Картина пятая

Мы спешим жить, но не успеваем; мы бежим, но опаздываем; мы отстаём, но пытаемся догнать, а когда становится ясно, что всё равно не догоним – останавливаемся, оглядываемся назад, и понимаем, что бежали не в том направлении, что на нужном перекрёстке свернули не в нужную сторону, а вернуться уже нельзя. И остаётся только одно: сожалеть. Да, сожаление преследует потом весь оставшийся путь…
Жить настоящим не получается, потому что оно преисполнено проблем и забот, которые необходимо решить и выполнить; жить прошлым не имеет смысла, потому что его уже не вернуть, а сделанные выводы всё равно не принесут никакой пользы, потому что те ситуации уже не повторятся, и всё будет иначе; жить будущим – невозможно, так как будущего вообще не существует – это настоящее, которое каждое мгновение продвигается вперёд…
Как тогда жить? Как получается. В любом случае, какой бы правильный выбор мы не сделали, он всё равно окажется в итоге неправильным. И не нужно думать ни о завтрашнем дне, ни о вчерашнем, а о сегодняшнем даже и пытать не стоит…
Вторая половина лета. Андрей на сборах в Турции. Марина живёт одна с ребёнком, и лишь изредка навещает своих родителей. Вечера она проводит не иначе как дома с маленьким Борисом, либо прогуливаясь с коляской по тихим улицам города. Иногда перечитывает «Унесённые ветром», иногда «Трамвай «Желание», но чаще бывает в интернете, следя за новостями и играми команды своего мужа. Почти ежедневно они созваниваются, либо обмениваются нежными смс-сообщениями с пожеланиями доброго утра или спокойной ночи.
Один из субботних вечеров, когда можно собрать некоторых подруг вместе, и посидеть за вкусным ужином и парой бутылок вина в приятной компании дорогих сердцу людей. Весь день Марина провела в переднике за плитой, чтобы удивить и показаться талантливой хозяйкой перед своими подругами. К вечеру, когда все собрались, молодая мама уложила сына в спальне, а сама спустилась в гостиную. К этому времени стол уже был накрыт, а бутылки с игристым вином откупорены. Слегка приглушённый свет и мелодии прошлых лет создают атмосферу отдыха и отрешённости, когда разрешается открыть свою душу перед близкими подругами.

Марина (походит к столу, за которым сидят её подруги). Ну, смотрю бокалы наполнены, значит, пора произнести тост! (Садится за стол.)
Вероника. Логично будет, если первый тост будет от хозяйки.
Софья. Правильно. Давай, Марина, мы ждём. (Приподняла свой бокал, и за ней – остальные девушки.)
Марина. Может быть, мой тост сейчас будет не совсем к месту, и покажется вам не весёлым, но я очень хочу его сказать. В общем, по вечерам я много читаю, и в последнее время увлеклась творчеством Омара Хайяма. Послушайте его рубаи, и всё сами поймёте. «Боюсь, что в этот мир мы вновь не попадём, и там своих друзей – за гробом – не найдём. Давайте ж пировать в сей миг, пока мы живы, быть может, миг пройдёт – мы все навек уйдём».
Вероника. Правда, грустно.
Марина. Но такова жизнь. (Тянется своим бокалом к бокалам подруг, чтобы чокнуться.)

Подруги чокнулись хрустальными бокалами, сделали по нескольку глотков, и каждая себе в тарелку положила по одной ложки разных салатов. Приступили к еде.

Линда. О, какой вкусный салат!
Марина. Который из них? Ты три разных перемешала. (Рассмеялась.) Каждый салат особенный – как мужчина.
Линда. Видимо, поэтому, я и перемешала все три. А потом удивляюсь, почему не могу вспомнить, как мужа зовут.

Девушки рассмеялись.

Вероника. А, если серьёзно, как все эти салаты называются?
Марина. Я не помню, честно. Да и названия тебе ничего не скажут – я научилась готовить их во время нашего с Андреем свадебного путешествия в Перу.
Вероника. То-то, я не могу никак определить их состав.
Марина. Очень рада, если они тебе в самом деле понравились.
Линда. Конечно! Всё очень вкусно!

Недолгая пауза в разговоре – девушки лакомятся салатами и другими холодными закусками, приготовленными Мариной. Однако отсутствие болтовни в сугубо женской компании явление из рода вон выходящее, поэтому с набитыми ртами разговор продолжается.

