Алчность

  Люди – это такая странная разновидность жизни на Земле, которой постоянно нужен погоняющий кнут и  кормчий, указывающий дорогу. Люди боятся и не хотят брать полную ответственность на себя за все свои действия, мыслишки и всякую чушь, которой они засоряют свою жизнь в течение многих лет и поколений. Даже у самых никчемных представителей нашего общества есть этакое ощущение значимости и особенности своей так называемой личности. И для того, чтобы оправдать некоторые свои неудачи и заблуждения, бессмысленность пребывания на этой многострадальной планете, мы придумываем себе кого-то, вроде всемогущего дядьки на облаке, который и решает чему быть, а с чем стоит повременить или поиграть. И у каждого он свой, этот «кто-то». Зовут его тоже по-разному. Его отличие не только в цвете кожи и убеждениях внутри  религий, но даже индивидуально для каждого он отличен в своем выражении. Каждая отдельная особь нашего вида придает своему божку те черты, которые способны придать смысл или оправдать лично ее жизненные составляющие. Хотя, наряду с такими заблудшими овцами существует и другая часть, довольно малая, которая своего бога назвала совестью. Да и тут слишком много  градаций и делений на то, что хорошо и что плохо. И среди таких людей разные ограничительные рамки и постулаты. Все это доказывает, что мы находимся всего лишь на одной из первых ступеней развития. Наш мозг не адаптировался к получению разумного мышления, стремительно развивающегося в течение стольких веков. Скорость обработки данных разумом  опережает скорость обработки того же количества информации теми клеточками мозга, которые пока способны на это в нашем мозге. Глобальная пропасть и между качествами обработки. Мы часто не знаем, что с ним делать, причиняя этим страдания и себе и окружающим нас. Разумность предполагает ответственность, а не извращение действительности и обвинение обстоятельств, которые от нас не зависят. А мы пока что не способны понять те выводы, которые диктует разум, подминая их под себя и этим коверкая истину.

                1
 - Привет! Давненько не виделись, - улыбнулся Артем, заходя в гостиную. – Не знаю, так соскучился… Ну, как, все еще не отдалились  от сводов правил и убеждений, пока меня не было?
   Парень с красивой  благородной внешностью и такими же манерами бросил на пол сумку  и сел у стола. Некоторое время он пристально смотрел на стакан, в котором желтел апельсиновый сок, затем  повернулся к входной двери и спросил c мягкой улыбкой, слегка тронувшей его губы:
- Что скажешь,  Вась, все по-старому  или червь сомнения залез к вам в душу?
- Слушай,  чего  докопался?  Давай на кухню,  там и поговорим.  Есть несколько человек, новенькие,  надо бы принять. Проверенные ребята. Просто ждали тебя. Ты ж у нас вроде авторитета, – пробурчал рыжий гном, стоявший напротив входа исподлобья глядя на Василия.
- Ах, вот как?! – вдруг Артем покраснел от переполнявшего его гнева и прохрипел. – Что за воровской жаргон? Что за авторитет? Вась, ты помнишь, о чем мы тогда говорили?
- Да не кипятись, как был психованный, так и остался! Выразились не так, - тихий и спокойный голос карлика Игоря остановил  поток возмущения. – Просто ты больше всех знаешь, вот и решили с тобой посоветоваться. Мы много чего облазили  и в инете шарили:  столько  противоречий и странностей. Мы же, помнишь, на основе всех общих данных собирали то, что казалось нам наиболее достойным  и справедливым. Сам же говорил, что знание нам поможет оставаться людьми, а не уподобиться скотам, тупым выродкам, которые выбирают только то, что их устраивает. Скольких из нас ты вытащил из дерьма!  Так что прими теперь и наше особое к тебе отношение. А раз мы – воины справедливости, то у каждой армии есть предводитель, вожак. Так будь им хоть какое-то время.
- Послушай, Игорь, ты прав в чем-то. Но не забывай, что мы проповедуем равенство, - возразил гному Артем и тут же добавил, улыбаясь. – А громкие речи ты отменно толкаешь.
- Равенство не мешает признавать в другом человеке больший ум и знание. Мы от этого не станем рабами или слепыми котятами. Мы не будем плясать под твою дудку, в особенности, если будем ясно видеть, что ты  гоняешь, - засмеялся рыжий. – Как сейчас, например!
- А теперь пошли есть, - Вася толкнул в плечо вернувшего в родные пенаты друга, - а то ты тут устроил разборки. Сначала подкрепись, отдохни с дороги, а потом и поговорим.
  Ели вкусно, много и шумно. Ребята не могли остановиться: накопилась целая куча вопросов, много хотелось узнать от друга. Ведь он единственный из их компании съездил за границу, да еще куда – в Рим. Рим с его базиликами,  с его дворцами Ватикана, Колизеем, Пантеоном…
-Пацаны, столько всего. Особенно понравились катакомбы. Но что рассказывать, там быть надо, - восторженно выдохнул Артем. – Мне хотелось подробнее узнать о древних захоронениях христиан. Ну, вы ж знаете зачем. Но там не все еще откопали, так что ничего нового, кроме уже известных фактов.
- Подожди, а что же о нашем деле? – спросил Игорь.
- Да вот и там копался в разных источниках. Нашел даже нашу, русскую эмигрантку, которой уже лет сто. Она мне много чего рассказала. Она – историк, преподавала в Сорбонне, прикинь.  Главное, я понял после ее рассказа, что мы на верном пути. Я ей объяснил, что мы пытаемся сделать.  Она аж ожила. Загорелась вся. Напоила меня чаем и рассказала все, что знает…

