23 век. Часть 1 Любовь с другой планеты

      *   *   *
Утро.  Селвайский лес безмолвен. Ни шороха, ни птичьей трели – только роса поблескивала под скупо освещенной солнцем поляной.
Еще пару лет назад случайно заблудший в эти края путник был бы встречен стаями разноцветных алиний – птиц, похожих на нашего попугая. Все обитатели леса бы слетелись, сбежались, приползли поглядеть на незнакомца. Но сейчас все кажется безжизненным и покинутым своими обитателями. Потому что они все мертвы.
Рядом с некогда сказочно-прекрасным лесом находилась небольшая деревня Селвайя. Но сейчас от неё остались лишь повалившиеся кирпичные заборы да пара обуглившихся домов. Здесь также пустынно и одиноко.
И это дело рук Селвайского гиганта. Съесть всех обитателей леса ему показалось малым достижением, и тогда настал черед жителей близлежащей деревни. Сивирры-поселенцы были по большей части сожжены в собственных домах. Сожжены заживо.
А вот и виновник этих жертв. Он проснулся поздно. Солнце уже стояло в зените. Гигант потянулся всем своим безобразным телом, лохматой лапой с длинными черными когтями почесал свой огромный горб. Налитые кровью маленькие черные глаза чудовища обвели зорким взглядом поляну. Его обе ноги все ещё находились в неглубокой землянке, да и вся согнутая фигура монстра выражала тревожное ожидание. Треугольные маленькие уши опасливо прижались к черепу. Видимо, он ждал опасности и был вполне готов сражаться. Чего же опасалось существо, которого боялась вся планета Сивиррия? Вряд ли её жителей. Они не в силах были бороться с такой громадиной. Сивирры были созданиями хоть и наделёнными крыльями и по характеру принадлежат далеко не к робкому десятку и по уровню интеллекта не уступающему землянам, но найти управу на Селвайского людоеда никак не могли.
Несколько раз озлобленные жители, страстно желавшие отомстить за своих родных и близких, пытались устроить засаду бездушному чудовищу. Но все заканчивалось полным крахом и многочисленными жертвами со стороны сивирров.

- Тебя меня не убить! – вопил монстр, замахиваясь своими жуткими лапищами…
Леон открыл глаза. Почувствовал, как по вискам бегут холодные капельки пота. Он стряхнул с себя видение. Внимательно прислушался своими заостренными ушами. Не услышав ничего подозрительного, Леон скинул с себя легкое одеяло и сел в кровати. Его ноги дотронулись до холодного кафельного пола и сам он как будто отрезвился. Несколько минут парень просидел в раздумьях, содержание которых было известно ему одному. Вдруг взгляд его черных глаз упал на циферблат будильника. 9:07. «Как странно…» - размышлял Леон.
Большие квадратные окна были плотно закрыты стальными жалюзи. Как же его раздражали эти города-платформы, сплошные железячки вокруг! Каждое утро ему грезился дом, родная деревня. Но не в нынешнем своем состоянии – сожженная  дотла…
Леон отогнал грустные воспоминания подальше от себя и осторожно потянул рычаг на жалюзи. Медленно поднялся с кровати и встал напротив огромного окна. Виднелись лишь шпили небоскребов да часто падающие прозрачные капли дождя, быстро стекающие по гладким стенам и окнам домов, а затем дальше и дальше – на холодное железо платформы, служащей почвой. Платформы не были ничем закреплены – Леон не вдавался в их технические характеристики, но знал, что эти платформы могли передвигаться в воздушном пространстве. Все города Сивирры состояли из нескольких таких платформ разного размера, крепко соединенных между собой. Но эти техно-мегаполисы только удручали Леона…
- Господин, господин! – послышалось шипение из небольшого голосового аппарата, находящегося почти во всех строениях Сивирры, которое фактически служило рацией. Леон вздрогнул от этого звука и подошел ближе к динамику.
- Да да, я здесь.
- Господин, Вас зовет Ее Величество…
- Артус, не называй меня господином! А Ред… Королеве скажи, я что скоро спущусь, - отрезал Леон и прервал связь.
Сегодня должно было состояться заседание Совета Силы. Это был экстренный случай, когда со всех концов Сивирры съехались Верховные Жрецы. Все находились в панике, и не зная, чего ждать от следующего дня. Да, Монстр не мог добраться до платформ, но прятаться же вечно нельзя! Да и к тому же, на высоте нахождения платформ сивирры практически не могут летать в таком разреженном воздухе. 
Леон быстро набросил длинный черный плащ и взял со стола свиток. Он знал наверно, что старые умы жрецов вряд ли согласятся на наступление и убийство Монстра. Но нужно было воздействовать на молодые умы – а это он умел.

…Когда Леон вошел в Серебряный зал, где Королева обычно принимала высокопоставленных гостей и проводила собрания,  мать сидела, подперев голову, и отрешенно глядела на сад сквозь тонкие занавески. Сын сразу заметил, что она крайне опечалена и не хотела бы сейчас никого видеть.
- Мама? – тихо спросил он, как бы пытаясь вывести Реджину из задумчивости.
- Да? – она немного повертела головой и не сразу увидела его, так как ее трон возвышался примерно на три метра от земли. – Ааа, это ты… Не думала, что ты соизволишь прийти, - строго сказала она, и добавила уже ласково. – Я рада, что мой сын здесь. Твои сестры не могут оказать мне такую поддержку – да и они не умеют так убеждать людей, особенно  таких филистеров, как Верховные Жрецы. Возможно, хотя бы ты сможешь на них повлиять… Они не уважают женщин – да ты и сам знаешь, и мое восхождение на трон считают большой ошибкой Братии… А сейчас, когда для нашей планеты настали тяжелые времена, они и вовсе ведут себя как… Словом, мне кажется, что они хотят устроить бунт против меня!
- Не забывай, что ты Королева. Такими своими словами ты только подрываешь свой авторитет. Если мы собираемся захватить Землю, то придется свергнуть их. Уж не знаю, какого мнения народ… Но лично я считаю, что Жрецы хотят управлять всем! А большое количество органов власти знаешь к чему приводит, а? Правильно, к анархии. И выбор прост: либо они, либо мы, - горячо проговорил Леон. - Я знаю, ты думаешь об этом с омерзением. Но подумай, если Жрецы устроят бунт, что будет со всеми нами: мной, Кинией, Денизой, стариком Артусом?  Со всеми нами, приверженцами Королевы! Да и где это видано, чтобы церковь управляла страной.
Реджина тяжело вдохнула.  Она была пацифистом до мозга костей.  Ей вовсе не хотелось войны. Ее голубые глаза казались холодными и жестокими, но ее дети прекрасно знали, что она не примириться с любыми нарушениями человеческих прав.
- Я все это понимаю. Всю ночь я размышляла об этом. Я пыталась быть объективной. Твоя точка зрения мне вполне понятна. Но все имеют право на последний шанс. Это кажется невозможным – а вдруг они изменят точку зрения?.. Вспомни древность – на Земле Жрецы принимали решение, которое было удобно их храму. Чтобы быть центром Вселенной одного бога мало, знаешь ли, - королева нервно усмехнулась.  – Одно только понять не могу я. Почему же Жрецы тянут людей на свою сторону? Им мало наших пожертвований? Жадность? Жажда власти? Я хоть сейчас готова снять корону и пойти работать хоть… да хоть кухаркой! Только я должна быть уверена в том, что моя родная Сивиррия будет счастлива. И не важно, какая власть «у руля».
- Не следует искать смысла там, где его нет, - спокойно сказал Леон.
Мать с сыном услышали шаги многочисленных пар ног. Парадная дверь отворилась, и перед троном собралась толпа. Жрецы величественно молчали. Дениза и Киния переглянулись с братом. Он вкрадчиво кивнул головой и отвернулся в другую сторону. Вежливо поздоровался с Верховными Жрецами. Они высокомерно поклонились королевскому сыну, но продолжали молчать. Дениза внимательно оглядела присутствующих своими голубыми глазами, и,  видя, что начать эту битву некому, так как никто не хотел стать нападающим, взмыла к трону. Все подняли голову и обратились к ней.
- Я рада приветствовать многоуважаемых божественных поданных Ея Величества в столице. Терез вас приветствует. Жители нашего города через мои уста хотели передать благодарность за вашу благосклонность к сивиррянам и честь, оказанную королевской семье, - веско проговорила Дениза. Она была также красноречива, как и ее старший брат.  – Сейчас  я бы хотела дать слово нашей Государыне, - заключила девушка, и опустилась рядом с братом. У всех сивирров были крылья, которыми они постоянно пользовались. У всех, кроме Верховных Жрецов, так как они были стары, и крылья отмерли, и Леона с королевой. Королева была родом с Канивесии, и там жили изгнанные валькирии. За большие заслуги перед новой отчизной, которая в десятилетнем возрасте захватила планету и способную девочку с необыкновенными голубыми глазами, она были приближена к двору. Кстати, эти самые голубые глаза достались и дочерям. Их отец был сыном предыдущего монарха, Короля Гординия. У него также были крылья.
Королева встала. Все Жрецы приосанились. Она грациозно поправила свое роскошное синее платье, украшенное сотнями маленьких бриллиантов. Спустилась на несколько ступенек вниз, как бы показывая, что вовсе не хочет быть превыше всех, и что титул королевы вовсе не дает ей право быть высокомерной.
- Здравствуйте. Моя дочь совершенно точно подметила: весь наш народ благоговеет перед Богом. А вы для нас – как его вестники. Но в последнее время ваши вести перестали носить характер церковных, и стали… Политическими? – она выдержала паузу.
- Вы имеете большую власть. Так неужели же церковь хочет править страной? Мне не хочется об этом думать, но… Все ваши действия…
Жрец из самой отдаленной области Сивиррии запротестовал:
- Ваше Величество, о чем вы?.. Бог превыше грязных дел парламента!
Глаза у всех округлились. Неказистый жрец понял, что сейчас оскорбил честь правящей власти. Его коллега поспешил исправить ситуацию:
- Магистр Искандер не это имел в виду. Церковь вообще считает политику делом неблаговидным и нечистым. Да, это было слишком грубо. Но ни в коем случае не принимайте это высказывание на свой счет – пожалуй, Вы, Королева, единственный человек, который здраво мыслит и остается с Богом не смотря ни на что.
- Мне приятно это слышать от вас. Но наши достоверные источники говорят об обратном, - немного раздраженно сказала королева.
Реджина кивнула сыну.Неизвестно откуда появился огромный экран из какого-то синего вещества. Леон подошел к нему и на небольшой сенсорной клавиатуре набрал какой-то код. Через несколько секунд на нем появилось изображение. Была четко видна один из главных сивиррских  храмов.  Большая толпа двигалась к его входу. Створчатые окна открыты нараспашку.  Из них доносится пение и монотонный голос священника. Один из Верховных Жрецов, чьи владения находились совсем рядом с Селвайей, произнес:
- Это праздник Сотворения, да? Но я не совсем понимаю, в чем дело…
Реджина уничтожающим взглядом посмотрела не жреца. Он оскорбленно умолк.
А тем временем экран продолжал трансляцию. Видимо, это была одна из недавних записей. Храм показывали внутри. Он был полон прихожанами. Все вполголоса молились. К алтарю степенно подошел магистр Искандер. Началась проповедь. Ее приблизительный смысл был таков: «Некоторые представители власти считают церковь ненужной частью нашего великого государства. Их отягощает обязанность финансирования храмов. Но вы сами знаете, чтобы содержать наши церкви в таком состоянии, в котором они сейчас, требуется немало интузий*. Что лишнее – жадное правительство или великая религия наших предков?..». Кончил жрец свою речь словами:
- Основатели сделают правильныйвыбор в пользу будущего своих детей! Да прибудет с вами сила.
Экран потемнел. Ее Величество вопросительно глядела на предателя-магистра. Он не сводил внимательного взгляда с выключенного экрана. Реджина подошла к жрецу и не дрогнувшим голосом проговорила:
- Нет ничего хуже предательства. А вы совершили именно это.
Жрец, понимая, что его уже ничего не спасет, закричал:
- Так неужели ты свята?! Как мог король приблизить к своему двору прелюбодейку! Ну ничего, если и даже я лишусь головы, это правды не скроет.
Леон сорвался со своего места и схватил магистра Искандера за ворот красной мантии. Старик вскинул голову и процедил:
- А ты знаешь, кто твой отец?
- Леон, не мешай представителям церкви показывать свое истинное лицо! – прокричала Дениза и щелкнула пальцами. Как будто из ниоткуда появилась стража – два огромных жителя планеты Некс. Они взяли бывшего магистра под руки и буквально унесли из Тронного зала.
Верховные Жрецы похолодели. Они знали, что ровно такие же доказательства есть на каждого из них. Но первым стал Преподобный Искандер. А если выбор неслучаен и сможет сыграть им на руку? Но других способов свергнуть королеву Реджину с престола не была. Ее не было в чем упрекнуть.
Она была глубоко набожным человеком. Кто знает, какой она была у себя на родине – даже если и знали, все эти люди уже умерли. Шутка ли, прожить сто пятьдесят лет?..
                * * *
Казнь Искандера Валиесовича была назначена на утро следующего дня.
Леон в этот день встал очень рано. Он сходил в Технический Кабинет – место, где осуществлялось управление платформами, велись сводки новостей со всех концов Сивиррии и где Киния нередко просиживала дни напролет. Все эти вещи ей были крайне интересны, и в решении мелких бытовых проблем девушка играла не последнюю роль. Киния всегда была достаточно замкнутым ребенком. Её друзьями были многочисленные книги по истории различных планет и их жителей. Больше всего ей нравились истории о далекой Земле.
А единственными собеседниками ее были сестра-близнец Дениза и Леон. Старший брат никогда не болтал по пустякам, чем был осень схож с младшей сестрой. Дениза же, наоборот, не избегала любого общения и всегда была вежлива, весела и приятна в общении. Вокруг нее нередко вилось много кавалеров. Ей не была понятна хмурость и молчаливость Киния и Леона.
Леон шел по запутанным тайным ходам, ведущим к площади Монархов. Она была так названа потому что в те далекие времена, когда Земля считалась единственной планетой, заселённой разумными существами, именно на этой большой городской площади был провозглашен король Эдгар I, который и утвердил нынешнее название Сивиррии. Это название появилось само собой, и спустя годы никто из власть имущих не решался его упразднить.
Леон знал все эти ходы еще с семи лет. Тогда в Селвайе случился грандиозный пожар, и проводилось тщательное расследование и возможной причины – поджога. Реджина заботливо переместила маленького сына в Терез-столицу, под своё неусыпное материнское око. Делать мальчику было нечего. Целыми днями он занимался саморазвитием – рисовал, читал со словарём книги на латыни и древнегреческом. Все эти бумажные сокровища достались принцу со дна морского в результате одной из земных экспедиций сивирров. Их нашли неподалеку от Александрии. Но зато по вечерам, когда глаза Леона уставали, и от железа платформ, присыпанного мелким песком, несло жарой и все жители столицы собирались в роще Орфея около площади Монархов, семилетний мальчик чувствовал себя совершенно свободно. Большинство улиц были пустынны, но в некоторых домах (так как только в центре находились многоквартирные небоскребы, а далее каждый сивиррянин был вправе строить себе свой дом), еще оставались дети. Обычно это были проказники или дети, не сделавшие своё домашнее задание вовремя. Большинство сивиррских детей частно занимались с учителями или не учились вовсе. Немногочисленные школы существовали только для детей из бедных семей. Сивирряне полагают, что неспособных детей вовсе учить не следует – только из того маленького сивиррянина вырастет настоящий вождь, который несмотря ни на что тянется к науке и сам себя может заставить что-то делать. Способные же и трудолюбивые дети поощрялись, но это еще нужно было заслужить. Среди сивирров существует пословица: «Если ты ничего не можешь делать, то быть тебе надзирателем». Работа надзирателей в тюрьме или колониях во все времена считалась самой неблагодарной и унизительной, так как людей отбирали только беспринципных, жестоких, бескультурных и необразованных. Также это считалось наказанием предателям.
Именно по вечерам за Леоном никто не наблюдал и он часами бродил по улицам. Дети узнавал его, всегда радовались и, завидев на улице, окликали. Он долго мог обсуждать с ними радужное будущее, слушать истории, которые они придумывали сами. Но это было с детьми простых сивирров. С «дворцовыми крысами» он и здороваться не считал нужным. Мать-Королева пыталась таскать сына по столичным балам, но Леон оставался  равнодушным к этим увлечениям аристократии. Он предпочитал чтение книг и поэзии вслух вместе с Кинией, пока маленькая Дениза кружилась в вальсе.
…. В один из жарких летних вечеров мальчик забрел на самую маленькую и малозаселённую платформу. Этот район Тереза считался очень бедным и неблагополучным.  Наряд Леона из тонкого светло-голубого шелка и черных кожаных туфель с золотыми  пряжками плохо гармонировал с худо-бедно-покрашенными и выцветшими стенами домов здесь. Леон было повернул назад, так как уже понемногу темнело, но неожиданно бойкий мальчишеский голос крикнул:
- Ты принц?
Леон, не оборачиваясь, ответил:
- Я – сивиррянин. А принадлежность к королевской семье сивирра лучше не делает.
Чумазый мальчик, задавший этот вопрос, прыгнул к самым ногам Леона.
- Разве сыну самой королевы Реджины позволено говорить с бедняками из Серого квартала?
Леон с вызовом посмотрел в глаза неизвестного.
- В нашем демократичном государстве запрещено любое воздействие на волю гражданина Сивиррии.
Мальчик одобрительно закивал головой и дружелюбно подал измазанную ладошку:
- Меня зовут Джозеф. Джозеф Вэйдер.
Они были почти ровесниками. Только Джо был на два года старше. У мальчиков было много тем для разговора – несмотря на свое отнюдь не благородное происхождение, Джозеф был достаточно хорошо образован…