Софья. А у меня для вас есть новость.
Линда. Ты разводишься?
Вероника. Линда, имей совесть такое говорить.
Линда. Я просто спросила.
Софья. Нет, Линда, я пока не собираюсь с Юркой разводиться, а вот вторым ребёнком от него уже беременна.
Марина. Правда? Как я за вас рада! Поздравляю, милая моя.
Софья. Спасибо. На четвертом месяце уже. Поэтому, можно я больше шампанское пить не буду?
Марина. Конечно, сказала бы сразу. Как это чудесно иметь большую семью и много детей. Вот я планирую тоже второго родить. Но пока рано – Борьку грудью кормлю.
Софья (Линде). А вы когда уже детьми обзаведётесь?
Линда. Какие тут дети, когда муж гулящий? Никакой уверенности в завтрашнем дне. В любой момент уйдёт к другой, и всё. Что я тогда буду делать одна с грудным ребёнком на руках?
Софья. Он потому, и гуляет, что детей нет. Отцовский инстинкт даёт о себе знать: ему семью надо, с любящей женой – матерью его детей, а вместо того получает скандалы и постоянную нервотрёпку на тему «Где был?», «Что делал?», и так далее.
Линда. Хочешь сказать, что с появлением ребёнка он перестанет гулять? Твой-то, смотрю, что-то не особо с ребёнком нянчится: где фотографии, где он и его сын? Нет таковых. Так что не надо меня тут уму-разуму учить.
Марина. Прекратите. Мы здесь не для того собрались, чтобы обсуждать то, что касается личной жизни каждой из нас. Я понимаю, что мы как жёны декабристов – нас объединяет род занятий наших мужей, но давайте оставаться подругами вне их футбола.
Вероника. Разумно. Но что нам ещё обсуждать, когда их рядом нет, и мы даже не представляем где они и что делают.
Линда. А давайте позвоним и узнаем?
Марина. Неудачная мысль!
Вероника. Почему? Мы соскучились, и хотим услышать их голоса. Пусть знают, что мы скучаем, а то могут подумать, что мы – так же как и они ходят по бабам – ходим по мужикам. Пусть будут в курсе всего, что с нами происходит, что мы сидим вчетвером и скучаем-скучаем.
Софья. Правильно. Они должны знать, что мы поддерживаем друг друга, когда они на выездах.
Марина. Вот потому твой муж и гуляет, что вместо того, чтобы проводить время с ребёнком, ты проводишь его с бутылкой шампанского, да ещё и беременная. Тебе потом не стыдно будет в глаза Юре смотреть?
Софья. Да что вы все прицепились к моему мужу?! Что, Марина, будто твой не гуляет?
Марина. Я в нём уверена, он не гуляет.
Линда. А вот давай и проверим – позвоним.
Марина. Плохая идея! У них завтра матч, им надо отдохнуть, а тут мы – пьяными голосами кричим в трубку, как по ним скучаем. Не абсурдно ли?
Линда. Отдохнуть? С бабами, со всякими «наташами»? Отличный отдых перед матчем! И каков итог такого матча? Плей-офф остаётся в мечтах, как и прежде. Но кто тому виной? Сами игроки? Вратарь? Тренер? Нет, мы – их жёны, потому что мы или не ходим на их матчи, или не смотрим их матчи, или ходим и смотрим, или ещё чёрт знает что – не беспокойтесь, они придумают…

Длинный монолог Линды продолжается, и она не устаёт выбрасывать свою накопившуюся желчь на подруг. Они же – то слушают, то думают о своём, то пытаются найти истину в её словах и доводах. А меж тем за одной бутылкой игристого вина последовала вторая, за второй – третья, а за третьей и четвёртая не за горами.

Линда. И как не крути, все бабы – дуры.
Марина. Ты знаешь, мужчины нас так называют отнюдь не безосновательно.
Линда. Что?
Вероника. Что?
Софья. Я не ослышалась?
Марина. Нет, никто из вас не ослышался. Я так думаю, что действительно дуры, а если нет, то ведём себя как дуры. (Девушки округлили глаза.) Поясню. Наши мужчины из кожи вон лезут, чтобы сделать нас счастливыми, ни в чём не нуждающимися женщинами. Мы находимся у них на иждивении, надо заметить. Не мы зарабатываем, а они. Им тяжело. Но они стараются, ради нас. И выезды не удовольствия ради – это их работа.
Линда. Конечно, удовольствие в полном ассортименте они получают после матча — с бабами.
Марина (начинает нервничать). Прекрати! Возможно твой муж тебе изменяет, но это твои ошибки или заслуги — считай как знаешь. Однако я в Андрее уверена. Он не посмеет предать меня и сына.
Линда. Смотрю, как-то всё сладко у вас. Странновато. Почему бы это?
Марина. Сладко — потому, что на свадьбе не кричали «горько». Ты можешь мне что угодно говорить про Андрея, про его команду, про тренера, но я останусь верна своему мнению.
Линда. Что? Молодая ты, видать, ещё! После тренировок они вместе с тренером по борделям ходят.
Марина. Как тебе не совестно такое говорить?
Линда. А ты позвони своему, и спроси где он и что делает. Тогда посмотрим.
Марина. Я сказала: нет. Звони своему сама, если хочешь.
Линда (Софье). Позвонишь Юрке?
Софья (ломается). Да как бы не знаю… (Смотрит поочерёдно каждой подруге в глаза, словно там ищет ответ.) Мне кажется…
Линда (не выдерживает). Дай телефон, сама твоему позвоню!
Софья. А почему Юре?
Линда. Потому что, если он с бабами, значит, и Андрей с ним тоже. А мой по любому сейчас развлекается, мне проверять его и не надо – сама всё знаю.
Софья. Я не уверена, что Юра мне изменяет, но подозрения…
Линда (перебивает, дополняя). Надо подтвердить.
Софья (встревоженная достаёт из сумочки свой телефон, протягивает Линде). Держи. Только грубо с ним не говори – мне ж ещё рожать.
Линда (набирает на телефоне номер Юрия). Не переживай, мы только убедимся, что они сейчас в борделе, и всё.
Марина. Какая ты, Линда, бессовестная.
Линда. Совесть – нынче вещь дорогостоящая, и нам, увы, не по карману.