                2
  Заря только занималась. Вихрастые облака ползли медленно по небу, а горизонт окрасила багряно желтая полоса.  Легкий ветерок раздувал занавеси  в открытых окнах:  хоть какая прохлада, пока бразды правления не взял в свои руки знойный и душный день.
  По тихим улицам то тут,  то там можно было увидеть редких прохожих, спешащих на работу, дворники размахивали своими метлами, а дворовые Жучки бегали за ними, виляя хвостом, выпрашивая долгожданный утренний завтрак.
  Чуть позже, когда небо стало еще светлее, птицы начали петь, а петухи горланить свое «кукареку» в курятниках, пристроенных к гаражам, неожиданный вопль разорвал утренний воздух. Люди стали высовываться из окон. Кто выбежал на балкон, чтобы полюбопытствовать, что там такое, а кто даже в халате, наброшенном на пижаму, выскочил во двор. Чья-то собака, захлебываясь лаем, помчалась в кусты у гаража напротив подъезда длинной  восьмиэтажки. А через время она выбежала, неся что-то в зубах.
  К тому времени кто-то из более сообразительных успел вызвать полицию и скорую, которые с шумом въехали во двор, разбудив тех, кто еще нежился в постели, невзирая на бедлам, творившийся внизу.
- Смотрите, у собаки в зубах! – крикнул мальчонка лет семи.
  Собака же, не обращая внимания на окруживших ее людей, положила на землю свою находку, легла радом и стала надрывно выть. Странное поведение животного озадачило всех, а высокий красавец полицейский лет сорока, который уже успел опросить пару - тройку человек, нагнулся и стал рассматривать принесенный предмет.
- Мне нужны эксперты! Где их черт носит вечно?! – заорал Горский.
- Боже, сыночек! – раздался над головой Николая женский надрывный голос.  – Сыночек, что с тобой сделали?! Ироды!
  Следователь поднял голову: женщина лет сорока пяти – пятидесяти стояла, схватившись за лицо руками, крупные слезы катились по ее красивому лицу, а в глазах дрожал ужас.
- Вы можете говорить? – поднялся Горский.
- Да, да, конечно, – женщина взглянула на него  огромными зелеными глазами, лишь на секунду перестав плакать, а затем ее плечи снова затряслись от рыданий. От бессилия она уронила голову на плечо Николая, а тот удивленно глядя на подошедшего Конева, глазами просил помощи.
  В таких случаях Горский всегда терялся. Не знал что сказать, как утешить. Вечно искал место рукам, которые плетьми висели вдоль тела  вместо того, чтобы обнять или хотя бы просто взять человека за плечи. А мог бы  включить способность соображать и успокоить парой добрых слов человека.
- Как вас зовут?- выдавил из себя следователь.
- Мария, - ответила, всхлипывая женщина, - Мария Игнатьева... Вы не понимаете, это кольцо моего сына… Он носил его на цепочке,… на шее... Называл своим талисманом.
- Давайте поговорим в другом месте, - перебил ее Конев, - здесь не место и не время. Вам надо успокоиться.
- Да, правильно, - добавил Горский, окидывая благодарным взглядом друга. – Может, у вас дома поговорим? Вы идите, вас проводят, а мы тут для начала осмотримся, а потом  уже и с вами побеседуем.
  Мария в сопровождении молоденького безусого лейтенанта направилась к подъезду. Люди расступались, давая ей дорогу, перешептывались, смыкаясь за ее спиной и бросая сочувственные взгляды.

- Странно, - уже сидя в участке, рассуждал Горский, - Ты не находишь, Лошара?
- Что странно?
- Почему она подумала, что с ее сыном что-то не то? – Николай нервно крутил волос у виска, который вечно торчал из-за уха, что бы он с ним не делал. – Она даже не задала ни одного вопроса. Ведь ни тела, ни чего-то другого, что связывало бы с ее сыном, мы не нашли. Разве что кольцо на цепочке. Да и то собака откуда-то его притащила.
- Да, но на кольце кровь, - развел руками Никифоров, сидевший напротив Григория и добивавший, наверное, чашку пятую крепкого кофе.
- Ну и что? Она ж ее не видела. Кольцо все в грязи было. А кровь только потому, что лежало радом с убитым. Может пацан просто его потерял. Может с кем подрался, порвалась цепочка… - Горский встал и, как всегда, когда что-то не давало ему покоя, стал ходить по кабинету быстрыми мелкими шагами.
- Почему она думает, что с сыном что-то произошло? Им угрожали? Или ему? Что она сказала тогда? Ты же с ней говорил, Гриш.
- Да ничего. Все ревела и ревела. Пришлось свой платок отдать, - поморщился Конев,-  бормотала про какого-то Митру, что, мол,  до добра не доведет,.. Может, в участок вызовем?
- Да, надо бы. Давай на завтра, сейчас я пойду к Самойлову. Может, порадует старик.
               
                3
- Привет, Юра, чем порадуешь?
- Да ничем. Тут столько жмуриков, что в ночную пришлось отработать. Как раз собирался твоим заняться. Только подожди, дай перекусить. Со вчерашнего ничего во рту не было.
- Хочешь, в китайский сгоняю, а ты займись-ка этим, - скорчив умоляющую мину, попросил Горский.
- Ох, и жук же ты!.. Ладно, беги. Одна нога здесь, другая там. А то кишки уже  свернулись.

  Через минут пятнадцать, держа в одной руке два стаканчика с кофе без кофеина, а в другой пакет с суши, Горский влетел в процедурную:
- Ну?!
- Баранки гну!.. Надевай халат и иди сюда.
Патологоанатом склонился над трупом и поманил следователя:
- Колян, мальчик мой, ты такое видел?
- Я медицинских не заканчивал. Объясни лучше на русском, что это.
- Смотри, у него сломан нос, разорвана губа, зуб чуть не вылетел, рваная рана на лбу. Нашли его лежащим плашмя. Судя по всему, он при падении тормозил головой. Но вот что странно. У него есть травмы в теменно-височной области. А также довольно сильные удары в задней части головы. Это никак не объясняет  случайное падение. Удар в основании черепа вообще не стыкуется с остальными повреждениями. Это как он должен был изловчиться, с пяти ступеней скатиться так, чтобы успеть так себя покалечить, да еще со всех сторон. Травм при этом на теле слишком мало. Что еще странно. На первый взгляд удар сзади нанесен вторым человеком, что и спровоцировало падение. На лбу травма не от тупого предмета, например, от ступеньки лестницы, а  от чего -то тяжелого с острыми краями. Удар был нанесен быстрым рывковым движением...
- Слушай, можешь коротко сказать, от чего умер пацан? – перебил эксперта Горский. – А то вечно несешь белиберду, да еще в такой последовательности, что ее способен понять только ты.
- От всего вместе. Я, конечно, более точно смогу сказать после вскрытия, но сейчас вот что… Сначала его стукнули по лбу. Он потерял сознание на время, потом очнулся и попробовал отползти. Ему кто-то мешал, тянул за ноги к себе, в противоположную сторону от  направления, куда полз наш труп. Вот, синяки на лодыжках. – Самойлов приподнял материю и указал на синюшные пятна на ногах у ступней. – А вот и ссадины на коленях и локтях и даже на части предплечий, сломаны ногти и стерты ладони.  Видимо, парню все же удалось приподняться, и тут его ждал удар сзади. Удар был снизу, очень сильный. Такой удар мог нанести человек в приступе животной ярости … И ударявший стоял ниже  погибшего, который от этого толчка и покатился вниз.
- Выходит, уже два человека?..Так от чего он умер?
- При падении, так как он был без сознания, о чем говорят несильные ушибы тела в результате полного отсутствия группировки мышц, что было бы характерно для человека в сознании, желавшего спасти свою жизнь, он сильно ударился височной областью. Удар был первым, я так думаю, а потом он мертвым мешком просто скатился вниз.
- Это все?
- Нет. Ни один синяк, даже самый незначительный не говорит о том, что наш труп падал с той дворовой лестницы. Его туда принесли и уложили так же,  как он, по-видимому, лежал на месте убийства. Да и получить свой смертельный удар там он тоже не мог. Нет ничего, чтобы соответствовало ране у виска. Хотя и без нее он бы чуть позже умер от удара, нанесенного сзади, если бы не был во время госпитализирован.
- Самойлов, когда остальные результаты будут? Очень надо, – снимая халат, спросил Николай.
- Дня через два – три. Надо еще проверить, что мы наскребли с него и из него. Его вещи. Да сам же все прекрасно знаешь.
- Ладно, я пошел. Сам еще не ел с утра. Да и голова разваливается… Увидимся! – махнул другу Горский.

