***

                ***

И  начался  у  меня  «таёжный  роман».   Кто – то  там  «высоко  на  небесах »  вспомнил  обо  мне  и  подарил  2 – 3  месяца  счастья,
 Его  балок   сразу   за  ручьём.  В  избе  чисто  и  почти   пусто.  Сбоку  от  двери  печка,  за  ней  застеленная  тёмным  одеялом   кровать,  у  окна    стол,  стул , в  углу  деревянный  шкаф.  Над  кроватью    в  рамке  фотография  светленького  мальчика  5 - 6 лет.  _ «Это  Сашка – мой  сын  и  племянник.» -  говорит  Ан.  Ф.  улыбаясь  -  Мы  с  женой  его  усыновили,  когда  разбились  на  машине  его  родители -  моя  сестра  с  мужем.»  -  и  я  с  грустью  понимаю –Занят!
 Мы  бросаем  поленья  в  жаркую  печку, запариваем  в  железном  чайнике  бруснику.  В  котелке  варим   картошку  и  едим  её  с  рыбкой  омулем -  действительно  очень  вкусной,  запиваем  пахучим  чаем  из  блюдечек,  разговариваем,  постепенно  оттаивая  и  привыкая  друг  к  другу. Потом  он  присел  возле  меня  на пол  и  положил  голову  на  колени  и  я  вдруг  увидела,  что  у  него  седая  голова.  Это  почему – то  очень  растрогало   и  моё  одичавшее  в  одиночестве  сердечко  оттаяло,  забилось  горячо  и  благодарно.   Совершенно  удивительные  у  него  были  руки! Я  подчинялась  им  как  под  гипнозом  с  готовностью  и  радостью.
Тело   поджарое,   сильное  и  пахнет  от  него    как – то  незнакомо  волнующе – табаком  и  чуть – чуть бензином. -  «Светочка,  вот  послушай  меня,    не  боись! -  говорил  он  ласково,  как  ребёнку  и  я  сразу  же  доверчиво  подчинялась,  смеясь  и  влюбляясь  в  него  с  каждой  минутой. 
 Оказывается,   я  себя  совсем  не  знала,  даже  не  подозревала,  что  я  такая,  что  совсем  чужой  ещё  недавно  мужчина  может  быть  родным  и  желанным ,  что  вокруг  так  много  красоты  и  гармонии,  что  тайга  просыпается  и  обалденно  пахнет, что  жизнь  удивительна  и  прекрасна  и  завтра  вечером  мы  снова  будем  сидеть  у  жаркой  печки  и  говорить,  говорить…. – « Ты  где  был  все  эти  месяцы,  когда  я  чуть  не  сдохла  от  тоски?» -  «прижимаю  я  его  вопросом  к  стенке».   А  он  смущённо  улыбаясь  говорит:  «    Да  я  тебя,  Свет  мой ,  боялся!  Ты  так  решительно  «отшила»  меня  на  Новый  год».  Тут  я  решаюсь – таки   кое – что  уточнить : «  А  я  думала,  что  тебе  Валентина   Яковлевна    не  разрешает?»    Как  тут  он  разволновался!  Стал  отчаянно  убеждать  меня,  что  от  Валентины   он  убежал  сюда  в  Янчукан,  не  ожидая,  что  она  поедет  за  ним,  что  всё  у  него  к  ней  давно  перегорело  после  безобразной  ссоры  в  «Заречном»  с  его  женой  Диной,  приехавшей  забирать  мужа….  И  я  поверила.
Под  утро  он  провожал  меня  до   дома,  где  крепко  спал,  уложенный  Анной  Ив.  мой  сынок  -  «бамовец».   
Недели  две  прошли  как  во  сне .  Утро  и  день  в  школьных  хлопотах  и  проблемах,  а  где – то  внутри  постоянно  горит  как  уголёк,  разгораясь  к  вечеру  предвкушение  счастья -  вечером  придёт  за  мной  Анатолий  Ф.  Я  веду  уроки  весело, с  удовольствием,  всё  получается,  всё  успеваю,   всем  улыбаюсь  и  радостно  замирает  сердечко,  увидев  его  в  открытую  дверь  класса    к  конце  коридора,  разговаривающего  с   мужем  Манечки.  Я – то  знаю,  зачем  он  заходил!