Линда, набрав номер Юрия, поднесла трубку к уху в ожидании ответа. Лица её подруг от напряжения кажутся безжизненными, вследствие душевного переживания, вызванного ожиданием ответа на вопрос что с их мужьями. Девушки молча смотрят на Линду, и кажется, что время остановилось, потому что никак не получается дозвониться: ни гудков, ни ответа не следует. И только Линда спокойно и без какого-либо волнения разглядывает свой маникюр. Наконец произошло соединение, но вместо гудков последовали известные три слова «абонент временно недоступен». Линда убрала трубку в сторону.

Линда. Телефон отключён. Что и требовалось доказать! (Приподнимает бокал.) За наших гулящих мужей!

Девушки переглянулись, но следовать примеру Линды не стали.

Не хотите – как хотите. Сама выпью, и за ваших тоже! (Опустошает бокал и наливает снова.) Ну, Софья, как ты объяснишь выключенный телефон своего мужа?
Софья (в растерянности). Не знаю. Может, батарея села…
Линда. И, конечно, в его номере нет розетки. (Смеётся.) С бабами он!
Софья. Наверное. Я давно стала подозревать, что он стал каким-то другим: на меня внимания почти не обращает. Признаться, я и второго ребёнка задумала, чтобы удержать его. (Вот-вот расплачется.) Он мне не говорит, но, как женщина, чувствую, что я не одна у него…
Линда (Веронике). Твоему звонить будем?
Вероника (оторопела). Моему?.. Ну, давай. (Протягивает свой телефон Линде.)
Линда (набирает номер). Итак, посмотрим, что с этим игроком. (Ухмыляется.) Увы, но у твоего тоже села батарея. (Возвращает телефон.)
Вероника (смотрит на скатерть, не поднимает глаз). Мои опасения подтвердились. (С горечью наполняет бокал шампанского, пьёт.)
Линда (Марине). Твоему звонить будем?
Марина (твёрдо насколько может, чтобы подруги не заподозрили, что и она начала уже сомневаться в верности мужа). Я сказала: нет.
Линда (пожала плечами). Как хочешь. (Другим девушкам.) А теперь хотите знать где они и что делают?
Софья. Да особо уже не важно, но интересно.
Линда (достаёт свой телефон и набирает номер своего мужа – Кирилла). Я сейчас позвоню своему и узнаю. Он никогда не отключает телефон. (Поднесла трубку к уху, услышала длинные гудки.) О, гудки пошли! Значит, сейчас ответит.
Голос Кирилла. Да, Линда, слушаю!
Линда. Привет! Как у тебя дела? Чем занимаешься?
Голос Кирилла. День рождения одного нашего игрока отмечаем.
Линда. Да? И кого мне нужно поздравить? Как его зовут?
Голос Кирилла. Да какая разница как его зовут – ты его всё равно не знаешь.
Линда. Понятно. А вы там всей командой отмечаете?
Голос Кирилла. Ну, почти всей… В общем, мне пора. Пока! (Вешает трубку.)
Линда. Они отмечают День рождения кого-то из игроков.
Софья (чуть обрадовалась, на её лице появилась лёгкая улыбка). Всё встало на свои места: они отмечают День рождения, а телефоны отключили, чтобы им не мешали.
Линда. Ты дура, нет? Какой День рождения, какого игрока? Кирилл мне даже имя его назвать не смог. Тем более, что его спиной слышались женские голоса, и восторг, звучащий в них, далеко не именинный! Плюс ко всему, он сказал, что отмечают не всей командой. А ты не знала, что Дни рождения каждого игрока они отмечают всей командой? Повторяю: всей командой! Так что, смирись: с бабами они.
Вероника. Всё понятно…
Линда. Девочки, а давайте поедем в клуб – мужиков снимем, повеселимся?
Вероника. А надо?
Линда. Слушай, они с бабами, а чем мы хуже их? Пойдём сегодня по мужикам, отплатим нашим мужьям той же монетой.
Вероника (после большого глотка шампанского). Давай, поехали!
Линда. Софья, ты с нами?
Софья. Я в положении. Пусть мне Юра изменяет, но ребёнка я буду рожать для себя. Я не поеду.
Линда. Марина, а ты?
Марина. Я – нет, мне не с кем Бориса оставить.
Линда (чувствует, что уговаривать бессмысленно). Значит, Вероника поедем вдвоём.
Вероника. Когда?
Линда. Да прямо сейчас. (Встала из-за стола.)
Софья. Как-то неловко получается. Давайте хоть Марине поможем со стола убрать?
Марина. Всё в порядке. Вы же гости, я сама всё уберу. Спасибо, что навестили меня.
Софья. Точно всё в порядке? Ты не обидишься?
Марина. Нет, конечно же. Вы – мои подруги, как я могу обидеться?
Линда (хватает за руку Веронику). Пойдём уже.
Вероника (встаёт из-за стола). Спасибо, Марина, за вкусный ужин, за этот вечер. Всё было замечательно.
Марина. Пожалуйста. И вам спасибо за то, что нашли время навестить мою скромную обитель.

