О Дне Победы

Яркое солнце, и небо начало мрачнеть. Я знаю, что над Москвой сейчас разгонят тучи, и потому у меня так напряженно стучит давление в висках. Но я иду. Вдоль по площади, с гвоздикой в руке. Я даже не знаю, что могло заставить меня. Быть может, мне просто захотелось выделиться в толпе, а быть может, мне просто захотелось увидеть в чьих-то глазах радость. Простую, человеческую радость, радость за то, что дела давно минувших дней не забыты, не украдены и не укрыты во времени злобным волшебником с пером. Просто так. Подарить частичку радости, чтобы получить ее назад.

Всегда, проезжая по делам мимо памятника, я смотрю на него и невольно погружаюсь в мысли. Это не просто монумент, стоящий здесь для украшения остановки. Это памятник – тем, кто погиб, отдавая свои жизни за нас и за вас, за всех тех, кто по сотне раз проходит мимо него каждый день, топча каменные ступени своими ботинками и туфлями, бросая у его подножия обертки и окурки. На скамейке за монументом сидят две мамаши, молодые совсем, и курят, покачивая коляски. Они так заняты беседой, обвешавшись лентами с ног до головы, повязав одну на волосы, вторую – на руку, третья собирала краем дорожную пыль, намотана и явно сползла до самого колеса. Мимо несутся машины, украшенные знаменем Победы, которое беспощадно треплется на ветру, теряя драгоценный цвет и превращаясь в тряпочку, безжизненно хлопая рваными краешками по стеклу, словно моля о пощаде…

Кто-то положил руку мне на плечо, а затем протянул ленту. Мимо слонялись толпы пьяных подростков, с пивными банками в руках, они шли, рассекая ряды ветеранов, беспощадно отталкивая их локтями, словно не замечая. Я повернулась спиной и стала читать фамилии на постаменте. Выцветшие, некоторые буквы были даже не видны, загублены навечно в серой пыли автомобилей и испарениях камней, потертые морозами и влагой, но даже сейчас не теряющие своей грандиозности. Читаешь на одном дыхании, находя порой знакомые имена, которые слышал когда-то, находя порой странные и чужие сочетания, но в голове осознавая, тяжело стучит кровь. Они были живыми. Все они, чьи имена сейчас поедает пыль от обыденности,  в забытье и покинутые, больше не слетающие с уст людей. Они навсегда останутся в камне. А ведь за каждым из них кроется история – все они учились, кто-то имел семью и детей, они о чем то мечтали, также, как сейчас о чем то мечтаем мы… В горле невольно встает комок.

Живые. Сейчас мы живем, нарочно засыпая воспоминания пылью, пытаясь унять боль или забыть поскорее, чтобы больше уже не слышать о том, что однажды произошло. Все мы лжем, говоря, что нам все равно, и это уходит в историю глубже, погружаясь в истоки шаг за шагом – все ложь!

Просто некоторые сердца сейчас заняты эгоизмом. Мы перестаем чтить память тех, кто однажды спас наши жизни. Можно говорить что угодно и не уважать живых. Но нельзя не уважать мертвых. Нельзя забывать, что стирая свое прошлое, мы стираем собственное будущее. Нельзя и невозможно это забыть. На кончиках пальцев оседает жесткая пыль, грязь, такая же грязь, которая засыплет однажды все. Я оборачиваюсь, понимая, что некоторые зеваки просто смотрят на меня в упор, не понимая, жуя фильтры от сигарет, почему в моих глазах загорается огонь. Я просто стряхиваю пыль и подхожу к престарелой парочке. Грудь обоих увешана медалями, а рядом с почестями – та самая, данная бесплатно Георгиевская ленточка, повязанная неумело на ворот пиджака, там же, где сердце. Седина и время нещадно побили стариков, их глаза словно погасли, глядя куда-то в сторону, словно ища какие-то мысли за моей спиной. Я молча протянула им гвоздику – единственную, что была в моих руках, и шепнула «Спасибо вам».

Мне вслед дружно захлопали. Кто-то улюлюкал, когда я пошла вдоль по тротуару, не оглядываясь и засунув руки в карманы джинс. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы видеть, с какой теплотой старушка сжимала гвоздику, и с какой теплотой сжимал супруг ее морщинистую ладонь. А для меня выглянуло солнце, прямо над головой. Я остановилась и подняла голову, просто посмотрев в странное, покрытое рваными облаками небо. Интересно, какое небо было в тот самый миг? Ведь оно все еще то же самое. Никогда нельзя  прекращать уважать наше прошлое, и лишь тогда у нас будет настоящее будущее. И лента, что на моей груди, что на их груди - не украшение, а награда.