Глава 18

                ГЛАВА 18

          На пороге квартиры Матвеевых стоял Борис Тениальный, своим неожиданным появлением он вызвал у хозяев небольшой шок. Свободное передвижение по миру стало делом обыденным, но Борис приехал не в туристическое путешествие. Чего он здесь не видел!? С другой стороны, на своё счастье, не видел он много чего. Не видел обстрел «белого дома», не видел забастовки голодных шахтёров, взрывы на кладбищах и торговых центрах, стрельбу на улицах. Грязь и вонь Черкизовского рынка.

          Недавно было какое-то телевизионное шоу с участием Бориса, но Матвеевы и предположить не могли, что он вернулся насовсем. Столько воды утекло.

          – Борис! Какими судьбами? – сказала Марина.
 
          – А вот как-то так. Привет. – Борис протянул Марине цветы.

          – Здравствуй! Ой, спасибо!

          На шум в прихожей вышел Максим.

          – Борис! Вот это номер!

          Матвеев немного растерялся, Тениальный сам шагнул ему на встречу и обнял.

          – Не знаю как у вас со временем, ребята! Я надеялся посидеть с вами вечерок.

          – Нормально со временем, конечно, посидим. Марина приготовь нам чего-нибудь.

          Суматоха первых минут встречи улеглась, и друзья стали осторожно изучать друг друга. Борис признался:

          – Простите, что не сразу к вам приехал. Занят был по горло.

          – Бывает.
 
          – Нет. Вру. Боялся! – неожиданно признался Борис.

          – Чего боялся? – спросил Максим.

           – Боялся, что всё изменилось и вы будете мне не рады.
 
          Марина удивлённо сказала:

          – Ну что ты, Борис. Мы часто о тебе вспоминали.

          На откровенность старого друга, Максим ответил такой же откровенностью:

          – Как видишь, новыми русскими мы не стали. Слышал наверняка, что за дела у нас творятся.
               
          – Конечно. Каждый день смотрел новости из Москвы.

          – Новости! Кто теперь верит нашим новостям. Все СМИ врут напропалую.
 
          – Я пользовался альтернативным источником информации. Интернет, слыхал про такое изобретение? Там шила в мешке не утаишь.

          – Слыхал. Правда мы ещё не приобщились к всемирной паутине. Не до этого было.
         
          Матвеевы смотрели и не верили своим глазам – это был Борька, их «гениальный» друг. Тениальный радовался первой за долгие годы возможности говорить откровенно, как в старые добрые времена. И всё же чувствовалось некоторое напряжение. Марина вышла, чтобы мужчины могли поговорить.

          – Вернулся, значит? – спросил Максим.

          – Вернулся. Я теперь ведущий нового шоу на телевидении. Подписал долгосрочный контракт.
         
          – Понятно. А я извозом занимаюсь. Пытался челночить, но кинули мерзавцы – до сих пор с долгами расплачиваюсь. Спасибо Ольга Степановна помогает, а так хоть вешайся. Такие дела. Челнок. Знаешь, что такое?

          Борис пожал плечами. Максим объяснил:

          – Это когда ездишь в Турцию. Закупаешь там товар и везёшь сумками домой. Потом продаешь на рынке и снова едешь за товаром. Так и мотаешься туда-сюда. Челнок. Быстрее продал, быстрее купил. Только у меня не заладилось с первой поездки. На таможне проверили, а вместо товара в коробках камни и бумага. Ночью автобус останавливался в кафе. Наверно, там и подменили. Мы всей семьёй на эту поездку денег собирали.
          

          – Ничего, Максим, мы с тобой ещё замутим чего-нибудь. Такое-эдакое. Я всегда в тебя верил. Ищущий да обрящет.

          – Это тебя на исторической родине так заливать научили!? Раньше ты был более скромного мнения о моей персоне – неожиданно зло сказал Максим.

             Он видел, что Борис изображает заинтересованность, но сам слишком далёк от такой реальности. Планы должны быть грандиозные – такая уж у него была натура. После короткой паузы, Борис примирительно сказал:       

          – Ты что до сих пор на мою критику обижаешься. Я же хотел как лучше. Боялся, что от первого успеха голова закружится. Что так больше ничего и не удалось снять?

          Максиму тоже было неловко за свой резкий выпад. «Зачем же так» – мысленно упрекнул он себя. Борис ни в чём перед ним не виноват. У него своя жизнь. Матвеев махнул рукой, взял бутылку водки и налил в стопки:

          – Над вторым фильмом работал ещё до твоего отъезда, но деньги закончились, проект заморозили. Ааа! Не хочу даже вспоминать. Давай лучше выпьем.

          – Макс, тебе есть чем гордиться. – Борис хотел поддержать друга.
 
