Подарок судьбы

Весна нынче ранняя. Не терпится ей разбудить жизнь на Земле, наполнить надеждой человеческие сердца.
Послезавтра - Великое Воскресение. Алексеевна (точнее, Галина Алексеевна) уже приготовилась к празднику. Навела порядок на огороде и в саду, а в доме у нее всегда чистота. Но сейчас как-то по особому светло и уютно. Пахнет свежей выпечкой - вчера пекла она пасхи. Напекла много, чтобы всем хватило. Покрасила яйца, каждое - с рисунком. Получилось все удачно и красиво. Старалась. Да и есть для кого: недалеко от нее, живут двое сыновей с семьями!
Ежегодно на пасхальные праздники ездит Алексеевна в свою родную деревеньку, навещает подругу  довоенного детства. Воспоминаний и рассказов после поездки хватает надолго. У нее много знакомых и здесь, в городе. Человек она общительный, с доброй, отзывчивой душой.
Не так давно появилась у нее еще одна приятельница - одинокая пожилая женщина Мария. Как-то сразу привязались они друг к другу. Сейчас Мария  приболела, так Алексеевна ей молоко покупает.  Вот и в это утро, чуть свет, побежала на рынок. Потом зашла к Марии, занесла покупки, разложила на столе пасхальные  гостинцы. Присела рядышком и сообщила, что завтра с утра уезжает в деревню на недельку. Мария пригорюнилась, не хотелось отпускать подругу, к которой прикипела душой и питала почти родственные чувства.

Алексеевна собралась уходить. Мария, провожая ее, спросила:

 - А где твоя деревня-то находится?

 - Да недалеко, под Старобельском, - ответила Алексеевна, открывая двери.

 - Так мы земляки! - оживилась Мария. - Наша семья в Михайловке жила. Ее фашисты в войну с землей сровняли.

 - А я из Малиновки. Родных там никого уже нет. Из моей семьи я одна осталась, - вздохнула Алексеевна.

 - Из Малиновки говоришь? - медленно, с расстановкой произнесла Мария. - У меня там родная тетка жила, Прасковьей звали. Умерла уже давно...
Сыновья на войне погибли, а дочери ее – моей двоюродной сестре - сейчас около семидесяти должно быть. Но где она - не знаю. Может, тоже в живых
нет.

 - Да, от смерти никуда не денешься... Мою маму тоже Прасковьей звали. Только я не помню ее. С пяти лет сиротою росла. Ну, да ладно, я побежала.
Выздоравливай, - торопилась Алексеевна.

 - Подожди, - голос Марии дрогнул, - твоя мама Прасковья? Отец Алексей... А фамилия как?

 - Радченко.

Мария упала Галине Алексеевне на грудь:

 - Боже мой! Галка! Сестричка моя! Кучерявый черноволосый галчонок! Я так и чувствовала, я так и знала, что есть где-то на белом свете родная душа!...

Обнявшись, смеясь и плача, переплетая между собой воспоминания, оставшиеся еще с детских лет, благодарили сестры судьбу за бесценный подарок.