Батюшка Дон кн. 2 гл. 18

17 мая 1942 года из района городов Краматорск и Славянск противник бросил в наступление против 9-й и 57-й армий Южного фронта Красной армии 11 дивизий армейской группы «Клейст». Одновременно, начав наступать из района восточнее Харькова и южнее Белгорода против 28-й армии Юго-Западного фронта. 23 мая они соединилась в районе Балаклеи с частями 6-й немецкой армии, перерезав советским войскам, действовавшим в Барвенковском выступе, пути отхода на восток за реку Северский Донец.
Окружённые соединения находились под командованием заместителя командующего фронтом генерала Костенко. Советские бойцы прорывались через линию немецких войск. Противник усилил удары на волчанском направлении, где ему удалось окружить вторую ударную группировку Юго-Западного фронта. Успешно начавшаяся в мае наступательная операция Красной Армии в районе Харькова закончилась провалом. 
Вслед за отступающими русскими дивизиями в огромный трёхсоткилометровый разрыв советского фронта хлынули свежие фашистские войска. На машинах, мотоциклах и танках по Дикому полю, помнящему нашествие гуннов, половцев и монголов, днём и ночью двигалась страшная неумолимая сила.
- А, как их удержишь? - подключались к разговору седовласые старики. - Германец вояка серьёзный…
- По всему видать Советам конец приходит! - злорадствовали некоторые.
После катастрофических весенних поражений под Харьковом и в Крыму Красную Армию ждали новые испытания. В первых числах июня немецкое командование начало операции «Блау» и «Клаузевиц». Летнее генеральное наступление на южном фланге советско-германского фронта стартовало.
- Необходимо окончательно уничтожить Советский Союз! - Гитлер требовал от своих генералов решительных побед. - В этот раз нас не сможет остановить русский мороз…
В огромный «котёл» от Ростова до Воронежа должны были попасть войска двух советских фронтов Южного и Юго-Западного. Однако Ставка ВГК сумела разгадать замысел противника и дала приказ об отступлении. Южный фронт отходил на левый берег Дона в его нижнем течении, Юго-Западный к Сталинграду. Бронированные «клешни» 1-й и 4-й немецких танковых армий замкнули в кольцо в районе Миллерово - Кантемировка уже пустое пространство. 
- Пол страны потеряли! - судачили растерянные советские люди от Москвы до Владивостока.
- Одна Украина, чего стоит…
Ставка ВГК 12 июля 1942 года из остатков войск Юго-Западного направления и спешно сформированных армий образовала Сталинградский фронт. Оборонительный рубеж определён по западной сухопутной границе Большой излучины Дона. В состав нового фронта вошли три армии: 62-я, 63-я, 64-я, а также 21-я армия ЮЗФ и 8-я воздушная армия.

***
В ясную погоду немецкие бомбардировщики нескончаемым жутким потоком проносились в небе, направляясь в тыл ощетинившегося врага. Русские самолёты тоже появлялись в небе, но редкие бомбы падали на сторону противника. Линия фронта всё время двигалась, с воздуха было трудно точно определить, кто есть, кто на земле.
- Как лётчики, вообще, определяют, где кто? - недоумевал Пилле, глядя в бездонное небо. 
- Никак… - буркнул кто-то. - Они не обращают на это внимание!
- Им лишь бы сбросить бомбы, - согласился Иоганн Майер и перевернулся на бок, - да записать боевой вылет…
В небе появился немецкий биплан, который летел необыкновенно низко. Вилли дружелюбно помахал рукой самолёту, когда тот пролетал над ним, крича шутливые замечания пилоту, но вдруг наблюдатели прокричали:
- В укрытие!
Вниз с воем полетели бомбы. Все солдаты бросились на землю. Раздалось три взрыва, вверх взметнуло комья земли. Бойцы быстро разбросали жёлтые и красные опознавательные знаки немецкой армии.
- Слепая сволочь, - выругался Франц Ульмер. - Кто этот гений?.. Дайте, я пожму ему горло.
Некоторые открыли огонь по бомбардировщику. 
- Не слишком трудно сбить его, - предположил Иоганн, но сдержался.
Невнимательный лётчик выпустил световые сигналы, чтобы показать, что он опознал своих. Это был жест извинения, но трое солдат были убиты.
- А ещё семеро тяжело ранены этими бомбами, - сообщил санитар.
После болезненного налёта лейтенант Штрауб приказал роте строиться:
- На закате мы выступаем.
- Опять бои местного значения?