          – Открой секрет Боря, чем же мне гордиться?

          – Ты – личность.

          – Большое утешение.

          – Я не шучу. У тебя талант режиссера.

          – Спасибо, хоть кто-то ещё считает меня режиссёром. Таксист я, Боря. Таксист. Когда совсем припёрло, хоть в петлю лезь. Обратился к Лёхе Николаеву. Помнишь такого?

          – Лёха!? 

          – Лёха Николаев. Помнишь на картошке.

          – А! Это тот спортсмен, с которым ты дрался.
         
          – Да-да. Случайно встретились. Он уже бомбил по городу. А мне Сергей Михайлович с мамой свою копеечку отдали. Они на дачу перестали ездить, бензин дорогой, смысла нет. Помидоры золотые получаются. Таксисты чужаков неохотно пускали в свои ряды. Поехал к Лёхе, говорю, помоги. Уже семь лет извозом хлеб зарабатываю. Иногда с маслом получается.

          – Понятно. Всё поправимо, друг. Как же я рад тебя видеть, Макс. Соскучился я по прежней жизни, ты даже представить себе не можешь.

          – Почему же могу. Скоро поймёшь. Прежней жизни нет и больше никогда не будет.

          – Никогда не говори никогда. Я тоже думал, что уже не вернусь в Россию. Наши в Хайфу на гастроли приехали. Я, как водится, в лучший ресторан на последние деньги их повёл. Сидим, вспоминаем. А за соседним столиком другая компания отдыхала. Недавно старый фильм с моим участием по ТВ прошёл. Ты же помнишь, ролька-то так – эпизодик. Но, меня узнали. Это вы, говорят, в кино снимались? Я отвечаю. Пригласили к себе за столик. Рожа им, видите ли, моя приглянулась. И предложили стать ведущим нового большого проекта. Я чуть от радости со стула не упал, но виду не показываю. Звезду включил. Ребята молодые, но толковые. Так что уверен. Мы с тобой обязательно сотворим что-нибудь грандиозное. Надеюсь, есть какие-то планы?

           Матвеев грустно улыбнулся:

           – Боря, ты меня слышишь? Я бомбила. Профессиональный извозчик. О чём ты?

           – Ну и что? Талант не пропьёшь. Неужели нет никакого проекта в голове. Не верю!

           – Честно?
         
          Максим выдержал паузу, глядя прямо в глаза Борису и понял, что тот не шутит:

          – Мечтал когда-то снять фильм по роману "Анна Каренина". Марина очень любит старый фильм с участием Ланового и Самойловой.

          – Прекрасно. На роль Вронского не претендую, а вот Стива Облонский – это моё. – тут же сказал Тениальный, как будто только и ждал этого.
            
          И всё же Матвеев не верил, что это серьёзно, и относился к болтовне старого друга спокойно. Вошла Марина, посмотрела на мужчин, как же заметно они постарели. Заменила тарелки, добавила хлеба и кое-чего из закуски. Борис сказал:

          – Мариша, посиди с нами.

          – Спасибо, Боря. Мое дело теперь сериалы, уроки с Олегом и сказки Лидочке на ночь. Не засиживайтесь долго. Борис я тебе на диване постелила.
               
          Максим обнял жену за талию:

          – Спасибо, родная – повернулся к Борису, – Олега ты вряд ли узнаешь. Вымахал выше меня. Сейчас на тренировке. Доченьке Лидочке четыре годика.

          – Да, ребята! Я же теперь тоже семейный человек. Обязательно вас познакомлю. Сейчас мои в Египте загорают. Приспичило им на пирамиды посмотреть. У меня тоже дочка, Анечка, скоро шесть лет. Талантливая, вы не поверите. И поёт, и танцует.

          При воспоминании о дочери лицо Бориса расплылось в блаженной улыбке.
               
          – Что же ты молчал?! – сказал Максим.

          – Поздравляю, Борис! Очень интересно посмотреть на талантливую дочь гениального Бориса Моисеевича – Марина сделала ударение на слове гениальный.

          – Не забыли. Кстати, кроме вас меня никто больше гениальным не называл. Тениальный и Тениальный. Вроде обычная фамилия. Там таких гениев и без меня хватает. Эх, ребята! Как же я рад вас видеть! Представляете, я в Хайфе Томку встретил. Помните, царицу Тамару?

         – Конечно – сказал Максим.
   
        Матвеевы переглянулись, вспомнив дачу и свою первую близость. «Боже мой, сколько лет прошло» – подумала Марина и снова оставила их одних. Борис продолжал рассказывать:

         – Прошла мимо даже не посмотрела в мою сторону. Вся такая упакованная с ног до головы. А я думаю, Томка, чего морду воротишь, радуйся, что за такого дурака замуж не вышла.

