Серебряный браслет Матиас Мальзьё

               Когда родители оставили мне денег купить нормальной еды, я не нашел ничего лучше,  как истратить их на несколько «Марсов» и «Кока-Колу». На сдачу я купил ей маленький серебряный браслет.  Он был моим, он блестел и почти улыбался. От одной только мысли о таком подарке я испытал невероятную радость.   Он лежал в коробочке из искусственного черного бархата, и  я поймал себя на мысли, что мог бы любоваться им бесконечно. Будто бы кто-то нанизал звезды на один из её волосков.
               Конец  весны щебетал невидимыми птицами, и несмотря на громкие выхлопы моего мопеда  я не переставал  наслаждаться звуками цветущей природы.  С моим подарком на день рождения в кармане,  потрепанным мопедом и тремя «Марсами» в желудке я чувствовал себя настоящим романтиком.  Это был первый раз, когда я делал любовный подарок,    и в каждом звене браслета, казалось, застрял кусочек моего сердца.
               Я как раз привязывал свою старую механическую клячу к дереву (хотя надо иметь особенное чувство юмора, чтобы на неё позариться), когда появилась ОНА.
              Она будто вымыла голову солнцем и не стала ни полоскать, ни сушить волосы. Одним словом,   была неотразима.  В моем животе забурчало, я улыбался,  а глаза были сощурены, будто у новорожденного китайца, ослепленного её великолепием.
              Мои пальцы  сжимали  в кармане маленькую черную коробочку, а сердце  врезалось в горло. Я поцеловал её и мне показалось, что у неё больше нет губ. Нет, конечно, они никуда не делись, однако, я целовал их, а они  оставались абсолютно неподвижны.
              - Я не хочу больше быть с тобой, - чуть погодя обронила она  и опустила глаза.
               Я думал, что меня только что затолкали в холодильник, захлопнули дверь, и я тупо сидел рядом с испортившимся йогуртом и медленно замерзал.
                Несмотря на теннисный мяч, который мне затолкали в глотку, я нашел в себе силы  поздравить её с днем рождения и протянул маленькую коробочку.
                Вдруг она расплакалась; непонятно почему, но вряд ли из-за меня.
               - Нет, оставь её… - сказала она.
               - Но это для тебя, возьми её.
               - Нет, нет… Я не могу её взять.
                Она положила её на  уличную тумбу и ушла.
                Я открыл ларчик и браслет заскользил между моих пальцев. Сейчас он был похож на мертвого дождевого червя, украшенного множеством крошечных  сережек.
                Я позволил ему выскользнуть из моих рук и зашагал прочь.  Я почувствовал две огромные слезы, которые сбегали по щекам. Я поймал их языком и почувствовал острый привкус соли.
                Когда этим же вечером я обливался слезами и поглощал мой «Данетт», сестра спросила меня о том, что случилось.
               - Я никогда не встречу такой девушки… - закончил я рассказ.
               Она нежно рассмеялась, что, конечно,  привело меня в негодование.
                Потрясение от расставания поблекло со временем, как постепенно бледнеет синяк или гематома.
                Воспоминания ещё долго покалывали меня, но они были больше горькими, чем плохими. Даже мой старенький мопед, казалось, пропах ими, а на моем багажнике примостилось достаточно призраков, которые дразнили меня лучезарными до ямочек на щеках улыбками. Со временем до меня дошло, что было бы неплохо от них избавиться.  Я заложил крутой вираж, достаточный для того, чтобы они слетели и сломали себе шею, но в последний момент всё-таки чуть выправил руль. Я испугался: а вдруг они уйдут навсегда?