- На этот раз нет, - лейтенант недовольно поморщился. - По данным нашей разведки русские отступают по всему фронту... Походная кухня предоставит вам горячее питание, и будет выдан двухдневный паек.
- Не будет горячей еды?
- Оружие почистить. Командирам взводов проверить неприкосновенный запас. Прежде чем двинемся, вам выдадут дополнительный запас ручных гранат и боеприпасов... И помните: ни при каких условиях не пейте колодезную воду. Большая часть колодцев отравлена. Раз-зойдись!
Солдаты вышли с позиций в сумерках, окопы противника оказались пустыми. Шли около трёх часов, затем раздалась команда окапываться.
- Русские танки перешли в контрнаступление, - шёпотом передал последние новости Вилли. - Мы находимся на направлении главного удара.
- Может, пронесёт? - загадал Майер и надел каску.
- Вряд ли, видишь, как лейтенант суетится…
Бойцы растянулись по широкому фронту с сапёрными лопатками и стали рыть одиночные окопы для укрытия от танков. Как всегда, Иоганн работал вместе с Францом.
- Сапёрная лопатка удобный инструмент, - сказал он, когда очередь копать перешла к напарнику. - Ты почти не чувствуешь её вес, когда она висит на поясном ремне, но часто она важнее, чем каска…
- Некоторые умудряются повсюду таскать с собой лопату с длинным черенком, - ответил Иоганн и сплюнул чёрную от пыли слюну. - Давай покопай ты, я от чёртовой пыли совсем задыхаюсь.
Друзья наловчились копать, как силезские шахтёры. Теперь у них не появлялись мозоли, как в первое время. Они знали, как пользоваться инструментом, не уставая. Через полчаса Ульмер предложил:
- Давай увеличим темп.
- Куда торопиться?
- Скорее бы покончить с этим, прошлой ночью я почти не сомкнул глаз.
Их окоп был почти готов, когда подошёл командир взвода и возмутился:
- Что это вы тут затеяли?
- Получили приказ окапываться здесь.
- Вы слишком оттянулись назад. Копайте на сто метров вперёд!
Когда Штрауб отошёл на безопасное расстояние Франц выругался:
- Чёртов кретин!
- Он мог это сказать с самого начала? - поддержал его Майер. - А теперь нам всё нужно делать заново.
Второй окоп вырыли наполовину, когда опять пришёл этот негодяй.
- Никуда не годится! - сказал он и поправил фуражку. - Для того, чтобы выровнять фронт, вам придётся продвинуться немного вперёд.
Солдаты чуть не взорвались от негодования, но благоразумно сдержались. Чертыхаясь, они заняли позицию и стали копать третий окоп.
- Этот будет не особенно глубоким, - совместно решили друзья. - Мы уже совершенно выдохлись и не хотим новых сюрпризов от Штрауба.
Повсюду высоко в небе вспыхивали разноцветные огни. Над широким пространством возникло смешение огней, стало невозможно различить место пролегания линии фронта. 
- Пока противника нет, можно отдохнуть! - сказал Франц и принял позу зародыша, удобную в окопе. - Наши товарищи наблюдают за русскими.
 Как только начало рассветать, внезапно над ними взорвался осколочный снаряд, наполняя воздух адским грохотом. Суровая сталь вонзилась в землю возле их окопа. Осколки просвистели в нескольких сантиметрах над головой Иоганна, он как раз высматривал соседей.
- Просыпайся, соня! - Майер ошалело покрутил головой, будто проверяя, крепко ли она сидит на шее. - Кажется, начинается…
Другие снаряды продолжали падать с частотой летнего града. Осколки возвращались к притягательной почве, сыпались с большой высоты. Они весело бренчали по защитным каскам, ящикам с боеприпасами и пулемёту.
- Заснёшь здесь! - заскулил напарник. - Когда я высплюсь вдоволь?
Сухая земля комьями взлетала вверх и падала почти без звука. Солдаты зажали уши грязными кулаками и широко открыли рты, чтобы не повредить барабанные перепонки и, напряжённо прислушиваясь к ближнему удару.
- Неужели этот снаряд мой?.. Или этот? - холодел от тягостного предчувствия Иоганн. - Ведь, здесь просто нереально выжить.
Массированный заградительный огонь артиллерии и тяжёлых миномётов продолжался час. Затем адский грохот вдруг стих. Оглохшие бойцы подняли головы и вытянули затекшие конечности. Вдруг послышался испуганный крик справа. Ульмер с тревогой посмотрел на Иоганна.
- Я что-то слышал про танки! - сказал он и перекрестился.
Майер вскочил и стал вглядываться в направлении русских позиций.