Девушки поправляются и идут в прихожую, где гостьи попрощались с хозяйкой, и ушли. Марина, тяжело дыша, закрыла за ними дверь, вернулась в гостиную. С трудом переводя дыхание, она поскорее убрала со стола, оставив лишь один бокал и полупустую бутылку шампанского.
Переживая за Андрея, стараясь не верить словам Линды, Марина достала из ящика стола колоду карт Таро и подсвечник со свечкой. Однако сомнение в верности мужа закралось у неё в душе. Взяв в руки телефон, и долго не решаясь позвонить ему, девушка подошла к музыкальному центру, включила песню И.Аллегровой «Свечка», и, подпевая певице, вернулась к столу.

Марина (теребя в руке телефон, решаясь позвонить Андрею). Милый-милый, где ты? С кем ты? Неужели Линда права, и ты мне изменяешь? (Закрыла лицо руками, опустилась на стул.) Нет, не верю я Линде… Прости, Андрей, если я тебя сейчас разбужу, но мне нужно удостовериться, что с тобой всё в порядке. (Дрожащей рукой набирает номер, подносит трубку к уху. Но оттуда вместо гудков послышалось известно «Абонент временно недоступен».) Господи! Не может этого быть. И у тебя телефон отключен. Значит, Линда была права. Не могу в это поверить. (Зажигает свечу, раскладывает карты, и, между тем, подпевает Аллегровой.)
Свечка, свечечка, свеча.
Ты близка и горяча.
Я с тобой просижу до зари.
Свечка, свечечка, свеча
Растопи мою печаль,
Но до срока, я прошу, не сгори.

Марина раскладывает карты. Украдкой смотрит на свечу, и временами попивает шампанское. После двух раскладов, она заплакала. Но внезапно услышала плач ребёнка, доносившийся из спальни на втором этаже.

Марина. Господи, Борис! Как я могла про тебя забыть?

Резко соскочила и случайно смахнула свечу со стола. Не заметив этого, она побежала на второй этаж. А тем временем, пламя начинает расти: сначала загорелся ковёр, затем языки пламени охватили тяжелые шторы, и буквально за несколько минут огонь охватил всю гостиную. Почувствовав запах горелого, Марина выглянула из спальни и остолбенела.

Марина. Боже, пожар!

Марина забежала в спальню, схватила Бориса, и снова появилась на лестнице, которая начинает отдаваться пламени. Она окинула взором первый этаж, и поняла, что к окнам не подойти, а второй этаж слишком высоко, чтобы прыгать. И тогда она решила сквозь горящую гостиную пробраться в прихожую и оттуда выбежать на улицу. Побежала. Читая какую-то молитву, закрыв собой ребёнка, она пробирается сквозь пламя. До двери оставались какие-то считанные шаги, но путь ей преградили упавшие горящие антресоли. Пробираясь сквозь горящую прихожую, она понимает, что уже сама горит. С трудом открыв дверь, она оказывается в подъезде, где соседи у неё выхватывают из рук ребёнка, после чего начинают тушить саму девушку. Неистово крича от боли, она теряет сознание.