Коацакоалькосские влюблённые

               
                Глава №1.

   Недалеко от безмятежного городка Коацакоалькос, уютно расположившегося между Мексиканским заливом и тихоструйной рекой, находилась ничем непримечательная вилла. Фасадом она была обращена к голубым водам лагуны де-ла-Махоны, откуда морской бриз приносил солёный воздух на разогретое дневными лучами солнца побережье. Вилла была окружена густым, умело обихоженным садом, на границе которого высился неприступная, увитая лианами стена.
   Подгоняемая легким прибрежным ветром Прекрасная Путешественница впорхнула в гостиную. Она звонко, непринуждённо засмеялась.
   - При входе никого не было; поэтому я и вошла без доклада!
   Коперов смотрел на нее внимательно и ласково.
   - Как ты похорошела! Приключения явно пошли тебе на пользу!
   - Да, на мне новое платье, парижское. Как ты его находишь? Красиво?
   - Очаровательно, какая гармония! Надо сказать, что французы понимают толк в оттенках. У тебя и очки новые?
   - Дольче Габано, честно! Теперь, ты можешь спокойно смотреть в мои широко открытые  глаза!
   - Они такие красивые, все в зелени!
   - Я чувствую себя королевой Монако!
   Он ходил вокруг нее кругами, осторожно ощупывал ткань, поправлял кончиками пальцев расположение складок платья, как завзятый модельер или дамский портной, который знает толк в моде, хотя в моде он был полным профаном и сам одевался со вкусом, а точнее с полным отсутствием вкуса, солдата, выходящего на дембель.
   Она позволяла любоваться собою, радуясь, что хороша и нравится любимому.
   Невысокого роста, уже не молодая, но по-прежнему соблазнительно красивая, немного худощавая и энергичная, она блистала той живописной свежестью, которая придает сорокалетнему телу женщины сочную зрелость. Тёмная брюнетка, она сохранила резвую, юную грацию жительниц больших городов, которые никогда не стареют, похожие на одну из тех роз, которые распускаются все пышнее и пышнее, пока не расцветут, слишком роскошно своим поздним, густым цветом. Обладая поразительной жизненной силой,  они остаются все такими же, сексуальными и ждущими от жизни праздника, ревностно заботясь о своем теле и оберегая здоровье.
   Она тихо проворковала:
   - Что же, меня не поцелуют?
   - Я только что ел курицу.
   - Все равно! -- сказала она, протянув губы.
   И уста их встретились. Он крепко обнял её, подхватил на руки и отнёс в спальню, чтобы получше изучить все её новые наряды, включая  кружевное, французское бельё!
   Когда, наконец, с горизонта, повеяло свежестью; легкий трепет тронул подвижную водную гладь,  уставшее светило опустилось раскалённым шаром, посылая миру прощальные лучи.

Глава №2.