Идя  в  школу,    я   надеваю  попеременно  два  своих  «приличных»  платья ,  меняю  скучный  зимний  сарафан  на  блузку  с  юбкой,  делаю  дома  «мамин  торт» - печенье  со  сгущёнкой  и  решаюсь  приготовить  с  детьми  к  концу  учебного  года сказку  «Три  поросёнка».
Анатолий  Ф -  человек     немногословный,  какой – то  созерцающий.  Никогда  про  свою  семью  ничего  не  рассказывал.  На  мой  осторожный  вопрос  про  жену,    ответил  не  сразу – помолчал,  докурил  сигарету,  бросил  окурок  в  печку  и  задумчиво  так  сказал:  «Шумная  она!  Я  виноват  перед  ней,  потому  что  бездетный.  В  16  лет  доктор  уговорил  меня  гланды  вырезать,  вот  теперь  только  Сашка  -  радость  в  доме».   
Моё  имя  ему  страшно  нравилось -  «Как  ловко  тебя  мать  назвала!  От  слова  СВЕТ.   Очень  для  тебя  подходяще!»  -  и  каждый  раз    обыгрывал  это  слово   по  новому  -  «Вот,  ваша  Светлость,  и  моя  изба!   Заходи,  не  боись! -  открывал  он  двери  своего  балка.
  -  «  Глянь -ка,  Светунья,  какую  я  тебе  «экзотику»  привёз!»  -  и  вытаскивает  из  кармана ….(фантастика!») -  зелёный  огурец!  Я  зарываюсь  лицом  в  его  расстёгнутую  на  груди  штормовку   и  прячу  счастливые  слёзы.  Анатолий   Ф.  садит  меня  на  стул  и,  улыбаясь,  смотрит,  как  я ем.  Еле  уговорила  Михею  кусочек  оставить.  -  « Ты,  Светочек, не  торопись,  пусть  бумага  сперва  вся  схватится  огнём,  да  щепа  займётся,  а  потом  уж  дрова  клади» -  учит  он  меня  правильно  растапливать  печку. – « Принимай,  Светлячок,  дефицит! » -  ставит  он  возле  печки  мешок  с  картошкой.  -  Её  в  продаже  нет.  Где - то   раздобыл  он  на  трассе   этот  сытный  и  любимый  всеми  продукт,   привёз ,  не  забыл … но  деньги  взял!  Мы  с  Мишкой  счастливы  -  варим  её,  жарим ,  угощаем  Калашниковых…Часто  заходя  за  мной  вечером,  приносит  Ан.  Ф.  вкусную  малосольную  рыбку – омуля. – «Ты,  Светленький,  отпусти  со  мной  Мишку  в  воскресенье  -  мы  тебе  таких  омульков  с   Верхней   Ангары  принесём!» -  уговаривает  он  меня  тихонько ,  пока  мы  с  ним  чистим  картошку  на  ужин.  Шкурку  он  срезает    тонко,  всё  делает  спокойно,  не  суетясь,  сидит  на  стуле  крепко,  говорит  мало,  только  глазами  сияет. Как – то вечером  нашёл  он  меня  в  пустом  классе,  где  я  так  заслушалась  песнями  Б.  Окуджавы,  что  не  заметила , как  он  вошёл  и  тихонько  сел  за  парту.  Прослушал  всё  внимательно,  а   потом   тихо  и  задумчиво   сказал:  «Какой  мужик  интересный!  Чуть  меня  до  слёз  не  довёл!   Ну – ка,   Свет  мой  ясный,  поставь    ещё  разок   про  троллейбус  и  про  Лёньку  Королёва…»


                ***

А  весенняя  тайга  просыпалась    после   долгой  зимы,  оглушала  птичьим  щебетом,    проливалась  берёзовым  соком,  радовала  днём  тёплым  солнышком,  била  в  нос  запахами  смолы  и  влажной  земли…
Иду  я  рано  часов  в  6  от  балков  за  ручьём  к  себе  домой -  Михея  и  себя  в  школу  собирать.  Иду  улыбаюсь,   вся  переполненная  радостью  от  свидания,  вдыхаю  эту  весеннюю  свежесть,  отмахиваюсь  от  мошки  веточкой  и  вдруг  навстречу  мне  идёт  бригада  ребят  на  просеку  в  утреннюю  смену.  А  среди  них  папы  Галочки,  Серёжи  и  Юрочки.  Понимающе  улыбаясь , они  все  вежливо  со  мной  здороваются  и  идут  себе  дальше. А  я (где  моя  стыдливость  и  комплексы?!),  смеюсь  и   тихонько    напевая ,  иду  домой.  А  впереди   длинный,  счастливый  день  и …вечер!
