Посвящается тебе... Рядовые герои Великой войны

 
Сердце словно опалило –
Седина в висках.
Прошлое рекой уплыло,
Но душа в слезах.
Ю.Друнина

Мне двадцать лет. Я уезжаю из родной деревеньки, погостив в отчем доме десять новогодних дней. Провожал к поезду папа на лошади, запряженной в красивый расписной возок. Кругом белым-бело, снег искрится и играет бликами на солнце. Я впервые разговорилась с ним о его прошлом, о войне. Это был единственный откровенный и душевный разговор с отцом за всю жизнь. Очень горько, но ни у него, ни у меня никогда не хватало времени на задушевные беседы. Дорога долгая, и отец сначала неспешно отвечает на мои вопросы, потом уже говорит сам о войне и жизни. Ордена, медали, ранение в морском бою в Финском заливе, причина переселения в родные края, хоть и глухие, но чистые и тихие. Он нисколько не жалеет. Мы вырастем и разъедемся по городам, а они с мамой останутся здесь, лучшего места для стариков не сыскать на всем белом свете. А война? Война…

- Представляешь скорость торпедного катера? … узлов! И ты мчишься верхом на стогаллонных бочках-сигарах, полных бензина и знаешь – малейшая искра и ты - пепел. Восторг от скорости заглушает даже страх перед предстоящим боем. Два раза топили мы: два эсминца – две награды! Один раз подбили нас – это был ад… Выбрались чудом, ребята с другого катера подобрали. Ты видела ранение, помнишь в детстве всё просила, пап, покажи? А сколько ребят погибло!  Эх, шевели ногами, родимая! – крикнул он на лошадку и махнул вожжами. Глаза его молодо блестели.
Я представила себе картину боя, мчащиеся сквозь миномётный огонь противника торпедные катера, и как-то вдруг всё сразу проникло в сердце.

Естественно, они с братом в раннем детстве расспрашивали отца про ордена, и он, конечно, рассказывал за что и когда их получил. Коротко. Скромно.
Почему не про войну и бои? Потому что о них они отца не спрашивали. Потому что историей о Великой Отечественной они были перегружены с малых лет. Великая война, великие подвиги. Песни, стихи, литература, сочинения. Имена полководцев, имена Героев… Пафос их величия затмевал имена простых солдат этой войны – её отца и матери. Хватало ли им официального почета и уважения? Наверно. Не хватало искреннего понимания собственными детьми того ада войны, через который они прошли со своими боевыми товарищами.

Мама только однажды, после настойчивой просьбы, рассказала мне о том, как попала на войну. Сначала -  в часть под Ленинградом, где их кормили мерзлой картошкой. Потом был Кронштадт, продуваемый ледяными ветрами, где она один раз чуть до смерти замерзала на посту с винтовкой в руке. Мама вспоминала, как на охраняемые ими, девчонками, склады немцы с самолётов сбрасывали зажигательные бомбы, которые надо было успеть погасить, иначе склады взорвутся. Мама говорила о голодном блокадном Ленинграде, о собственном вечном голоде… и о любви… такие молодые девчата не могли не влюбляться  в бравых моряков, вопреки войне и смертям, а моряки, так и не узнав об этом,  не возвращались из боя… 
И не было пафоса в её рассказе, даже когда она говорила о долгожданном Дне Победы. Такой вот День Победы – со слезами на глазах.   

Конечно война – это ад. Этот ад отец вспоминал за рюмкой водки один, обычно на третий день после любого праздника. За два предыдущих дня душа его успевала расслабиться и открыться для воспоминаний, где было счастье молодости перемешенной с ужасами войны. Мама, я и брат давно привыкли к этому традиционному дню памяти и … не обращали внимания, сожалея только о том, что это затянувшееся питие губит его сердце. А отец сидел один за столом перед рюмкой и говорил сам с собой о войне, погибших товарищах и плакал. Иногда мама, освободившаяся от работ по хозяйству, присаживалась рядом, и отец с радостью обращался к ней, а мама тихо просила:
- Ваня, может быть, хватит… Опять война, опять блокада… Не надо раны бередить…
- А ты помнишь, как не вернулись из боя… давай их помянем…
- Помню, Ваня, помню, - отвечала грустно мама, -  но больше не налью. Твоего здоровья не хватит, чтобы вспомнить всех.
Иногда мимо отца проходила в свою комнату я, которая не любила видеть его в таком виде – слёзы не к лицу мужчинам. А обессилевший отец уже шептал ей вслед: - Доча… выросла… - и счастливо улыбался…
Ей бы подойти к нему, обнять  и поцеловать в седеющую голову, но она, глупая девчонка, лила слёзы над другими героями.
И только на этой дороге к станции я всем своим существом осознала, что её отец – Герой, простой рядовой Герой Великой войны. Спасибо ему за то, что он у неё есть. Жаль только, что снова не сказала ему этих слов.

- Буду умирать, доползу хоть на коленях до Кронштадта! – с невыразимой грустью произнес тихо отец, закончив эту их задушевную беседу.
- Мы вместе съездим туда, - пообещала ему я.
В суете жизни она так и не выполнила этого обещания.

Сегодня я обязательно обняла бы и расцеловала своего отца, отвезла бы его в Кронштадт, только давно нет рядом со мной ни мамы, ни отца. Простите, дорогие мои и любимые папа и мама… простые рядовые той страшной войны, освободившие нашу Родину. Сегодня праздник День Победы. Я могу лишь поставить свечу перед вашими портретами в рамочке и тихо сказать: мы, дети, внуки и правнуки свято помним вас и гордимся вами.

09.05.12