Лучший друг сидел подле Кинии. Они давно выказывали друг другу симпатию, но первым сказать «люблю» ни один не решался. Леон пытался намекнуть об этом другу, но он стыдился говорить о Кинии. С Денизой Джо также находился в дружеских отношениях, но считал её весьма легкомысленной особой.
Леон неслышно подошел к меньшему трону рядом с Реджиной и сел. Правление матери и её старшего сына считалось совместным. По законам Сивиррии, если у монарха был преемник – сын или дочь, то он в меньшей степени, то тоже вправе был управлять страной. Эту роль исполнял Леон. Сын был главным советником Её Величества.
Для королевской семьи была отведена специальная ложа на площади Монархов; она стояла на четырех колонах перед входом в рощу Орфея. Во время торжественных событий и государственных решений, казней, вся королевская семья обязана присутствовать. Сивирры любили публичность. Но это правило вовсе не распространялось на личную жизнь. Они не видели ничего странного в тайных свадьбах и венчаниях; они были по большей части дружелюбными и незамкнутыми существами, и нередко могли посоветоваться с соседом по тому или иному поводу, но тема личной жизни считалась табу.

На помост посреди ничем не защищенной от солнца площади, вывели измучанного Искандера. Нет, приказа изувечить старика не было. Но даже надзиратели в тюрьме относились к бывшему Верховному Жрецу с омерзением; заключенные, видя это, беспрестанно унижали его и били. Никто этому не препятствовал.
 Королева гордо сидела, сжав губы. Её полный ненависти взгляд был устремлен в глаза предателя. А его полу ослепшие старые глаза покорно глядели на протоптанные желтые плиты помоста. Вокруг Искандера, огороженного мрачными полицейскими, собралась огромная толпа.  Чуть ли не все жители Тереза пришли поглядеть на позор церкви. Часто раздавался возмущенный шепот: «Так вот кто читал нам проповеди!», «А ведь мы ставили его в пример нашим детям!» и т.д. Остальные Верховные Жрецы и без этих слов поняли, как пошатнулось их влияние на общественное мнение. Один из них сдержанно произнес:
- Не быть теперь правительственному перевороту…
Жрецы тактично промолчали в ответ, боясь себя скомпрометировать. Каждый шорох теперь казался им шагами полицейских.
Реджина поднялась со своего трона и обвела площадь холодным взглядом ярко-синих глаз. Роща Орфея и вся площадь умолкла в ожидании. Леон подал матери исписанный свиток.
- Приветствую жителей Великой столицы, - начала Королева. В ответ сивирры начали кланяться и выкрикивать прославления. Леон сделал знак рукой. Её Величество дождалась полной тишины и продолжила. – В этот чудесный весенний день мы собрались по известной вам причине. Весь этот инцидент бросает тень на мое и ваше доверие к церковным сановникам, - Верховные Жрецы закашлялись, а народ кивал головой в знак согласия. – Мне очень жаль, что мои нынешние действия могут ущемить интересы церкви, но я не могу ничего поделать, - Реджина выдержала паузу и развернула свиток, который держала в руках. – Позвольте, я зачитаю. «Я, Реджина Ридель, властью данной мне жителями планеты Сивиррия, совместно с правопреемником моим – Леонардо Ридель, приняла решение по поводу судьбы государственного предателя – Преподобного Искандера Валиесовича. Тяжесть его преступления налицо: проповедь, произнесенная оным на праздник Сотворения, имела целью влияние на волю свободных граждан Сивиррии и подстрекательство к государственному перевороту. Ввиду не оцененного Преподобным Искандером, Верховным Жрецом, доверия и последующего лицемерия высшим государственным лицам, мерой наказания мною и объективным парламентом, совместно с моим доверенным советником была выбрана инъекция каницалла внутривенно. Приговор немедленно привести в исполнение. Число. Подпись».
Королева медленно подняла глаза. Народ был ошарашен: Её Величество никогда не отличалась особой жестокостью, но это указание сбило всех с толку. Расстрелы в Сивиррии не проводились – они считали это грязным делом землян, так что высшей мерой наказания выбрана была инъекция десятипроцентного каницалла – приговоренный умирал мгновенно, ничего не чувствуя. Но преступность в столице, как и в любом другом уголке страны, не была слишком развита и такие приговоры выносились редко.
Верховные Жрецы выслушали Королеву молча. Ну что ж, вызов принят…
                * * *
Прошла почти неделя со дня казни Преподобного Искандера. Верховные Жрецы усиленно делали вид, что Королева оскорбила их честь, и поэтому ни запросов во дворец, ни проповедей от них не было слышно.  Жители Тереза между собой это событие почти не обсуждали, и трудно было бы угадать их мнение по этому поводу.
А тем временем в столице стартовал фестиваль Дебютантов. Он будет длится всю последующую неделю. Фестиваль этот был основан давно. На него приглашаются самые успешные студенты со всех вузов Сивиррии, чтобы выдвинуть свои смелые проекты в разных номинациях: «Строительный прорыв», «Сивиррия – высококультурная планета», «23 век – инженерная эпоха», и «Наша космическая жизнь». Опытная редколлегия должна была определить победителя в каждой дисциплине. Киния во всем этом активно участвовала;  она помогала номинантам улучшить свои проекты; её энтузиазму не было предела.
Дениза в это время нудилась в четырех стенах. Все её высокообразованные кавалеры принимали участие в фестивале. Её нужно было немедля направить свою неугасимую энергию в полезное русло. Леон тоже не был особенно занят в эти дни и решил развлечь свою младшую сестру.
Дениза также жила во дворце, на самом верхнем этаже. Её брату же не нравилась эта излишняя пышность, и он жил в обыкновенном небоскребе неподалеку от рощи Орфея. Перед тем как зайти к сестре, он громко постучал. Ответа не последовало. Тогда он секунду поразмышлял и зашел внутрь.
«Владения» Денизы состояли из нескольких очень больших комнат. Первая комната служила девушке и кабинетом, и комнатой для принятия гостей. Она была очень светла и вся в нежных тонах. Вдоль стен находились полки, сплошь заставленные книгами. Там можно было найти от книг до экономике, до томов по живописи и рисунку. Дениза интересовалась всем, но ни на чем надолго не могла задержать свое внимание. Посреди комнаты стоял большой бежевый диван, на котором всегда лежало бесчисленное количество подушек. У большого окна, выходившего на искусственный ставок, стоял небольшой антикварный письменный стол. Дениза вечно порхала над ним с современным планшетом в руках, читая какие-то модные новости.
Вторая комната была достаточно маленькая и служила переходом между кабинето-гостиной и спальней. Она была выполнена в бежевых тонах и освещали ее светильники в виде фантастических цветов. Далее была спальня Денизы, в которой находился огромный шкаф для одежды; и все же она утверждала, что ей якобы не хватает места.
Леон позвал Денизу. Он намеревался серьезно поговорить с ней.
Дениза вылетела из своей комнаты во всем розовом. Легкое струящееся платье из шифона, черные накладные реснички на фоне розовых теней. Все те же голубые глаза. Грустные. И улыбающиеся губы. Леон заметил это, и не был удивлен. Дениза казалась легкомысленной девушкой, не заинтересованной ни в образовании, ни в политике, но на самом деле это было неправдой. Что прячется за маской гламурной дуры?.. Одним Стихиям известно.
- Здравствуй, Лео. Ты порадовал меня своим неожиданным приходом, чем обязана? – ласково произнесла она.
- У тебя есть планы на сегодня? – игнорируя вопрос сестры, спросил Леон.
Дениза вздохнула:
- Ты и сам знаешь, что мне сейчас нечем заняться…
- А как же великие мысли? – улыбнулся Леон.
- Детство давно позади, брат. Да, оно было прекрасно, но сейчас… Сейчас не лучшие времена, - Дениза посерьезнела.
Леон не был удивлен. Зная тонкое чутье сестры, он, еще только переступая порог этой комнаты, догадывался, что Дениза начнет первой разговор на эту тему. 
- Не хочется тебя отягощать. Но казнь Искандера – может стать не только не последним боем, но и началом конца. Я понятия не имею, как можно усилить наше влияние.
- А как же Земля?..
- О, до завоевания этой планеты нам еще далеко. Люди – странные существа.
Дениза подошла ближе, распространяя вокруг себя цветочный запах дорогих духов:
- А тебе не кажется, что ты… Что ты один из них?
- В чем ты обвиняешь маму? Ты вообще в курсе, о чем говоришь? – вспыхнул брат.
- Честь и уважение – это конечно хорошо. Но сам-то ты об этом не думал? Ну вот. Все же, сивирры имеют крылья, а ты..
- Может быть, это моя генетическая особенность! У папы крылья выросли только в 18 лет!
- Но тебе уже 23, Леон… - вздохнула Дениза.
- Мне бы не хотелось распространятся на эту тему. Я собственно, зачем пришел. Я же вижу, тебе нечем заняться, - помедлил Леон. -  В последнее время показатели среднего уровня интеллекта маленьких сивирров не радует. Я знаю, в Сером квартале живут много умных детей.  Но ты и сама знаешь, что, несмотря на видимое благополучие Тереза, в нашем городе  есть и немало бедных. Им не на что нанять репетитора для ребенка.
Леон медленно подошел к окну и отвернулся. Его не занимал вид из окна, просто он выглядывал Джозефа, с которым он договорился «случайно» встретиться во дворе. Он стоял у входа во дворец. Дениза осталась стоять неподвижно, в ожидании.
- Мы должны улучшать государство. А чем вклад в будущее детей не улучшение?
- Я не совсем понимаю, к чему ты ведешь.
- Дениза, у тебя достаточно знаний и книг, чтобы открыть собственную школу для жителей Тереза.
Сестра молчала, обдумывая это предложение.
- Я даже не знаю, что тебе ответить. Это большая ответственность!
- Ну ничего, возьмешь кого-то себе в помощники. Ты пока это обдумай, - спокойно сказал Леонтоном, который не терпит возражений. – А пока, а пока… Я хотел пригласить тебя на прогулку.
- Хм, звучит заманчиво… Селвайский лес? – с улыбкой спросила Дениза.
- Да, ты угадала, - подтвердил брат. – Ты ведь не возражаешь, если я возьму Джо?
- Нет, нет, что ты. Я буду только рада!

Корабль был приготовлен еще с утра. Леон верил своим снам, и поэтому, только проснувшись, он пристегнул под свой извечный черный плащ меч в ножнах. Если уж и предстоит битва, то он не будет безоружным!

*  *  *
- Мне кажется, или это какой-то новый транспорт? – спросила Дениза, усаживаясь в мягкое кресло рядом с Джозефом. Его тоже интересовал этот вопрос – доселе этого «зверя» он не видел.
- Это проект с фестиваля, - коротко ответил Леон.
- Но ведь он еще не кончился…
- Однако победителей уже выбрали. Для них будет сюрпризом то, что их творения уже воплощены. Это инициатива Кинии, - пожал плечами Леон. – Кто смеет спорить с принцессой…
Его спутники замолчали. Каждый подумал, что у Леона странное настроение сегодня. Они раньше не видели таким; он был необыкновенно говорлив сегодня. Но несмотря на это, у него сейчас было очень серьезное лицо. Денизе нечего было сказать, а Джо размышлял о том, как он признается в своих чувствах Кинии. Вскоре сестрам должно было исполниться двадцать лет – черта взросления сивирров. Это бы стало его своеобразным подарком.
Леон уверенно управлял кораблем. Нет, он не знал всех его возможностей. Особенно учитывая то, что он был последней новинкой сивиррской техники. В кристально-чистом лобовом стекле то и дело пролетали огненно-рыжие метеориты и города-платформы разных размеров. Селвайя находилась в другом конце Сивиррии.  Вдалеке виднелась мрачный Некс. Существ, живших там, Леон старался обходить десятой дорогой. Однако Королева только в них признавала надёжных стражников и палачей. Они были бесконечно преданны ей, но их интеллект оставлял желать лучшего. Непомерно большие руки, короткое туловище, поросшее шерстью, длинные ноги и маленькая голова – действительно, откуда взяться мозгу.
- Конечно, мне бы не хотелось об этом говорить, но все-таки. Ты не боишься… его? – осторожно осведомилась Дениза, не в силах более терпеть эту тишину.
- Кого? – Леон сделал непонимающий вид.
- Леонардо, мы серьезно. Не хотелось бы оказаться в грязной пасти чудовища, как и вся Селвайя. Положим, ты хочешь драться с ним? Тогда зачем Дениза тебе? Она же девуш… - смутился Джозеф.
Леон вспыхнул и повернулся к пассажирам:
- И что с того, что она женского пола? А знаешь ли ты, как она владеет мечом? Так-то, дружище. Более того, я не на поединок иду, а поглядеть на те места, где я вырос! – слукавил он.
- Я не знаю, зачем ты туда собираешься, но смотри за дорогой, иначе мы умрем прямо здесь! – вскрикнула Дениза. Ей не нравился тон брата, и во всей этот затее она чувствовала какой-то подвох. Но девушке было непонятно, почему же Леон не откроет свои истинные намерения? Ведь и она, и Джо не были чужими людьми ему.  Она подсознательно переживала тревогу старшего брата, и внутренним чутьем Дениза предчувствовала беду. Дениза знала это с самого начала, но ей вовсе не хотелось бросать Леона в беде. На своем правом бедре она чувствовала холод клинка.
Леон пожевал губами. Отчего они раздражают его сегодня?..
Еще примерно пятнадцать минут трое тяготились молчанием.