- Вот они, танки, - обречённо прошептал он. - Движется на нас по широкому фронту целая фаланга чудовищ Т-34.   
Справа, слева появились фиолетовые вспышки.  Взорвавшись, они падали гирляндами разноцветных огней.
- Фиолетовые, значит, вражеские танки и знак общей тревоги!
- Внимание! - закричал командир взвода.
Вспыхнули зелёные огни, просьбу о поддержке артиллерии. 
- Боже мой! - проревел Франц. - Их, должно быть, штук сорок!
Танки подошли ближе. За ними плотными сомкнутыми рядами пряталась русская пехота. Всю местность заполнили коричневые фигурки.
- Если бы мы окопались поглубже! - поздно пожалел Майер. - Они выбьют нас отсюда, как мух.
- Теперь уже поздно копать, - спокойно заметил Ульмер.
Как будто желая убедить напарника, он достал ящики с боеприпасами и уверенно вставил ленту в прожорливый пулемёт.
- Нам нужно отсюда уйти, - подчиняясь внутренней панике, размышлял Иоганн... - Пока ещё есть время.
Выглянув, он не увидел ни единого солдата, который бы покинул свой окоп. Ни один не побежал назад. Майер тоже отбросил эти порождённые страхом назойливые мысли, подготовил пулемёт и установил прицел.
- Ну, держитесь, сволочи! - он завёлся от предчувствия боя. 
Пара противотанковых пушек подкатила на большой скорости и залп за залпом, обстреляла боевые машины. Заговорили немецкие пулемёты. Иоганн обрушил густой дождь трассирующих пуль на массу прущего металла.
- Хрен их остановишь! - выдохнул в паузе между очередями Майер.
- Давят как черти в преисподней… - выругался Франц.
Русские ответили мощными ударами. Загремели пушки сорока танков, их поддержали миномёты, и стрельба из множества автоматов слилась в смертоносном хоре. Солдаты Вермахта заползли в спасительные окопы.
- Поздно обманывать себя, - подумал Иоганн. - Этот бой мы проиграли. 
Немцы могли потягаться с пехотой, но были бессильны перед Т-34.
- Какая польза в наших маленьких орудиях против таких гигантов? - с ужасом думал Майер, вжимаясь в землю. - Эти стальные монстры, абсолютно уверенные в своей неуязвимости, сотрут нас с лица земли.
Чем ближе подступала стальная лавина, тем сильнее становилось нервное напряжение. Иоганн встал, поднял пулемёт и открыл огонь.
- Сдохните, твари! - кричал он, пока не закончилась лента. - Ненавижу!
Поблизости лежала противотанковая пушка, смятая попаданием, в плотном облаке дыма и пыли. Случайный осколок шрапнели отскочил от каски Майера, громко звякнув. Оглушительный удар ошеломил его, он опустил пулемёт. Возвращаясь в реальность, он увидел товарища.
- Дружище, остынь, - Ульмер тащил его в окоп. - Тебя подстрелят.
Вдруг небо наполнилось рокотом, перерастающим в угрожающий рёв, который не прерывался, поэтому казался более внушительным, чем хаотичные свист и грохот артиллерии. Иоганн выглянул и увидел, как пикирующие бомбардировщики строем в виде клина устремлялись вниз.
- Наши штурмовики! - обрадовался Франц. - Как раз вовремя!
Прежде, чем они полностью осознали реальность происходящего, самолёты резко наклонили правое крыло и с бьющим по нервам пронзительным воем сирен ринулись вниз на советские танки.
- Никогда не видел более привлекательной картины, - развеселился Иоганн и крикнул: - Да здравствует, люфтваффе! Ура Герингу!
Чёрные, как дёготь грибовидные клубы дыма, крутясь, поднимались в небо. Один танк после точного попадания авиационной бомбы разорвался от детонации боекомплекта на куски. Другой перевернулся на спину, как гигантский жук, а его гусеницы крутились и лязгали в воздухе, словно беспомощные лапки беспомощного насекомого. 
- Ага, не нравится! - выкрикивал возбуждённый пулемётчик и стрелял длинными очередями по отходящей пехоте. - Куда прётесь?
- Они запомнят этот день.   
Прибывали новые эскадрильи немецких бомбардировщиков, они кренились и с рёвом неслись к земле. Самолёты останавливали пике как раз вовремя, чтобы не врезаться в грунт, а затем свечой взмывали в воздух.
- Вот мастера! - радовались солдаты.
Стальные птицы замирали на несколько мгновений, выбирая очередную жертву, затем шли вниз. Их выдвинутые шасси напоминали когти хищных птиц в поисках добычи.
