Первоначальное ваучерное накопление

    Леонид Волков (Лео Лево)

          РУССКАЯ ВЕСНА ИЛИ ПОВЕСТЬ О "ЛИХИХ ДЕВЯНОСТЫХ". ИСПОВЕДЬ НАРДЕПА

                ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ ВАУЧЕРНОЕ НАКОПЛЕНИЕ   
                глава из книги.


      Если за миллионы лет существования человека и тысячелетия человеческой цивилизации эта порода особей так и не смогла построить убедительного социалистического общества, то повидимому должно быть признано – «социализм», как реальность,  невозможен. Но значит ли это, что вместе с «социализмом» нужно выплюнуть из мировоззренческой железы нормального человека Карла Маркса, вместе со всеми его отнюдь не глупыми предшественниками. Замечу сразу, что о «социализме» у Маркса едва найдется несколько весьма размытых строк. Еще того меньше – о коммунизме. Известно, однако, с каким сарказмом он относился к так называемой «коммунистической партии», не говоря уже о «социалистическом государстве». Маркс связывал социализм с революцией, но не с политикой и не с государством. И если в пылу восхищения парижской коммуной, – а кто же из порядочных людей тогда не сочувствовал ей, – он обмолвился словечком «диктатура пролетариата», то вовсе не имел под этим в виду то, что сделали с этим словечком поздний Ленин, не говоря уже о Сталине. «Диктатура пролетариата» у Маркса, если и обозначала что-либо, то лишь способ «отмены государства». Возможно, здесь проявились еврейские антигосударственные симпатии Маркса, отмеченные Эрнстом Нольте.

На самом деле для доктора Маркса важным был не «социализм», как общественно-государственное устройство, а излечение человечества от рака взаимопожирания. От homo homini lupus est. Возбудитель болезни, бактерию, вирус, раковую клетку волчьих нравов доктор обнаружил в частной собственности. А лекарство – в ее отмене с помощью пролетарской революции, не более и не менее того.
Да, Маркс верил в грандиозный оздоровительный эффект иммунной системы лишенного собственности пролетариата. Прививку обществу иммунитета к заражению частнособственническим вирусом волчизма он и называл пролетарской революцией. Но Маркс явно переоценил оздоровительные возможности исторически реальной пролетарской массы. Маркс вообще не занимался знанием о человеке. Недаром во главу угла своей историко-философской теории он поставил развитие производительных сил, подчинив ему развитие самого человека. Я обратил на это внимание, еще будучи студентом в те времена, когда студентов МГУ, хотя и с оглядкой, но еще допускали к настоящему Марксу.

 Правда, и тут не обойтись без оговорки, поскольку все же главной производительной силой Маркс называл самого человека, а отсюда уже открывался путь к Максу Веберу. Недаром Вебер, при всей критике, в отличие от современной псевдонаучной компании, ценил и уважал Маркса. Более того пожалуй самая яркая глава Коммунистического манифеста посвящена именено «человеческому фактору», эмансипации и преодолению отчуждения. Тому, к чему человечеству еще предстоит вернуться. Но далее по этому «человеческому» пути Маркс не пошел, вернее не пошел абстрактно-теоретически. Зато, проделал в том же направлении громадную работу на прикладном уровне. Ибо главной темой Маркса, с его острым критическим умом и чутьем, был не «социализм», а КАПИТАЛИЗМ. Как и для Вебера. И вот тут кроется причина моей вроде бы апологии Маркса. Маркс фундаментально изучил и описал историю первоначального капиталистического накопления. И он показал, что ограбление, мошенничество, коррупция, криминалитет, в неописуемом разнообразии грубых и изощренных форм, неминуемо лежит в основе создания, а затем прогресса замечательной капиталистической цивилизации. А то, что она сама по себе замечательна, Маркс не отрицал, во всяком случае, с точки зрения его концепции производительных сил.

И вот мы, пытающиеся честно мыслить, в том числе и я, оказались перед выбором. Либо назад от капиталистической цивилизации к феодальному, феодально-племенному средневековью, с его узаконенной жестокостью, культом насилия, военно-рыцарским грабежом, жесткой иерархией, унижением большинства во имя амбиций меньшинства. Словом, если иметь в виду Россию, - к сталинско-леонтьевскому недавнему прошлому. Либо закрыть глаза на особенности русской национальной охоты за первоначальным накоплением, и открыть их в будущее нормализованное капиталистическое будущее.