Селвайский лес был под космическим кораблем. Верхушки древних деревьев почти задевали транспорт своими ветвями. Леон пытался выбрать площадку для посадки, но лес все тянулся и тянулся. Где притаился монстр? Вот что сейчас его интересовало. Он обратил внимание на то, что почти на опушке леса, в просвете между тремя огромными  зириями*была видна яма. Скорее всего, она служила входом в какое-то жилье. А так как в этом лесу никто не жил, кроме монстра, то… Он решил посадить космический корабльневдалеке. Леон хотел покончить раз и навсегда с монстром!
Дениза предчувствовала неладное. Под платьем нащупала железо; да, клинок на месте, и судя по всему, он ей еще пригодится.
Джозеф также предчувствовал катастрофу. Он заметил тревожное возбуждение на лице Денизы и ожидал дальнейшего развития событий.
Леон встал с сидения пилота и отключил двигатель. Его спутники, сохраняя молчание, поднялись с мягких кожаных кресел и в замешательстве наблюдали за Леоном. Он обошел их и, встав на подножку, спрыгнул на траву. Она была ядовито-зеленого цвета, такого, какого обычно бывала в погожие весенние дни. Вспомнились гонки за алиниями, лазанье по деревьям, прятки за могучими зириями, маленькая ручная крыска… Все детство как будто пролетело перед глазами. В горле Леона встал комок, и он смахнул скупую слезу. В это время Джозеф также прыгнул из корабля, и пожал мускулистую руку Денизе. Девушка кокетливо улыбнулась и, оттолкнув руку, выпорхнула из салона. Ей больше всего хотелось сейчас разрядить напряженную обстановку, и она обняла Леона. Он дернулся и поглядел на сестру. Она так очаровательно улыбнулась, что не ответить невозможно было. Дениза спросила:
- Раз уж мы здесь, пойдемте в лес.
Джозеф кивнул, а Леон с Денизой, взявшись за руки, последовали в чащу. Каждый молчаливо думал о детстве. Слишком многое их связывало с этим местом. Сердце учащенно забилось, а душа ущемилась при мысли о том, что сейчас ни одна живая их здесь не будет приветствовать. И если встреча предстоит, то это будет битва. На смерть. Когда каждая мышца напряжена, все тело прожигает ненависть, и руки трясутся от злости. На кого первым нападет монстр? Об этом не хотелось думать. Парни переглянулись; а что, если чудовище выберет своей жертвой Денизу; ведь она, несмотря на все свои явные достоинства, все же девушка; они и не догадывались, что она готова к бою.
Вдруг трое услышали звук ломающейся ветки. Леон уже вытащил меч, а Дениза выхватила клинок. Джозеф увидел тень, нависшую над хрупкой девушкой, но было уже поздно…
                *  *  *
Монстр облизнулся и схватил Денизу за руку. Она не закричала, нет. Она стремительно прицелилась и клинком попала прямо в глаз чудовища. Оно издало нечленораздельный звук и выпустило девушку из своих когтей.
Дениза, освободившись, немедля бросилась бежать к космическому кораблю. Леон остался на опушке, готовый вступить в бой. Джозеф облетел монстра и сел ему на шею. Чудовище начало сопротивляться и мычать. Оно вертелось и пыталось скинуть парня. Но, увидев новую жертву с палочкой, понесся по направлению к Леону. Он с необыкновенной быстротой вонзил свой меч в огромную ступню монстра. Но для него это оказалось лишь уколом. Он поднял лапу и хотел, было, схватить Леона, но тут случилось то, что никто не ожидал.
Безоблачное розово-голубое небо затянулось черными тучами. Длинная молния разрезала воздушное пространство на две части. Полил ливень. Леон лишь успел заметить, как молния ударила в голову гиганта, а в следующую секунду оно, дико ревя, повалилось на землю и издало свой последний вздох. В лесу потемнело до такой степени, что Леон не видел, что находилось за метр от него.  Парень вспомнил, что на шее сидел Джозеф, и выкрикнул с такой силой, что эхо прокатилось на многие метры:
- Джозеф! Друг, ты жив?
Леон весь превратился в слух. Крупные капли дождя стекали по волосам, лицу, ушам, но он не ошибся. Шепот раздался за его спиной.
- Я.. я... здесь… - еле слышно сказал Джозеф.
Друг кинулся ему на помощь. Белоснежные крылья Джо обгорели, а лицо стало черным. Но он совладал с собой, и с помощью Леона встал на ноги.
- Там… там… две девушки… не забудь их… а я дойду сам.
- Какой сам?! Джо, да ты в своем уме? – буквально зарычал Леон. Но тут в метре он и вправду увидел двух существ, отдаленно напоминающих тех самых людей с диковинной планеты – Земля.
- Дениза! – со всей силой, на которую сейчас он сейчас был способен, прошептал Джозеф. Она, увидев черные тучи и дождь, и молнию, последовавшую за ним, вылетела на помощь брату.
- Дай руку! – приказала она, взваливая на себя Джозефа. Ее физической мощи мог позавидовать даже сам Леон, далеко не слабак.
Джозеф из последних сил произнес:
- Девушки… Ле… ле… леон… не забудь о них… - и обмяк на плече Денизы.
Леону сейчас было вовсе не до них, но он не мог не выполнить просьбу своего лучшего друга.
Существа лежали неподвижно, в нескольких сантиметрах друг от друга. Он невольно залюбовался одной из них; это была блондинка с серыми остекленевшими глазами. По всей видимости, её сестра, тоже находилась не в сознании, и ее рот был приоткрыт. Их одежда показалась Леону странной. В голове мелькнула уверенность в том, что это две землянки. Только как они попали сюда, в другую галактику? И почему именно сейчас? В его голове вертелись десятки вопросов, но он решил отложить нахождение ответов на них на лучшие времена. Леон поднял брюнетку и взвалил на плечо; она оказалась на удивление легкой; а блондинку осторожно поднял и, как маленького ребенка, понес на руках. Она как будто пришла в сознание, но тут же закрыла свои прекрасные глаза.

Когда Леон вошел со своей ношей в салон космического корабля, то увидел Джозефа лежащего на полу на остатках шали Денизы. Она решила использовать ее в более благородных целях, приобщить к добру, так сказать. Увидев, что Леон уже пришел, и притом не один, сестра приняла блондинку из его рук и усадила в кресло. Леон снял брюнетку с плеча и усадил в другое кресло.
- Я думаю, нам нужно поскорее отсюда лететь. Только как ты полетишь? Ведь тебе даже некуда сесть… А ведь поездка не скорая, - задумчиво произнес Леон.
- Ничего, будем лететь медленно. В конце концов, я же жива, не ранена и молнией не ударена? Ну вот то-то же, - спокойно ответила сестра. Она прошлась по салону, проверила, как себя чувствуют пострадавшие и села на пол рядом с Джозефом. Он понемногу приходил в сознание.
Леон хотел было нажать на спусковой рычаг двигателя, но рука не повиновалась. Он вдруг со всей силой ощутил усталость и шок от всего произошедшего за этот день. Парень глубоко вздохнул и взял себя в руки; нельзя показывать, что тебе тяжело ли страшно, помни кто ты…
                * * *
Самые компетентные врачи Сивиррии констатировали, что возможно крылья у Джозефа могут не восстановиться. Он всячески уверял, что «с ним все хорошо», однако это не соответствовала действительности. У него обгорела почти вся верхняя часть тела. Спасало только одно: у сивирров были более совершенные способности к самовосстановлению, чем у людей.
Землянки же ни с кем не говорили, хотя чувствовали себя уже довольно сносно. Блондинка никак не выходила из головы Леона! Он ведь никогда прежде не влюблялся, но догадывался, что такое случается с живыми существами, и это чувство было ему в диковинку. Его снова начали посещать мысли о том, что он может оказаться полукровкой. Это тяготило его.
В этот день он встал гораздо позже обычного. Голова была тяжела, мысли не шли в голову. Слуги не раз звали его завтракать, но он ушел, никому ничего не говоря.
На улице никого не было. Леон вспомнил, что сегодня объявление результатов фестиваля. Наверное, они все сейчас в роще Орфея… да и черт с ними, неужели нет другого места для прогулки?..
Он бродил долго, не разбирая дороги, совершенно бесцельно и одиноко… Леон ни о чем не думал, но в это самое время вся его прежняя жизнь разрушалась… Он еще не знал этого, но будущее было уже уготовлено ему. Леон очнулся только тогда, когда забрел в небольшой садик, который находился по соседству с медицинским центром, в котором находились землянки и Джозеф. «Как я сюда попал?» - удивленно пронеслось в его голове. Но сердце дало ответ прежде. Любовь, вот что служило ему компасом. Вот то чувство, которое губило величайших военачальников и мыслителей. И то чувство, которое этих же людей превозносило на мыслимые лавры, которые обрушивались и сметали человека. Презренное человеческое чувство!
Ноги сами его принесли на седьмой этаж, где в соседних палатах находились пострадавшие. Леон немного колебался, и хотел, было сначала отправиться к Джо, но он услышал голоса из-за двери одной из палат. Всего на каждом этаже их было по четыре – для удобства и большего простора. Все-таки, это была элитная клиника, а не обычная больница. Да, каждый мог попасть туда, но предварительно выложив кругленькую суму интузий.
Леон нерешительно нажал на кнопку, которая управляла системой открытия и закрытия дверей. Створка отодвинулась, и он увидел трех девушек. Его сестра, сидя на стуле, о чем-то оживленно беседовала с брюнеткой. Он почувствовал себя лишним и хотел уйти, но блондинка, доселе стоявшая спиной к белоснежной стене, погруженная в свои мысли, неожиданно приблизилась к нему и подала свою белую руку.
- Здравствуйте, Леон, - произнесла она, очаровательно улыбаясь. – Меня зовут Лана Тель. А это, - девушка указала на замолчавшую брюнетку, - моя старшая сестра – Камея Тель.Ваша сестра много о вас говорила, - продолжая улыбаться, обнажая свои белоснежные зубы, заключила блондинка.
Леон стоял, ничего не в силах сказать. Он окончательно смешался, когда понял, что девушка хочет отнять свою руку, а он удерживает ее своими тонкими пальцами.  Девушка также смутилась, и слегка склоня свою прекрасную голову с двумя тяжелыми косами, сказала:
- Что же, я произвожу такое плохое впечатление, что вы сейчас на меня так смотрите?
- Нет, нет, что вы… - опомнился Леон. – Скорее наоборот.
- Можно на ты, я вовсе не такая уж и старая, - кокетливо ответила Лана.
Парень и девушка стояли, не говоря ни слова, но глядя друг другу в глаза. Леон невольно заулыбался, а Лана ответила взгляд. Эту милую сцену нарушила Дениза, которая совершенно не вовремя обратила внимание на них.
- Братик, я так рада тебя видеть! Вижу, вы уже познакомились… - весело трещала она.
- Ну не совсем. Я – Камея. Очень приятно, - брюнетка поднялась с кушетки, и Леон протянул ей руку.  Он вежливо представился, и спросил, как она себя чувствует. Пока парень не пытался разговорить с Ланой, с ним пребывало ораторское мастерство, обаяние – он вел себя как обычно. Но только она обращала наЛеона внимательный взгляд своих темно-зеленых глаз, он становился стыдливым и совершенно неразговорчивым. Ему не была свойственна болтливость, но меткое замечание на любую тему всегда имелось.
В сущности, он почти совсем не знал эту девушку, пришелицу Земли. Она, только поздоровавшись, сразу начало улыбаться, пытаясь понравиться Леону… Конечно, есть такая пород людей, которые по своему обыкновению дружелюбны и учтивы. Как Реджина, например. Но холодная королева скорее была на грани равнодушия ко всем, опасаясь трепать нервы. Среди сивирров не принято было слишком бурно выражать эмоции. Это не осуждалось, но сдержанность была в крови жителей этой планеты.
- Леон, ты с нами? – просто спросила Дениза.
Он вышел из своих размышлений и поинтересовался:
- Я здесь. Я хотел спросить: когда же врачи намереваются выписать наших прекрасных дам? И Джозефа?
- Да мы практически здоровы. Я бы не против прогуляться по своей новой родиной… - Лана заискивающе посмотрела на Денизу. Леон очень надеялся, что этот взгляд будет адресован именно ему.
- Тогда пойдем. Я считаю, вам здесь делать нечего. Тем более, я уже договорилась, вы будете жить во дворце, - безапелляционно заявила Дениза.
Лана была удивлена:
- Во дворце?.. Я вовсе не из королевской семьи, я буду вас только стеснять… Я бы хотела поселиться подальше от роскошности.
Дениза вспыхнула:
- Лана, ты сейчас хочешь меня обидеть, да? Еще одна! Это Леон у нас от действительности прячется, и никак не может понять, что ему еще править этой страной, а он все отдаляется от дворца и отдаляется.
- Денизочка, милая, прости, если я тебя обидела. Но я и вправду считаю, что мне лучше вести себя, как обычная чужачка. Ведь ваш народ будет возмущен: прилетают всякие неизвестно откуда и начинают жить во дворце… - эмоционально заключила Лана.
- Нда… Ты права. Тогда вас разместит Леон. Да, братец? – она задорно посмотрела на Леона.
- Пожалуй, я этим займусь.
- Вот и славно, - сказала Дениза, и чуть помедлив, спросила. – Идем?
Леон, не говоря ни слова, нажал на кнопку, и дверь отъехала. Парня немного напрягала постоянная болтовня Денизы, и вообще ему казалось, будто она знает о его чувствах. Он слышал за своей спиной голос Ланы и Камеи, и поспешил удалиться. Каково же было его удивление, когда у входа Леон увидел празднично одетую толпу и почувствовал, что его подхватывают сотни рук.
                *  *  *
- Да здравствует будущий король!
- Да здравствует принцесса Денизия!
- Выражаем благодарность господину Джозефу Вэйдеру!
Выкрики подобного рода слышались со всех сторон. Когда Леона понесли в сторону главной площади, ему чудесным образом удалось ускользнуть.  Он высвободился и хотел скрыться в тоннелях, но по дороге ему встретилась королева Реджина в носилках. И принцу пришлось участвовать в пышной церемонии Благодарности.
Леон догадывался, что таковая обязательно будет проведена. Но все таки, он надеялся на нескорую дату этого события. Видимо, Дениза еще в день смерти Селвайского чудовища все рассказала Её Величеству.
Прошло практически полчаса. Парень быстрыми шагами направился в ложу. Леон знал, что сейчас Реджина будет произносить официальную речь, прославлять его… А в сущности, в чем его заслуга? Да, он спас Лана и Камею. Но монстра-то парень не убивал! Он не вытерпит этих почестей и честное слово, испортит все. Как же, подчас, трудно быть надеждой всего народа…
Реджина сегодня была необыкновенная празднична и улыбчива.  На ней было надето прелестное желтое платье в пол со множеством нижних юбок, имитирующие перья. От лифа до шеи тянулась шлейка с мелкими бриллиантами, а на руке был браслет. В ушах висели длинные  серьги из желтых перьев. За спиной королевы синели крылья, которые к платью немного загримировали. На веки были наложены золотистые тени – от светлых в начале века, и до темно-оранжевых в уголке глаза. С одной стороны ряд красно-желтых камушков тянулся от брови до уха Её Величества. Губы были слегка подкрашены и растягивались в улыбке. Денизы не было видно, да и Киния еще не пришла.  Лана скромно сидела на специально принесенной сюда скамье, и возле неё скромно расположилась Камея. Они также были одеты специально по такому случаю. Платье Ланы было малинового цвета, и прямо-таки восхищало взгляд. Прилегающий лиф был выполнен из сжатого атласа, который выгодно подчеркивал её юную и изящную фигуру. Вырез в форме сердца украшали крупные стразы, на солнце переливающие всеми цветами радуги. Стразы, обрамлявшие вырез лифа, образовывали  вертикальную полосу, которая постепенно сужалась, не доходя до линии бедра. Волнообразная линия отделяла лиф от пышной воздушной юбки, выполненной из прозрачной газовой ткани. Оборки многослойной юбки, доходящей до середины бедра, дополняли образ. Платье Камеи было совершенно другое.   Фиолетовые пайетки в тон ткани покрывали платье по всей длине и выстраивали интересные геометрические узоры. Это платье отлично облегало её фигуру, подчеркивая все достоинства. Сердцевидный вырез и открытые плечи создавали яркий, выразительный образ. Короткое и простое по форме, оно поражало своим декором.
Леон не стал ждать, пока Королева скажет своё слово. Он встал перед перилами и знаком приказал замолчать всем. Народ был удивлен; обычно первой выступала Реджина; её сын не любил празднества, и произносил речь только из-за повинности.
- Знаете, я не совсем понимаю, зачем вы все здесь? Зачем почести, если я, в сущности, ничего не сделал? – издалека начал Леон.
Тут Её Величество вставила реплику:
- Как же? Ведь ты спас всеми нами любимую Селвайю от монстра….
- Ничего подобного. Наших с Джозефом сил было бы слишком мало, для того чтобы убить огромную груду жира, злую до крайности…. – он сделал паузу. – Да, мой меч был при мне. Но это оружие стало бы зубочисткой в зубах чудовища! Когда я уколол его, произошло нечто невероятное… Небо потемнело, да так, что я не видел, что находилось в метре от меня, и по небу прокатился гром, а за ним молния. Именно она ударила упыря в голову. В это самое время на его шеи находился Джо, и он завалился вместе с пораженным монстром. Я поспешил спасти его. Рядом лежали две девушки, - он указал наЛану и Камею.
Наступило молчание. Вдруг Леон забрался на широкие перила ложи и заговорил снова:
- У меня не было возможности спросить у Джозефа, видел ли он, как землянки оказались там. Но по моим предположениям они каким-то образом на этой молнии попали на нашупла…. – Леон не успел договорить. В его глазах потемнело, и парень потерял равновесие.

