Глава 5. исцеление недужных

ГЛАВА 5. Исцеление недужных

     7 марта 2007 года. Раннее утро. Я вглядываюсь из окна отеля в город. Где же был дом Иосифа-плотника? Справа, слева от меня? Дома и улочки сейчас, конечно, совсем другие, а горы-то, горы те же? Те же. Смотрят на меня, как я на них. Одна из гор та, на которую повели Иисуса разгневанные иудеи после обличительной проповеди в синагоге, намериваясь сбросить его в пропасть*. В XIX веке там был построен на деньги русской жертвовательницы храм в память об этом событии.

Ласковое-ласковое солнце встретило нас в это утро на извилистых улицах Назарета. Чувствую себя как десятиклассница после удачного экзамена: волновалась, напрягалась, опять волновалась, а всё так хорошо сложилось. Я, живая-здоровая, на Святой Земле, смотрю из окна автобуса на святой город Назарет. Утро. Дети идут в школу. У некоторых девочек голова покрыта красивым белым платком. Гид поясняет: с покрытой головой – девочки, которые уже обручены. Ах, красивы юные арабки, и обрученные и необрученные! Кто их праотец? Измаил?

      Ирина объявляет программу сегодняшнего дня. Источник Девы Марии, Кана Галилейская, река Иордан, город Капернаум, гора Блаженств… Знакомые библейские названия. Неужели это сейчас так близко? Ирина предлагает для погружения в Иордан приобрести у водителя – немолодого араба Али – специальные длинные рубахи. Начинаются обсуждения.

– Я, наверное, не буду купаться. У меня почки.

– Я тоже боюсь. Щитовидка.

– Да что вы такое говорите?! Люди исцеляются там!

– Да и не холодно совсем! У батюшки Серафима в любое время года вода плюс четыре и все окунаются. А здесь явно теплее! – это улыбчивая Антонина из Нижнего Новгорода вносит самый убедительный аргумент.

      Покупаю две рубахи – вторую просто погружу в священную реку и отвезу в подарок маме. Со стодолларовой купюры у водителя не было сдачи, и он задолжал мне восемьдесят долларов, что меня слегка обеспокоило. Вот оно, сребролюбие, вылезает! А ведь я еду к месту Благовещения! Туда, где Пресвятая Дева услышала благую весть от Архангела Гавриила.

       Вскоре после того, как я покрестилась, ко мне в дом пришла икона Богородицы. Ну, что значит – пришла? Принесла её моя школьная подруга, верующая. Я была радостная, под впечатлением от поездки в Верхотурье, знакомства с отцом Авраамом, первой исповеди и первого причастия – летала как на крыльях. И пребывала в полном убеждении, что нашла родную среду, в которой я – как рыба в воде, а до этого, дескать, была я рыбой на суше и задыхалась. И вот смотрю я на репродукцию Владимирской иконы. И радость мою в ту же минуту стал подтачивать какой-то червячок (змей, точнее). Страшно сказать, но мне эта икона не понравилась. Я испытывала досаду, глядя на искривленные линии. Ах, если бы такую асимметрию не нужно было любить, как было бы хорошо. Ну, всё, всё абсолютно в православии хорошо, всё по мне, кроме этого. Знаю, что этим принято восхищаться, но не могу, мне хочется отвернуться. Подруге я в этом, конечно, не призналась, поблагодарила, а после её ухода спрятала икону Богородицы за книжки. И лет пять Пречистая там у меня томилась. Вытирая пыль с книжных полок, я иногда брала икону в руки, смотрела на нее и снова ставила за книжки. И вот однажды я взглянула на нее и увидела, что она прекрасна! Это поразило меня. Линии больше не казались мне уродливо кривыми. Напротив, умиротворяющей гармонией веяло с бумажной репродукции. Я поставила образ Пречистой в свой святой уголок, и он сияет мне оттуда. Несколько лет я не могла объяснить себе этой метаморфозы, пока однажды не ударили в сердце евангельские строки об исцелении скорченной женщины. Это моя душа была искривлена. На литургиях она постепенно начала выправляться, и я смогла воспринимать красоту.

      Входим в храм архангела Гавриила. Как объяснить непостижимое умом? Я здесь впервые, а ощущение – будто пришла домой. Негромкое пение мужских голосов, спокойно и буднично служит грек-иеромонах, для него это и есть жизнь. Ничего необычного, всё как каждый день, на паломников почти ноль внимания. Правильно, иначе молитва будет рассеиваться.

        Полумрак. Приблизились к источнику Девы Марии. Сюда она приходила за водой. Здесь были сказаны Ею тихие слова: Я раба Господня, да будет мне по слову твоему.; Колодец обрамлен золотыми веточками, они тянутся вглубь. Отец Анатолий спускается по ступеням. Зачерпывает воды, окропляет нас. Повсюду в этом крохотном приделе наставлены небольшие иконы Матери Божией. Простые бумажные репродукции, в рамочках и без, стоят так, как поставили их люди из разных стран, не заботясь о дизайне. Послушав немного службу, подаю пожилому греку за прилавком записки о здравии близких, еще раз окидываю взором храм, желая всё навсегда впитать сердцем, и выхожу на площадь. Часть группы уже атакована продавцами сувениров. Сумки с надписями «Иерусалим» и «Назарет», четки, крестики, книги, открытки. Как не купить вещицы, ведь они сохранят память об этом месте. У продающих арабов глаза детские, кажется, что им большой выгоды не надо. Назарет живет паломниками и туристами. Последними выходят из храма две почтенного возраста, но шустрые москвички, радостно прижимают к себе бутылки с водой источника. А меня уже не беспокоят не отданные мне восемьдесят долларов.