Так вот выбор второго рода был явно сделан Чубайсом, отчасти Гайдаром и их ребятами – «мальчиками в розовых штанишках». (Я не знаю, кстати, где и когда Руцкой видел эти «розовые штанишки» у мальчиков. Или его самого во младенчестве одевали как девочку?)
Выбор первого рода – военно-индустриальный феодализм – откровенно проповедует Проханов, а несколько прикровенно целая когорта политиков и пропагандистов.

В науке есть один способ установления истины – многократно проверенный эксперимент, проведенный по строгим правилам порядочными учеными. Примерно то же самое – в юриспруденции. Если же этого нет, то не наше обывательское дело подменять его своими крикливыми догадками, предположениями, фантазиями и просто клеветой. Вот почему я не хочу и не стану ни заниматься этим, ни считаться со всей горой грязной литературы о грязи демократического первоначального накопления.

Другое дело – несчастья и беды, поразившие множество людей к историческому повороту 80-90-х годов оказавшихся неподготовленными. Пройти мимо этого нельзя. Но и здесь необходима трезвость и объективность. Историческая объективность. Я исходил и исхожу из представления, что поворот, – в частности распад СССР с его драматическими последствиями был неизбежен. И беды были неизбежны, если бы поворот осуществлялся в иных формах и иными лицами. Но об этом подробнее по ходу мемуаров.