Киния все это время пряталась за одной из колон. Когда она услышала крики и оханья, она мигом вылетела из своего укрытия, и в нескольких десятков сантиметров от земли поймала брата. Он находился в бесчувственном состоянии. Джозеф также подоспел, и Киния отдала Леона ему. Они встретились взглядами, но девушка в глазах Джо не увидела ничего. Кроме полного равнодушия.
Джозеф был взволнован. Он понимал, что уже не любит Кинию более. С одной стороны – у него и не было обязательств перед ней, но с другой… Общее детство, воспоминания… А тут взять и отречься от неё! Ведь Джо ранее любил всем сердцем эту разумную, спокойную и красивую девушку. Но в его жизни появился новый виток – Камея. Он совсем не знал её, перекинулся лишь парой слов. Она была серьезна и сосредоточена, со вместе с тем внимательна и доброжелательна. Тон Камеи был добр и приятен. Девушка часто улыбалась, а её аристократический смех вызывал веселье в душе влюбленного Джозефа.
К Джо подлетела Дениза, которая была крайне взволнованна. На ней было короткое платье, сшитое из черной сжатой ткани. Вырез лодочкой, кружева, скрывающие зону декольте, меленькие рукава реглан, украшенные стразами делали платье элегантным и женственным. Сзади спинка платья частично состоит из изящныхчерных кружев. Она заглядывала в безжизненное лицо Леона, очень бледное и хмурое.
- Его срочно нужно отвести в клинику! – воскликнула заботливая сестра.
- Зачем? Неужели мы не сможем лечить его дома? – спокойно спросил он.
- Да, ты прав… - тут Дениза встрепенулась, глядя на забинтованного Джо. – А ты почему ушел из клиники? Ты еще болен!
Джозеф только отмахнулся и спросил у испуганной девушки, где живет Леон. Он считал своё логово индивидуальным, и никого туда не приглашал. Леон жил там отчужденно, часами рисуя картины, просто размышляя, читая книги… Эти хобби остались с его далекого детства. Он закончил университет по специальности ландшафтного дизайнера. Леон был эстетом и любителем красивых вещей. Многие районы Тереза были устроены именно по его чертежам. Однако эта специальность нисколько не мешало ему быть всесторонне развитым человеком – он прекрасно танцевал, писал стихи.
Лана и Камея находились в замешательстве. Реджина не поддавалась панике Денизы; она оставалась сидеть на своём троне; её обязанностью было сохранять спокойствие, и она всячески пыталась занять народ. Сивирры тем временем немного успокоились.
Лана переглянулась со старшей сестрой и поднялась со скамейки. Она поспешила к лестнице; Джозеф уже был немного впереди. Девушка быстро спустилась и побежала вдогонку ему. Камея учтиво поклонилась королеве и побежала за Ланой.
- Джо… Можно я тебя так буду называть? Мы с Камой будем ухаживать за Леоном. Посели нас где-нибудь… рядом. Не бойся, мы хоть и с другой планеты, но и у нас люди болеют, - быстро заговорила Лана.
Джозеф заискивающе посмотрел на Камею, которая уже поравнялась с ними.
- А вы… уверены?
- Да да, конечно! Можешь нам доверять, - в один голос ответили сестры.
- Ну что ж… Вы будете жить рядом; как раз рядом пустуют апартаменты.
                * * *
Когда Джозеф и Камея ушли, комната опустела. Лана сидела на краю широкой кровати. Леон все ещё не приходил в себя. Девушка не на шутку испугалась, когда Леон влез на эти чертовы перила. Боже, почему она его не удержала?.. И что с ним?.. Надо вызвать Улиту. Но только после того, как придет Кама. Ещё Дениза обещала прийти… Нет пожалуй, Улиту вызывать будем ближе к ночи. Эта ведьма точно поможет её возлюбленному прийти в чувства.
- Лана! Лана! Ты здесь? – Дениза влетела прямо в открытое на улицу окно. И хоть Леон жил не близко от земли, для Денизы поднятие на семнадцатый этаж не представляло проблем. Да, выше пятидесяти этажей уже нечем дышать; но на такой высоте она свободно могла летать.
- Привет! Боже, я так боюсь за него… - сказала Лана и покраснела. Она фактически призналась в своей симпатии к брату подруги. Но Дениза поступила чрезвычайно обходительно; она не стала намекать на чувства Ланы.
- Да, и я тоже. Надеюсь, в его хвори нет ничего серьезного? И почему я только согласилась с Джозефом и не отвела Леон в клинику? Никогда не прощу себе этого.
- Постой, ты не доверяешь мне и Каме? Ты хочешь сказать, что мы можем только загубить твоего брата? – защитить свою семью и планету было дляЛаны делом чести.
Дениза замялась и предпочла промолчать. Она потрогала лоб парня; он был теплым. «Жара нет», - пронеслось у неё в голове. Дениза прошлась по комнате и жестом призвала Лану.
- Оставь его. Мне нужно с тобой поговорить.
Лана пожала плечами и последовала за Денизой. Они вышли из квартиры Леона и направились в конец коридора. Все здесь было в новинку жительнице Земли. Автоматические двери, крылатые существа с лицами людей, королева…. Все казалось взятым из детской сказки, которую мама читала на ночь.  При мысли об Эсси сердце Ланы сжалось; мама покинула её, когда Лане было семь лет, а Каме – одиннадцать. Девушка тяжело вздохнула и отодвинула занавеску. Они пришли.
Лана и Дениза оказались в беседке. Такие беседки часто устраивались в высотках на Сивиррии. В них проводились небольшие праздники, совместные чаепития и происходили соседские разговоры.
- Лана. Знаю, сейчас не лучшее время. Но я с вами – тобой и Камой за короткое время очень сблизились. Я вижу, тебя ждет великое будущее. Только об этом потом. У меня к тебе есть деловое предложение; сейчас это второстепенное. Через два дня у меня и Кинии День Рождения. Я собираюсь устроить бал, где мы будем хозяйками. Я приглашаю всё свое окружение… Не знаю, кого пригласит Киния.
- Я понимаю, по причем тут я? Я ведь совершенно не знакомый тебе человек, - удивленно спросила девушка.
- Я говорила вначале. Итак, бал будет в стиле девятнадцатого века. Платье, туфли, макияж, прическу…  Все это я беру на себя. Скажи только: вы умеете танцевать?
- Ннет. Тем более, старинные танцы, - с сожалением ответила Лана.
Дениза задумалась на секунду.
- Значит так. Надеюсь, ты способная ученица? – с улыбкой спросила она.
- Я всегда готова к новым знаниям, - весело произнесла Лана. – А Камея…. Она всегда все схватывала налету.
- Тогда до встречи. Завтра. В двенадцать. С утра придет моя служанка, - не успела Лана раскрыть рот, как Дениза выпорхнула за окно.
Лана так и стояла некоторое время, пораженная. Она не знала, что теперь делать; радоваться или печалиться. Хотя, кто знает – каков будет результат этого бала? Девушка никогда не была на таком мероприятии. Сейчас на Земле никто и не слышал про это. Все были заняты тяжелым трудом, а об этих развлечениях аристократии читали только в старых книгах, которых было крайне мало. Ветер развевал легкие занавески, а девушка так и стояла. У неё было такое чувство, словно Улита хочет с ней связаться. Вдруг медальон на её шее засветился, и из него выплыл желтый дымок. Через несколько секунд дымок превратился в женщину. Лана узнала её.
- Улита, почему ты пришла? – Лана вздрогнула.
- Помни, я решаю, когда с вами связываться, а не вы помыкаете мной! Я всего лишь дух, но не забывай, что я могущественная ведьма, - надменно ответила Улита.
- Хорошо, хорошо. Но знаешь, я уже жалею, что согласилась на эту затею. И почему Леон без сознания? Что ты с ним сделала?
- Я что виновата, что он не выдержал такой нагрузки? – возмущенно спросила ведьма.
- Ну если ты отправила нас на эту планету, уж могла бы всё разведать! Тут твоё будущее, тут твоё будущее… Мне одиноко, понимаешь? – рассердилась Лана.
- Только не надо мне рассказывать! Я же знаю, ты уже влюбилась в него! – спокойно парировала Улита.
Лана покраснела. Ей уже осточертело зависеть от этого мертвого духа, но кроме неё Улиты и Камеи уЛаны никого не было. Ведьма знала сестёр с детства;  она была единственной ценительницей в городе, в котором жили девочки с мамой. Сначала умерла Улита, а потом мама. Перед смертью Эсси уже холодеющими руками передала этот кулон Лане. Улита неизменно помогала девочкам, но часто она была чрезмерно эгоистична и тщеславна. Да и её смерть была не самой лучшей – ведьму убила её собственная сила.
- Ладно, прости меня. Но сделай так, чтобы Леон пришел в себя. Мне нечего здесь делать без него, - девушка вздохнула.
- Так-то лучше, - Улита полезла за пазуху и достала оттуда какое-то снадобье. – Вот, дашь ему понюхать – через пару часов проснется. А сейчас мне пора, силы на исходе, - ведьма снова превратилась в дымок и вернулась в медальон.
Лана, обрадованная, помчалась к Леону. На пороге она увидела Камею, которая, по всей видимости, искала свою младшую сестру.
- Так вот ты где! Почему ты ушла; я волновалась.
Лана села в единственное кресло и немного помолчала.
- Камея, нас приглашают на бал. А так как мы не умеем танцевать, то завтра в двенадцать у нас тренировка. Еще со мной связывалась Улита и….
Камея не понимающе посмотрела на Лану:
- Какой бал? Ты о чем? Пожалуйста, объясни по порядку!
- Через два дня у Денизы и Кинии День Рождения. Ты же помнишь – они близнецы. Так вот Дениза решила устроить бал в эту честь. Она приглашает и нас с тобой. Туалеты Дениза берёт на себя, как хозяйка своих гостей, а завтра мы идем во дворец, учиться танцевать. Надеюсь, у нас получится, - ответила Лана, теребя ведьмину бутылочку с чем-то черным. Она была странной формы, а горлышко перевязано тонкой веревочкой.  Девушка поколебалась и сняла печать с бутылочки. Из неё пахнуло мятой.
- Так, эта её идея мне нравится. А Улита чего приходила? – следя за Ланой, которая с какой-то бутылочкой подошла к кровати Леона, допытывалась Камея.
- Она передала мне своё снадобье, чтобы вылечить Леона. Улита говорит, что он просто не выдержал нагрузки на его душу, - Лана поднесла бутылочку к носу Леона. Он начал часто дышать, лицо его покраснело. Через несколько секунд на его щеках появился румянец, и дыхание установилось.
- Хотелось бы, чтобы это ему помогло, - задумчиво произнесла Камея.
- Ладно, поздно уже. В двенадцать часов за нами придет служанка Денизы, а я смертельно устала.
- Да, ты права…

                *   *  *
Солнце светило прямо в открытое окно. Киния забыла вчера его закрыть и занавесить; она не могла уснуть до утра, и смотрела на звезды; порывалась полететь к Джозефу, которому стало получше, но он всё же вернулся в больницу; но потом понимала, что она ему более не нужна; слёзы текли по белым щекам, и капали на сатиновую голубую ночную рубашку.
Киния поморщилась. У неё давно не было такого плохого настроения, как сейчас.  Особенно за день до своего Дня Рождения. Её согревала и окрыляла любовь к Джо. Но её сердце, брошенное к ногам, растоптали. Впервые в жизни Кинии захотелось мстить.
Она стянула с себя одеяло и сняла сорочку. Подошла к гардеробу. Она носила исключительно голубой цвет – ведь он так шел её небесно-голубым глазам! С верхней полки Киния достала простое темно-синее платье с короткими рукавами. Оно было с достаточно глубоким декольте и, к тому же, короткое; Киния не любила такие платья. Но сегодня был исключительный случай.
Сегодня ей предстояло выбрать кавалера, с которым она выйдет на полонезе. Она не любила сборища, но танцы были чуть ли не смыслом жизни Кинии.  На этом танце-шествии ни в коем случае нельзя быть одной. Сходить к Денизе?.. Или напомнить Джозефу о своём существовании?.. Нет, ей не хочется получить отказ. Ну что ж. Киния знает, кого может пригласить.
Она немного подвела глаза и нанесла темно-синие тени и вышла из своей комнаты. Коридор дворца был пустынен. Все слуги и служанки готовились к завтрашнему балу. Киния огляделась и прыгнула в окно; так короче.  Она раскрыла крылья и полетела по направлению к Серому кварталу. Погода была чудесной.
… Киния сразу узнала этот дом. Она резко снизилась и приземлилась у порога. Двор был чрезвычайно грязным. Тут и там виднелась битая посуда и мертвые насекомые. Девушка с омерзением потянула за ручку двери.
Он был здесь. Сидел за письменным столом. Весь стол был завален полу развалившимися книгами, а сверху стояли маленькие треснутые чашки с недопитым ситием.
- Адельм. Как давно я тебя не видела, - твердым голосом начала Киния. В ту секунду, когда гигант ей ответил, решилось будущее принцессы.  Этот момент стал отправной точкой. Когда более нет возврата. Когда мысли кардинально меняются. Когда переворачивает мировоззрение. Когда меняются идеалы и цели. Когда человек начинает жить одним чувством: ожиданием и предвкушением мести. Когда он надевает маску, которую ему не снять до конца своей жизни. Тогда Зло овладевает душой. И превращает существо в своего раба.
Не оборачиваясь, он ответил:
- Я ждал тебя. Давно ждал. Наконец-то ты поняла, что Добро – не та сила, которая будет править этой планетой. Нашей планетой, Киния.
Гигант вдруг исчез. И появился за спиной Кинии. Он обнял её за шею и поцеловал своими холодными губами. Его длинные черные волосы спадали на тонкую шею девушки. Тяжело дыша, Адельм сказал:
- Киния…. Я всегда любил тебя. Ты – сочетание идеального. Но твоё сердце состоит изо льда или камня. Я чую, никто не в силах более растопить его. Если бы Добро приютило его, ты бы сделала много хороших дел. Но они сами отвергли тебя, - он помолчал. – Твоя сила пригодится мне. Вместе мы захватим их! – глаза его загорелись ярко-голубым огнем, и его сильные руки слегка сжали шею Кинии. Она мягко высвободилась.
- Откуда ты знаешь?
- Будущему королю Ада известно всё. А ты станешь моей королевой.
- Наверное, ты догадываешься, что теперь я никого не смогу любить, - спокойно произнесла она.
- Да. И я смирюсь с этим. Но ты ведь не сможешь меня бросить. Твоя душа уже здесь! – Адельм указал на большое черное кольцо у себя на правой руке.
Киния молча взяла его руку и приложила к своей груди:
- Правда ли там ничего нет? Правда ли мне не будет жалко убивать? Правда ли я больше никогда не узнаю человеческих чувств? Правда ли мне не будет жалко моих мертвых родных?
Адельм кивнул в знак согласия.
- Да, и нет возврата. Магида, ты решила свою судьбу еще когда летела сюда.
- Магида?
- Нет возврата к старой жизни. Новое имя. Новая жизнь. Новые люди.
Гигант обнял Кинию и повернул к себе лицом. Он начал остервенело её целовать. Потом Адельм запустил руку под платье и снял его…

