Сказ про то, как дед Шлавик ондатрой побывал...

Вступление
 С того момента, когда я впервые попробовал героин и до того, когда я уже не мог уснуть, не уколовшись хотя бы утром, прошло довольно много времени – лет пять. Думаете, так не бывает? В моем случае всё происходило именно так. Я очень долго кололся через день-два (согласно графику своей работы – сутки через трое) т.к. долгое время считал недостойным появляться «в день» «ушатанным». Затем около года я употреблял «ханку» (с димедролом, конечно) - с неё вроде «кумар» послабее. Уже потом настала пора каждодневного употребления героина…
 Если днем или вечером ты очень хорошо «треснулся», то в этом случае спать ночью ты тоже не можешь – ворочаешься, чешешься – как бы «виснешь» во сне, а засыпаешь лишь под утро. Поэтому все «барыги» спят до 2-х-3-х часов дня, утром им звонить практически бесполезно. Чтобы в этом случае увеличить свои шансы, желательно быть в хороших с несколькими «барыгами».
 Если треснуться в этот хренов день не удалось, тогда спать почти не удается – под одеялом жарко – подмышками возникает вонючий «уксусный» пот, без одеяла холодно – морозит, через каждый час просыпаешься и идёшь мочиться – это подкрадывается кумар. Утром ты готов на многое, как минимум, обзвонить вообще всех-всех-всех, чтобы занять денег. Ну, а предела фантазии наркомана не существует, но нужен вариант быстрый! Обычно дело заканчивается ломбардом… Самый редкий вариант – встречаешь кого-нибудь, берешь ему порох, и он тебя угощает (катит), стараясь, впрочем сделать тебе, как можно меньше… И уж совсем  сказочный вариант, что тебя просто угостят. Но уж совсем сказочный вариант, что тебя просто угостят. Но так почти не бывает – угостить может либо ещё не сколовшийся и при этом нежадный любитель, либо наркоман, хоть и со стажем, но сопротивляющийся, забрало у которого не падает, несмотря ни на что. Существуют такие, и надо сказать, это тот разряд людей, с которыми, если обратить их в трезвость, можно, сломя голову, идти хоть куда! Таких мало, в основном человек гибнет душой за полгода…
 Лежишь, ждёшь, пока светло станет, чтобы одеться и двинуть из дому, или начать всех обзванивать. Со временем всё меньше и меньше людей занимают тебе деньги, хотя, вроде, и отдаёшь, чуть задерживая – начинают догадываться и думать, что лучше не рисковать. Поэтому очень удобно иметь машину – больше нашевелить можно, больше объехать закоулков ближе к притонам – узнать что и как. Хорошо иметь сотовый, только надо не жадничать и не тупить – не покупать всякую чушь вроде семечек, мороженого, пива, коктейлей алкогольных, чупа-чупсов, сырков сладких, а периодически класть на него деньги. Тогда он будет тебя выручать. Помниться, многие наркоманы очень любят ванильную «кока-колу». На сигареты ещё много денег уходит – две пачки, минимум, выкуриваешь, когда бахнешься! Желательно знать, где, всё-таки, несмотря ни на что, денег тебе дадут – немного, но дадут. Для этого можно использовать родителей, прикрываясь ремонтом машины, квартиры и т.д.
 Придумал, встал, позвонил, есть, конечно, не стал – не можешь. Поехал на маршрутке до гаража – забрать свой «сабвуфер» на колесах. Объехал все пятаки, где нарки собираются, до этого сняв с карточки, куда перечисляется небогатая железнодорожная зарплата, последние рублей шестьсот. Как здорово осознавать, что в кармане у тебя лежит шестьсот рублей, но это назавтра, подлечиться после работы, сегодня гуляем на другие деньги. Ты практически успешен! В этом мире всё намного проще – здесь не нужно иметь для признания автомобиль, квартиру, работу – есть в кармане тысяча рублей – ты хозяин положения (правда лишь на сегодня). Поэтому, отчасти погружаться в это болото приятно… Нарки, узнав, что у тебя есть деньги, проникаются к тебе огромной симпатией и предлагают свою помощь. Берешь кого-нибудь с собой (того, кто покупает в наиболее рейтинговых местах и менее всех других раздражает), либо встречаешься с «ногами», заранее договорившись – и вот она – заветная кучка, воняющая кислым чем-то, завёрнутая в целлофановый кругляш и сверху бережно перетянутая чёрной ниткой. Вот она, заветная половинка!
 Едем в аптеку за шприцами, водой, пипольфеном (чтоб не тошнило, и, кажется, так лучше и дольше прёт), нафтизином. Покупаешь как можно больше сигарет – расход их невероятен! Сигаретой одной жертвуем – она идёт на фильтр – протянуть раствор. И тут от сладостного предвкушения, от прекрасного волнения, ты начинаешь хотеть в туалет по-большому (тоже из характерных ощущений того периода). Быстрее едешь в сосновый бор и быстро опорожняешься, пока в автомобиле идёт процесс. Только надо, чтобы контроль за варкой был, ну да ладно, обычно с тобой ещё дружок. Если в городе купить героин не получается, приходиться рисковать и ехать на Кулатский посёлок. Там может случиться что угодно… Но за героиновый «приход» мы были готовы платить…(1)

     Сказ о том, как дед Шлавик ондатрой побывал, а потом разрушил злые чары
 Инопланетяне бывают добрые, а бывают инопланетяне злые. Цыгане – инопланетяне злые. Это без вопросов. Только никто не догадывается – что это инопланетяне. Они обитают в совершенно других галактиках и их порталы, как правило, располагаются в местах одноэтажной застройки, в так называемых «шанхаях». Иначе – в частном секторе. Порталы представляют собой хорошо укреплённые заборами двухэтажные, как правило, кирпичные, башни, где несмотря ни на что, цыгане размножаются и откуда производят каждый свою, небольшую, но в целом очень разрушительную для обычных землян, деятельность. Поскольку цыгане являются пришельцами, им непонятен земной уклад жизни, они не умеют работать, не умеют нормально общаться с землянами, хотя бывают, конечно, и исключения, это бесспорно… Обычные же люди, в первую очередь, русские, чувствуют некую загадку в этих существах, некое, якобы, родство духа, чувствуют их абсолютную обособленность от общества, и это их подкупает. В силу того, что цыгане зачастую не понимают происходящих вокруг них общественных процессов, да и не хотят они этого делать, им приходиться вскармливать свою молодь различными способами: скупать, например, золото, стоя у крупных магазинов, что само собой, неприятно, конечно, но не так губительно для живых людей, как продажа наркотиков, относящихся к разряду дешёвых.
 Продажа сильнодействующих веществ приобрела колоссальный размах в цыганской популяции в девяностые годы. Получилось так: чтобы жить припеваючи, инопланетные хищники губили вокруг себя русских мальчишек и девчонок. Освобождали площадку для новых порталов. Получилось. Искушение легкой наживы тут же было подхвачено различными людьми и русской национальности. Вот тут и началось! На шанхаях шорох наводили инопланетяне, по городу – земляне. Необычные, но земляне. Да и обычные тоже наводили.