   С наступлением вечера Мексика выходит из дневной, полусонной сиесты и зажигается огнями улиц. На большом приморском бульваре Коацакоалькоса, ведущем к площади де-лос Ниньёс Хироес, было оживленно, как всегда в это время. Дома из жёлтого и белого кирпича, густо разбросанные на морском берегу, купались в лучах догоравшего заката. На каждом удобном месте красовались портреты обворожительной Сальмы Хайек - самой известной уроженки этого городка.
   Все живое, казалось, ощущало и благодарно принимало, нисходившую с неба, радость ранней весны.
   Коперов и его спутница сидели в галереи ресторанчика «Сола», с броским местным интерьером, отличающимся достаточно смелым использованием ярких, вычурных красок.
   - Как в Галиции? Всё прошло гладко? – спросил Коперов.
   - Да, я была решительна, и поэтому всё сложилось наилучшим образом. Твой прогноз оказался абсолютно верным, и я обнаружила бабушкин клад именно там, где ты указал на карте – всё сошлось! Богатство наше!
   - Превосходно, знающий прошлое будет владеть будущим! - подчёркнуто сдержанно сказал Сергей.
   Теплый воздух, с ароматом сладкой спелой дыни, и заходящее солнце придавали праздничный вид мужчинам, настроение игривой влюбленности женщинам. Прекрасная Путешественница, всецело поглощенная восторженным созерцанием и одурманенная радостью этой сутолоки вдруг стала серьёзной:
  - Вся роскошная, веселая и праздная жизнь - всё это теперь доступно нам, любимый!
  - В этот вечер мне не до философии. Я весь отдаюсь настоящей, блаженной минуте.
  - Поговори мне, ещё! – рявкнула она. - А чего это ты такой вялый?!
  - Хорошо, любовь моя – поговорим. О чем?
   Она прошептала: - Ты любишь меня не так, как я тебя? Я это знаю, я чувствую это. Ты любил и теперь еще любишь, быть может, всё, что находишь во мне прекрасного: мою красоту, моё старание нравиться тебе, мою страсть, наконец, то, что я посвятила тебе одному всю свою внутреннюю жизнь!
   Коперов взял её горячую ладонь в свою руку, украшенную старинным, серебряным перстнем-печатью, с изображением двух Фениксов, и не торопясь, преданно глядя своей избраннице в глаза, продолжил ей в унисон:
   - Настоящая любовь требует предопределённости свыше, чтобы два человека были рождены друг для друга, изначально, чтобы они сходились во взглядах, во вкусах, в характерах, чтобы их объединяла духовная и физическая близость, чтобы они были так тесно связаны, что составляли бы уже единое целое. В сущности, мы любим не столько конкретного человека, сколько совершенное создание, сотворенное нашим воображением - образ, обладающий такими свойствами, формами, душой, складом мышления, что он, словно магнитом, притягивает наши инстинкты, мысли, все наши стремления, духовные и чувственные. Мы любим некий тип, то есть соединение в одном человеке всех свойств, которые могут порознь прельщать нас в разных людях.
   Произнося свои мысли, вслух, он осмысливал, как и почему она получила такую власть над ним.
   Прекрасная Влюблённая, тоже пыталась понять хитросплетения перемен, произошедших в её жизни, за последние два года знакомства с Сергеем: «Любовь! Её присутствие наполняло её всё возраставшим счастьем. Она знала, также, что он будет любить ее также всем своим существом. В такие вечера, как этот, они будут гулять под вечным светом звезд. Они станут настолько схожими и близкими, что смогут безошибочно, одной силой своей страсти, проникать в самые потаённые мысли друг друга»
   Пылкая влюблённость, которая им овладела на первых порах, уже прошла, но её сменило спокойное, глубокое чувство - любовь к этой женщине.
   В ней же, наоборот, влечение росло, такое чувство часто появляется у женщин, которые отдаются одному мужчине, всецело и на всю жизнь. Они любят, потому что желают  любить настолько полно, что всё их существо, мысли и сердца целиком заполняется самозабвенной страстью.
   - Меня смущает только одно, дорогая – наша разница в возрасте. Ведь я на десять лет старше тебя, а ты так молода и свежа. На твоём фоне я выгляжу глубоким стариком! Помнишь, Фауст говорил Мефистофелю:   
  Мне нужен клад, дороже всех даров:
    Мне молодости надо.
   - Если ты не перестанет хныкать – я отдам тебя на пластическую операцию, там тебе отрежут всё, что тебя так стесняет!
   С портрета на влюблённых смотрела улыбающаяся Салма: «Для меня любовь — это таинство, и я не собираюсь его анализировать»!

    Глава №3.

   Сумерки быстро сменила тёплая южная ночь, усеянная звездами.
   Кабинет Коперова, расположенный в угловой башне, был похож, скорее, на обитель алхимика, чем простого историка. Белые стены были увешаны старинными картами и литографиями, изображавшими достопамятную историю, исчерчены схемами, загадочными символами, витиеватыми гербами  и исписаны сложными родословными. Сергей, подобно средневековому чернокнижнику, расчислял свои творения, вдали от мирской суеты.
   Главным украшением этого помещения был портрет Прекрасной Пани, вставленный в великолепную резную раму — место поклонения его души. Портрет был любимейшим созданием знаменитого творца.
   Только с ней Коперов делил свои замыслы, был счастлив наедине с ней, она была единственной связью с миром, от которого он уединился в своей башне. Она представала то стыдливой скромницей, то игривой любовницей, то мудрой собеседницей перед ним.
   Кривичевский, одетый в чёрное, облегающее трико и полумаску, в которых он представлял себя ни кем иным, как благородным поборником справедливости и вершителем правосудия, попираемого сильными мира сего – доблестным идальго Зорро, проник с ледорубом наперевес, в кабинет Коперова.
   - Как глупо!
   - Почему глупо?!
   - Потому что исход поединка уже предрешён…
   - Хватит болтовни! Я пришёл за золотом – с ним я и уйду, отсюда!
   Кривичевский, с безоглядной яростью, устремляется на противника, высоко над головой занеся ледоруб. Бьёт наотмашь, вкладывая всю недюжинную силу в удар. Коперов изворотливо уклоняется в сторону, давая сокрушительной машине убийства пройти мимо, не причинив ему вреда, и ловким движением ноги делает подсечку Кривичевскому, отчего тот теряет равновесие и, сшибая на лету мебель, грузно валится навзничь. Оружие выскакивает у него из рук.
   Растерянный, тяжело и прерывисто дышащий, Кривичевский непреклонно и злобно уставился на своего победителя.
   Коперов повернулся спиной, разрешая ему уйти, произнося:
   - Я привык к опасности. Я гляжу ей прямо в глаза, как солдат, я не бегу от нее в страхе, а мужественно встречаю её! Мое мужество - это мужество веры!
   Кривичевский достаёт металлическую струну для убийства - последний шанс переменить ситуацию в свою пользу, и, с проворством леопарда, бесшумно бросается и пытается задушить Коперова.
   Похитительница стреляет в него, без промаха. Нападавший падает к ногам Сергея.
   Дым от выстрела рассеивается и она произносит:
   - Вот и повержен змей!
   - Дракон!.. дракон, охранявший клад и вход в пещеру сокровищ!