- Привет! Что накопали? – Николай как вихрь влетел в участок.
- И тебе доброе утро, – пробурчал Конев. – Разобрали бумажки из его карманов. Там записка от какого-то Игоря. Вот смотри…
- Отвянь, скажи суть.
- Ладно, как хочешь, - пожал плечами Григорий, - «Встретимся в семь у заброшенного дома». Ни куда, ни где. На деревню дедушке. Кошмар. Может та женщина, что рыдала вчера над кольцом, прояснит ситуацию? Кстати, она ждет.
-Подождет. Что еще?
- Шеф бунтует. Медленно, мол, работаете, - улыбнулся Михаил Сарычев, работавший над этим делом в их группе.
- Звал? – спросил Горский.
- Нет. Наоборот, приказал тебя попусту не тревожить, - бросая Николаю апельсин, ухмыльнулся
Никифоров, который постоянно либо что-то ел либо пил. Этакий толстячок с погонами.

- Здравствуйте. Извините, что задержался. – Николай положил папку на стол и медленно отодвинул стул, но почему-то тут же передумал садиться, нагнулся над столом, опершись об него ладонями. – Для начала, что это за реакция была вчера?
- Да ничего, просто нервы сдали. Я каждый день жду чего-то ужасного, – лицо женщины напряглось, глаза сузились, готовые снова пустить слезу.
- Держите стакан, выпейте и успокойтесь, – следователь подвинул к ней и поднос, на котором стоял графин с водой.
  Неожиданно женщина вскочила, силой смахнула поднос на пол. Стекло с глухим раскатистым грохотом раскололось, а вода из опрокинутого стакана залила весь стол: еле успел Горский схватить папку с делом.
- Вы что, охренели, мадам? Вам в психушку надо!
- Вы!.. Вы!.. Вы тоже хотите меня отравить!.. Что мы вам сделали?!  - завизжала женщина, скручиваясь, держа руки у живота и оседая на пол.
- Тьфу! – сплюнул Горский и вышел из допросной…
- Уберите эту психопатку! Приведите в порядок! И не отпускать, пока она не даст мне внятных показаний.
- Слушай, чувак, ты перегибаешь! Это ж незаконно, - попытался успокоить друга Конев.
- Плевать. Эта дура сейчас вам концерт разыграла. Я ей устрою! Нашла идиота. Думает, я ей поверил?! – Николай судорожно крутил непослушный локон и носился из угла в угол.- Начиталась, мне тут, книжек по психиатрии. Плавали – знаем.
  Горский неожиданно схватил трубку телефона:
- Самойлова мне!.. Слушай, старик, мне бы дня через два максимум а. Очень надо… Завтра?.. Да, конечно, за мной… Спасибо.
- А эту за нападение на полицейского офицера! – приказал он  прибежавшему на шум лейтенанту и вылетел из участка.

                4
  В тихой квартире в доме на окраине обособленного района города, где каждый  был потрясен случившимся и обсуждал случившееся жестокое убийство  со своим другом, соседом или просто знакомым, собрались все митраисты. Они всегда там собирались, никого не тревожа, решать свои проблемы. Эта квартирка была также домом для тех, у кого не было своей крыши над головой.
- Ребята, что делать будем?
- А что нам делать?  - пожал плечами Артем.  – Сашку уже не вернешь. А вот выяснить, кто его так, мы можем. Я к следаку схожу. Путевый чувак мне показался. Спрошу, что там накопали. И вы тоже высматривайте, спрашивайте всех, кто что видел. Ту бабу, что труп нашла надо расспросить. Ты займешься этим, Игорь?
- Спрашиваешь. Конечно.
- На том и порешим. Завтра тут в это же время. Посмотрим, кто  что нарыл.

  Некогда бездомные, а кто и детдомовский, эти ребята напоминали полувоенный отряд. Бывшие мелкие пакостники, воры, они вели образцовый образ жизни. Кто работал, кто даже пошел учиться на заочный. Чистые,  опрятные и отзывчивые, они были спокойствием и помощью району, в котором жили. Каждую ночь кто-нибудь из них дежурил, делая обход местных улочек. И люди знали, что им никто не страшен, не боялись, как раньше выходить в темень из дому.
   Первое время, как пацаны появились тут, все ждали, что они что-то попросят взамен своего покровительства. Но, когда одинокие старички стали находить каждое утро бутылку с молоком на пороге дома, люди оттаяли. Сдружились с ребятами. Стали звать в дом. Многое изменилось за это время в районе.
  В ту злополучную ночь дежурил Сашка, крепыш небольшого роста, со вздернутым носом на смешном детском  веснушчатом лице. Вот почему ребята знали, кто погиб, а полиция пока нет. Ведь они договорились, что документы с собой брать не будут.
 