 Представим себе обычный новосибирский дворик на окраине. Из пяти домов. Из пяти домов в двух, с небольшими перерывами во времени, торгуют героином. Двориков много, даже и если бы хотели, общественные организации и милиция не успевали бы отслеживать наркотраффик. Да и общественных организаций ещё не было. Те люди, которые в дальнейшем стали их представителями, ещё занимаются отстрелом себе подобных или торгуют носками на барахолке. Затем спортивными костюмами «Adidas». Сначала эластиковыми китайскими, затем китайскими «жатыми» костюмами. Потом более дорогими эластиковыми костюмами «adidas», вроде, даже венгерскими, модели «Сальвадор».
 Страна переживала великие перемены! Великие перемены всегда проходятся мельничными жерновами по населению России. Ведь её основной природный ресурс – это далеко не уголь каменный и не шишки кедровые, а человеческое мясо! Человеческое мясо можно использовать по-разному: можно его согнать в загон, долго не кормить, потом заставить его построить несколько десятков крупных заводов или фабрик, каналов, городов наконец. Но это грубо, это век двадцатый! Теперь так действовать нельзя – изругают западные правозащитники. На пороге век двадцать первый – так как же с этого мяса можно получить выхлоп? А что, если посыпать это мясо белым порошком, вызывающим эйфорию и привыкание лютое, а затем продавать ему этот порошок? Гениально! В полулагерной сырости русских дворов, материальной безысходности, наступившей в следствии Великих Перемен (приватизация, безработица, разгул преступности) мясо легко поддаётся на заменитель счастья. Деньги потекут рекой! Надо только всё грамотно поставить. Так откроем же годика на три границы! Таможня даёт добро – добро дают и милицейские чинуши, но за очень большой процент. Хочешь торговать героином – находишь себе крышу, а она уже выходит на райотдел. Плати и не наглей особо, чтобы по всей округе трупы не лежали со шприцами, воткнутыми в предплечье или пах (паховые и подключичные вены используют уже матёрые наркоманы, когда героин сжигает открытые вены и даже капилляры. Колоться в пах и под ключицу – это умение, особенно уколоть первый раз – «пробить». «Пробивать» страшно – поэтому до последнего колятся даже в ладошки – это очень-очень больно, поверьте!)(2). Торгуй, главное, чтобы жильцы не докучали жалобами на специфический мусор в подъезде – инсулиновые шприцы (для капилляров), шприцы двух- и пятикубовые, в крови, ватки в крови, битые ампулы из под воды для инъекций и «пипольфена», маленькие баночки из-под «нафтизина», где варят раствор.
 Каждый находил свой путь к героину. Кого-то привели старшие друзья, может «пересиженные», может нет, кто-то насмотрелся фильмов («Пуля» с Микки Рурком, «На игле» с Эваном Макгрегором), кому-то всё настолько было интересно, что, даже не нюхав героин и не снюхавшись предварительно, человек сразу втыкал себе в руку шприц… Дело в том, что общество было не подготовлено к наркомании. В советские годы кололись единицы, как правило это были матёрые уголовники, которые почти все друг друга знали, или дети влиятельных родителей, ищущие новых ощущений. Никто не знал, что это такое, когда твой ребёнок выносит из дому всё, что можно продать (предпочтение - тому, что можно продать быстро). Грек легко продавал даже сильно поношенные туфли. То ли чуркам, то ли ещё кому. Золото, бытовая техника, меха, дорогая одежда – всё это улетало в первую очередь. А ещё наркоманы часто производят всякие действия с сотовыми телефонами – есть деньги – купит дорогой и всем хвастается, деньги кончились – поменял с доплатой на более дешёвый. Чем не вложение капитала! Ломбарды – ещё одна характерная черта того времени. Ломбард – верный друг наркомана.
 Не знаю почему, наверное, я употреблял уличный героин сомнительного качества, но никогда не было у меня таких ломок, какие показывают по телевизору – привязывание к кровати, судороги, крики нечеловеческие какие-то – у меня не так было. Может деньги сразу находил, или в больничку(3) ехал – не кумарил больше суток – полутора, может поэтому… Конечно состояние мерзкое, и говорить тут не о чем: рвота желчью, гриппозное состояние, как будто температура 37 держится, потливость, спать невозможно, мочишься постоянно, ночью иногда поллюции – всё это было. Вообще, когда наркомана ломает, когда кумарит он, он стареет. Если человек употреблял наркотики комфортно, то даже зубы у него могут не рушиться, он переживает это приключение намного легче. Потому что, когда ты вводишь в себя наркотик – ты вводишь в себя анестезию и организм психологически расслаблен, он отдыхает, мозгам спокойно становиться. Только печень разрушаешь, но она до поры до времени не даёт о себе знать – тоже ведь под анестезией.
 Инопланетные порталы на Северном (Кулацком) посёлке действовали круглосуточно – это был настоящий супермаркет наркотиков. Причём служители закона получали с него и прямую выгоду – встанет экипаж ГИБДД в переулке, спрячется, и вылавливает машины с наркоманами, отъезжающие от гостеприимных цыган – работают, деньги для семьи зашибают. Если водитель –
наркоман, да ещё и раскумаренный – смело требуют деньги, если нераскумаренный – сложнее, приходиться угрожать экспертизой, которая что-там покажет, если ты недавно употреблял. Короче, и так, и так - вопрос денег. Бывали и абсолютно бескорыстные «маски-шоу», когда представление давал ОМОН – отлуплены были все, включая цыган. Чтоб не наглели, надо же порадовать местных жителей, боящихся детей на улицу выпускать. Местным туго было. Представьте, что сидите дома и смотрите телевизор, вдруг истошно лает собака, так, как никогда в жизни не лаяла – что это? Это «товарищи» или, скорее всего, инопланетяне, перекинули к вам за забор «отъехавшего» бедолагу, чтобы на дороге не валялся. Думаете, что в таких переделках участвовала лишь «отмороженная» часть молодежи, дети из неблагополучных семей и ребята из полукриминальных компаний, где травились практически все? Уверяю вас, что нет. Наркоманы бывают очень разные, только итог – один.
 Вообще, поездка на Кулацкий поселок («Куба», «Кулак») – это особый мир психологических ощущений, где жажда инъекции, даже самого факта укола, а тем более укола стоящего, не буторенного, берет верх над страхом. Страхом перед оперативниками, один из которых при нас выскочил в камуфляже из кустов, подбежал к тёмной «Карине» «лохматого» года, в прыжке залетел на капот, улёгся на него брюхом и навёл пистолет на водителя. Нам пришлось развернуться и уехать. Страх победил. Ничего, купили в другом месте. Страхом перед «группами здоровья», которые лупили битами всех подряд, кроме, естественно, милиции и самих цыган. Одной толстой ещё тогда наркоманке пришлось залазить под джипик «Митсубиси-Паджеро-Ио» и там лежать, чтобы ей не вынесли мозги. Видел, как сами цыгане лупили снеговыми лопатами некоего наркомана, не просто так, конечно… Зато какое несравненное ощущение переживаешь, когда всё прошло гладко – быстро вышел из тачки, подошел к окошку, постучал в «бойницу», протянул деньги и – быстрее оттуда, сжимая в руке заветные «чеки» - героин, завёрнутый в обрезки фольги от сигаретных пачек. Это тоже помню, отличный испытываешь впрыск адреналина, после этого, тоже можешь захотеть какать (от возбуждения). Вот так то! «Чек» сначала стоил 50р, затем 100р, затем «чеки» по 100р. Остались лишь на «Кубе», а по городу стали продавать «половинками» - полграмма героина стоил в 2000 году кажется рублей 350, к 2006 году, цифра составила 600р. Барыги не стали палится, лишь совсем редко продавая «чеки». Приближенные к цыганам, одичавшего поэтому вида нарки, сам видел, меняли у них стопенцию сигаретных золотинок на «чеки» - другая жизнь, другой бартер.