Дениза никогда не думала, что Лана способна так быстро учиться. Она показала ей несколько главных движений танцев, в которых Лана обязательно должна была принимать участие – полонезе, медленном вальсе, венском вальсе и вальсе экосезе, и Лана повторяла и запоминала их с поразительной скоростью. Камея немного хуже училась. Но все равно, Дениза была удивлена.
Но когда Леон вошел в зал, Дениза чуть не рухнула на пол. Она полагала, что завтра на балу его не будет. Но эти две девушки с Земли таки поставили его на ноги! Это казалось поразительным.
- Ле… ле…. Леон?!
- Да, собственной персоной, - с улыбкой обнимая сестру, ответил парень. – Я тут подумал… А ведь у меня нет партнерши.
- Она у тебя есть. Но об этом ты узнаешь завтра. Кстати, на полонезе все будут в масках. Я объявлю, когда все откроют лица! – приходя в себя, сказала Дениза.
- Вот видишь, Денизия, мы с Камеей все же смогли спасти твоего брата, - с улыбкой произнесла Лана и остановила свой взгляд на Леоне. Как раз в этот момент он обернулся, чтобы посмотреть на неё, и они встретились взглядом. Оба всё ещё улыбались и не могли отвести глаза. Камея и Дениза почувствовали себя лишними, и тогда Камея случайно уронила свой браслет. Лана вздрогнула и смешалась.
- Лана, а вы с Камеей не будете мерять свои платья? – учтиво спросила Дениза, пытаясь сгладить обстановку. – Леон явно здесь лишний. Он танцевать давно умеет.
- Ладно, я уйду, но я обещаю вернуться, - Леон сделал несколько шагов назад, в сторону двери, и перед тем как обернуться, подмигнул Лане. Она взмахнула ресницами и лишь улыбнулась в ответ.
- До завтра… - тихо проговорила она и поднялась. За Леоном закрылась дверь, и Лана пошла за Денизой в смежную комнату, которая служила гримёркой.
Дениза открыла большой шкаф в углу и извлекла оттуда большой чехол. Она медленно расстегнула его и достала платье неземной красоты. Оно было просто создано для бала. Камея восхищенно смотрела на него. Тогда Дениза предложила примерить его. Его было трудно одевать, но результат стоил того.
Перед Ланой стояла все та же старшая сестра, но она была просто нечеловечески прекрасна. Его цвет был просто бесподобен. Нежный оттенок светло-розового очень шел к черным волосам Камеи; корсет сверху был в форме сердца; тонкая ткань платья была на нем прибрана и украшена большим цветком; внизу спускалось много-много оборок ярусами. Лана ахнула.
- Что, нравится? – задорно спросила Дениза. – Знаю, что нравится. А вот и твоё платье, - она снова начала рыться в шкафу и достала другой чехол.
- Надень мне его, - сказала Лана, и закрыла глаза. Через десять минут девушка открыла глаза и залюбовалась собой.
В зеркале отражалась прекрасная молодая особа. Её глаза искрились любовью, а с губ не сходила улыбка. Её наряд был прекрасен. Его корсет также был сердцевидной формы, а на поясе была широкая лента из сжатой ткани. Подол был чисто белым, и кое-где виднелись большие розы, в тон пояса.
- Ты прекрасна… - обронила Камея.
Обе сестры чувствовали, что этот бал будет очень много значить для каждой из них. Каждая с умилением думала о своем любимом.
Дениза радовалась в душе. Это будет восхитительный бал! Бал Любви и Дружбы!
                *  *  *
Реджина поправила подол своего платья и села в позолоченную карету. Оно было воистину королевское: спина была полностью оголена, а спереди оно было почти полупрозрачным, и кое-где было украшено маленькими белыми цветами, вышитыми вручную. От пояса спускались белые страусиные перья…. Перья… перья… Подол состоял только из них. Её Величество не собиралась сегодня много танцевать.
Карета должна была довести Реджину до пристани, где она бы села на свой космический корабль, отправляющийся в Рицию. Так называлось поместье в небе, где Дениза решила устраивать свой бал.
Королева немного волновалась. Она с утра связывалась с Денизой; дочь ещё не видела Кинию сегодня. Это пугало Реджину. Киния всегда была пунктуальной и серьезной. Конечно, она может явится к самому полонезу! Но для именинницы это казалось бы странным… Её Величество отогнала от себя самые жуткие мысли, и помахала каким-то сивиррам, которые собрались у дороги, поглядеть на саму королеву. Вскоре они исчезли из виду.
Вдали замаячили башни; королева была недалеко от пристани. Карета остановилась, и паж отворил дверь. Реджина подала ему руку, и опустила изящную ножку в белой туфельке с вышитыми цветками на мостовую. Её Величество провели на корабль. Она не любила летать, но по должности приходилось. Через несколько минут, после того как королева устроилась на удобном диване, и корабль взлетел,  её доложили о том, что Леон вылетел за ней.
Реджина всем сердцем любила своего первенца. Он был её надеждой на будущее Сивиррии. Королева во всем ему доверяла. Но часто сын шел против её воли. Но это не возмущало Реджину. Он всегда был таким. Прямым, самоуверенным. Женщина понимала, что и её век когда-нибудь кончится, но она не боялась этого. И Дениза, и Леон смогли бы правильно распорядится планетой. А Киния… Реджина боялась её. Они никогда не были близки. Дочь не доверяла ей. Впрочем, Киния не доверяла никому.

Полёт прошел успешно. Корабль мягко приземлился на платформу, которая находилась совсем рядом с Рицией. Оттуда гостей должны были доставлять на крылатых львах. Они были в диковинку на Сивиррии; десяток таких львов специально привезли с Фиси; эта планета не очень отличилась от Сивиррии, но на ней водилось множество диковинных животных.
Реджину вывели из корабля. С неба моросил небольшой дождь, но вскоре её усадили на белого льва с синими крыльями. Она почувствовала, что сзади кто-то сел, и обернувшись, увидела Леона. Он был в роскошном белом смокинге, а на шее красовался галстук-бабочка из белого бархата. Она улыбнулась и поцеловала его. Мать очень испугалась за сына вчера, и была крайне рада его увидеть.  Леон поцеловал её в ответ.
- А теперь, мама, сиди смирно. Не то Росий скинет нас обоих, - шутливо приказал Леон.
- Я доверяю тебе.
Леон посерьезнел:
- Не боишься ли ты, что я сделаю слишком много ошибок, перед тем как стать правителем, действительно достойным доверия народа? Я в последнее время стал не уверен в себе.
- Леон, милый! Сейчас не время – сегодня праздник. Беды и так обрушаться на тебя, а пока есть время радоваться, радуйся.
Семья замолчала. Лев время от времени фыркал, и тут резко опустился. Реджина даже немного испугалась.
- Вот это да… - вырвалось у Леона. Перед взором Реджины и Леона предстал небольшой остров в небе, который сплошь был покрыт деревьями. Всюду текли ручьи, поблескивая при лунном свете. Прямо посреди этого острова, на возвышении, и находилось поместье. Но его трудно было бы так назвать. Это здание было стилизовано под античный греческий храм; белый мрамор был так прекрасен под звездами! Внутри мерцал голубой свет. Мать и сын переглянулись, и начали подниматься по поросшими травой белыми ступеньками. Это здание было более похоже на один из греческих храмов, каких уже не осталось на Земле.
Леон взял Реджину под руку, и они прошествовали до огромных створчатых дверей из красного дерева. Внезапно они отворились, и на пороге возникла Дениза в прекрасном сером платье. Подол был сделан из несметного количества слоёв фатина; корсет был отделан большими кристаллами двух цветов – белого и синего. В ушах Денизы поблескивали круглые серьги с синими камнями. Рыжеватые волосы Денизы были собраны в корзинку на затылке, и повязаны серебренной ленточкой. В её руках была легкая голубая накидка.
- Я ждала вас позже. Ну что ж, проходите! – гостеприимно сказала она.
Леон учтиво поклонился, и пропустил Реджину вперед. Дениза сделала реверанс и отошла немного в сторону.  Леон  последовал за королевой, и они оказались в Главном зале, где и должна была проходить основная часть бала.
Этот зал своим убранством был похож на какой-нибудь оперный театр. Он состоял из двух этажей; на первом была пустая площадка, так как для многих танцев нужно много места; на втором этаже были балконы. Там находился многочисленный оркестр. Гости же находились каждый за своим столиком, или же в отдельных комнатах.
Зазвучал полонез.  Всем мужчинам велели выстроится в определенном порядке. Леон оказался третьим. Рядом с ним стоял Джозеф, нервно теребивший розу в петлице. Девушки в масках и бальных платьях, от которых рябило в глазах, стояли по другую сторону огромного зала. Наконец, оркестр заиграл полонез. Девушки и парни подошли друг к другу, согласно установленному Денизой порядку.
Вступили скрипки, и Леон подал руку в белых перчатках какой-то даме в бело-розовом платье. Он не мог узнать её, так как на лице дамы была розовая маскарадная маска, но сердце застучало скорее. Она слегка улыбнулась, и Леон услышал, как кавалер Денизы объявил: «Руку дамам,господа, и следуйте за мной», и они закружились по кругу. Все пары выстроились в общую колону.
Дама танцевала прекрасно. Она казалась пушинкой в руках Леона. Её тонкая, белая, как фарфор, кисть, лежала на плече парня. Он чувствовал запах её духов, слышал её дыхание. Сердце сжалось, и в голове промелькнула мысль, а не Лана ли это? Но он освободил голову от мыслей, и просто наслаждался этим полонезом. Оркестр играл прекрасно. Дама повиновалась каждому движению Леона, и он почувствовал, как душа его находится на седьмом небе от счастья.
Джозеф очень волновался. Ему все время казалось, что он танцует с Камеей. Он даже пару раз чуть не сбился, но благо, дама этого не заметила. Она танцевала отлично, и Джо был очень удивлен. Он не мог вспомнить, кто же из терезских девушек так танцует?
Музыканты подняли смычки. Дамы и кавалеры поклонились. Дениза вышла на середину зала.
- Пусть все дамы снимут маски! Кавалеры будут повергнуты в удивление, но я уверена, что это именно те девушки, о которых они думают ежесекундно, и те, с которыми бы они мечтали породниться. Навеки, - обводя взглядом пары, произнесла Дениза. Она, как и Киния, была без маски, как виновница торжества. Киния пришла на бал со своим кавалером – Адельмом Дасисом.
Дамы, как по команде, сняли маски. Перед Леоном стояла Лана, обворожительно улыбаясь. Следующей парой были Джозеф и… Камея! Она похвалила его полонез, и Джо засмущался, не зная, что ему ответить.
Далее шел медленный вальс. Хотя этот бал был в духе 19 века, некоторые мелочи Дениза все же упразднила.
- Не откажите мне в удовольствии танцевать с Вами, - изящно поклонившись, и подав правую руку, проговорил Леон.
- Что вы, это же неприлично танцевать два танца подряд два танца подряд, - лукаво ответила Лана. – Мы же с Вами не жених и невеста.
Леон хотел было что-то ответить, но тут подошел Джозеф и пригласил Лану. Она приняла приглашение и подала ему левую руку. Леон отправился к Камее, чтобы пригласить её, но почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Обернувшись, он увидел Лану, которая улыбалась ему.
Теперь танцующих было только четверо; все остальные разошлись, приветствуя своих знакомых или просто прохлаждались. Все взгляды оставшихся гостей были устремлены наЛеона с Камеей и Джозефа с Ланой. Реджина стояла в отдалении, любуясь молодым поколением. Киния исчезла из бального зала, да и Адельма не было видно. Эта пара ошеломила всех. У Адельма была скверная репутация, и королева не одобряла этого союза. Ей и без слов было ясно, что Киния и Дасис были партнерами не только по танцам. Ещё одна деталь не ускользнула от Реджины: черты Кинии ожесточились, а её прекрасные голубые крылья потемнели и стали светло-синими. Конечно, это мог бы быть макияж, но Реджина поняла, что навсегда потеряла дочь, и Киния стала невестой Зла. Это довело её до шокового состояния, но Её Величество не смела показывать своих эмоций. За почти сто десять лет своего правления она это усвоила.
- Как думаешь, как к нам с сестрой относится Киния? – вдруг негромко спросила Камея. Вальс ещё не кончился, но гости понемногу начали собираться на ирландскую польку.
- Она очень скрытный человек. И почему ты сама у неё не спросишь? – тихо ответил Леон.
- Думаю, это не самая лучшая идея.
- Поче… - тут пара сделала спин-поворот, и Леон увидел Кинию. Она испепеляла взглядом Лану.
- То-то же.
Оркестр поднялся и поклонился. Они вытирали пот со лба; были отобраны лучшие музыканты из столичных вузов, а дирижер был профессором; все боялись гнева не только Денизы, но и Реджины.
Леон поклонился Камее и подошел к Её Величеству. Полонез она танцевала вместе со своим верным слугой с тех времен, когда Королева только поселилась на Сивиррии. Старик Артус и сам был в преклонном возрасте, но тем не менее все ещё резво плясал. Сейчас он удалился в комнаты для прислуг; королева боялась за его не юное здоровье.
- Потанцуем?
- Хорошо, - ответила Реджина и подала левую руку.
Вдруг в зал влетела Киния за руку с Адельмом. Она крайне любила этот народный танец. Адельм же во всем потакал её прихотям. Киния задорно перепрыгивала с ноги на ногу, как требовал этот танец, открывая свои голубые замшевые туфли. На ней было длинное платье из шикарной ткани цвета морской волны, оформленное золотистыми пайетками и блестками. Рельефные швы в виде вытачек придали топу приталенный силуэт. Низ платья был выполнен из присборенной по линии бедер юбки. Пышный подъюбник придавал дополнительный объем юбке. Расшитый ручной вышивкой топ платья прекрасно сочетался с украшениями из благородного золотого металла. Киния постриглась, и её короткие золотые волосы едва закрывали уши, в которых висели большие серебряные монетки.
Грузный Адельм в своем черном фраке на неё фоне выглядел ещё более высоким, чем был на самом деле.
Джозеф, придерживая Камею своей горячей от волнения и танцев рукой, также прыгал не казался самым последним танцором. Он танцевал, танцевал, танцевал – и всё никак не мог остановиться! Любовь поддерживала в нем силы, которых он доселе не чувствовал. Камея беспрерывно улыбалась и казалось, была счастлива. Изредка Лана перекидывалась с ней взглядами, но с самого начала бала они не говорили между собой.
Леон был целиком и полностью поглощен Ланой и никого не замечал. Ноги сами выполняли правильные движения, и он бы еще танцевал и танцевал, но музыка закончилась.
Известный сивиррский пианист заиграл итальянскую польку какого-то российского композитора. На паркете было много пар, но все уже готовились к праздничному ужину. Далее следовала мазурка, а далее Дениза должна была объявить о трапезе.
Она весь вечер носилась по помещениям для прислуги, между столиками гостей, и практически не танцевала. Её кавалер поначалу суетился вместе с ней, но потом это ему надоело, и два последних танца танцевал с Селестиной. Эта девушка прилетела на бал одна, но, по всей видимости она была знакома с Адельмом. Селестина была в черном платье. На полонез она вышла с каким-то юнцом, неизвестно как оказавшимся здесь.
Заиграла прелестная мазурка, и Леон снова пригласил Камею. Ему не нравились слишком консервативные обычаи балов, но правила есть правила. Не принято танцевать два танца подряд с девушкой, которая не невеста и не жена тебе.
Адельм стоял рядом с Кинией, у одной из колон.
- Ты все обдумала? Возврата не будет.
- Подумаешь, испорчу сестре праздник.
- Ты думаешь, это блондинка?
- Ну а кто же еще? На вальсе он танцевал с ней, - с ненавистью в голосе процедила Киния.
- Месть – это блюдо, которое подается холодным… - протянул Адельм, слегка прижимая к себе девушку.
- Не надо спорить со мной. Ты пригласишь её на менуэт! Тем более их будет два подряд. А я займу Джозефа.
- И вправду, чего это я? Все равно это бесполезно.
Тут Адельм увидел, что пары кланяются и уходят с паркета, и заметил в толпе Лану. Она шла под локоть с Джозефом. Адельм вальяжно подошел к ним, и, поклонившись, подал Лане правую руку.
- Позвольте мне иметь удовольствие пригласить Вас на менуэт?
Джозеф был немного оскорблен. Хотя Лана и не была его спутницей, этот Дасис мог бы попросить его разрешения.
Лана замялась, но протянула левую руку, согласно кивнув.
Танец начался, и она постоянно чувствовала на себе томный взгляд Адельма. Лана не была знакома с ним, и по правилам приличия она была вправе отказать, но девушка чувствовала неодобрение сивирров к ней и Камеи, и поэтому не хотела ни с кем конфликтовать.
- Сударь, а не кажется ли Вам, что вы обращаете на меня излишнее внимание? – вкрадчиво спросила Лана, стараясь в то же время не только не обидеть незнакомца, а попросить его вести себя прилично.
- Я не предъявляю на Вас никаких прав, прекрасная жительница Земли, - ничуть не смущаясь, ответил Адельм.
- И все же, и бы попросила Вас не устремлять на меня Ваш столь откровенный взор, - раздражаясь, но стараясь не показывать этого, ответила Лана.
- Как Вы прикажете, - нагло сказал Адельм и прижал к себе Лану.
Она больно впилась своими ногтями ему в руку. Несмотря на ткань фрака, он поцарапался и чуть не выпустил девушку из рук.
- Ваша воспитанность оставляет желать лучшего, сударыня! – оскорбленно прошептал Дасис; он не ожидал, что Лана так поведет себя в такой ситуации.
- Как и Ваша, - невозмутимо отрезала Лана. Она сделала реверанс, так как музыка кончилась, и Адельм хотел было взять её за руку, дабы отвести на место, но тут на импровизированной сцене появилась Дениза. Это была небольшая платформа, обтянутая красным бархатом, в тон балкону.
- А сейчас я, совместно со своей сестрой имею честь пригласить всех гостей на праздничный ужин! – торжественно объявила она.
Гости, приосанясь, направились в арку, которая до этого была спрятана под красным занавесом. Леон приблизился к Лане. Она не говорила с ним, но очень часто ему улыбалась. Это значило для него боле, чем любое слово.
Гости начали трапезу. Но тут с балконов верхнего этажа слетели несколько сивирров в черном. Селестина сделала им знак, и восемь высоких парней в черных трико и бархатных жакетах спустились на Землю. Один из них приземлился рядом с Леоном, а ещё один с Джозефом.
Киния поднялась и произнесла:
- Это будет необычный венский вальс. Мой подарок для вас, - она последовательно оглядела восемь «жертв». – После ужина будет вальс-экосез. А после него – наш с Адельмом номер. Вы все актеры в  нем. Кстати, не забудьте своих дам, - Киния со спокойным выражением лица села на свой стул, инкрустированный изумрудами, как будто ничего и не случилось.
Восемь. Странное число.
Эти восемь сидели, не в силах пошевелить губами. Какой устрашающей сейчас казалась Киния, невозмутимо отправляющая себе в рот кусок мяса бизона с планеты Некс. Адельм сидел рядом с ней, ничего не едя, однако исподлобья оглядываю присутствующих.
Леон заставил себя говорить:
- Это война или дуэль?
- Если дуэль может быть между троими, - не отрывая глаза от своей тарелки, мгновенно ответила Киния.
Леон глубоко вздохнул.