Но  в  конце  апреля   Анатолий   Ф.  вдруг  исчез.  Не  пришёл  за  мной  вечером  и  как  я  не   выглядывала,    не  мелькал  нигде  его  зелёный  грузовичок,  не  стучал     тихонько  днём  в  классное  окно,  расплываясь  в  улыбке  и  помахивая  рукой ,  спешил  куда – то  по  своим  делам…
 Через  несколько  дней,  видя  «траур»  на  моём  лице,  Калашников  сообщил,  что  уехал  Сухоносов  чем – то очень  расстроенный  в  командировку  куда – то  на  север  трассы. А  Анна  И.  разъяснила  ситуацию:  «  Валентина  Як.   потрясённая  моим  коварством ( она   узнала   всё,    можно  сказать  одна  из  последних),  с   ним  разговор  имела  и  послала  его  жене  телеграмму,  что  у  него  новый  роман.  А  он,   как  и  все  мужики  -  струсил!»   Девчонки – училки    мне -  наивной,   добавили  информацию  о  том , что   многие  помнят  его  роман с  директрисой  в  «Заречном»,    скандальный    приезд  Дины ,  знают  хорошо   Анатолия  Ф.,  мою  безупречную  репутацию  «монашки»  целых  семь  месяцев  и  очень  мне  сочувствуют.  Короче,  «народ  за  меня».  Хотя  от  этого  всё  равно    не  легче.   Целую  неделю  его  отсутствия  прошли  как  в  тумане  -  всё  валилось  из  рук  и  горячая  обида  застилала  глаза  слезами -  «Ну  как  он  может ничего  не  объяснив, исчезнуть  так  вдруг,  украсть  у  нас   целую  неделю.  Ведь  до   лета  всего  ничего    осталось!»
А  в  воскресенье  вечером  он  постучал  к  нам  в  дверь. Стоит на  пороге ,  сияет  своими  светлыми  глазами  в  тёмных  ресницах,  улыбается  виновато  и  говорит  тихо ,  извиняясь:  Прости  меня,  Светлаша!  Не  сердись!   Ну  не  смогу  я  их  бросить.  Сашку  люблю . Если   Дина  приедет  выяснять  отношения  -  всем  мало  не  покажется!   А  ты  целый  день  перед  глазами  стоишь,  вот  на  целые  сутки  раньше  приехал  -  еле  дождался!».    Ну  а  уж    как  только   руки   он  мне  на  плечи  положил,  да  к  себе  прижал  -  все  обидные  слова  из  головы  вылетели,   всё  сразу  поняла ,  забыла  и  простила.  И  понеслось   всё  по – прежнему.   Снова  я  летала  и  пела,  забыв тоску – печаль.