 Не знаю, для кого пишу всё это. Всё это мои друзья знают, очень многие побывали на «лыжне», и тем, что я рассказываю, их особо не удивишь. Пишу, чтобы прочитал кто-то ещё, а где выложить – не знаю…
 Героин играючи проник и в высшую школу. В Сибирской Академии Железнодорожного транспорта, как она тогда называлась, в любом туалете валялось 2-3 ложки, закопченные снизу, а на турникете, нет-нет появлялся милиционер с обученным спаниелем, чтобы ребята не проносили гостинцы.
 Вы скажете – это же естественный отбор, слабый колется и сдыхает – сильный его хоронит, улыбаясь. С таким же успехом можно всех заражать туберкулёзом и посмотреть, кто выживет. Кто выжил – тому женщину под бок и пускай размножается. Так что ли?
 Всё это естественно с точностью до наоборот – огромная часть молодёжи именно втянули во всё это и кому-то удалось у этой молодёжи привскрыть черепную коробку и похитить оттуда часть мозгов…
 По моему мнению, после трех-пяти-семи и т.д. лет употребления человек здорово меняется, и даже если он находит в себе силы завязать, или, может, так складываются обстоятельства, что он перестаёт употреблять и не употребляет сначала полгода, потом год и далее, то ему просто очень становиться жалко эту свою трезвость, трезвость свою выстраданную, с таким трудом приобретённую (особенно поначалу) и ремиссия уже становиться стойче, но человек этот уже никогда не будет прежним… Чтобы глушить в себе желание приходиться возвращать в свою башку негатив, вспоминать мерзковатые свои поступки, подлости и гадости, чтобы потом, наоборот, мысленно возвысить теперешнее свое состояние, состояние более-менее адекватное, когда не приходится никому врать, когда живёшь в ладу с самим собой и не растут, как бамбук, долги… Ну и что, что никуда не берут на работу из-за того, что стоишь на учёте в наркодиспансере, ну и ладно, что в этом диспансере надо отмечаться целую пятилетку, чтобы потом получить права, и хотя бы как-то шоферить. Всё это постепенно борешь, всё равно пытаешься устраиваться на работу, снова обламывают тебя, злишься постоянно на всех, ругаешься по пустякам с близкими, причем так, что стыдно потом бывает и думаешь: ну и ладно, переживем, главное, что не врешь никому, родителям не врёшь, а это главное!
 На фоне того, что ты сам вызываешь в себе диковатые воспоминания, да и сами они приходят, постепенно частой твоей гостьей становиться депрессия. Получается, что ты как бы сам её вызываешь по началу, чтобы укрепить трезвость, но, как всегда бывает, депрессия начинает приходить сама и никуда от неё не деться. Потом уже ты её и не звал вроде, а она приходит и приходит, и тогда, особенно если нет никакой работы, ты лежишь целый день на кровати, скрючившись, и не хочешь ни видеть никого, ни слышать… Нелегко приходиться родным и близким. В эти моменты желательно бы гнать от себя алкоголь, потому что можешь всяких делов натворить.
 Начинаешь видеть людей насквозь и маски, которые они способны одеть, отлетают махом. Этот навык развивается, т.к. тебе жизненно необходимо было раньше знать, можно ли заряжать деньги тому или иному человеку. Хотя, конечно, лучше и не заряжать никому, так надежнее, но тогда есть шанс оказаться с «завязанными» «ластами» где-нибудь в тогда ещё ОБНОНе или райотделе. Вот и учишься людей определять по глазам. Хуже всего, когда человек не смотрит в глаза, постоянно их отводит, но об этом уж все знают. И мало там глаз-то человеческих, всё больше бесовских, чертячьих глазёнок!
 Конечно, я описываю только метаморфозы, происходящие в моей уже начинающей седеть, башке. Как там у других происходит, знать не могу.
 Героин дарит свободу и одновременно забирает её, конечно, у тебя. Имеем дело с парадоксом. Опишем.
 Героин дарит уверенность, даже, скорее, самоуверенность, он пробуждает в тебе удалую хитрость, смелость, азарт. Но он дает это всё лишь тогда, когда ты уже укололся, когда же денег у тебя нет, ты думаешь только о том, где раздобыть эту свободу, эту лёгкость в суждениях и поступках, эту лёгкость во всём теле. Если вдуматься, даже на кумаре ты все равно отчасти свободен – от этого мира, от его проблем, от мыслей работе, от мыслей куда это всё течет и как в этом всём плывёшь ты, ты свободен, тебе не нужны все эти глупости – тебе нужен порошок, а остальные придурки не понимают этого счастья, когда думаешь только о себе и о растворе в твоих венах. Героин – хороший заменитель взрослой жизни, ведь пока ты колешься – ты ребёнок, маленький капризный ребёночек, который, правда, мнит себя матерым волчищей, особенно, если ещё и отсидел лет пяток… Контингент пересиженных наркоманов – это отдельная тема. Такой человек очень опасен – тюрьмы он не боится, следовательно, готов получать удовольствие на свободе любым способом – от хождения по офисам и воровства там всего, что плохо лежит (сотовых, оргтехники, денег – если повезёт), до убийства, фактически. Группа блатных наркоманов легко завалила родственников одного из них, зная, что дома там есть крупная сумма денег. Отрезали ножами две головы и поспешили колоться, хорошо, что дочка уже в школу ушла. Нет, вру, жену убили, а мужа в банк возили, деньги снимать, а потом тоже убили, отрезав голову. Был у меня приятель, на тот момент единожды судимый. Сейчас – уже трижды, и схлопотавший напоследок что-то чуть больше десяти лет.
 Катил я его (колол за свои деньги, т.к. по сути это было мне выгодно – он знал многих барыг и хорошо делал инъекции, ибо к тому времени проблемы с венами стали конкретные), вот и был поэтому у меня этот приятель. Назовём его Паук. Паук зашел в магазин сотовой связи и попросил самый дорогой телефон «Сименс» посмотреть, а у самого рожа всегда толстая была, щекастая – хрен определишь, что на «системе» чувак! Взял он телефон, покрутил в руках, да бежать с ним. Продавцов двое, один в магазине остался, второй побежал догонять. Паук оторвался и спрятался за углом. Когда выбежал из-за угла продавец, Паук кинулся на него с ножом (рисануться, резать бы вряд ли, конечно, стал), ну тот и остыл сразу, пришлось вернуться.
 Никого не жалко из тех, кто отъехал, почему-то, никого не жалко из тех, кто сидит за наркотики, никого не жалко, из тех, кто до сих пор понужается, мало на самом деле среди них приятных людей.