- Здравствуйте, можно к вам?
Горский поднял голову, посмотрел на парня, стоявшего в дверях, а потом, будто проснувшись, тряхнул головой:
- Да, конечно, проходите. Извините, я тут просто сплю на ходу, столько дел.
- Да ладно, это понятно… Я по тому делу…
- Какому, тому?
- Ну... труп у гаражей.
- Та-ак… До сих пор мы не смогли найти хоть одного разумно рассуждающего человека, который бы нас просветил.  Ну, ну, молодой человек. Может, от вас что узнаем, - усмехнулся Николай. Он так уже устал биться головой о стену под названием «ничего не видел и ничего не слышал», так хотелось просто пойти домой и лечь спать. Ни есть, ни пить не хотелось, даже вот так, не раздеваясь, грязным завалиться и отключиться хоть на пару часов. - Для начала можно вас попросить об услуге?
- Да, конечно, не вопрос, - ответил юноша.
- Там, в коридоре, стоит автомат. Вот вам деньги, принесите мне кофе с кофеином и без молока… С сахаром! - крикнул он вдогонку.
 Через секунду молодой человек вернулся и поставил стаканчик на стол:
- Ну, могу я с вами поговорить? Или еще что сделать надо?
- Поговори мне, - улыбнулся Горский, переходя на «ты», шутливо погрозив пальцем. – Давай, рассказывай.
- Это Сашка,.. гм, Александр Голицын. Он из нашей компании. Мы тут, как бы, за районом следим. Помогаем.
- Рэкет?
- Да вы что! Нет, конечно. Вы людей спросите. Мы и охраной работаем, и одиноким помогаем. Ну, как можем. Ребят с улиц подбираем и стараемся определить их по жизни. Не всегда, конечно, получается, - вздохнул с сожалением Артем,  - но по большей части выходит что-то путное.
- Ну?
- Вообще-то я представлюсь. Я – Артем Насонов.
- Очень приятно, Артем Насонов, - улыбнулся Николай. Этот парень  явно ему нравился и забавлял одновременно.
- Так вот. Мы дежурим по ночам. Делим район на две части. И по двое, каждый свою половину берет,  делаем обход. В ту ночь на одном дежурил Сашка.
- А на втором?
- Игорь.
 Следователь вдруг оживился:
- А вот тут подробнее.
- А что подробнее? Игорь через общего соседа Макса,.. ну, его мать там рыдала, как мне рассказали,.. над кольцом,..  передал записку Сашке, - как бы читая мысли следователя,  продолжил парень, - где просил встретиться. Но Сашка так и не пришел. Хотя нет,.. почти не пришел.
- Это как? Что-то не по-русски получается.
- Да вот как. Они должны были встретиться у заброшенного дома.
- Знаю, мы нашли записку.
- И вы, скорее всего, подумали, что это какой-то полуразрушенный дом на окраине? Но нет. Это – гараж, возле которого нашли труп. Там надпись есть краской « Заброшенный дом». При обходе участков ребята там встречаются, делятся новостями, перекусывают по ходу, а потом идут дальше. К тому месту в назначенное время приходит кто-то третий из наших с термосом и бутербродами. В тот день встретиться должны были раньше, так как у нас был день принятия новеньких, поэтому ребятам должны были принести  поесть в семь, а не в девять, как обычно. Игорь и Васька встретились, прождали Сашку минут десять, пытались дозвониться, но не смогли. Потом позвонили мне. Я сказал, чтобы Игорь взял с собой бутерброд для Голицына и постарался перезвонить чуть позже и передать, а также узнать что случилось.
- И никого не удивило отсутствие друга, не удивило то, что он не отвечал на звонки?
- Нет, конечно. Мы условились, что если во время обхода мы встречаем кого-то из непутевых, то занимаемся ими, и при этом нам никто не мешает.
- И как занимаетесь?
- Ну… - помялся Артем, - Это не совсем законно…
- Давай уже. Незаконно… А труп друга законно?
- Мы надеваем наручники и мешок на голову. Ведем к себе в так называемый штаб и там для начала загоняем в душ, затем даем чистую одежду и, накормив, пытаемся по-хорошему убедить  провинившегося жить нормальной жизнью.
- Даже не буду спрашивать, что означает ваше «по-хорошему», - засмеялся Горский. - А если тот не понимает?
- Ну, тогда есть определенные методы. Сутки  без  еды, только мятный чай. Постоянно включенная запись  с правилами жизни, которые не следует нарушать. А сам человек связанный лежит на деревянной койке без матраса и подушки с кирпичом под головой.
- Ну, загнули вы, пацаны! – засмеялся Николай. – И что, помогает?
- В девяноста процентах. Только по-разному.
- Это как?
- Половина просто не появляется в нашем районе. Думает, что это только демонстрация части пыток, перед следующей поимкой. А остальные начинают проситься к нам. Но сначала просто приходят на беседы, которые проводит наш психолог.
- Психолог?
- Наш друг один заканчивает медицинский. И в психологии отлично разбирается. Знаете, скольким он помог?!
- Ладно, мы отвлеклись. Вашего товарища нашли за гаражом, где вы обычно встречаетесь, как я понял. В семь  пока что светло. Семь вечера же имелось в виду? И ваши тимуровцы его не видели?
- Вот именно, что нет. И мы не тимуровцы. Мы проповедуем культ Митры. Ну, не то чтобы мы совсем спятили и верим в чувачка, убивающего быка. Просто это  наш стиль жизни, со своими правилами и обязанностями.
   А что касается встречи, назначенной у «заброшенного дома». Мы сегодня об этом и говорили. Ребята там топтались довольно долго, а потом разошлись. Ясное дело, его туда принесли, а убили в другом месте. Я знаю маршрут обхода и смогу помочь… - Артем вдруг откинулся на спинку стула с задумчивым видом.
- Что такое? – посмотрел на него исподлобья Горский.
- Его там не было в семь и даже в половине восьмого. Там играют дети, выгуливают собак. Да по той лестнице часто проходят люди из других районов, возвращаясь с работы. Им так ближе к остановке. И никто Сашку не видел. Его нашла женщина из восьмиэтажки  только утром на рассвете. Ведь так?
- Так-то оно так. Это обстоятельство мне тоже не дает покоя. Выходит, его туда принесли ночью или даже перед самым рассветом, незадолго до того, как нашли. « А был он еще теплым» - подумал офицер.
- Может мы, для начала, пройдемся по маршруту? – спросил парень.
- Пошли, - согласился Николай. – По дороге расскажешь поподробнее про вашего Митру…

                5
- Господи, прости и помилуй, Господи, прости и помилуй… - бормотала маленькая женщина во дворе церкви, быстро крестясь правой рукой, а левой постоянно вытирая платком лицо. – Грешная я, грешная, Господи.
  Вдруг она резко повернулась, увидев проходящего мимо батюшку, схватила его за рукав и стала приговаривать:
- Виновата я, батюшка, согрешила. Отпустите грехи, а то помру. – И все, не переставая креститься, плелась за священником.  Потное красное лицо с испуганными глазами смотрело на него снизу. Толстые мокрые губы шевелились без устали, выдавливая непонятные звуки.
- Что тебе, грешница? - с явной неприязнью спросил святой отец.
  Женщина вдруг остановилась, одернула руку  и прошептала с ужасом:
- Да это же вы! Это вы!
Укутавшись в шаль, она выбежала со двора церкви, оставив недоумевающего священника стоять  у входа.

- Здравствуй, отец, – раздался голос Конева. – Что это с ней?
- Да не знаю, сумасшедшая какая-то, - пожал плечами священник.
- Можно с тобой поговорить? Найдешь минутку?
- Да, да, пожалуйста. Проходи ко мне в кабинет.
  В кабинете было все просто, но уютно обставлено. Белые стены, темная коричневая массивная деревянная мебель, иконостас в углу… И как-то все успокаивало. Легкий аромат благовоний витал в воздухе.
- Вы знаете эту женщину? – Григорий протянул фотографию Игнатьевой, переходя на «вы» в присутствии помощника отца Михаила, который не знал, что священник приходился полицейскому другом. Да и вообще они так договорились, что при посторонних один батюшка и на «вы», другой – офицер правоохранительных органов – господин Конев и тоже на «вы».
- А, эту ненормальную?- увидев, улыбку офицера, священник продолжил: - Извините, я не должен так говорить. Но иногда и моих сил и терпения оказывается мало.
- Что так?
- Она каждый божий день сюда приходила, каждый божий день требовала причастия. И каждый божий день рассказывала мне, как она встала, умылась, оделась, приготовила завтрак, отправила сына в институт, пошла на работу и так далее. Жаловалась, что ее окружают грешники, и дьявол ходит  по улице. Потом стала таскать сына сюда. Пацан сначала ухмылялся, делая все, что она хочет, чтобы не обидеть. А потом, не знаю, что случилось, стал таким же, как его чокнутая мать. А какой-то день пришел и стал испрашивать у меня благословения.
- Зачем?
- Они, мол, с братьями во Христе, - священник перекрестился, - создали орден по борьбе с бесами и их прислужниками. А когда я отверг его, сказав, что Отец наш небесный совсем не призывал создавать карательные отряды, стал проклинать и угрожать… Подождите, а что случилось? Почему вы заинтересовались этой женщиной?  - спохватился священник.
- Пока не могу сказать. Но, спасибо за помощь, – ответил Конев.

- Привет, что узнал?
- Да, эта мадам еще та штучка, - засмеялся Григорий. – Даже нашего батюшку довести смогла.
- Ну да, она мастер, достала уже всех.
- Но она это еще ничаво. А вот сыночек!
  Горский вопросительно посмотрел на друга:
- Не заставляй вытягивать из себя… Лошара!
- Все, да. Он тут банду организовал, или еще кто, а он туда вошел. Толком батюшка не знает. Но вот благословения на крестовые походы просил.
- Вот те раз. Митраисты против крестоносцев – здорово!..  Только странно. Мать бормочет, что уже с неделю сына не видела.
- Может, врет?
- А кто ее, психопатку, знает?! Надо бы с ней еще раз поговорить. И меня достало, что она продолжает придуриваться.
- Почему ты так считаешь?
- Нутром чую, чувак.