  Народ  в  посёлке  как – то  повеселел   после  скучной  долгой  зимы.  Ходят  все    без  шапок,  в   расстегнутых  лёгких   штормовках,   улыбаются  друг  другу.  Замша  завезла  в  магазин  иностранный  растворимый     кофе  и  «Зефир  в  шоколаде»,  на  торжественном  собрании  9  Мая    наградили    Янчукан   переходящим  красным  знаменем.  А  наша  бухгалтерша  -  дама  творческая  прочла  сочинённое  ею  стихотворение  к  этому  событию -  что – то  про  вьюги – метели  и  про  то,  что  «… уже   в  Янчукан  воробьи  прилетели»

                ***      

После  праздников,  на  большой  перемене  вызвала  меня к  себе  директриса.  Я   в  этой  весенней  эйфории   совсем    забыла ,  что   она  моя  соперница .    Сразу  при  входе  споткнулась  о  её  внимательный  взгляд.     Ошпарило   чувство  вины  перед  ней,  и  вылетели   из  головы  все  слова.  Но  она  неожиданно  улыбается  и  спрашивает :  «  Светлана   Г, а  вы не  боитесь?»  Я  ожидаю  чего  угодно,  но  не  этот  вопрос  и  удивлённо  спрашиваю -  «А  чего  мне  боятся?»  С  её  лица  сползает  улыбка,  она  выходит  из – за  стола  и  размахивая  ручкой  зажатой  в  руке,  вдруг  со  злобой  бросает  мне  в  лицо  глупые,  нелепые  и  чужие  слова :  « Вы  что,   не  знаете,  что  он  кобель?  За  любой  юбкой  побежит. Я   из -  за   него  в  своё  время  столько  слёз  пролила!  А  Дина   -  стерва  и  вообще  ненормальная.  Я  должна  вас  предупредить…»  Я  смотрю  на  неё  и  вдруг  понимаю – она  же  из  «стаи»  и  я  ничего  ей  сейчас  не  докажу.  И  сразу  отпускает   где – то  внутри     страх  разоблачения , неловкости,  вины.   Мне  неприятно  и  скучно     слушать  её.  Я    поворачиваюсь  к  двери  и  спокойно  говорю – « Я  ничего  ни  у  кого  не  собираюсь  отнимать» -   и  гордо   выхожу  из  кабинета. Ай  да  я!
Репрессии  не  заставили  себя  долго  ждать.  Каждый  день  она  или  завуч  сидят  у  меня  на  уроках.  Тщательно  проверяют  тетради,  естественно  находя  иногда   пропущенные  мной  ошибки,  а  уж  в  моём   кл.   журнале  придраться  всегда  есть  к  чему.  Меня  даже  на  педсовете  обсуждали  и  «поставили  на  вид» - выговор  за  недостатки  в  работе.  Особенно  старалась  завуч,  наверное,  чтобы  не  так  была  явна  месть  директрисы.  Но  я  так  была  переполнена  вечерними  встречами  в  балке  у  ручья,  мыслями  о  скором  лете,  итоговыми   контрольными  и  диктантами,  репетицией  сказки  к  последнему  звонку,  что   всё  как – то  «обтекало  с  меня,    как  с  гуся  вода» .
Мысль -  уезжать  этим  летом  -  окончательно   окрепла  и  стала  обрастать  проблемами  и    вопросами.  Что   выгоднее  -  ехать  или  лететь?  Когда  брать  билеты?  Как  предупредить  своих  жильцов  в  Донецке?  А  как  же  Анатолий   Ф? Как  же  я  теперь  без  него?  Что  меня  ждёт  дома?.......
А  недели,  дни,  часы  и  минутки  бежали  сами  по  себе,  оставляя  позади  решённые  и  нерешённые  проблемы  и  вопросы  в  школе ,  дома  и  в  душе.  Удивили    мамочки    моих  учеников  на  прощальном  вечере.   Зашли  они   группой  в  опустевший  класс,  где  я  «остывала» , после  шумного  торжества,   преподнесли   дорогой  кофейный  сервиз  со  словами  благодарности  и  вдруг,  перебивая  друг  друга,  стали  убеждать  меня  «не  сдаваться»,  «дождаться  Дину  и  драться  за  своё  счастье»! Я  попробовала  им  объяснить,  что   не  умею  драться,  а  значит  и  начинать  не  надо,  что  разрушать  чужую  семью  не  хочу  и  не  смогу  и  что  человек,  которого  я  люблю ,  сам  не  хочет  ничего  менять.