 Среди молодёжи любой наркотик может распространиться очень быстро. Вроде бы всё удаётся, впереди вся жизнь, тормозов нет, всё получается, да и с наркотиками, глядишь получиться всё ровно. И пробуют, а остановиться ума или страха не всем хватает. Потом-то уже не ума не хватает – всё осознаешь, особенно на трезвую, но тебе уже ничего не нужно – ни семья, ни любовь, ни друзья, ни тем более, что-то другое – героин поднимает в тебе самое плохое и так переворачивает твоё сознание, что ты начинаешь даже свои недостатки воспринимать, как достоинства. Ты тоже становишься инопланетянином, пожирающим всё вокруг себя – и духовное и материальное, да ещё делаешь вывод – вот придурки – возятся с детьми, копейки зарабатывают, чтоб еды купить вкусной, тряпок каких-нибудь, а надо-то для себя любимого жить – живем-то один раз. Поэтому надо жить для себя! Познав это секрет жизни, становишься очень уверенным в себе человеком и перестаёшь видеть проблему в том, чтобы кого-нибудь зашвырнуть. Поэтому в итоге наркоман остается один и может не восприниматься даже такими же особями, как и он, если сильно оборзел.
 Когда у наркомана заканчиваются деньги и он понимает, что взять их уже негде, когда все знакомые уже прекрасно осознают, что с тобой происходит и денег не занимают, когда приходит череда воровать, а воровать боишься, когда давят измученные родители и приходиться идти им на встречу (чтобы потом в итоге взять свое, сбив дозняк) – тогда наркоман едет в реабилитационный центр. Хотя, конечно, думаю, много людей действительно приходят туда с желанием излечиться, отчиститься.
 Реабилитационные центры, известные мне, - это учреждения двух типов – религиозного, либо учреждения, использующие для освобождения от зависимости, так называемую систему «двенадцати шагов». Есть конечно всякие общины, дома в деревнях, где наркоманы перекумаривают и учатся колоть не друг дружку, а дрова, но с их житьем-бытьем не сталкивался. В христианском центре («аллилуйка») не был, но там были многие мои знакомые, в «двенадцати-шаговом» был – не понравилось (может центр такой попался). Конечно, ребятам после отсидки, я так думаю, там от всей души не плохо, но я там ничего познавательного не обнаружил. И не понравилось ежечасно тереться с наркоманами, одному мне было находиться как-то полегче. Может и просто потому, что какой-либо режим, насаженный сверху, мне просто отвратителен. Режим могу себе задавать только я сам. Скорее всего, это народилось во мне после учебы в институте, когда времени толком ни на что не хватало, особенно во время сессии. Ты всё время контролируешь всякие там сроки, а сдача какого-либо экзамена до сих пор нет-нет да приснится. Часто снится такой сон, что вроде бы как события во сне происходят те же, что и наяву, возишься также, но вдруг осознаешь, что завтра или послезавтра диплом защищать, а ты, конечно, и не садился за него. Ощущение почему то такие мерзкие, что я обычно запоминаю этот сон до утра, хотя обычно не помню, что снилось ночью. Ну так вот, утренние мартовские обливания холодной водой на улице, игры в футбол по расписанию, какие-то некачественные занятия йогой, сеансы самокопания (не помню уже, как они у них правильно называются), всё это в строгом порядке, никак всё это меня не впечатлило. Особенно запомнилось, что с кем-то общаться, ни то что дружить, абсолютно не хотелось. Хотя все вроде бы как-то общались, чувствовалось наличие группок. (Всем группкам настрого запрещено было слушать радио «Шансон» - чтоб не возбуждались ;). Не спорю, в восприятии обстановки была некоторая неадекватность (был доставлен в центр сразу после «детокса», т.е. после перекумаривания в больничке), ну а сейчас, вспоминая «центр» на Большевистской, ассоциации неприятные. В «аллилуйках» вообще вредным привычкам война объявлена, в «12-ти ступенях» можно курить. В один из каких-то дней тебя назначают дежурным. Всех обязанностей не помню, помню две. Утром воды набрать в какое-то большое количество вёдер – ребята обливаться будут, а днем когда вся толпа выходит на крыльцо курить, дежурный должен собрать вокруг урны окурки, недолетевшие до неё. Каждый раз некоторые наркоманы не попадают в урну окурком. Ты должен их собрать и покидать в урну. Особенно это не понравилось, когда столкнулся. Пришлось незаметно одеться, когда все ломанулись в футбол играть и дёрнуть на остановку. Попросил у прохожего что-то около 2-х рублей (не хватало на проезд, так часто делают люди в употреблении), доехать до железнодорожного вокзала, а там «зайцем» на электричку – и домой. Дома была рассказана история, что в центре я подрался и поэтому не захотел там палиться.
 Зато Грек был в центре христианском. Причём раза два-три, почему-то лишь напоследок помогло. Надо сказать, в России, нашей православной церкви практически до сих пор неинтересна проблема наркомании, в том числе молодежная наркомания. Читал в «Гудке» какие-то публикации о том, что в Питере и где-то ещё действуют православные реабилитационные центры, но, в основном, обласканной и сытой, этой структуре неинтересно происходящее. Она лучше геев разгонит где-нибудь или таксистов изругает (теракты в московском метро), чем промоет мозги сотням и тысячам молодых людей. Здесь православная церковь начисто сдала позиции католической (или протестантской – не вникал, как там они молятся). Можно лишь догадываться, какие деньги уходили и уходят в Киев, а потом и подальше (рассказывали, что довольно часто пастор летает в Киев). Пребывание в центре может быть бесплатным лишь в совершенно исключительных случаях.
 Сейчас, вспоминая рок-н-рольные мессы, склоняюсь, что команда эта всё-таки протестантского рода. Со сцены бодро несётся заводная музыка, сопровождаемая религиозными, но очень доступными стихами, человек 100 народу сначала просто сидят в зале, потом «конферансье» начинает постепенно их заводить – сначала редко выкрикивает определённые слова (в т.ч. знаменитое «аллилуя»), потом в его глазах появляется нездоровый блеск, он начинает кричать всё чаще. Дело заканчивается тем, что актив секты – это четыре-пять человек – начинают бегать вокруг рядов сидений (знаете, как в кинотеатрах сиденья расположены), и видимо, входить в некое подобие транса. К ним присоединяются фанатики (человек пятнадцать), а их родители и друзья сидят и смотрят на происходящее, находясь в смешанных чувствах. В общем, не тоталитарная, но секта. Обычно с человеком, вернувшимся оттуда, «в мир», невозможно общаться месяца два-три. Он сыпет фразами из Библии, причём заученными, со знанием дела вставляя их в свою речь – натренировался. «Я разрушаю твои слова», «стены Иерихона рухнут» и почему то «этот город будет моим» - не из библии, но мелькает часто (например, у Грека).
 Наркоман здесь начинает общаться, появляется некое подобие дружбы, и конечно, сразу же, - мечты о завоевании мира. Наркоман видит неких более-менее успешных людей (тот же пастор – как правило из «бывших»), которые приезжают на «службы», самолюбие начинает играть (но уже на трезвую голову), и многие действительно завязывают, периодически приезжая на «служения» и чем-то там подзаряжаясь.
 Но странная штука – наркоман и здесь склонен хитрить. Даже в вопросах веры для него нет исключений. Наркоман со временем создает свою собственную веру. Со временем, а чаще всего почти сразу, он начинает выпивать, реже – курить, почему-то. Курение у них считается большим злом. (Вина выпить – вообще «за милую душу» - напиток то церковный ;) Фразы типа «Господь ведёт меня» сочетаются с пьяными оргиями. Грек, например, при всей своей фанатичной вере, зажимал шею  шлюховатой толстоватой, и как потом оказалось, заразной; молодой бабёнки двумя вилками, делал не на шутку страшное лицо и тем самым принуждал её к сексу. А завтра ехал на «богослужение». Причём наркоман Грек так себя любит и так ценит доставляемое самому себе удовольствие, что предпочитает заниматься сексом без презерватива, хотя потом приходится туго. Да и по карману бьёт. Но очень себя любит и не может себе ни в чём отказать (он сам в это признавался). Грек не одинок в своём образе жизни, я разговаривал со многими «анонимными», и пришёл к мнению, что это явление очень широко распространено.