  В это время святой отец разбирал у себя в кабинете бумаги с описью церковного имущества:
- Давно надо было перебрать бумажки и сверить с живым наличием.
Некоторое время он копошился в накладных, а потом откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. « Странно, что это Коневу надо было?.. Да и пацана надо бы предупредить, что у него могут быть проблемы. Жаль его, мозгов пока нет, да и под влиянием своей чокнутой мамаши он может бед натворить».
  Священник поднялся, потянулся, зевая, и направился было к двери, как сильный удар снизу под основание черепа, свалил его. Падая, он попытался схватить нападавшего за руку и оцарапал.
  Придя в себя минут через пять, он, превозмогая сильную боль в голове, попытался встать. Ноги пока не слушались его, но вот краем глаза он заметил у дверей белый клочок бумаги. Благо до него  можно было дотянуться рукой. Это оказался лишь отрывок из какого-то письма или скорее записки.
- Рыжий, не дури… прибьем… принеси… - пробормотал про себя написанное отец Михаил.
« Да, надо все же набраться сил и пойти, наконец, в участок. Не нравится мне все это»

- Конева или Горского можно?
- Да они оба здесь, батюшка,.. вооон, стоят у аппарата, пытаются выпросить у него глоток кофеина.

- Привет, мирянам! Что носы повесили?
- Да вот, Миш, - уже без официоза пробормотал Григорий, - аппарат сказал «гав». А мы полночи не спали. Надо бы потравиться кофеинчиком.
- У меня к вам разговор. Так что пошли в кафе, я угощаю, - улыбнулся служитель бога.
- Что вы, святой отец, как можно! Вот куда идут жертвования прихожан?! – рассмеялся Николай.  - Хотя, - добавил он шепотом, - куда ж им еще идти, как не на пользу здоровья правоохранительных органов.  Как думаешь, чувак в облаках не против?
  Батюшка, посмеиваясь в бороду, перекрестился и, подталкивая в спину своих непутевых друзей, направился к выходу.

- Ну, что там у тебя? – хором, как сговорившись, выпалили Горский и Конев, удобно устроившись в креслах элитного кафе, куда привел их священник .
- Э нет, сначала вы. Ты чего сегодня меня пытал по поводу Игнатьевой и сына ее?
- Не дури, знаешь же, что пока не можем рассказать,- начал отнекиваться Гриша.
- Гриш, кончай дурью маяться, – перебил его Николай, - есть тут дело. Пацана грохнули. Забили насмерть.  И твоя Игнатьева может что-то знать.
- Да ну брось! Она же просто дурная баба. Вот сын ее…
- Не думаю, Миш. Она не дурная, а просто хочет, чтобы так казалось. Но не очень выходит. Либо она в чем-то сама замешана, либо так боится кого-то, что этим отгораживается от всего мира.
- А что нарыли? Есть зацепки, Коль.
- Есть, но пока Самойлов не закончит, все это только предположения и догадки.
- Ладно, знаю твою скрытность... На меня сегодня напали.
- Постой, как?! – заволновался Конев.
- Так я и знал, - пробормотал Николай.
- Не думаю, что я был целью. Просто я оказался на пути. Но вот, что я нашел,- священник протянул найденный им клочок бумаги.
  Ребята из убойного прочли и вопросительно посмотрели на друга.
- Не знаю, ничего не знаю. Так что не смотрите на меня так, – ответил тот на их взгляд.
- Что-то пропало? – поинтересовался Горский.
- Ценного ничего. Подсвечник. Дурацкий поломанный подсвечник. Я вообще его выбросить уже хотел.
- А можно мы у тебя осмотримся?
- Да не вопрос, Коль, хоть прямо сейчас. Я даже там ничего не трогал.

- Это что? – Горский взял со стола к кабинете отца Михаила тяжелый непонятный предмет.
- Отломившаяся часть того самого подсвечника, что украли.
- Надо бы сравнить с раной… Это Самойлову на экспертизу. – Конев протянул пакет с уликой лейтенанту.
- Больше вроде ничего нет… Ладно, Миш,.. ой, отец Михаил, мы с вами свяжемся, если что.
  Горский, теребя волосы у уха, медленно вышел из церкви. Его внимание привлек люк у края дороги. Крышка была сдвинута. Он подошел, пыхтя, еле сдвинул ее в сторону  и, став на колени, попытался что-то разглядеть в темноте на дне ямы. Конев приблизился к нему:
- На фонарик. Пора бы своим обзавестись, - он давно не обращал внимания на странные поступки  напарника. Раз тот что-то делает, значит так надо.
  Николай молча, освещая себе путь, спустился вниз. Было прохладно и влажно. Откуда-то тянуло запахом плесени. Поморщившись, он стал вертеться, двигая фонариком по дну. Свет показал какую-то неровность, и следователь нагнулся, чтобы поднять странный предмет.
- Ха, святые угодники! Это наш подсвечник! – он радостно крикнул, обращаясь к тем, кто наверху.
 Горский  вылез, задвинул люк и аккуратно положил предмет в пакет, стараясь не тронуть его голой рукой. Также и платок, которым его держал.
- Вдруг, что-то на платке окажется, - оправдался он.

                6
- Сынок, сыночек, что такое происходит?! Что случилось? Что вы натворили? – Мария рыдала, стоя на коленях у ног сына и дергала его за руку. – Вам это с рук не сойдет. Бог не говорил, что во имя него надо убивать.
  Сын выдернул ладонь из материнских рук:
- А с чего ты решила, что это мы? – грубо оттолкнув мать, Макс прошел к холодильнику:
- Блин, опять ни хрена нет? Ты что, обед не могла приготовить? Только рыдаешь сутками.
- Сынок, сынок, не сердись, сейчас что-нибудь приготовлю, - женщина встала с колен и засуетилась у плиты.
- Мам, прости… - парень подошел к женщине и обнял ее. – Просто нервы сдают. Я ведь знаю, что на нас подумают. Особенно после того, как нашли мое кольцо. Я его с неделю как потерял. Сам не знаю где и как. Но, знаешь, точно не на том месте. Меня там не было. Да и зачем мне бывать там, где ошиваются эти придурки?
- Ох, успокоил ты меня. Но ты сам что думаешь? Кто мог это сделать? Может, все же кто-то из ваших?
- Не знаю. Но меня явно хотят подставить. И тот, кого я сам отлично знаю. Иначе, кто бы мог подбросить кольцо из чужих? И его надо было еще у меня забрать.
- А не сходить ли тебе к следователю? Он мне показался честным и хорошим человеком.
- Ага, а потом меня найдут где-нибудь с пробитой башкой, как Сашку. Думай, что говоришь.