- Наши ребята чертовски меткие, - восхитился лётчиками Ульмер. - До конца жизни я буду благодарить Бога и Геринга…
Громады танков разъезжались, пытаясь спастись бегством. Стена металла в панике распадалась на части. Тучи истребителей «Мессершмитт» и «Хейнкель» атаковали с бреющего полёта пехоту. Они проносились над головами русских, которые разбегались, объятые ужасом.
- Мы победили! - облегчённо сказал Иоганн. - Как там другие ребята?
- Сейчас посмотрим.
Все выбрались из индивидуальных окопов и смотрели на грандиозное представление. После нервного напряжения последних часов, которое пронизывало до самых костей, солдаты ощутили изумление и эйфорию.
- Задайте им жару! - крикнул в небо рябой солдат.
- Давайте, давайте!.. Сбросьте эти «яйца»! - воскликнул потный Вилли. - Дайте им прикурить!

***
В середине тревожного жаркого лета 1942 года десятки тысяч советских людей устало брели по раскалённой добела Великой степи. Военные и гражданские, с оружием и без, пешком или на подводах люди спешили оторваться от напиравших немцев. Красная Армия беспорядочно отступала в направлении на далёкий Сталинград.
- Дожили… - дородные казачки осуждающе смотрели на проходящих мимо солдат. - Немец топчет донскую землю.
- В восемнадцатом году они здесь уже были…
Воинская часть Михаила Кошевого продолжала отходить на Восток. За ними следовала колонна нагруженных повозок, которые тащили взмыленные лошади. Они везли всевозможное барахло и воинское имущество, что вызвало праведный гнев окопников:
- Нахапали и тащат…
- А, у нас даже раненые сами идут!
Вскоре после выхода из станции Миллерово появились первые неизбежные жертвы всевозможных потёртостей ног, которые с трудом ковыляли, изо всех сил стараясь не отстать от товарищей. Потом у кого-то из них возникла идея подождать одну из багажных повозок соседей и взгромоздиться на неё поверх груза.
- Много вас таких! - пробурчал возница передней телеги. - Топайте сами.
- А, сам едешь, как буржуй…
Теперь хромоногие двигались, держась руками за боковые стороны повозок, и лишь немногие, имевшие специальные медицинские справки, смогли поехать, а не тащиться, как уставшие волы.
- Эта степь когда-либо кончится?
- Кончится… у Волги.
В одном месте, где обрывался овраг, Михаил увидел порядочное скопление пехотинцев с более чем странным поведением. Сбрасывая с себя противогазы и вытряхивая их из сумок, отталкивая друг друга, они набросились на что-то белое, разбросанное вокруг нескольких перевёрнутых вверх колесами разбитых повозок.
- Что это с ними? - спросил недоумевающий Лисинчук.
- Что-то съестное делят…
Солдаты торопливо хватали куски белого вещества, наполняя ими опорожнённые противогазные сумки и карманы.
- Точно сахар-рафинад гребут… - понял Кошевой и отвернулся. - Подбирают остатки разбомбленного продовольственного обоза из дивизионного обменного пункта. 
За перевёрнутыми повозками и валявшимися прямо в упряжке убитыми лошадьми по обе стороны оврага виднелись разбитые грузовики, «ЗИМы» и полуторные «газики» с растерзанными мешками, возле которых тоже толпилась пехота. Оттуда доносился голодный призыв:
- Сухари, ребята!
- Мне оставьте…
У раскиданного по земле провианта начиналась драка. Молоденький младший лейтенант пытался криком отогнать бойцов и вернуть их в колонну:
- Назад, а то стрелять буду!
- Шёл бы ты лесом…
Его никто не слушал, но солдаты после того, как отчаявшийся остепенить их юный командир отошёл прочь, сами разбежались от повозок и грузовиков. Всех отрезвил хорошо знакомый густой, слитный гул немецких бомбовозов и крик: 
- Во-о-оздух!
Но предупреждение оказалось излишним: воздух был до предела насыщен рёвом голодных авиационных моторов и свистом падающих наискось чёрных бомб.
- И тут, стерва, достал! - Павел мешком свалился в завесу пыли.
С каждым новым днём отступления солдаты сильнее уставали и едва волочили ноги, уходя всё дальше и дальше на Восток. Так продолжалось пару недель. Все были так измотаны, что почти не могли говорить. Советские бойцы с трудом брели в полной апатии, остановив мутный взгляд слезящихся глаз на каблуках идущего впереди.
- Скоро Цимлянская, - преувеличенно бодро сказал Кошевой своим подчинённым. - Там станет полегче.