 Наркоман – это самоубийца и убийца одновременно. По сути – это нечаянный террорист. Он не взрывает себя в метро – зачем это ему нужно – сомнительное удовольствие, он просто пьёт кровь самых преданных ему людей – как минимум родителей (если попалась верная любящая жена – то и из жены, но в наше время это редкость – обычно женщина воспринимает  такого друга – мужа как ошибку, просто становиться злее и хитрее и продолжает свои сексуальные опыты). Дети, конечно, тоже страдают. Одноклассники могут «защипать», если вовремя не начать бить их в голову (как мне кажется). Это отдельный момент взросления юноши в школе, и, пожалуй, ключевой. Если ты можешь в начальных классах или чуть позже ударить человека, желательно в лицо – тебе почёт, нет – плоховато… Ну так вот, родители в любом случае страдают сильнее всех, и ты, превращаясь в робота, думающего лишь о том, как стоишь в подъезде и кипятишь в «нафтизинке» горький непрозрачный раствор, затем надеваешь на иглу часть разорванного сигаретного фильтра («хомяка»), втягиваешь в шприц жижу, и, приспустив трусы, втыкаешь пятикубовый шприц в пах, ты делаешь зомби из своих родителей. Они превращаются в калькуляторы, которые постоянно считают сметы твоих пребываний в «больничках», сметы чисток твоей крови, и так далее. Они постепенно приходят в разряд «проигравшей стороны», потому что видят, что их ребёнку никто не сможет помочь: ни клиники, ни центры никакие, а ребёнок этот всё звереет и звереет – тащит из дому вообще всё подряд, и что скоро придётся самим садить его в тюрьму, чтобы пожить хоть какое-то время спокойно, без этой хитрой вороватой макаки под боком. По крайней мере, мне мои родители такое высказывали, когда я совсем уж «разыгрался». Так медленный террорист-наркоман выбивает ещё как минимум несколько людей из и так больного российского общества…
 На героиновый терроризм гонения начались примерно году в 2006 (моя точка зрения и насчёт Новосибирска), но он до сих пор не побеждён. Но, по крайней мере, на Кулацком посёлке не работают так нагло цыганские «порталы» (а может быть, и вообще они там закрылись). Говорят, местные жители не знали, что с ними делать – милиция ничем не могла им помочь, говорят кто-то несколько раз посылал видеообращение к Путину, где было заснято всё, что там происходит. До Путина, конечно, это вряд ли дошло, но кто-то наверху «прикрыл лавочку». Не стоят теперь в «диких» количествах на так называемых «пятаках» нарки. А раньше стояли, вино да пив попивали (денег  насшибают у знакомых прохожих), ждали возможности с кем-нибудь замутиться, «упасть кому-нибудь на хвост», чем больше проходимость людей через «пятак», тем этот «пятак» лучше. С тёмными веками (в них просвечивает тёмная, грязная кровь), с кругами синими под глазами, с раздувшимися кистями-кулаками, как будто ошпаренными, лилового цвета на лёгком морозце. На таких кулаках не увидишь ни одной вены, но можешь увидеть характерные круглые шрамы – там гнил димедрол, когда раствор попадал не в вену, а под кожу (когда раствор «задували»). Но всё равно, проходя по знакомым переулкам по пути в гараж, вижу я их, чувствую их, сидящих на корточках, с синими от наколок кистями и пальцами, в дурацких кепках, вижу их вороньи глаза. Знаю, что молодёжь пробует, знаю, что сосед мой молодой недавно умер от передоза. В общем, - рынок жив. Пока что его не хотят дожать до конца. А ведь до сих пор раскрываемость преступлений в нашей стране держится на осведомителях. Не верю в мастерство всяких там криминалистов и других кудесников милицейских чародейств – всё держится на старом добром «стукаче», причём некоторые «нарки»-«стукачи» даже ходят в отделы за зарплатой (говорят зарплата каким-то образом официальна). Поэтому в руках руководителей райотделов (это моё личное предположение), имеются все козыри. Ведь наркоману без разницы – один «барыга» сядет – другой выйдет, и молчать он правильно «прихваченный» и обработанный, вряд ли будет… Если пьяный милиционер в магазине охотится на людей, пуская им в голову пули, то уж скрытый наркотраффик где-нибудь в Дзержинском районе Новосибирска он сможет себе простить. Деньги нужны всем, особенно если их у тебя нет. Жалко денег на формирование адекватного состава правоохранительных органов – получите то, что имеете. Поэтому пока мы не сможем победить наркоманию. Когда в Китае рубят головы наркоманам, я возмущен – рубите, пожалуйста, головы тем людям, благодаря которым этот героин дошел до конкретного наркомана – таможеннику отрубите, оперу, контрразведчику…
 Такое впечатление, что проведя восемь лет в бесшабашном кураже, буду я и платить за это лет восемь, платить всякими своими неудачами разного уровня, нелепейшими какими-то, обидными недоразумениями (например, однажды, на собеседовании, когда я заполнял анкету, подо мной развалился стул). Осталось четыре года… Насколько легко я бы перенёс этот сложившийся стул в период колки, настолько же болезненно я воспринял это теперь. Кажется, что всё рушится, что на тебе какая-то порча висит и поэтому ничего не удаётся. Даже думать начинаешь, кто бы это мог сделать? Одного-двух человек нет-нет найдешь. Задевает очень многое. Из-за вчерашнего случая с ГИБДДшником мне захотелось прискакать к нему в форме казачьего есаула на гнедом скакуне и прилюдно отсечь ему лысовато-седоватую голову, затем положить эту голову в кузов его попугаистого китайского пикапа и быстро-быстро ездить по кочкам, чтобы сзади сильно гремело…
 Крутит он мне ласты за левый поворот, на зелёный повернул, но за светофором – знак – «прямо и направо». В общем, нарушил, не захотел через километр разворачиваться, хотя некий подвох чувствовал. Но мужик впереди включает поворот и уходит налево, за ним следом я – вдвоем не страшно. Обоим пришлось и остановиться. Выписывает мне штраф – говорит, за светофор могу 700р выписать, за знак – от 1000 до 1500р – на усмотрение начальника какого-то там районного ГИБДД, с разбором и рисованием схемы. Конечно, я соглашаюсь на 700р, пока пишет, объясняю ему, что, дескать, проявите великодушие какое-то – таксую (в машине пассажирка сидит), а у самого от злости чуть слёзы не текут – день бесплатно тачку хлестал («спасибо мэру за дороги»). Робокопу похеру всё, говорит, по 100р откладывай каждый день и накопишь. Тоже, думаю, выход. Тут такой же маневр, как и я, исполняет шести- или пятисотый мэрседес в предыдущем кузове. Напарник робокопа мужественно распахивает дверь, и рискуя жизнью, перебегает дорогу, дабы показать водителю «мэрса», какой красивой полосатой палкой он обладает. Опускается стекло, вверх, в радостном приветствии вытягивается немаленькая кисть, затем следует остановка и братание. Я же стою, как чучело, и наблюдаю этот спектакль. Разумеется, блюстителям порядка глубоко пофиг какой-то таксист-собака, и эта ситуация только подтверждает мою правоту. Поэтому (учитывая моё прошлое) когда ГИБДДшник останавливает мою машину, я всегда жду от них беды, и моё сердце сжимается, ничего не могу с собой поделать. Это идёт ещё оттуда, когда раскумаренный я платил им приличные суммы, чтобы уехать. Чтобы не палиться, капитан ГИБДД вызывал своего таксиста, отдавал ему мои документы, и мы на двух машинах ехали ко мне домой – за деньгами. Таксист впереди, я сзади. Таксист заодно охранял меня от других охотников в погонах. Потом он в квартале от моего дома останавливался и ждал (на всякий случай, чтобы машину его битами не разнесли у меня во дворе). Привез ему шесть тысяч – он отдал документы. А капитану, как он признался, до пенсии полгода оставалось, рисковать не хотелось, а деньги то хорошие…

     Заключение.