  Мария сидела, подперев лицо руками, смотрела, как уплетает суп ее сын, и все думала, как разрешить эту проблему. «Зря я состроила из себя сумасшедшую дуру. Да и следователь понял, что я притворяюсь… Ничего, я все равно пойду к нему. Может, поверит»…
- Здравствуйте, к вам можно? – Горский понял голову и в женщине, стоявшей в дверях, признал Игнатьеву. Его аж передернуло:
- К нам можно, раз пропустили.
- Простите меня…за тот спектакль.
-И что?
- Я поговорить пришла… - Мария замялась, не зная, что с собой дальше делать.
- Ах, поговорить?! ... Хотя ладно, проходите. Садитесь, и я вас внимательно слушаю.
  Игнатьева рассказала о разговоре с сыном и о том, что он сам боится приходить в полицию.   Николай внимательно слушал ее, не перебивая и делая какие-то пометки у себя в блокноте. Когда она закончила, он  попросил написать фамилии и имена ребят, с которыми водился ее сын. А также, если возможно, их адреса.
- Но почему вы говорили, что вас пытаются отравить?
- Ах, это! – улыбнулась Мария. – Просто мой муж нас с сыном травил потихонечку, ему нравилось наблюдать, как мы медленно умираем. Пока не дошло до того, что я попала в больницу, а он в тюрьму. Там он умер буквально через месяц. Оказывается, у него был рак, и он, как потом сам на суде и объяснил, не хотел умирать один.

- Привет, шеф! Вызывал?
- Слушай, Коля, не шали. Что там у тебя по этому делу с трупом у гаража? – на столе начальства опять был кавардак из бумаг и папок, пара стаканчиков с недопитым кофе и на салфетке надкусанное яблоко.
- Да уже много чего, думаю, скоро до истины доберемся. Меня тормозит только Самойлов. Но он обещал к завтрему уложиться.
- Ладно, иди и Сарычева ко мне позови.
  Николай, как всегда, козырнул и вылетел из кабинета начальства.
- Иди, Сарычев, они зовут на ковер.
-Тьфу, достал! – буркнул Мишка и потопал к шефу.
- Что он ему дался? – спросил Конев.
- Да что?  Сам что ли не сообразишь? Мы работаем, а тот отчеты сдает. На большее же, сам знаешь, не варит котелок. – Горский постучал костяшками согнутых пальцев по лбу.
- А мы что делаем?
- Едем в цирк.  Только дай мне минут пять – десять отдышаться.
- Что?..
                7
  Тишина и полумрак окружали присутствующих. Кто-то лишь изредка бормотал невнятно себе под нос. В центре стоял алтарь с крестом и библией. Электричества не было, но по углам наверху горели большие и толстые свечи.
  Разношерстая публика толпилась в зале полуразрушенного дома. Мальчишки, девчонки, пришедшие из разных районов, с разной жизнью, с разным прошлым и настоящим. Их умиленные опухшие хмельные лица и покачивание, почесывание и другие телодвижения, говорили о том, что большая часть из них наркоманы и алкоголики. Но все держали в руках свечи и кресты, а губы без устали бормотали молитвы.
- Сегодня отмолят грехи, а завтра побегут опять гадить на улицах, - пробормотал Конев Горскому.
  Служба закончилась, и молодежь стала расходиться. Один из стоявших в самой близости к алтарю, повернулся:
- Приветствую полицию. Чем заслужили?
- Ты? – хором воскликнули офицеры. - Когда ты успел?
- Надеюсь, что об этом больше никто не узнает?! – улыбнулся Сарычев.
- Мишка, ты сдурел? У нас теперь два отца Михаила, ха!
- Лошара, тебя это как-то не касается…
- Как раз касается... И меня, и его.  Мы тут ищем притон каких-то придурков, а находим секту, возглавляемую служителем правопорядка. Как это понимать?! – стал возмущаться Горский.
- Ты не понимаешь, что говоришь! Кто придурки? Мы лишь пытаемся следовать закону божьему. Ты видел их? Ребята просто отбились, пошли по плохой дорожке. Их надо как-то вернуть к нормальной жизни.
- И как ты это делаешь? Да они здесь же и травятся своим зельем. У тебя на глазах. И не известно, чем еще они занимаются, пока ты тут спиной к ним молитвы читаешь… Ладно, мне не до тебя. Завтра в участке все объяснишь. Пошли отсюда, Лошара.

- Не, каков, а? А такой тихенький на работе сидит… - возмутился на выходе Григорий.
- Как бы этот тихенький не оказался по уши завязшим в нашем деле, - пробурчал в ответ Николай. – Завтра вызову ту женщину, что труп нашла. Помнишь, она все про беса, вселившегося в священника, бормотала?
- Ага, сделаю. Кстати, когда я пришел к Мишке в церковь, она как раз вылетала оттуда, как ошпаренная.

- Вас Самойлов искал, - прохрипел при входе в участок дежурный, с измученным лицом от доставшего его кашля.
- Соедини меня с ним, - попросил Горский. – Я в кабинете…

- Да, привет, что такого интересного ты нашел, что не смог по телефону?  - Горский положил на стол при входе большой торт. - Как обещал, для твоей жены.
- Ох, удружил! Спасибо тебе человеческое… Коля, не нравится мне это.
- Что это?
- Отпечатки пальцев на подсвечнике. Знаешь чьи?
- Гм, - улыбнулся Николай, - догадываюсь. Эта тварь от злости ,что туп и ни на что не способен у себя на работу, что его гений не признан, видал чего творит?!
Самойлов исподлобья посмотрел на товарища и ,как бы не расслышав последнюю его реплику, продолжил:
- Как пальчики полицейского могли оказаться тут? И вообще, как это все понимать?
- Ой, друг ты мой сердешный,  я тебе потом все объясню. Еще что?
- Да ничего нового. Это я о самом трупе.  Детали вскрытия интересны, но потом. А  вот под ногтями кое-что было,  – профессор подошел к своему рабочему столу и взял снимки. – Вот, смотри.
   Мелкие зернистые крупинки серо-белого цвета ни о чем не говорили Горскому, поэтому он раздраженно потребовал объяснений.
- Да не кипятись. Мы нашли также на одежде несколько более крупных осколков. Это хрусталь, горный хрусталь. Под ногтями также был ворс с какого-то коврового покрытия. И знаешь, мы тут с ними поработали. Это из церкви. Найди красный ковер, постарайся найти там кровь, и это будет твоим местом преступления.
- А ДНК или еще что? – развел руками Горский.
- А тут интересно. Парнишка, конечно, успел обоих оцарапать. ДНК первого мы знаем, это ваш следователь из убойного. А вот второго? Придется всех пацанов в округе проверять.
- Ха, почему всех? Кажется, я знаю, кого в первую очередь надо бы.
- Тут еще кое-что есть. На его майке нашли рыжий волос. Его приклеило кровью. А вот и то, что было в кишечнике…
- А вот это все как раз кстати…