Ужин кончился вскоре. После слов Кинии никому уже не казалось, что это просто бал в честь принцесс. Это теперь больше было похоже на месть. Но кому мстила Киния? Этого никто не знал.
Никто, кроме Адельма и Леона.
* *  *
Пары снова выстроились. Только теперь друг напротив друга. Почему-то в экосезе захотели участвовать все. Темные стражи расположились на втором этаже. Киния и Адельм стояли у сцены, ожидая своего часа.
Хоть Леон и Лана танцевали уже четвертый танец вместе, на это никто не обратил внимания. А они просто наслаждались обществом друг друга.
В экосезе играло много инструментов. И гитара, и аккордеон, и, конечно же, волынка.  Лане очень понравился этот танец, и она сказала об этом Леону. Но он находился в своих мыслях и думал о том, что Лана и Камея, возможно, в опасности.  Весь танец он провел в размышлениях, и чуть по невнимательности не сбил Джозефа с Камеей.
- Ты думаешь, она серьезно?.. – осторожно начала Лана, уже в самом конце танца.
- Вполне, - тут волынка умолкла, и пары начали кланяться. – Сейчас ты сама это увидишь.
На сцену взошла Киния. Несколько белых прожекторов были направлены на неё. Адельм стоял немного в отдалении, в тени. Он был молчаливым охранником и защитником хрупкой, но девушки со стальным характером, Кинии.
Как по команде, черные стражи приблизились к мужчинам. Их все также было восемь. Селестина кружила над потолком зала. В руках их были длинные мечи, наточенные клинки которых поблескивали в полумраке.
- Они вам пригодятся. Здесь у каждого своя роль, - гордо вскинув головку, отчеканила Киния. Адельм кивнул, и темные оттеснили гостей к стене. Посередине зала осталось ровно восемь пар. Джозеф был напуган, и рука, которой он придерживал Камею, немного тряслась. Но он не показывал этого. Леон ждал, на что способна злость Кинии. Когда вынесли мечи, он также не был удивлен. Леон положил его в ножны на своем левом бедре. Лана пугливо посмотрела на него, но тут же отвела взгляд. Пары встали по кругу, и аккордеонист взглянул наСелестину, та кивнула головой; представление началось.
Леон и Лана закружились в  вальсе первыми, и остальные пристились за ними. Тут расписной потолок зала раздвинулся, и с него спустилась платформа, на которой стояла Киния с Адельмом, взявшись за руки. Их пара была так трогательна… Но Адельм знал, что его чувства никогда не станут взаимными.
Платформа опустилась прямо посередине круга танцующих, и с неё спрыгнули Адельм с Кинией. Они так быстро закружились в венском вальсе, что никто их гостей, не принимающих участей в этом странном действе, не заметили перехода.
С верхнего этажа стремительно спрыгнули крылатые черные стражники. У них был свой мистический танец. Они заняли вторую половину зала, стоя треугольником. Во главе их стояла Селестина. Её глаза горели, и она была полна энтузиазма.
Тут аккордеонист заиграл какую-то воистину сатанинскую мелодию, и стражники выхватили мечи. Леон набросился на них, и не заметил, как сзади подкралась Селестина и схватила Лану за горло. Камея и остальные боролись с черными; она выворачивала руку здоровому бугаю, в два раза больше её.
Киния, посмеиваясь, протянула кинжал в протянутую руку Селестины. Она замахнулась, но тут Леон с разбегу, всем своим весом обрушился на Селестину. Она пошатнулась и выпустила Лану из рук. Её длинное тело упало на пол. Киния в ужасе застыла.
Адельм спешно вынес Селестину из толпы, уведя с собой стражников и Кинию. Никто не смел его удерживать.
Леон отряхнулся и сел рядом с Ланой, которая успела отпрыгнуть в ту самую минуту, когда Селестина начала падать на пол. У неё тряслись руки, но никаких ран или гематом у девушки не было. Лана сидела со стеклянными глазами, чуть шевеля сухими губами. Леон ласково взял её за холодную руку и поднес к щеке:
- Ты знаешь, кто это был?
Она повернула голову и отрешенно посмотрела наЛеона, не отнимая свою руку.
- Ннет.
- Вот тебе и не нужно этого знать, - отрезал Леон и отпустил руку Ланы. Он поднялся со стула.
- Ты останешься здесь или отвести тебя в Терез?
- Камея… Возьми Камею… - протянула Лана, немного оживляясь.
Леон стремглав пустился на поиски Камеи и Джозефа. Они сидели в столовой, перешептываясь о чем-то.
- Леон должен отвезти её в столицу. Мне совершенно не нравится вся эта история и сама Киния; она изменилась на глазах, - услышал он, входя. Тут Камея подняла голову и увидела Леона.
- Здравствуй… Я готова ехать. Что с Ланой? У неё только шок?
- Я пока не знаю, - ответил он Каме и уже обратился к Джозефу. – Ты с нами?
- А как же королева? Нет, панике нельзя поддаваться ни в коем случае. Я останусь здесь, пока все окончательно не разъедутся.
- Джо прав. Если не возражаете, я пойду за Ланой, - сказала Камея и удалилась.
- Как думаешь, Киния все время будет мстить? – спросила Камея, глядя прямо в глаза Леона. Они оба сидели рядом в салоне звездолета, а сзади, все ещё в шоке, расположилась на диване Лана. Хоть её глаза наконец приобрели осмысленное выражение, она все же молчала и о чем-то думала. Отвечала на вопросы только Камеи и Леона. Камея надеялась, что когда они доберутся до Тереза, ей удастся разговорить младшую сестру.
- Спасибо тебе огромное. Ты спас сестру. Земля перед тобой в долгу, - сказала Камея и провела рукой по плечу Леона, который сидел в кресле пилота.
- Не стоит благодарности. Никто не знает, что будет дальше. Мне крайне не нравится поведение Кинии; она ни перед чем не остановится. Я знаю её характер, - не поворачивая головы, произнес Леон.
Камея немного задумалась:
- А почему эта… как её…
- Селестина. Это жрица в храме Зейта, - подсказал Леон.
- Да, почему Селестина накинулась на Лану, а не на меня? Ведь это я… Ну словом ты понял, - смущаясь, продолжила Камея.
- Видимо, она вас попутала. Ведь мы постоянно менялись с Джозефом дамами на балу.
Камея ничего больше не решилась спрашивать. Леон сосредоточенно следил за космосом. В это время в пространстве летало много метеоритов, да и транспорта. Сивиррия была не единственной планетой, населенной разумными организмами.
- Мы почти прилетели, - после почти тридцатиминутного молчания объявил Леон, глядя на экран радара.
- Ты останешься с нами.
Камея и Леон от удивления подпрыгнули в своих креслах. Лана сосредоточенно смотрела в иллюминатор, как будто ничего и не говорила.
- Конечно, останусь. Если пожелаешь, - Леон сделал ударение на последней фразе.
- Желаю, - коротко ответила Лана и умолкла.
Леон опустил рычаг, и звездолет опустился на землю. Дворец находился за спиной путешественников. 
* *  *
Лана и Камея уже удалились во дворец. Леон не поспешил за ними; вначале он проверил двигатель и салон звездолета; потом рацию и навигационный аппарат. Потом он вылез на улицу, и начал осматривать корабль сверху. Ему не хотелось идти во дворец по двум причинам. Он сейчас был пустынен. А во-вторых, он вообще не любил праздность. Ведь Дениза кротко приказала Камеи и Лане теперь жить здесь. Она и вправду крайне боялась за них? Или за этим беспокойством был спрятан свой интерес? Намерения принцессы Денизии всегда было трудно угадать. Проводя рукой по гладкой поверхности звездолета, Леон услышал чье-то дыхание. Он уловил присутствие какого-то живого существа. Леон, напрягая свои заостренные ушки,  продолжал вытирать метеоритную пыль с корабля.
- Хозяин! – раздался тоненький голос за спиной Леона. Парень обернулся и увидел маленькую сивиррянку, лет шестнадцати отроду. Однако в ее жилах текла нечистая сивиррская кровь; на её голове, прикрытой короткими прямыми каштановыми волосами, виднелись длинные рожки. Крылья девчушки были радужными, как у бабочки; зачастую у сивирров были монотонные или двухцветные крылья. На ней было надето бедное серое платье из изношенного фатина. Босые ноги гостьи вяло переминались с ноги на ногу, находясь на плиточной мостовой.
- Мтани? Разве ты не улетела на Фиси? – Леон медленно отряхнул запачканные руки и потянулся за полотенцем, брошенным им на мостовой.
- Нет, хозяин. Мой жених имел не одну семью, и я сбежала, - покорно опустила голову девушка-бабочка.
- Я же говорила, что тебе следует опасаться фисиев. Но ты меня не послушалась, а зря, - шутливым тоном проговорил Леон, приближаясь к Мтани.
Вдруг Мтани кинулась к ногам Леона, и схватила его за белые туфли.
- О, хозяин, не только в этом причина! Я всегда буду любить вас! – из серо-голубых глаз Мтани потекли слезы, орошая обувь Леона.
- Прекрати, прекрати! Ну вот что мне с тобой поделать? – тоном, которым говорят с маленькими детьми, запротестовал Леон. Он нагнулся и обнял девчушку. Она дернулась и подняла голову; в её грустных глазах стояла беспрекословная преданность и доверие.
- Да, я знаю, что вы никого не можете любить… Но что поделать мне? – икая, спросила Мтани. Леон присел на корточки и одной рукой обнял содрогающаяся от плача, девушку.
- Не могу? Недавно я открыл в себе это чувство. Любовь – это чувство слабых, но я преклонился перед ним, - Мтани обратилась к нему, еще не совсем понимая, о чем хочет поведать ей этот юноша, простой служанке при дворе. – Оно окрыляет, и тут же бросает в пропасть, оставляя гибнуть на камнях. Правителям негоже впускать в свои сердца это. Любовь отключает расчетливость, зависть, злость… Она становится наркотиком, - Леон умолк и обратил свой взгляд на дворец, за который как раз заходило Солнце. Хоть светило и считалось гаснущим, но зрелище заката впечатляло. Лучи, в последний раз опускавшиеся на Сивиррию в этот день, окрасили озеро, находившееся перед дворцом, в розово-фиолетовые цвета. Его лучи отражались на спокойной водной глади, и дворец  порозовел. Погода была безветренной, и густые светло-алые облака плыли, как возможно, плавают корабли по морю на земле. Одинокие жар-птицы изредка пролетали по нежно голубому небу. Но мысли странной парочки, сидевшей на мостовой, сейчас витали далеко отсюда, и они почти не замечали окружающей красоты.
- Как ее зовут? – смахивая прозрачную слезу, чуть слышно спросила Мтани.
- Лана.
- Землянка?
- Да.
Это ранило Мтани до глубины души. Она понимала, что Леон никогда не будет с ней, ничего не могла поделать со своими чувствами, но любовь юноши к какой-то инопланетной девушке… Тем более, с неразвитой Земли! Этого ей было не понять.
- Хозяин… Знайте, я всегда буду с вами. Независимо, будете ли вы одиноки, или с женой. Я буду вам верна, - твердым голосом отчеканила Мтани и высвободилась из объятий Леона. Он топопливо убрал руку и поднялся.
- Спасибо. Я ценю настоящих друзей, - он хотел было, что-то добавить о начинаниях, в которых непременно нужны верные сторонники, но Мтани уже шла прочь по мостовой, склонив голову. Солнце уже село, но Сивиррия все еще светилась каким-то золотым, колдовским цветом.
Леон опомнился и взглянул на небо. Верно, прошла уже четверть часа. Не иначе, сестры заволновались. Радостная мысль о Лане сверкнула в его уставшей голове и осветила её тревожным светом.  Леон блаженно вздохнул и вызвал механика по рации, чтобы тот отвез звездолет в королевский гараж, а сам быстро пошел по мостовой в сторону дворца, время от времени срываясь на бег.