 Младшие как-то сразу забыли про старших. Дети забыли про родителей. Одни начали воровать, другие продавать то, что своровать не успели, третьи стали колоться. Большинство же и воровало, и кололось. Наши одноклассницы вышли на дорогу, чтобы осчастливливать минетом за 300 рублей, наши одноклассники болгаркой спиливали петли с дверей запертых мамкой снаружи (чтобы вынести и проколоть её норковую шубу), били, грабили, воровали, убивали. Мы хотели глоточек свободы, и мы его получили. Свободы по-американски. Свободы без взаимных обязательств…
 Так же как в Америке, мы получили безбашенных негров, слоняющихся в своих гетто. Побывали неграми и я, и Грек, и Котя, и Паук. Я и сейчас чувствую себя каким-то полунегром (не мулатом, не метисом, а именно полунегром). Многие чувствуют себя так же и слушают Гуфа, Басту и других покрутившихся на этой карусели. Их мнения интересны молодежи. Мы никому не нужны – нас стараются загнать в тупик ещё больше. Не существует никаких социальных программ, как в той же Америке. Если равнялись на них, значит, создайте программы, создайте рабочие места, помогите хоть чем-то, а не отбирайте последнее – мою битую праворульную «Тойоту», которую скоро будет уже невозможно продать…
 Вообще, займитесь проблемой наркомании, уважаемые государственные мужи, хватит озабоченно грести лопатой деньги, отвлекитесь – под боком мрут люди!
 Такое впечатление, что врачи-наркологи работают по книжкам 1985-го и поэтому судят всякими устаревшими штампами. Откуда это вообще взялось – чтобы сняться с учёта, нужно отмечаться в диспансере пять лет, с разной периодичностью сдавая мочу? Почему ни через три, ни через два, ни через десять? Если, как врачи говорят, наркомания не излечивается, то почему вообще снимают с учёта? Наркомания – слишком сложная тема, чтобы отбиваться от неё штампами, печатями и старыми книжками. Наркомания способна изменяться, она зависит от многих факторов, даже от того, в каком ты городе живёшь… Это проблема социальная, но, иногда, как получилось у нас – в равной степени и политическая! В середине 90-х – начале 2000-х годов наркомания была криминальная, и самая поэтому страшная. Сейчас уже не то. Все эти «стрелки», «понятия», «разводки» вперемешку с огромным количеством героина это совсем не наркомания 1983 года, не наркомания детишек богатых родителей и жителей «хлопковых» республик. Был такой вор – Вася-Бриллиант. Смотрел про него передачу «Следствие вели…», заинтересовавшись, читал в Интернете. Он пишет, что к нему в колонию, году в 1985-м приезжал какой-то известный бывший политзаключённый, диссидент в дальнейшем. И предлагал ворам поддержать демократическую формацию, войти в долю. Суть в том, что приезжал то он из-за границы, уже проплаченный, и понимал, что воров во власть зовёт, чтобы страну воровским укладом накрыть, да ещё и неверно истолкованным на уровне мелких «сявок». Накрыть, чтобы криминал поднялся, как в послевоенные годы. Об этом пишет сам Вася-Бриллиант. Он сказал: «Я вижу, что ветер подул с Запада, но я вор «старой закалки» и со мной вообще глупо об этом говорить… не бывать старому вору в «активе», тем более таком гнилом». Примерно так высказался, кажется, сами набейте «Вася-Бриллиант» в интернете и посмотрите точнее (обычно это про него и вскакивает).
 Тем не менее, воровскую романтику нам насадить удалось, вперемешку с героином это дало сильный результат. До сих пор встречаю очень много наркоманов «на мурке», мозги которых замерзли году так в 1997 – 1999, и они до сих пор продолжают ходить, чуть пригнувшись и разговаривать с тобой томно, не торопясь так (словами не передашь – надо слышать, как разговаривает блатной, как будто мурчит кот, которому чешут шею).
 Умирал я от передозировки всего один раз. Чувак я был в этом плане мощный, может просто плавно разгонял дозу, не жадничая особо, зато долго, целый час в чувства не мог прийти, хотя скорую мне не вызывали ни разу. В тот день братья Денисята(4) помогли купить превосходный «порох». Ходило мнение,  что это был метадон, и поэтому ходили беспрестанно нарки вокруг дома барыги – слухи быстро разошлись. Бахнулись у Грека дома, и как выяснилось, он час меня откачивал, по щекам бил – не помогало. Очнулся – мокрый весь, подштанники мокрые – в ванну с холодной водой меня запихивал. Единственный раз так было – Грек здорово испугался – думал капец мне. Настолько испугались оба, что позвали соседа сверху, и отдали ему оставшуюся часть раствора – это о многом говорит! Но отошёл я, может, нужен я ещё здесь, а не там? Как оказалось – нужен, я женился, женой своей очень горжусь, мы родили сынишку – белокурого «живчика» с огромными ресницами.
 Мне скоро исполниться 33 года, не употребляю ровно 4 года, хочется кому-то рассказывать…

     Примечания

(1) Про «приход» да про «тягу»
 ПрИходом называются ощущения наркомана в течение одной-двух секунд после инъекционного введения опиатов. Обязательно в вену, причем чем толще вена, тем быстрее возможно ввести раствор и тем сильнее, возможно, приход. После прихода тебя настигает так называемая «тяга» - тебя очень расслабляет (вплоть до конкретного зависания). Героиновый приход отличается от ханочного. От инъекции героина мой мозг как бы сжимался на одну-две секунды (причём всегда в области затылка). Сжимается быстро и ты чувствуешь, как это сжатие нарастает (за долю секунд).
 Когда ты успеваешь понять, что сжиматься ему уже вроде и некуда – в этот момент наступает великое расслабление (мозг переборол скачок давления и дал команду нервным окончаниям – «всё нормально, отдыхаем»), ты физически чувствуешь как сужается твой зрачок и как в теле расходиться некая лёгкость. Эту лёгкость ты потом не чувствуешь – привыкаешь. Такие ощущения дарит только героин хорошего качества или же не очень хорошего, но при условии, что ты не на дозе. В противном случае «прихода» нет, а секунды через три-четыре тебя просто охватывает «тяга».