- Не боись, товарищ старший лейтенант, выдюжим, - серьёзно сказал кривоногий солдатик.
Действительно на подходе к станице беспорядочно отступавшие части Красной Армии понемногу приобретали вид регулярных войск. Они прибились к одному из полков родной дивизии, и пошатнувшаяся было дисциплина, снова восстановилась.
- Командир, - приветствовал Михаила повеселевший Лисинчук. - Какие задачи поставлены вышестоящим командованием?
- Набираться сил и готовится к встрече немцев.
- Энто мы завсегда рады! - шутил неунывающий Пашка.
Они устроили себе тщательную помывку, рядом имелось маленькое милое озеро, так и зовущее своей прохладой.
- Айда купаться! - подзадоривал товарищей Лисинчук, и все бодро сбросили с себя надоевшее обмундирование и понеслись плавать.
Голышом они ныряли, кричали от удовольствия, брызгали друг в друга водой и фыркали, как дельфины. Иначе говоря, всячески старались снова отдаться беззаботности молодости.
- Думаю, что в эти редкие моменты они по-настоящему счастливы, - подумал Кошевой, глядя на резвящихся подчинённых.
Он не мог позволить уронить командирское достоинство купанием в озере, поэтому сидел на деревянных мостках с потемневшими от многолетних дождей досками и наблюдал:
- Как замечательно просто сидеть так, когда нет никаких приказов. Не нужно подчиняться идиотским указаниям. Никакого адского грохота, никаких мыслей об ужасном прошлом или безнадёжном будущем. 
- О чём задумался, командир? - голый Пашка шумно приземлился рядом.
- Вспоминаю, что мы пережили недавно.
- Да, нервы были на пределе, - согласился сержант и подтянул исподнее. - Когда чувствуешь себя скверно, просто ругаешься, но никому и в голову не приходит, что, если ругаешься, значит, боишься…
Непоседливый Лисинчук метнулся к резвящимся друзьям. Кошевой опустил натруженные ноги в прохладную воду.
- Мать больная, сама на ладан дышит, - мысли внезапно перескочили на родных людей. - Останется сынок сиротой.
 После неожиданной встречи с престарелой приёмной матерью и годовалым сыном он сильно изменился. Всё чаще задумывался, что будем с Колькой, если его убьют.
- А, как уберечь себя, если ты ответственен за сотни красноармейцев? - задал он себе непростой вопрос. - Как не стать в их глазах трусом?
Командир одобрительно посмотрел на Павла, вздумавшего устроить соревнование на дальность подводного ныряния.
- Хотя и страшно, а воевать надо! - сделал он вывод. - Делаешь вид, что тебе безразлично, но это лишь отчаянная попытка обмануть себя.
Михаил ответил отрицательными жестами, на настойчивые призывы Лисинчука присоединится к купающимся и продолжил размышления:   
- Навязчивый кошмар нельзя стряхнуть, и он усугубляется с каждым погибшим, с каждым стоном умирающего и с каждой лёгкой раной, которая способна развеять иллюзию о твоей неуязвимости... Страх особенно усиливается перед боем, ожидание сражения значительно хуже, чем участвовать в самом бою.
 Он окунул руку в молочную воду, приложил растопыренную пятерню к гладкой поверхности настила. След начал высыхать буквально на глазах. Первыми исчезли отпечатки пальцев, растаяли округлые пятна ладони.   
- Столь же скверно чувствуешь себя потом, когда напряжение сменялось полным упадком сил... - лениво вспомнил Кошевой. - Единственным противовесом является надежда - хрупкая, безосновательная, подпитываемая слухами надежда на то, что, в конце концов, мы возвратимся домой...
Ему хотелось сидеть на мостках, болтая ногой в прозрачной воде и, упираясь ладонью прямой руки в старую доску, смотря куда-то вдаль или, опустив голову, медленно изучать узоры на деревянной поверхности.
- Старший лейтенант Кошевой, Вам приказано прибыть на КП батальона, - вдруг под самым ухом прокричал штабной порученец.
Он тоже хотел искупаться и стоял, кося глаз на бултыхающихся солдат.
- Иду, - ответил Михаил и стал торопливо одеваться. 
В штабе Кошевому довели приказ принять командование над сформированной ротой, и готовится к новому маршу. В начале пыльного июля 13-ю гвардейскую стрелковую дивизию организованно вывели на доукомплектование в Сталинградский военный округ. 29 июля 1942 года она была оперативно переброшена на левый Волги в район Николаевское.
   
 
Продолжение  http://proza.ru/2012/05/15/5