- Где он? – раздраженно спросила Лана, стоя у окна.  Камея удивилась этому тону, и оскорбленно промолчала. Тут блондинка увидела Леона, спешно поднимающегося по крыльцу. На его красивом лице играла улыбка,  а длинные каштановые волосы развивались на небольшом ветру. Лана сладостно улыбнулась, и подошла к зеркалу. Она поправила прическу, как будто она растрепалась за те пять минут, которые Лана стояла у окна в ожидании. Камея со вздохом подняла голову на влюбленную и счастливую сестру, и снова вернулась к своему делу – она переписывалась с Джозефом через планшет. Его смс-ки были полны нежности и ожиданием встречи. Камея не разделяла его пылкости, в душе сомневаясь, что из этих межпланетных отношений что-то может выйти.
Тут послышался стук в дверь, и Лана мигом подлетела к автоматической двери, нажав на кнопку. Они стояли в метре отдруг друга, застенчиво улыбаясь, и ничего не говоря.
- Я ждала тебя. Где ты был? – спросила Лана так, будто у нее уже были какие-то права на Леона. Но его ничуть не смутило это, а только обнадежило.
- Я… я встретил свою старую знакомую, - переступая через порог, слегка оттесняя Лану, ответил Леон. Лана отошла и села на красный кожаный диван. Вся эта комната была более похожа на кабинет, чем на гостиную или прихожую. Ранее здесь размещался отец Денизы, Кинии и Леона – король Триор. Он погиб всего пять лет назад. Король был очень заинтересован в науке, и часто отправлялся в экспедиции. В одной из таких экспедиций на другую планету он попал в руки к космическим пиратам. Никто толком так и не узнал, какой расы были эти пираты, так как никто из участников не выжил. Леон тогда был слишком мал для управления страной, а Дениза и Киния тем паче. Года два назад он подал декларацию в совет Силы. В этой бумаге он отказывался от единоличного управления Сивиррией до смерти Реджины. В дальнейшем, после кончины матери он обязан был стать новым королем, но Леон надеялся, что это произойдет нескоро.
- Расскажи мне о себе. О своей жизни. Об этой знакомой, - нежно проговорила Лана, приглашая Леона сесть рядом с собой. Тут Камея поднялась, и начала куда-то собираться.
- Мы с Джозефом договорились встретиться. Я вернусь нескоро, наверное, - накидывая легкую накидку на свою белую блузку с рюшами и длинными рукавами, на ходу бросила Камея. В ту же минуту за ней закрылась дверь.
Леон оглянулся на Камею и сел рядом.
- Спрашивай, я отвечу.
Лана задала массу вопросов и о том, где учился Леон, и чем занимается сейчас, и какие у него планы на будущее, задала несколько вопросов о Джозефе, и отяжеленная большим количеством новой информации, умолкла, и немного прислонилась к Леону. Он сделал вид, что не заметил этого.
- Что ж, я рассказал тебе все, как на ладони. Теперь моя очередь, - немного игривым тоном произнес Леон, несмело гладя Лану по её прямым белым волосам. Она вытянула правую руку и обняла Леона за плечо.
- Я родилась двадцать земных лет назад в Хорватии, недалеко от ее столицы. Моей сестре тогда было четыре года. В нашей семье, состоящей только из меня, Камы и мамы, - тут она запнулась, так как воспоминания об умершей маме не давали зажить старым ранам. – Мы с сестрой никогда не видели своего отца. Я даже не знаю его имени. Хотя, зачем мне имя предателя? Мы выживали, как могли. С самого детства нам помогала одна ведьма, ее звали… Впрочем, неважно, как её звали. Она помогала нам во всем. Нас она научила читать и писать, вышивать и готовить. Мы вышивали платки и полотенца для богатых хорватских семей. Тем мы и жили. Мама подрабатывала няней у нашего хозяина – Тодора. Это был неплохой человек, но когда он напивался, то бил и свою жену, и детей, и нередко срывался на своих слуг. На следующий день он дико извинялся и дарил подарки в искупленье собственного зла. Нам жилось не очень плохо, но когда Каме было десять лет, Тодор вдруг умер. Его нашли у соседского забора, с клинком в сердце. Тогда в его доме стал управлять Закур, старший сын нашего хозяина. При нем жизнь домашней челяди стала невыносимой. Закур постоянно приставал к женщинам-служанкам. Мама очень боялась за нас, и тогда мы убежали в столицу, - Леон почувствовал, как на его левую руку, лежащую на колене, упала слеза, но Лана продолжила. – Эсси скопила немного денег. К тому же, у нас была Улита…. Та самая ведьма. С её помощью мы добрались до Испании, а там наняли корабль. Конечно, мы, бедные невольницы, не смогли бы купить целый корабль. Но Улита околдовала их, и весь экипаж вместе со своей жестянкой остался в нашем полном распоряжении. Так мы доплыли до самой северной Америки. Мама отпустила команду, и дальше мы управляли кораблем сами. Тогда я научилась менять паруса на мечте, определять стороны света, понемногу занималась географией. У меня было то же самое образование, что и у детей Тодора. Обычно мне разрешали оставаться с ними, и слушать хозяйского учителя. Я занималась прилежнее, чем дети пана – я-то знала, что без своего трудолюбия и упорства мне ничего не добиться, в отличие от них. Мы высадились на одном из незатопленных островов в Гавайском архипелаге. Сейчас на Земле настали худшие времена, но нам повезло. У нас было немного еды, семян и рассады для посева, а на острове было озеро. Из него мы брали пресную воду. С помощью наставлений Улиты мы смогли построить домик, и втроем прожили там десять лет. Улита часто привозила книги с материка; ведь она была ведьмой, ей все подвластно. Но потом и на нашем сказочном островке настали худшие времена. Эсси укусила змея, которые нечасто, но все же встречались на острове. Улита очень пыталась ее вылечить, но мама была слишком истощена работой и умерла через три недели.
Лана не могла говорить далее. Она кинулась на шею к Леону и зарыдала во весь голос. Леон прижал её к себе, и повернув её голову, дотронулся своими губами до мокрой щеки Ланы. Девушка подняла голову и перестала рыдать. Неожиданно она приблизила свои губы к губам Леона и… они целовались, верно, целую вечность. Леон чувствовал себя самым счастливым человеком на Земле. Лана наслаждалась этим поцелуем, но наконец она отстранилась от него. Юноша решил сделать признание. Его сердце было наполнено самыми платоническими и высокими чувствами кЛане; она сумела пережить столько испытаний, но выдержала их; когда у матери девочки не было возможности учить дочь, она добивалась учености сама; Леона, домашнего любимчика, принца, восхищала целеустремленность и здравомыслие Ланы. Но даже у девушки с таким сильным характером было свое слабое место. Она с нежнейшим трепетом относилась к своей семье и близким, так у нее их всегда не было в достаточном количестве. Леон всегда очень ценил это качество в людях. Он, как и всякий настоящий сивиррянин, склонялся пред многовековыми традициями, принимал участие в делах своей семьи и делал все для поддержания домашнего очага.
- Лана, ты очень необыкновенный человек. То, через что ты прошла, и вообще весь твой рассказ впечатлил меня до глубины души. Я никогда не находился в суровых условиях выживания; да ты и сама знаешь, по каким причинам, но твоя судьба заслуживает сострадания и всяческой поддержки. Ты с большим уважением относишься ксвоим близким; именно такую спутницу жизни я всегда искал. Ты, верно, догадываешься, что за мною бегало много сивиррянок. Но их кандидатуры не устраивали из-за двух вещей. Во-первых, для них главное только внешность, а детей они вообще не собирались заводить. А ты совершенно другая. Я люблю тебя. Я бы хотел предложить руку и сердце, но по традициям сивирров мы с тобой слишком мало знакомы, и ты не представлена как невеста моей матери. Но я люблю тебя, Лана… Я люблю тебя всем сердцем! И моему счастью не было бы границ, если бы ты ответила взаимностью. Хоть для меня счастье и то, что я могу видеть твои прекрасные глаза, трогать шелковистые волосы, говорить с тобой.
- Мне никогда не говорили таких слов. Тем более, меня никогда не любил мужчина. Ты очень добрый и искренний, но также ты можешь проявить твердость и жестокость. Мне бы хотелось быть похожей на тебя. Но только общие наши дети уже будут такими, - спокойно сказала Лана.
Для Леона желание Ланы иметь общих детей имело значение больше, чем что-либо другое. Лана повернула голову и посмотрела в глаза любимому. В её глазах отражалась бесконечная любовь, но в тоже время Леон заметил какое-то беспокойство. Но он выбросил это из головы и обнял Лану. Осталось только представить её как невесту Реджине, и тогда они могут считаться помолвленными. Конечно, на Сивиррии разрешались браки без одобрения родителей, но сивирры относились к таким парам немного отчужденно. К любви молодых относились лояльно, а отказ признавать брак случался крайне редко и только по очень серьезным причинам. - Я люблю тебя, - целуя лану в волосы, прошептал юноша.
- И я тебя. Очень сильно, - с бешено бьющимся сердцем, ответила Лана.

- Здравствуй, Кама, - поздоровался Джозеф, протягивая Камее букет красных коал. 
- Привет, - холодно ответила Камея, принимая цветы. Джозеф подался вперед, желая поцеловать Каму, но она отстранилась. – Сейчас не время. Помни, Киния может следить за нами. Я уверена, что покушение на Лану – не последний бой в этой войне «Титанов», - Джозефу на миг показалось, что Камея покривила душой, но вскоре любовь ослепила его.
- Да, наверное, ты права. Но неужели ты меня совсем не любишь? – решил поставить вопрос ребром Джо. Камея взяла Джозефа за руку и ответила.
- Люблю.
*   *   *
Внутри замка было темно. Что ж, отличное место для свадьбы будущего владыки Зла и его королевы. Под ногой запищала мышь. Селестина схватила её за хвост и поднесла к свету. Мышь оказалась порядочная, и Селестина открыла рот, чтобы её съесть. Тут кто-то подошел сзади и схватил её за горло.
- Рифос, пусти! – прошипела Селестина. Руки перестали удерживать девушку, и она обернулась, выпустив крысу.
- Здравствуй, Сена,– перед Селестиной стоял высокий парень, головы на три выше её самой. Даже в темноте она разглядела его светло-белые волосы и ярко-зеленые глаза. Его волосы до плеч были именно белыми, а не желтыми. В одном ухе светились сразу три серьги; небольшой крест, и два бриллианта. Вся его левая рука была покрыта татуировками сатанинской тематики. Селестина не видела это, но знала.
- Что ж, все же пресмыкаешься перед Адельмом? Зря, у него ничего не выйдет. Он не так силен в магии, как я, - голос Рифоса был очень красив и глубок. Но этот бас, который убеждал десятки сивиррянок, не мог подействовать на его двоюродную сестру.
- Что ж, все же шляешься по свету и портишь всем жизнь? Зря, в этот раз ничего не выйдет. Ты не так силен в убеждении, брат, - язвительно ответила Селестина, идя снова вперед по замку. Ей вовсе не хотелось общаться с сыном её матери. Он с детства выказывал много талантов. Но Селестина часто замечала, что Рифос увлекается черной магией. Она тоже иногда ею баловалась, но только не проэцирвала свои способности на окружающих. Рифос, собственно, как и Адельм, использовал их для достижения целей. Дети росли вместе; погодки – Рифос и Адельм, и маленькая Селестина. Она любила Адельма всегда, а Рифос смеялся и рассказывал об этом своему другу, Адельму. Но Адельм никогда ничего не говорил девочке, а все также продолжал дружить. Он не видел в Рифосе помощника в своих темных делах. А Селестина казалась ему верной, но он никогда не любил её. Адельм познакомился с Кинией года три назад, а до этого времени он видел её только в своем Хрустальном шаре, показывающим будущее. Он знал с самого начала, что произойдет с Кинией, как она будет поступать, и на чьей стороне будет. - Ой, не надо изображать из себя злую сестру. Хотя, мы ведь не виделись… Пятнадцать лет? Ну вот. Ты изменилась. Наверное. Кроме того, что ты все еще любишь Адельма, - все это время Рифос следовал за Селестиной, которая осматривала подвалы замка, предназначенного для свадьбы Адельма и Магиды-Кинии.  Внезапно она резко повернулась и замахнулась, чтобы со всей силы дать разговорчивому Рифосу по лицу, но он поднял руку прежде, и от сильнейшего толчка ультразвука девушка отлетела к противоположной стене.
- Стараешься победить меня? Плохая попытка. Ты даже какую-то землянку проткнуть не смогла, куда уж меня бить, - рассмеялся Рифос прямо ей в лицо. Черные глаза Селестины, всегда прикрытые маской, замерцали красным блеском. Но она не потеряла самообладания.
- Я даже не удивляюсь, откуда ты это знаешь.
- Конечно, я ведь был на этом балу. Да, эта Киния и вправду красивее и коварнее тебя. Адельм сделал правильный выбор. Но я все же предпочитаю одиночество. Хотя с другой стороны… Мне интересно, какова Киния в постели? Мне кажется, у Адельма к ней есть какая-то симпатия к этой… Лане, - присаживаясь рядом с упавшей Ланой, процедил Рифос. – Замок кстати ничего. А я приглашен? Хотя зачем спрашивать? Конечно же, да. Я обязательно должен помочь с выбором платья; Магида кажется мне безвкусной, - то, что Рифос знал теневое имя Кинии, не на шутку испугало Селестину. Она хотела, было, что-то ответить Рифосу, но тут весь подвал осветился золотым светом. Это было дело рук какого-то колдуна, и вскоре показался и он сам. Из бокового окна, пройдя сквозь стекло, не разбивая его, возник Адельм под руку с Кинией. На ней было черное платье в пол, шлейф  которого волочился за Кинией почти на целый метр. Впереди оно было декольтировано, а сзади было зашнуровано, открывая копчик. Юбка была очень пышна, состоя из мелких оборок. На её голове была очень сложная прическа в средневековом стиле, кончики которой возвышались над самой головой девушки. Селестина помнила, что Киния постриглась, да и цвет её волос был вовсе неестественным. Видимо, с переходом на сторону Темных, она решила измениться кардинально по всем аспектам. С другой стороны подвала выплыли полупрозрачные жрецы в черных одеждах. Именно они и должны были сочетать Магиду и Адельма браком.
- О, старый знакомый. А, это твоя баба? – обводя прекрасную Кинию вызывающим взглядом, спросил Рифос. Адельм поднял руку, и железные тиски начали душить Рифоса.
- Сена, что тут делает этот щенок? Я приказал тебе позаботиться о непрошенных гостях! Смотри, как бы ты в следующий раз не оказалась на его месте, - сказал Адельм, глядя на корчащегося в судорогах Рифоса.
- Ты… ты… как ты мог? Кто на… научил тебя… магии? За… забыл? – сплевывая кровью, прошептал Рифос.
- Прошлого не вернуть, - Рифос растаял в воздухе по мановению Адельма. Селестина в страхе прижалась к стене, и Киния тихо попросила Адельма сохранить жизнь бедной девушки. Адельм пробасил, обращаясь к Селестине:
- Ты прощена только на этот раз. Скажи спасибо своей будущей госпоже – Магиде Дасис. Хотя я считаю, что доброта не красит будущую королеву Темных. Но все же вернемся к свадьбе.
Полупрозрачные колдуны поняли намек и заняли весь подвал. В середине этого сырого, облюбованного крысами подвала, вдруг выросло небольшое деревце. Оно казалось засохшим, но его четырех ветках было по несколько алых яблок. На самой верхней ветке сидел ворон, покачивая черной головой.
- Хороша твоя невеста, - человеческим голосом, кажущимся прокуренным  и  пропитым, заметил ворон.
- Что правда, то правда. Пора начинать церемонию!
Колдуны закружились по подвалу, и один из них отделился от твоеобразной тучи, и приземлился у ног Кинии, в глубоком поклоне. В его правой бескровной руке лежал меч со светящейся резьбой на древке. Там был изображен герб молодоженов и портрет Адельма и Магиды-Кинии, по разным сторонам. Киния знала обычаи темных, и, склонивши голову, приняла оружие. Она точным движением надрезала себе левое запястье с внешней стороны. Красная струйка потекла на её платье, но девушка как будто не заметила этого. Она повернула голову и передала Адельму меч. Он сделал тоже самое. Адельм протянул Магиде надрезанную руку, и Киния выпила его крови. Насытившись, Киния поднесла к его рту свое запястье. Такой обряд практиковался среди Темных не только на свадьбах, но и в честь нерушимой дружбы. Как женской, так и мужской и меж половой. Связь между людьми, пробовавшими кровь друг друга считалась нерушимой.
Колдун снова стоял перед молодыми, уже протягивая яблоко с этого странного дерева, проросшего посреди плит. Киния немного колебалась; яблоки Данталиана давали неограниченные способности к черной магии, но они забирали возможность чувствовать добро. Таким образом, девушка фактически должна была продать душу Дьяволу, которым и был Адельм. Он же в это время стоял, выжидая. Он не знал, что решит Киния. Несмотря на брак, душа Магиды оставалась для него адом одного человека.
Колдуны хором начали читать какие-то молитвы, не понятные ни Адельму, ни Селестине, ни тем более Кинии. Перед её глазами как будто пролетела вся её жизнь, но она не увидела ничего такого, что заставило её бы вернуть время вспять, и не стать на сторону Адельма. Киния не чувствовала ничего. Её казалось, что вместо сердца у неё потухший кратер вулкана. И в эту самую секунду она стала всего лишь автоматом мщения. Ей захотелось сжечь заживо всех, кого она когда-либо знала. Но особым пыткам, конечно же, она бы подвергла землянок. Лана и Камея… НЕНАВИЖУ! Осознание этого душило в Магиде все остальные чувства; отвращение к этому старому замку, в который живые существа даже боятся заглядывать; боль от кровоточащей раны. Кровь Адельма вскружила ей голову. Да он и знал это. Не Адельм толкнул законопослушную Кинию на это. Дениза, Джозеф, Реджина, Леон… Если бы она осталась в прошлой жизни… Предположим, если бы осталась. Реджина бы умерла через какое-то время, рано или поздно. Киния бы руководила всякими фестивалями, глядя на счастливых Камею и Джозефа, а её сердце бы разрывалось от ревности и безграничной любви. Потом на трон бы взошел Леон со своей женой и детьми, которые бы незамедлительно появились; ведь Лана будет пытаться укрепить свое положение на Сивиррии. И изо дня в день… А что бы было дальше? Kinija, are you born to die?
* *  *
Как начинается буря? Вначале море начинает волноваться, потом небо затягивается тучами. Далее ярость природной стихии усиляется, и буря достигает своего апогея: сильный ветер разбивает утлые суденышки рыбаков в дребезги, отправляя людей навеки в царство русалок и сирен, поджидающими негодные души на скалах; торнадо поднимает волны размером с многоэтажный дом. Буря кажется адом, но и ей приходит конец. Но в отличие от гнева людей, её невозможно предотвратить. И причину нельзя устранить. Даже если существуют боги океанов и морей, с ними невозможно договориться. Впрочем, как и с новой королевой Темных. Она превосходила жестокостью даже своего мужа – Адельма Дасиса, который не мог спокойно завтракать сырыми бизонами с земли, пока не приходили известия о многочисленных невинных жертвах по его вине.
Но пока ничего не предвещало бури. Киния наслаждалась Адельмом. Они любили друг друга,  часами занимались черной магией, и Киния прониклась к нему необъяснимыми чувствами. Нет, она не могла и не хотела никого любить. Была невидимая, неразрывная нить между женой и мужем. Адельм искренне любил Магиду, а её холодность только вдохновляла Адельма. Он чувствовал себя способным на все. На любые ухищрения, лишь бы жене было хорошо. Но она и так была счастлива. Однако этот своеобразный медовый месяц не мешал ей вынашивать план мести, который должен был стать еще одной пьесой тетра смертей. Её театра. Театра ада.