 «Ханка» - опий-сырец – действует по-другому. При уколе возникает приход специфический – не такой грубый, как у героина. Чтобы его усилить большинство подмешивает в раствор димедрол. «Ханка» с димедролом при инъекции дают так называемый «выхлоп» - кашель или покашливание. Параллельно с этим ты чувствуешь, как твои гнусные мозги под крышкой что-то чуть-чуть покалывает и одновременно щекочет. Секунду – две, затем опять же наступает «тяга». Поэтому сама по себе «Ханка» поинтересней будет, но её долго готовить, помимо самого сырца надо купить ещё и ангидрида, чтобы её сварить (грязь «отжечь»), да и после более-менее приличного героина она не очень-то тыркает… Хотя старые наркоманы вообще не относят понятия приход к героину, только к «ханке».
 В конце хочется сказать, что употребление с «кумаром» - это нечто особое, нежели употребление без оного (т.е. когда колешься редко – от случая к случаю). Когда закумаришь, героин дарит тебе новое ощущение! Из благодарности, что ты приготовился предпочесть его всему остальному… Когда, будучи в мерзком недомогании, ты делаешь себе инъекцию – ты чувствуешь, как отрава буквально разливается по всему твоему телу – вступает буквально в каждую косточку и изнутри согревает её – тебя «проламывает» (опять же – дело одной-двух секунд). Чтобы пережить это «увлекательное» физическое перерождение нужно принести себя в жертву белому гаду – не думаю, что это нужно нормальному человеку, уж лучше про это читать, а не экспериментировать!..

(2) Про вены
 Как правило, наркоман начинающий колется в предплечье – там обычно крупные, даже, я бы сказал, красивые вены. Сюда проще попасть, проще приобрести навык. Но эти вены быстро пропадают (из-за самого факта инъекции – от боли, от нарушения стенок, из-за того, что по вене прогоняют вместе с раствором героина тот же пипольфен, димедрол, тропикамид, прочую всякую гадость типа барбитуры – кто во что горазд). Потом приходит череда кулаков (кисти сверху и с боку – с внешней стороны). Здесь вены пропадают ещё быстрее, так как тоньше.       Потом ноги – бёдра, голени, в последнюю очередь – ступни (больно колоть, больно раствор гнать, одному не очень удобно). Потом, скорее всего – ладошки, мелкие капилляры всякие на груди, в пальцах и по всему телу. Хотя нет, ещё есть пока альтернатива – шея.
Потом уже страшно, но мы уже научились перебарывать страх – колоться то надо, необходимо! Приходит очередь вен глубоких. Сгорают вены на шее – переключаемся на подмышки. Но тут надо бы хорошего кольщика. Можно, конечно, и самому, но неудобно крайне, и надо, чтобы кто-то опытный показал. Когда колешься в глубокие вены, можно легко попасть иглой не в вену, а в артерию, поэтому, когда берешь контроль (вытягиваешь поршень) – надо смотреть, какого цвета в шприц пошла в кровь. Если алая – почти беда. Значит, попал в артерию («алку»). Если по неопытности начнёшь в неё раствор вводить – как будто током тебя дернет – очень неприятно, да и не раскумарит… Торопимся – кровь в шприце вот-вот начнёт сворачиваться – надо быстрее перекалывать – искать вену, а контроль толком взять не можешь – не видно уже теперь, какого цвета поступает в «баян» кровь – то ли бурая, то ли алая… После подмышек выручают уже только вены паховые или подключичные. Бытует среди наркоманов мнение: «открыл пах – открыл крышку гроба». Я, значит, крышку гроба уже открывал… Доля правды, и очень большая, в этом утверждении есть. У многих ослабленных наркоманов (есть такие, кто толком не жрёт ничего, если денег на отраву нет и никто не «катит», то бухают, а на еду нормальную денег в принципе тратить не судьба) в паху происходит сепсис. Когда такой чувак «берет контроль» из паховой вены, то в шприц сначала выходит гнойная пробка…  Поэтому существует процедура ухода за пахом, но многие умираю из-за заражения крови, многим ноги отрезают.
 «Открывает» пах только тот, кто сам уже в него колется, других не допускают. К пупу приставляют большим пальцем растопыренную пятерню, и там, где оказывается средний палец следует искать вену – бить шприцом сантиметра на 2-3 в мясо. Проверка – через мышцу должен отчетливо прощупываться пульс. Зато когда пах открыт – милое дело – ты абсолютно автономен в плане инъекций. Зашел быстро в подъезд, сварился, штаны расстегнул, укололся, плавками кусок ваты прижал – и на выход (конечно, закурил сразу). Надо только следить, чтобы на трусах крови не было.
 Когда вен совсем не осталось (в пах можно колоться очень долго – вена очень толстая, но и эти вены, а их две, умирают) – пускают по мышце. Но тогда не видать вам «прихода» - только «тяга» постигнет. Нельзя добавлять в раствор димедрол – загниешь (только пипольфен). Но существует напоследок совсем уж творческие метания – под язык, в вены полового члена, в вены семенного канатика, которые спрятались в мошонке…
 Ещё раз столкнулся с гиперхитростью наркоманов. Столкнулся однажды с преинтереснейшим экземпляром, который сумел значительно облегчить себе жизнь в дальнейшем. Но на такое больше никто не решался на моей памяти! Он удивил меня тем, что абсолютно не трогая свои девственные вены предплечий, он сразу кололся в пах - «я же автомобилист», - говаривал он – «мне надо вены беречь, а то от мусаров и врачей всяких хер сорвёшся!». Тогда он показался мне сумасшедшим – я кололся ханкой в кулаки. Но как же в итоге он оказался умён!

(3) Про больнички
 Приезжаешь всегда в больничку с одной мыслью: быстрее бы отсюда свинтить! Думаешь: ага, всё равно я вас всех нае…у – щас мне тут дозу то собьют, можно будет первое время от души поколоться, пока не разгонишься. А время тянется медленно… Следуя особенностям своей психики, пытаешься вечером выпросить у врача побольше барбитуры, чтобы тупо задрыхнуть, ни о чём не думая – чем заниматься, что читать, с кем и о чем разговаривать. На всякий случай колес побольше – чтоб, дай бог, отрубиться наверняка. Потому что ночью в больнице не спать – дерьмо полное. Сидишь бывало, за окном темень, мороз 30о, Академгородок, сосны рассматриваешь, да как вдоль бора таксисты с ОбьГЭСа и обратно туда-сюда елозят – тоска дикая. Да ещё за стеной разорванная автомобилем девушка громко в бреде орёт, вот-вот операцию утром будут делать – череп собирать. Это такая больница была, там детокс проводили без колёс – капельницы, откачка крови через катетер подключичный (больше некуда подключиться), затём её «отжим» в центрифуге, потом опять вкачка крови. Рядом банка под мочу – из-за капельниц мочишься через каждые десять минут. Врачи показывали мне мою плазму – должна быть жёлтой, у меня буро-коричневая была… После такой чистки крови выглядишь практически как ни в чём не бывало – даже синяки под глазами уходят напрочь! Только необычные впечатления, когда тебе катетер под ключицу запихивают – сначала местно обезбаливают, потом вбивают иглищу с характерным таким хрустом. Даже врачи некоторые не могут хорошо в эту «подключичку» попасть (одна опытная женщина-врач не взялась мне туда ставить катетер – «не сумею» - говорит) – иглу нужно загнать на некую глубину в неком месте, где сходятся косточки в «подпогонном» пространстве, где пуговица у погона. Зато нарки, когда припрёт, делают такие вещи. Хотя это небольшая хирургическая операция по сути, врачи сами так отметили.