         – Она бы из тебя человека сделала – предположил Матвеев.

         – Ага. Убил бы. У Тамары другое представление о жизни. Мы с ней никак не монтируемся. Когда-то я пытался поступить на актерский факультет, читал отрывок из Николая Островского «Как закалялась сталь». Жизнь дается человеку один раз и прожить её надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы.

         – Чтобы не жёг позор за подлое и мелочное прошлое – подхватил Максим.

         – Да, да. Как-то так. Ты тоже помнишь?

         – Так мы этот отрывок в школе наизусть учили.

         – Ну да. И знаешь, что я вдруг подумал, мы не прикидывались наивными ублюдками. Было в этом что-то притягательное. Особенно, когда ты молод, полон сил и веришь в светлое будущее.

         – А помнишь, как наша Жучка Светку Крамер в комсорги школы протаскивала.
 
          – Помню, конечно
.
          – Вот с этого всё и начинается. Зачем она так с нами? Мы же всё понимали. Так что, дело не в высоких словах, Боря. Жаль, когда за эти слова хватаются проходимцы всех мастей. Прикрываясь благими намерениями, устраивают свои делишки. 

         – Вот я об этом и говорю. А Томкин папаша в Военторге работал, переобулся на ходу из коммунистов в олигархи. Ловко. Ну и плевать на них. А мы с тобой будем кино снимать.

         – Не знаю Боря. Перегорело что-то во мне.

         – Брось. Главное верить и всё получится. А я в тебя верю!

         – Когда-то я точно знал, какое кино буду делать, но тему Великой Отечественной войны нельзя эксплуатировать вечно.

         – Видел я эти новые фильмы про войну.

         – Вот и я о том же. Снимают чёрт знает что. Смотреть стыдно. Я и сам несколько отупел от такой жизни, но не до такой степени, чтобы гнать халтуру. Для меня память о войне – это святое.

         Матвеев боялся даже поверить, что возвращение в профессию возможно, но Борис сдержал слово. Через две недели позвонил. Сказал адрес офиса и время, к которому следует быть. Кожаные кресла, кулер в приёмной. Секретарша с накаченными губами за компьютером. На стене постер с известной всему миру надписью Голливуд. Максим немного растерялся. Таких офисов он ещё не видел: современная оргтехника, на полках солидного вида папки, на столе разные зажимы и файлики. Секретарша с накаченными губами ловко жонглировал всем этим. А Матвеев вспомнил свои прежние мытарства по кабинетам «высокого начальства». Глухие кабинеты с дубовыми столами. На столе обязательный графин с водой, откидной календарь, в котором оставляли заметки на память. Как же всё изменилось. Матвеев сел в кресло и приготовился к долгому ожиданию, но уже через минуту его пригласили войти. Продюсер оказался человеком лет тридцати. Он кивнул Матвееву на стул:

          – Добрый день!

          – Здравствуйте!
 
          – Чай, кофе?

          Максим вежливо отказался:

          – Нет, спасибо!

          Хозяин кабинета снял трубку:
 
          – Дэн, контракт на Матвеева готов? Хорошо, Ждём.

          Вошёл молодой человек, которого по всей видимости и звали Дэн. Он принёс папку с документами. Матвеев смотрел на холёные руки бизнесменов и испытывал неловкость за свои обветренные ладони. Без долгих разговоров подписал заботливо подготовленный контракт. Один экземпляр отдали Матвееву. И всё. Можно приступать к работе. Вот так. Даже обошлось без фужера шампанского и фамильярного похлопывания по плечу. Максим вышел из офиса слегка обескураженный. Постоял на тротуаре, чтобы прийти в себя. Несмотря на мороз, казалось, что рука ещё помнит твёрдое рукопожатие молодых людей с пожеланием удачного сотрудничества. Это было странно. Холёные руки парней оказались крепкими, а может цепкими. Кто их разберёт.

          Мороз давил не по-детски, машина не завелась, Матвеев без всякого сожаления бросил бездыханное железо. Забронзовевшее небо давило обещанием минусовых рекордов. Матвеев переволновался и был не в том состоянии садиться за руль. Он спустился в метро, с загадочной улыбкой зашёл в вагон и зацепился за одну из мягких петель на поручне. Мыслями Матвеев был всё ещё там в кабинете с блестящим столом и компьютером известной фирмы. Наверное, со стороны он мог показаться городским сумасшедшим. Через пятнадцать минут вышел на своей станции. Мрачные пассажир, которых он смущал своей загадочной улыбкой, зло смотрели ему вслед. А Максим не замечал, что всю дорогу улыбается. Ему не верилось, что всё произошло так буднично и просто. Хотелось заорать на всю округу – не может быть!