                8
- Больно, Боже, как больно! – но лишь тишина отвечала на крики подростка. Он продолжал ползти по узкому коридору, стараясь предугадать, откуда в следующий раз будет нанесен удар. Но тщетно. В самых неожиданных местах, на самых жутких поворотах по его спине проезжалась крученая плеть с острыми выступами, а порой его обдавало мелкими струйками кипятка или каплями горячего масла.
  Его предупредили о возможных страданиях. О тех страхах, что ждут его ум и тело внутри этих проходов. Его никто не заставлял, он всего лишь хотел изменить свою никчемную жизнь. Привезли его к месту испытания утром, натянув мешок на голову, чтобы он не выучил дороги. Еще раз объяснили, что его ждет, и спросили, действительно ли он хочет попробовать справиться со всем, чтобы понять, что он за человек и на что способен.
- Да не вопрос, - засмеялся парнишка им тогда в ответ, все еще не осознавая, что собирается сделать.
- Если что-то пойдет не так, мы тебе поможем. И вот, держи, - Артем протянул ему зажигалку, - если зажжешь, значит не прошел. Ее свет говорит нам о том, что ты просишь помощи, что ты не готов. И еще мы прикрепим к тебе камеру.
  Да, Артем был его кумиром. Он его вытащил из интерната, где жизнь была похожа на адское пекло, где тебя постоянно пытают, травят, издеваются и насилуют. Парнишка готов был пойти куда угодно вслед за своим идеалом. И вот сейчас он вспоминал жизнь в детском доме со всеми ее ужасами. Он помнил, как держался, как научился выживать. И в ту минуту, когда его пальцы тянулись к зажигалке, он начинал прокручивать все самое страшное, что с ним приключалось в казенном доме, и ужас с болью отступали. Да еще мысль, что он станет таким же, как Артем. Она его вдохновляла. « Он очень хороший, справедливый. А это прохождение закалит меня. Но, Боже, как все-таки больно!»
  Неожиданно он увидел свет. Он пополз быстрее, уже не обращая внимания на боль. К тому времени он понял, что уклониться от нее невозможно. А значит, надо просто ползти вперед и быстро, чтобы сократить время пребывания в этом аду.
  Он выбрался на зеленую лужайку. Его ослепил яркий полуденный свет. Подняв к небу глаза, мальчишка прошептал:
- Я жив, я прошел!
 Сквозь шум в ушах он услышал, как кто-то хлопает в ладоши, кто-то поздравляет. А потом он увидел лицо Артема:
- Я тебе помогу, малыш. К вечеру все заживет. Это точно. Мы все через это прошли. Попробуй встать. Сейчас тебя осмотрит врач.
- Я прошел? – голос дрожал, да и само тело  трясло от нервного озноба.
- Прошел, Володя, прошел, - Артем улыбнулся и помог новому члену отряда пройти к скамейке, у которой их ждал врач, готовый оказать любую помощь.
- Вы доктор? – вопросительно посмотрел Владимир на человека в спортивном костюме.
- Меня зовут Алексей, и да, я доктор. Будет немного больно, но тебе не привыкать. Через сутки даже и следа не останется, гарантирую. А вот завтра мы устроим официальный прием новеньких. Будет весело…

  Пять человек стояло на импровизированной сцене. Это были мальчишки с улиц, бездомные, всеми забытые или презираемые. Но сегодня у них был день признания. В душе они ликовали: теперь никто не посмеет их оскорбить или унизить. Никто не ткнет в них пальцем, что-то объясняя малышу в саду. Бабушки не будут от них шарахаться и креститься, а ночные прохожие не станут, завидев их, держаться крепко за сумки и убегать в темноту.
- Эти обереги – наши символы жизни. Ее хрупкости, ее беззащитности, хаоса и троицы, ее составляющей:  внешняя оболочка – защита, средняя – жизненная сила, а сердцевина – бессмертие и возрождение. Сердцевина – это то, что мы из себя представляем, как христиане говорят, наша душа, наша суть. Эта часть - наши поступки, наши мысли, наша совесть. Следующая часть – это наше тело, его сила, его стойкость и способность нести в себе то, что мы более всего оберегаем в себе и пытаемся уберечь в других – сердцевину. А внешняя оболочка – это наша общая сила, это то, что мы сможем сделать, только держась все вместе. Ведь основная защита жизни – это наше единение. Но не слияние. Мы, каждый из нас, это индивидуум, который несет в себе свет, и только свет. А наше объединение, наша дружба, только защищают от потери этого света, от всего черного, что преследует нас по жизни. Мы должны крепко держаться за все наши устои и убеждения, и тогда ничто не разрушит  этот хрусталь. Поэтому примите эти обереги от нас в дар. Они также будут указывать на то, что вы – наши братья.  Что вы те, кто борется со всем темным за свет и тепло великого Солнца, единого бога Митры!  Мы – воины!
- Ну, все, официальная часть закончилась. Теперь гуляем, ребята! – звонко крикнул Игорь.
- Да, теперь ребята погуляют, только без тебя! – Игорь обернулся и увидел, стоявших позади него Конева и Горского.
- Ты арестован …
   
