На краю...

Ты хочешь жить с ним в маленьком доме где-нибудь на краю света. И по утрам он будет будить тебя беспредельно нежным поцелуем, а соседка молочница, входя без стука, будет приносить вам молоко. Ты хочешь готовить ему завтрак в саду среди запахов цветущих дерев и прелести трав. Ты хочешь бродить с ним по берегу моря, вслушиваясь в ровный прибой преисполненный неизмеримого покоя и благости. Ты хочешь лежать навзничь на горячем песке и, держа его за руку, до хрипоты кричать его имя в бездонную синеву небес. Чтоб  все услышавшие тебя возрадовались.

Белые облака позовут его в дорогу. И он … Он пойдёт в мир собирать красоту, тщательно оберегая каждую кроху, что удастся найти, пронизанный безукоризненно изящной чувственностью. Ты хочешь помнить и знать, что он непременно вернётся и протянет к тебе истомлённые разлукой руки.

Ты хочешь ждать его с горячим ужином, небритого и уставшего. Хочешь растопить для него камин и долгими вечерами вязать ему свитер. И, всякий раз вернувшись, он будет слушать музыку ночного ветра и, задрав голову, водя пальцем по звёздам, будет читать тебе формулы счастья.
 
Ты хочешь обнять его и, не разъяв объятий, смешивая пот, задержать дыхание и остановить сердце, чтобы не вспугнуть трепетной неги его тела.  Пить его дыхание и истечь нектаром души. Ты хочешь беречь его сон, утопая в нежности его рук.
Ты хочешь любить его…








…Но жить на этом краю света ты будешь без него… А ворчливая молочница по утрам, принося молоко, будет ругать, и тебя, и его почём свет, что он опять не позвонил и, что наверняка опять задержится.

Ты не станешь готовить завтрак и обойдёшься парой чашек чёрного кофе на веранде. Рыжий сын молочницы придёт к тебе на веранду со свежим уловом и непременно навяжется на обед, помогая его готовить. Он с юношеской непосредственностью станет откровенничать  про дочь мельника, что живёт неподалёку, что она совершенно замечательная. И, в захлёб, по-мальчишески, сбивчиво и мечтательно станет делиться своими планами на признание…
А вечером ты сядешь у камина и, отложив книгу, будешь молча смотреть на огонь. Ты научишься его не ждать, а связанный для него свитер давно готов и, скорее всего, его посечёт моль.

Он будет приезжать по пятницам или когда сможет. Когда сможет вырваться из своей жизни насыщенной самыми важными делами и событиями. Он не будет рассказывать тебе о них даже в общих чертах, сославшись, что тебе это будет совсем не интересно и совсем незачем тебе слушать о ненужных тебе вещах, непонятные для тебя слова. И ему совершенно всё равно, какое вино ты купишь к ужину.
 
Он не заметит цветов, принесённых с прогулки, и они будут незаслуженно забыты на рояле, к которому уже очень давно никто не садился. Днём он будет раздражённо щуриться от солнца, а вечером тихо дремать глубоко в кресле и виновато вздрогнет, когда ты накроешь его пледом.

И уже с утра в воскресенье он будет виновато отвлекаться, несомненно, очень важными звонками, утомлённо посматривая на часы и, сославшись на завтрашнюю занятость, поторопится со сборами.

А ты проводишь его и забудешь запереть ставни.
…Ты перестанешь ждать его любовь…