- Куда мы идем? – смеясь, спросила Лана, бредя с Леоном по лесу с закрытыми глазами.  Парень ничего не отвечал. Через несколько минут они остановились, и юноша разрешил Лане открыть глаза.
Перед глазами предстала прекрасная картина природы: густые цветущие лианы еще не разрослись кое-где,  и  в этих арках виднелось сказочно красивая песчаная набережная.  Волны прозрачной морской воды набегали на берег и на ноги странных животных – крылатых львов, чуть ли не самого популярного транспорта на Сивиррии и соседних планетах.  Вдали виднелись небольшие горы, которые сплошь, от подножия к вершине были покрыты буйной зеленью, над которой парили разные экзотические птицы.  В близлежащем гроте, у самого входа, с одной из гор бил водопад. Леон взял Лану за руку и они побежали. Душистые травы гнулись под ногами влюбленных, а небольшие стайки птиц взлетали с невысоких деревьев. Они перепрыгнули через природный забор из лиан, и оказались совсем рядом со львами. Самый большой из них обрадованно фыркнул и подошел к Леону и потерся об его руку. Лана немного отступила.
- Не бойся, это Росий. Он знает меня с детства, - целуя Лану в щеку, произнес юноша. Лев мирно посмотрел на опасливо прижавшуюся к парню девушку, и она оттаяла. – Это наш транспорт на сегодня. Садись, - Леон помог взобраться девушке на белоснежную покатую спину льва. Леон сел впереди, а Лана обвила его руками за талию. Лев взмахнул огромными белоснежными крыльями, и воздух, полный счастья и любви, обнял Лану и Леона. Они беспрестанно смеялись, и целовались, целовались, целовались… Время как будто остановилось и осталось только два человека во всей Вселенной.
- Какая красивая планета! – заметила Лана, глядя на многочисленные огни домов под крыльями льва.
- Нам здесь нечего делать. Росий, назад, на Сивиррию! – Лана немного помолчала после этого, но потом её превозмогло любопытство.
- А что это была за планета?
- Некс. Тебе лучше не знать, кто там живет.
- Почему? Ведь ты сам говорил, что я твоя будущая жена. Я должна быть в курсе дел своей новой родины, - задумчиво протянула Лана.
- Позже войдешь в курс дела. Сейчас не время думать о серьезном.
Лев повернул в обратную сторону и они начали приближаться к Сивиррии.

- Кама, у тебя звонит телефон! – из ванной прокричала Дениза.
- Спасибо, я не услышала! – ответила Камея и подошла к планшету. На его экране высветился номер Джозефа. Камея колебалась: отвечать или нет?
- Доброе утро, - отвлеченным голосом поздоровалась она.
- Здравствуй, милая. Как спалось? Я соскучился. Очень сильно! – услышала в ответ Камея. Она не то чтобы совсем не любила Джозефа, но это была некоторая симпатия. Камея, в отличие от Ланы, не бросалась с головой в омут любви, оставляя логику и холодный расчет. Ей давно хотелось выяснить некоторые вещи с Улитой, но ведьма все не выходила на связь.
- Я хотел пригласить тебя погулять….  Ты меня слышишь? – голос Джозефа звучал обеспокоенно.
- Слышу. Давай встретимся. Через час в роще Орфея, - сказала Камея и отключилась.

Киния поправила большую черную корону на голове. Из зеркала на нее смотрела настоящая фурия – королева Темных. Тонкие черные брови были немного нахмурены. Светло-голубые глаза Магиды поблескивали коварным светом. Капризно сжатый рот выказывал небольшое волнение. С плеч свободными складками спадала ткань платья насыщенного цвета кармина. Корсет был скромного черного цвета. На шее Магиды висел большой кулон в форме сердца с пустотой в середине.
- Сегодня? Они встречаются в роще Орфея, - лениво произнес Адельм, выпуская дым из своей трубки.
- А чего же ждать? Пока они начнут размножаться? – совершенно серьезно ответила. Она протянула руку к своему туалетному столику, и длинными красными ногтями захватила длинный флакон с любимыми духами с причудливым названием.
- Когда ты успела стать такой злой? Я прямо боюсь, - Адельм неслышно поднялся с турецкого дивана и поцеловал Кинию в шею. Она оттолкнула его.
- Я сейчас не в том настроении. Ты со мной?
- Конечно. Обожаю убийства, - Адельм лукаво улыбнулся.
- Кто сказал, что Джо умрет? Но ты подкинул хорошую идею, -  накрашенные темно-красной помадой губы Магиды расплылись в улыбке. Адельм подал руку Кинии, и они вместе вышли из своего замка.
Замок был давно заброшенным, но с помощью магии супругов он значительно преобразился. Фиолетовые засохшие деревья обзавелись бордовыми листьями; покрытые мхом стены замка засветились голубым светом, который служилом освещением этого колдовского жилища; посередине двора, сплошь покрытого старой плиткой, которая прохудилась до такой степени, что в некоторых местах её не было видно из-за зеленой травы сверху, росло Белое дерево. Его случайно создал Адельм, баловавшийся магией. На верхушке этого небольшого дерева жили маленькие птички. Они очень любили хозяйку этого дома, и по утрам они прилетали к окнам спальни Адельма и Кинии, которые еще мирно находились в объятиях сна. Своим пением, схожим на сирен, птицы будили обитателей. Крылатые вовсе не боялись Кинии. Они садились ей на плечи, руки. Но как только Солнце поднималось на горизонт, они исчезали. Птицы и стали единственными друзьями королевы Магиды после её мужа.
Магиде, тогда еще наивной девочке Кинии, было очень больно. Очень больно, когда лучший друг, любимый человек кидает все, перечеркивает любовь и уходит к другой. Уходит, не прощаясь. Не ставит последней точки, и бывшей остается только слово «Прошлое» и незаконченная история любви. В которой могли бы быть прекрасные дети, море счастья и любви. Но Киния не такая. Она не заплачет. Она ушла со сцены чтобы триумфально вернуться и показать всем, что такое боль. Что такое остаться одной и осознать, что никому более не нужна. Что такое перейти на сторону Темных против своей доброй души.
Они заставили её сделать. Они ответят. Леон, Дениза, Джозеф, Камея, Лана, Реджина… Может не сразу, но месть ведь это блюдо, которое подается холодным.

- Что-то слишком тихо… Тебе не кажется это странным? – оглядываясь на безмолвные зирии и птиц, которые поспешно улетели восвояси.
- Нет, не кажется. Сейчас в роще самая жара.
- А ты остался таким же неосмотрительным! – прорычала Киния,  возникнув перед самым носом Джозефа.
- Детка, тебе и вправду  здесь не место! – крикнул Адельм Камеи, которая попыталась спрятаться в гуще деревьев.
- Улита! Я вызываю тебя! – понимая, что путей к отступлению больше нет, закричала Камея. Внезапно возникшая фигура ведьмы остановила Адельма, хотевшего вытащить сердце Камеи.
- Если ты колдун, сразись со мной! Негоже властителю Темных со смертными тягаться! – и Улита отправила в сторону Адельма большой шарик из огня.
- Ты права. Но я сильнее тебя, - вокруг Адельма возник щит, дотронувшись до небо, шар огня погас.
Киния, видя это, сорвала золотое сердце со своей шеи. В её руке оно превратилось в меч. Магида занесла руку, но Джозеф упал на траву и успел избежать её удара. Меч вонзился в сырую землю. Улита взглядом подняла Камею с земли и девушка исчезла в воздухе.  Адельм выключил свой щит и сильная волна из электрических зарядов направилась прямо в сторону Улиты. Она пропала в воздухе и появилась за спиной Адельма. Тысячи маленьких дротиков вонзились в плечи мужчины. Улита взмыла в воздух и схватила из лап Кинии Джозефа. Но Магида, видя, что скорее Улита победит, чем проиграет этот бой, прочла над парнем неведомое самой Улите заклинание.  Адельм стряхнул с себя дротики и подбежал к Кинии, которую Улита смогла снести с ног одним взглядом. Её платье было изорвано, а на правом предплечье красовалась рваная рана.
- Побежден? – неожиданно голос Улиты прокатился по всему лесу. Адельм незамедлительно поднялся на ноги. Улита висела в двух метрах от земли. Она немного потратила свои силы, но была все такой же несокрушимой, как и в начале этого битвы Темных и Светлых.
- Чего же ты ожидаешь? Нападай, ведь ты сам называешь себя королем! – эти слова прозвучали для Адельма, как гром среди ясного неба. Рифос стоял перед ним. Точным движением бывший лучший друг детства вонзил кинжал с ядом в сердце Адельма.
- Ведь он когда-то был самым близким человеком мне… Но и это прошло, - заметил Рифос, носком своего ботинка толкнув бессознательного Адельма.
- И на чьей же ты стороне? Ты предал Темных, а на стороне Светлых и не был, - спросила Улита.
- На своей. Не привык быть толпой; одним из. Считай, что тебе, ведьма, крупно повезло. Если бы этот, - он кивнул головой на Адельма, - не выгнал меня вчера, то я бы помогал не тебе.
- Я оценила это…
- Не стоит благодарности. Прощай,- и Рифос растаял в воздухе, оставив Улиту в одиночестве. Она пожала плечами и щелкнула пальцами; ей нужно было отправляться на Землю, куда она переместила Камею и Джозефа.

- Идти сможешь? – спросила Селестина, глядя на лежащую на траве Кинию.
- Смогу,- уверенно ответила она.
Селестина подошла к Адельму и резко вытащила кинжал. К счастью, он только полоснул по сердцу.  Магида поддержала мужа,  и Селестина взвалила его на себя.  Магида вспомнила заклинение Расстояний, и  все втроем сразу перенеслись в замок. Селестина порылась в своих вещах и нашла мазь её матери «от всякой хвори». Рана Адельма затянулась, но он не приходил в себя. Киния отобрала мазь у девушки и помазала себе руку. В сущности, они могли бы быть соперницами, но их объединяло беспокойство за Адельма. Одна его любила, а другой был дорог как единственный близкий человек. Селестина и сама поняла, что она никогда бы не стала женой Адельма. Она была довольно посредственной любительницей черной магии, не отличавшейся ни способностями, ни харизмой. Девушку впечатлял контраст в характере Магиды. Её злость, красота и независимость. Без сомнения, Селестина была бы не против быть поближе к любимому, даже посредством дружбы с его женой, но она боялась Кинию. Также ей вовсе было непонятно, почему Магида защитила её.
Киния велела Селестине идти к себе. Ей хотелось остаться одной.  Сена ушла, покинув мужа и жену наедине.
Магида, слыша, как дверь за Селестиной захлопнулась, сняла с себя алое платье. От него остались одни лохмотья. Киния решила выбросить его. Она смыла с себя весь макияж и вспомнила, что её меч-кулон так и остался воткнутым в землю. Это немного расстроило девушку; Адельм преподнес ей это чудо техники в качестве свадебного подарка.
Адельм очнулся. Вначале его окружала только тьма, а тело бешено болело, но потом все как будто исчезло. Казалось, что он спит, только без снов. Мужчина открыл глаза; его окружали знакомые стены замка, а у зеркала стояла нагая и уставшая Киния. Он вспомнил, что случилось, и почему он сейчас лежит здесь.  Киния обернулась и увидела Адельма, уставившегося на неё.
- Что с твоими глазами? – в ужасе прошептала она.
- Что с ними?
Киния поднесла небольшое зеркальце к самому лицу Адельма. Его глаза светились бирюзовым светом. Лицо все было испещрено морщинами, будто Адельму было не тридцать, а восемьдесят лет. Через весь правый глаз проходил глубокий шрам, которого не было ранее.
- Ты… ты переродился? Значит, и твои способности тоже. Прочти самое простое заклинание!
Такого результата заклинания не ожидала даже Киния. На улице полил ливень, который мог бы привести к целому наводнению, а по небу ежеминутно били молнии.  Адельм на несколько секунд закрыл глаза, и все прекратилось.

- Улита, это наш остров? – спросила Камея, растягивая под высокой пальмой. Это путешествие с планету показалось ей очень долгим, но продолжалось оно только минуту. Она попала из одной Вселенной в другую.
- Да, он таким же и остался, - ответила Улита, протягивая Джозефу стакан с молоком. – К сожалению, мне скоро придется возвращаться… Но я приготовила этот остров для жизни. Вы и сами все найдете.
- Но, Улита! Когда мы вернемся?!
Но было уже поздно. Ведьма исчезла в воздухе, оставив двоих.
* *  *
- Можно к господину Леону?
- Мтани, я тут, - Леон вышел из соседней комнаты их с Ланой квартиры. Она была рядом с прошлым жилищем ЛК. – Ты что-то хотела?
- Это очень важно! И касается мисс Эзанаир!
- Подожди, по порядку.
- Я гуляла по роще Орфея. Ну и зашла достаточно далеко. Потом среди деервьев я заметила мистера Вэйдера и вашу сестру,  Камею. Они хотели о чем-то поговорить, и я захотела уйти как можно быстрее. Но неожиданно появилась мисс Киния и её друг и… - путанно начала Мтани.
- Адельмом? – серьезно спросил Леон.
Мтани смутилась:
- Возможно, я не знаю, - она немного задумалась. – Потом появилась какая-то странная женщина… Они дрались с другом Кинии. А Киния хотела убить Джозефа. Но странная женщина сначала унесла Камею, а потом и Джозефа. Когда женщина хотела снова подраться с другом вашей сестры, неожиданно появился высокий стройный парень с белыми волосами и вонзил кинжал в сердце друга Кинии… Адельма, кажется вы сказали?
Леон застучал ногтями по мраморному столику у кресла, в котором он сидел. Лана уставилась на Мтани, не зная, что сказать.

Рифос хотел попрощаться с этой планетой, но что-то удерживало его здесь. Родина – это то, что не отнять у человека. Если только он сам от неё не отречётся. Рифос давно отказался от всех чувств, но воспоминания не отнять. Возможно, он сейчас убил Адельма; но ведь и бывший друг также обошелся с ним не наилучшим образом; кто его привел к черной магии? Кто, как не Рифос научил проводить эксперименты над растениями и животными? Он предлагал Адельму женится на его двоюродной сестре, но он посчитал, что Селестина «слишком проста для него». Рифос не испытывал к Селестине особенных братских чувств.  Но он видел, что у девушки вполне могло бы быть хорошее будущее. Однако она решила, что ей не нужна никакая помощь от двоюродного брата, который бросил и свою мать, и её, и отправился, куда глаза глядят – за опытом. У Рифоса никогда не было семьи. Такой семьи, о которой мечтает каждый сивиррянин. Он привык быть сам по себе. Но иногда было до того больно бродить по Вселенной, осознавая, что некуда возвращаться, и не к кому. Рифос пытался превозмочь это в себе, но одинокий волк упорно требовал спутницу жизни. Она должна была быть на стороне Темных, как и он. Вряд ли Рифос её дождется…