                9
- А как ты догадался? В конце и так ясно было, к чему все идет, а ты еще вчера все понял.
- Слушай, Лошара, я думал, что до тебя еще тогда дошло. Там же все кричало. Только мне нужны были подтверждения, которые можно предъявить, на которые можно указать, ткнуть пальцем.
- Горский, чувак, ты не строй из себя сейчас!.. Да и сколько ты без меня мотался! Я что, ясновидец?! – возмутился Конев.
- Ладно. Помнишь  того пацана, что ко мне заходил?.. Ну, что о друге своем погибшем рассказывал?
- Ну да. Такой красавец с аристократичными манерами, - встрял Никифоров.
- Мы с ним прошвырнулись по маршруту Голицына. Когда проходили мимо церкви, я обратил внимание на поломанный куст. А ты же знаешь, что Мишка наш привереда еще тот. Уж точно не допустил бы такого вандализма. Значит, кто-то сломал его ночью, когда никто не видел. Тем более что церковный сторож всегда пьян и спит без задних ног у себя в сторожке… И чего наш святой отец его держит?! Все ему всех жаль… Да ладно. Потом помнишь, покушение на святого отца? Мы ж там с экспертами все облазили. Нашли замытые следы крови. А Самойлов мне буквально вчера сообщил, что это кровь нашего трупа. А также наш профессор медицины, рассказал о двух видах ДНК, которые Голицын наскреб с тел нападавших. Да еще о хрустале. Эти осколки вели к митраистам с их кулоном в виде яйца. К тому времени мы с тобой напоролись на Сарычева в том притоне, на который мы вышли благодаря матери Макса Игнатьева. Помнишь, эта ненормальная приходила и дала имена и адреса всех его товарищей? А к митраистам претензий не было: у всех алиби, и все занимаются поисками убийцы, кроме сам знаешь кого. Этот гном был у нашей свидетельницы, что труп нашла и видела человека в рясе. И так запугал, что она побежала в церковь, а увидев ту же рясу, что была на Сарычеве, испугалась, решила, что напоролась на того, кто рылся в карманах Саши, когда ее собака побежала в кусты за гараж, потянув за собой свою хозяйку. А так как ряженный быстро ретировался, заметив, что к нему приближаются, она не смогла его разглядеть. А вот собака узнала запах, потому и побежала к знакомому. Ведь Сарычев живет в их же восьмиэтажке.
  Так вот, Самойлов сравнил обе ДНК и обнаружил сходство с ДНК Сарычева, а вот что делать со вторым? Ну, я под предлогом того, что для следствия нужно просто исключить всех из круга подозреваемых предложил митраистам  добровольно пройти тест. Ребята с удовольствием согласились, но на следующий день в лабораторию пришли не все. И именно, наш карманный мужчинка сказался больным. А на следующий день мы с Никифоровым, выгуливая его собаку, проходили мимо  церкви и увидели, как кто-то вылезает из полуподвального помещения при приходе и что-то за собой тянет. Сначала мы подумали, что это простой вор. Но когда кинулись к нему, оказалось, это сказавшийся больным рыжий товарищ нашего тимуровского братства. В участок мы его уже не повели, а сразу оправились к Самойлову. При отморозке оказалась бита, на которой потом обнаружили кровь Голицына. А также второй вид неопознанной ДНК совпал с ДНК отца Михаила. Теперь понятно, почему удар сзади и погибший и наш батюшка получили снизу вверх? Рыжий был именно такого роста, чтобы траектория удара получилась именно такой, будто кто-то стоял ниже пострадавшего. Мы сравнили, сделали реконструкцию на компе и провели следственный эксперимент с участием этого карлика и отца Михаила:  все совпало.
- Ладно, а кольцо? – спросил Конев. – Оно сюда никак не вписывается.
- Да ну?! Почему ты не задал более правильный вопрос: что митраист и христианин, которые били друг друга своими идеологиями, вдруг вместе оказались в церкви и вместе совершили это преступление?..
  Григорий пожал плечами, явно не понимая связи. Хотя его нельзя было винить. Пока Горский занимался расследованием, Конев устраивал разборки с верхним соседом Николая, который залил того еще две недели назад, и даже не собирался как-то решать проблему с протекающими трубами и потолками. Благо, когда Гриша показал удостоверение и сообщил, что его друг, которого тот залил, тоже из правоохранительных органов, сосед быстренько пошел на попятную, и в течение трех дней проблема была решена.
- Ну, чего не спрашиваешь? – улыбнулся Горский.
- Хорошо, почему?
- Эти два бессовестных человека: Сарычев и рыжик, воровали из подвала церкви старинные церковные принадлежности и перепродавали  разным коллекционерам через интернет. Мы проверили почту одного и второго. Они даже не потрудились скрыть переписку. И в свой обход Саша Голицын, на свою беду, раньше времени оказался около обители бога. Заметив  своего друга у входа в здание, он удивился, но когда к тому подошел полицейский, парень подумал, что что-то случилось, и решил расспросить… Лучше бы мимо прошел. Ему еще жить и жить… Те заметили Сашу лишь тогда, когда выходили из подвала, неся в руках сумки с антиквариатом. Ну, дальше, я думаю, ты и сам догадаешься, что произошло.
- Да, но кольцо? – настойчиво переспросил Конев друга.
- Ах, кольцо! А это Сарычев. Он давно заметил, что Макс стал отдаляться от этого сброда наркоманов и алкоголиков. А как-то увидел, как тот, стоя у своего подъезда, разговаривает с Артемом Насоновым.  Игнатьев пару раз спрашивал о своем талисмане, который он обронил во время службы в том притоне. А Сарычев это слышал. Он нашел тогда это кольцо, собирался отдать, но это происшествие заставило его поступить по-другому. Он избавлялся от свидетеля и от ненадежного прихожанина своей секты. Теперь понятно?
- Ясно и то, что этот Игорь наврал, что не видел Голицына в тот вечер, - предположил Конев, - а то откуда все то, что нашел в желудке трупа Самойлов? Просто он хотел тем самым полностью отвести от себя подозрения: мол, ничего не слышал, не видел, не знаю, сам теряюсь в догадках. И еще то, что в борьбе у него разбился талисман митраистов. Я вначале еще заметил, что у всех на шее этот странный кулон, а у него нет.
- Э нет, кулон он  разбил сам задолго до убийства. Я не спрашивал, как и зачем. Знаю то, что он таскал его осколки в тряпичной сумочке в кармане. Во время борьбы с Сашкой тогда в церкви , мешочек выпал. Игорь не заметил, а вот Сарычев и тут молодцом, схватил и сунул в карман. А потом, уходя с места преступления последним, рассыпал его содержимое. Он также способствовал появлению этих крупиц под ногтями трупа. Вот почему свидетельница подумала, что тот роется в карманах лежащего. Хотя да, он там порылся, чтобы их содержимое случайно не навело на ненужные мысли полицию.
- А откуда ты узнал про антиквариат, и что с той запиской, что нашел наш батюшка? – поинтересовался, ходивший за кофе Никифоров.
- С запиской ничего. Это личные разборки. А что касается антиквариата, помнишь, Мишка рассказывал, что перед тем, как получить по мозгам, он занимался описью? Вот он и обнаружил недостачу. И именно ценных вещей не хватало. Сейчас этим уже занимаются другие, и украденное вернется домой. Во всяком случае, мы с отцом Михаилом  на это очень надеемся, - тут его взгляд упал на стоявшую в дверях хрупкую фигурку молодой женщины. Заметив, что полицейский смотрит на нее, девушка улыбнулась и приблизилась к друзьям:
- Здравствуйте. Я хочу написать о вас репортаж. Вы не против, если я с вами поработаю?..

  «Как приятно возвращаться домой» - думал Горский, подходя к своей квартире. Повернув ключ, он отворил дверь, протянул руку и включил свет. Запах свежей краски заставил его поморщиться, но сверкающая чистота с порога и усталость заставили его войти. Запершись, он направился прямиков в ванную и открыл кран. «Вода, вода!» - ликовало уставшее тело.
 Николай взял из холодильника на кухне бутылку пива, вернулся в ванную, разделся и погрузился в горячую воду со стоном наслаждения. «А в ней что-то есть», - легкая улыбка тронула губы мужчины. – «Как же ее зовут?»

- Здравствуйте, можно к вам? – Конев смущенно мялся с ноги на ногу, стоя у дверей квартиры Игнатьевых.
- Опять что-то случилось? Мы же уже все рассказали, - испуганно глядя на полицейского, спросила Мария.
- Простите… Нет… Я здесь с частным визитом… - Григорий еще немного потоптался, а потом вытащил из-за спины букет полевых цветов и выпалил: -  Разрешите пригласить вас в кафе!
- Боже, спасибо… Не удобно как-то, - пробормотала, краснея, женщина.
- Мама, иди! – раздался голос Макса. – Сама не пойдешь, выгоню!
Смеясь, паренек выбежал в прихожую:
- Товарищ начальник, уводите ее, как хотите. Можете арестовать. А то ко мне пацаны должны придти, она только мешать будет.
- Да, да, - раздался голос сзади, - женщины нам тут не нужны!
Конев обернулся и увидел улыбающегося Артема и еще человек пять ребят.
Мария, сверкая глазами и оправляя скромное платьице, вышла из квартиры, и, смело взяв офицера под руку, сказала:
- Не шалить. Когда я вернусь, чтобы была идеальная чистота и порядок!
- Товарищ начальник, подержите ее подольше! – козырнул матери  Макс, довольный, что она, наконец, за столько лет улыбается.

- Ну, Артем, рассказывай! Что там Рим? – навалились ребята на Насонова.
- Да, да, остыньте! Сейчас. Только для начала пусть хозяин нас чем-нибудь холодным напоит,  - смеялся в ответ вожак митраистов.
               

                06.03.2012