Итак, идею «ваучерной» приватизации, как говорят,  предложил некто Гехт, советский хозяйственник, народный депутат России. Казалось бы, на фоне всех прочих проектов этот был не самым плохим. Назначить для граждан условную цену всей социалистической собственности – цену заводов, контор, пароходов необъятной родины своей этих граждан, а потом разбить совокупную цену на мелкие паи , «ваучеры» и раздать всем гражданам. Вот вы действительно и собственники теперь необъятной родины своей. Распоряжайтесь! 
  Меня до сих  пор удивляет, как мог вынести и поддержать эту глупость Гайдар. В «Википедии» можно найти намек на то, что, мол, никто не мог предвидеть размах инфляции, которая поглотила стоимость ваучеров. Это Гайдар-то не мог, главным специалитетом всей политики которого было пугало «гиперинфляции»? Но дело не в инфляции. Ваучеры – не акции. Чтобы «ваучеры» имели реальную ценность, надо чтобы за ними стояли уже существующие материальные собственники, единоличные или коллективные в виде фирм и концернов. Иными словами, чтобы «ваучеры» приобрели реальную ценность, их использованию должна была предшествовать реальная, материальная приватизация, хотя бы пияшевского типа. А здесь все было поставлено с ног на голову. Ваучеры сами должны были стать инструментами приватизации. Иначе говоря, собственникам «ваучеров» ЗАВЕДОМО были выданы пустышки.  Правда, чтобы эти пустоты чем-то все же заполнить, населению были предложены так называемые «чековые аукционы», теоретически – возможность менять ваучеры на акции реальных предприятий. Однако, во-первых, акционирование предприятий, еще не имевших собственников само по себе сильно смахивало на липу. А во-вторых,  масса населения, понятия не имевшая о том, что  такое акции, вообще, что такое финансовые сделки в отличие от реальной материальной собственности, разумеется, ничего  иного с этими ваучерами сделать кроме как продавать их за копейки не могло.
   В результате, получилось то, что получилось. У одних, на основе массированной скупки ваучеров образовалась, достаточно крупная реальная собственность. Другие остались без ничего и больше уже не могли шагать как хозяева по необъятной родине своей. Реформа, как создание нормальной рыночной экономики была сорвана. Рыночная экономика, как и любая экономика, невозможна без адекватного участия населения. Соответственно было полностью подорвано доверие к реформаторам. А поскольку реформаторы экономики политически ассоциировались с демократами, то оказалось подорванным и доверие к демократам, переросшее позже в ненависть к «дерьмократии».
Для меня нет сомнения в том, что  объективно «ваучерная» приватизация была жульничеством, мошенничеством чистой воды, если так можно сказать о мошенничестве. Но это объективно. Однако отдавали ли себе в этом отчет авторы ваучеров? Предвидели ли они последствия и имели ли какую-то корысть в этом деле? 
       Иначе говоря, если вспомнить ставшую классической для России фразу  Милюкова: что это было – глупость или предательство?
     Думаю, у некоторых, это действительно была глупость. Были достаточно бескорыстные фанаты ускоренной приватизации, рынка, такие, как например. петербуржец Петр Филиппов, один из активных разработчиков приватизационного законодательства. При этом неплохой журналист, издатель, предприниматель.
   Тем не менее, главной фигурой в осуществлении  и обосновании всей это затеи выступил Анатолий Чубайс, которого одни до сих пор считают героем, а другие негодяем. Я думаю, однако, что на самом деле налицо ни то, ни другое.
    Советское время вырастило и воспитало особую поросль молодых деятелей «научных» заведений. Необходимость в плановом порядке выбивать ресурсы для создания штатов, поддержания исследований, лабораторий, осуществления интеллектуальных разработок, требовала не брезговать туфтой, фальшивыми данными, лапутой – проще говоря вешать планирующим и принимающим работу инстанциям «лапшу на уши» по принципу «цель оправдывает средства». Я многократно встречался с такими молодыми, вернее относительно молодыми по сравнению со мной людьми, и работал с ними. Ради «высших» целей, в которые они искренне и даже благородно верили, они не очень стеснялись в обманах, мелком воровстве, подлогах  и т.п. А кто в СССР в той или иной мере не занимался этим, даже не имея высоких академических, идейных интересов. Аморальность советской жизни, ставшая ее основой при сталинщине и сохранившаяся после смерти «вождя», до сих пор плохо осознается населением. Она же, кстати, лежит и в основе массового взяточничества, которое процветало несмотря на  все страхи и при Сталине.
   Так вот, в моем представлении Анатолий Чубайс как раз принадлежит к этой поросли. Он, судя по всему, был одним из главных идеологов  и рыцарей экономического суверенитета России, а затем радикальной рыночной реформы. Никакой особой личной корысти, кроме определенных амбиций и горения идеей, я в его деятельности усмотреть не могу. Более того, он явно «подставлялся», открыто беря на себя ответственность  и реальные риски, вплоть  до экзистенциальных.
   Цель оправдывает средства, вот, на мой взгляд, логика Чубайса. А цель, как он понимал в отличие от многих других, - создание не просто «рыночной» экономики, а хорошо функционирующего капитализма. А значит – возвращение к эпохе первоначального накопления. Что советское, сталинское первоначальное накопление в виде догоняющей индустриализации, урбанизации и ВПК привело не к адекватной капиталистическому рынку системе производства, а к эрзацам конкурентоспсобной индустрии, - вот это Чубайс понимал и  знал. Как, впрочем, и ряд известных советских академиков.
   Отсюда задача – стимулировать заново процесс первоначального накопления капитала, то есть техники, умений, знаний и ресурсов с некоей отправной точки. Но сделать это можно только с помощью «плохих капиталистов» – хороших просто не имеется, разве что за границей. И тут Чубайс обнаруживает себя грамотным марксистом, ибо примерно то же самое говорил, как я попытался показать вначале этой главы, сам  Маркс.
  И Чубайс, не лицемеря, прямо выступает с обоснованием «плохого» капитализма, который лишь впоследствии станет нормальным капитализмом.  И видимо, тем убеждает Гайдара, который, как я думаю, не очень вдавался в проблематику тонкостей форм приватизации. Увы! Для него главным было остановить безнадежную, бессмысленную растрату ресурсов страны в раковой опухоли ВПК.
   Итак, лично я был твердым противником ваучерной приватизации, но тем не менее поддерживал Гайдара и его правительство. Интеллигентность, ум, мужество Гайдара не оставляли выбора. Правда, однажды я был слегка шокирован, увидев в доме на Новой площади как премьер эдаким адъютантиком с напряженным лицом мечется по этажу в ожидании встречи с какими-то зарубежными финансовыми генералами. Это ему никак не шло.
Но выступления его на Съезде народных депутатов были честными и убедительными. Он никогда не обещал, что с сегодня на завтра станет хорошо. Напротив, предупреждал о суровости реформ.
     И тут примечателен рассказ Беллы Денисенко, с которой мы тогда были дружны. «Знаете, - улыбаясь рассказала мне однажды Белла Анатольевна, - подошел ко мне перед голосованием один коммунистический депутат и сказал: я буду голосовать за Гайдара. - Почему, удивилась я. – А потому что Гайдар конечно гад, но он гад для всех, - ответил коммунист». В этом была суть. Гайдар был честен со всеми и за это его уважали, так же, как кстати, уважали Ковалева. Но если Гайдар был «гад для всех», то кем он должен был быть для меня?