 За три последних месяца оголтелого наркоманства (понимал, что-то должно случиться – или тюрьма, или увезут куда-нибудь или ещё что-то случится, не рассматривал только вариант «завязать») я заезжал в такие учреждения раза три-четыре. Я давал «заключительный гастроль» и играл «ва-банк», скрывать что-либо уже было невозможно. В жертву приносилось всё-всё-всё. Представляю только теперь, что испытывали мои милые, верные родители, когда в первый же вечер после «детокса» я приходил домой изрядно «подлечившись» и остаток этого вечера практически полностью проводил в туалете. Запрусь и выкуриваю за раз сигарет по пять-восемь. Когда укололся, куришь много, от этого ещё сильнее «подвисаешь». Здорово тебе – сидишь на толчке, журнал автомобильный читаешь, а глаза смыкаются, смыкаются…
 После больницы хватало и четверти грамма (половины полграммового пакета). Спать ложился в носках, в одном из носков лежала оставленная на завтра четвертина. Так-то надежнее…

(4) Про Денисят
 Два брата Денисёнка жили в бараке неподалёку. Иногда появлялся некий третий Денисёнок – человек неприятный и хитрый. Но видел я его всего несколько раз. Володя и Саня – дело другое. Оба на тот момент отсидели лет по двадцать пять. За квартиры, прочие всякие кражи, эпизодически – за поножовщину. Иногда, вроде вообще просто так. Вроде как выкатил участковый Вове что пофиг, для галочки у меня отсидишь, для отчётности. Нашли за что, сел. Так тоже бывало в советское время. Семейство Денисят обладало комнатой в брусчатом бараке о шести квадратных метрах. По Саниным рассказам, в советские годы давали им квартиры, один раз даже на Красном проспекте, вместе с лётчиками всякими, но что с ними произошло – непонятно. Братьев постоянно «закрывали» вроде бы как родственнички «отмутили», да и сами, видать не без греха… Ванной комнаты у Денисят не было, только самодельный туалет – чтоб во двор не бегать. Не помню, чтобы Денисята ходили в баню – они все время были на наркотическом посту – терять время на баню не приходилось, как обходились – не знаю…
 Членов семьи в этой комнатушке могло находиться шесть-семь человек, четверо – минимум, да ещё близких наркоманов пускали – свариться, уколоться. Соседи как-то терпели, менты были не частыми гостями, даже когда Денисята стали приторговывать. Видимо, всё-таки как-то прикормились, хоть и не видел я таких движений со стороны Денисят.
 Мальчиков из интеллигентных семей часто тянет в самую вонючую жопу, должен сказать. Это происходит, как правило, в период гормональной перестройки организма, когда ты всё чаще замечаешь, что самые красивые и желанные девчонки как правило, обращают внимание на самых отмороженных дебилов, хулиганов и начинающих бандитов. Тебе не хочется теряться на их фоне – и ты тоже начинаешь «мочить». Только «мочишь» интереснее, смешнее и совсем на самом деле по-другому. При этом ещё одеваться стараешься как можно круче (в твоем, конечно, понимании). Всё это девочки любят, да и мальчики тоже видят – появляется море всяких друзей-знакомых. Приходится тоже стать отмороженным чуток, где-то перевоспитать себя, научиться, даже если страшно не «втыкать заднюю», желательно бы ещё физическую силу подразвить. В такой жизненный момент я познакомился с героином. Мы друг другу приглянулись.
 Став взрослее, понаделав абортов от милых хулиганов, эти девочки-красавицы, примы средних школ, потом выходят замуж за самого очкастого своего одноклассника или ему подобного юношу. К тому времени очкарик потихоньку расправляет крылья, т.к. уже научился понемногу зарабатывать деньги. Остальные к этому времени сидят по лагерям или шатаются по окрестностям «на кумарах».
 Поэтому все мы чуть ли не боготворили Денисят. С ними, как ни странно, нам было очень интересно. Это были нетупые пересиженные мужчины, обладающие неким авторитетом у большинства нарков и «хозяйской» публики. В их ослабленных лагерями и наркотиками худеньких, почти детских телах, абсолютно не причастных хоть к каким либо занятиям спортом, теплилось какое-то дружелюбие, даже жертвенность, правда, лишь по отношению к тому, кто заслужил их доверие. Блатной гонор у них извергался редко – признак того, что заточение так и не подломило их до конца, у Вовы он, пожалуй, проявлялся почаще да и разговаривал он, мурлыкая, как кот. Саня же после двадцати пяти лет пересылок вообще очень радовал отсутствием жадности, хитрости и жестокости. Интересно было слушать рассказы Денисят про советский ещё воровской мир, про воров шестидесятых и семидесятых, про их пьяные куражи в ресторане «Русь» (теперешней «Виннерс»), про то, как на дне рождения Осипа в восьмидесятых пел свои песни Новиков, причём тогда он был простой зэк с гитарой.
 Приедешь к Денисёнку, а жена в окно кричит – уехал. Или если вечер – поднимешься, спросишь. Возвращаешься в автомобиль, ждешь. На улице темно, мокрый снег падает, ранняя весна на дворе, глина кругом передавленная автомашинами знакомых Денисят. Тоже отчетливое воспоминание того периода. Нет-нет подъедет кто-нибудь, а всё чаще придёт, посвистит у окна Эмка выглянет, скажет, что нету Саньки, и так около часа-полутора. Когда не выдерживаешь (нарки говорят: «самое страшное – ждать и догонять»), съездишь по пятакам, посмотришь кто там тусуется, послушаешь, что на «Кубе» твориться и опять к Денисёнку. Только никто никогда не едет заранее в аптеку за шприцами – считается дурнейшей приметой. Шприцы покупают только когда порошок на кармане.
 Ну так вот, сидишь в машине, слушаешь Наговицына – и, вот, наконец-то! Из-за угла появляется грязный красный «Гольф» грузин-барсеточников. Денисёнка привезли! Вот он появляется в подаренных кем-то туфлях и такого же происхождения дублёнки, в наглухо убитой мокрой норковой ушанке бурого цвета, но в пижонских узких очочках, которые помогают ему вернуть остроту зрения. Ты реально видишь, что он тоже рад тебя видеть! Ура! Теперь нужно уломать его не колоться самому, а сначала съездить на «шанхай» с тобой. Не реально ждать, пока Сашу уколят – это деяние из области микрохирургии сосудов. Удается! Едем! Останавливаемся за улицу до «портала» Денисёнок уходит и довольно быстро возвращается непустым – прекраснейшая его черта! По пути покупаю сигарет себе и две пачки Денисятам – в знак особой признательности. Ещё и «пороха» отсыплю. Потом уже перестал, когда Денисёнок сам стал «наворачивать».
 У Денисят часто собирались карманники, сами они когда-то были реальными кандидатами в «смотрящие» за Дзержинским районом, покуда не закололись. Всё это манило нас, гиперактивных «ждановских» ребяток так же, как молодую таксу влечёт изваляться в останках дохлой кошки. Плюс к этому Денисята всегда имели в запасе пару мест где можно было купить «зелье».