем он ему?

  Пожав плечами, Томас уставился в потолок.
— Так я не понял, тебе удалось найти место? — нарушил молчание Рассел.
— А! – Томас махнул рукой. – Берут санитаром. Дежурство по ночам.
— А, что, по-моему, неплохо. Ведь спать можно и днем!
— Точно, Томас,— поддержала брата Мариель, — отоспишься днем, а ночью, на дежурстве будешь спать уже основательно.
       Она рассмеялась своей же шутке, а через пару секунд ее примеру последовали и молодые люди.

Глава 3: http://proza.ru/2012/05/09/48