                ***

В  конце  мая   мы  с  Ан.  Ф.  пошли  на  целый  день  на  верхнюю  Ангару  -  омуля  половить,  на  бережке  позагорать.  Взяли  бутерброды,  удочки  и  зачем  -  то   скучающую  Верочку  прихватили.  Она,  правда,  нам  совсем  не  мешала.  Сидела  на  коврике  у  речки,  книжку  читала,  нас  фотографировала. День  был  тёплый  и  тихий.  Даже  тайга  через  которую  мы  шли  по  тропинке  не  щебетала,  не  щелкала,  не   хрустела  сучьями,  а  вся  пронизанная   солнышком  пахла  сырой  землёй  и   тихонько  дышала  летом.  Осталась  от  того  дня  фотография,  где сидим  мы  с  Анатолием   Ф  на  какой – то   большущей   коряге.  Она  нависает  над  водой  и  я,  боясь  свалиться,  крепко   держусь  рукой  за  его  штанину.  А  он  улыбается  так  по  доброму  снисходительно – ну  что, мол  с  этим  дитём  поделаешь!
В  июне  мы  с  Мишуней     поехали    работать    в  «Юнный  тоннельщик»  на  о.Байкал.
В  лагере    уже  достроили   столовую,  теплицу,  клуб -  кубик  из  стекла  и  бетона  и   деревянную  баньку -  это  «дело   святое». Не  было  рыжего  придурка – начальника  и  у  меня  была  удивительная  смена!  Взяла  я  на  этот  раз  ребят  11 – 12  лет  и  получила  удовольствие.   Ребята  не  просто  заводные  и  активные,  а  на  удивление  талантливые  и  творческие.  Может  так   совпало  на  этот  раз -  почти  все   были  из  Северо – Байкальска,  из  полных  семей,  где  отцы  и  матери  в  основном    инженерно – технические  работники,    музыканты,  строители   и  конструкторы   из  Москвы  и  Ленинграда.  И   на  БАМе   детей   тоже,  оказывается,  можно  разносторонне  развивать!
  Две  девчонки  серьёзно  занимались  балетом,   Серёжа  Ткачук  -  с  первым  разрядом  по  гимнастике,  ещё  двое  мальчиков    ( из  музшколы)  играли  на  трубе  и  на  скрипке,    мой  Михей  на  баяне   что  угодно  подберёт.  А   Виталик  Даниленко -  гениальный  мальчик – сын   каких- то знаменитых  на  БАМе   архитекторов  из  Ленинграда - удивительно  рисовал!  Расстилаю  я  перед  ним   большой  лист  ватмана  и  объясняю,  где  что  должно  быть  изображено.  Виталик  худенький,   с  тонким  нервным  лицом  щурит  красивые  серые  глаза,  покусывает  губы,  смотрит  на  чистый  лист  пристально  и  задумчиво. Но  вот  он  встряхивает  длинной  гривкой  светлых  волос  и  берёт  в  руки  фломастер.  На  лист  опускается  лёгкий  изящный  парусник.   Он  поднимает   алые  паруса  ( по  Грину)  и  режет  острым  носом  синюю  волну.  Вот  заплескался  рядом    гладкий  и  блестящий  от  воды  дельфин.   Прямо     у  нас  на  глазах  вырастают  на  берегу  стройные   кедры  и  сосны,  а  в  небе  хохочет  солнце.  А  там,  где  облака,  плывут  красивые (куда  там  мне!)    мастерски  написанные  буквы  «Бригантина» - название  нашего  отряда. Конечно  же,  на  всех  конкурсах  и  соревнованиях  наша  «Бригантина»  впереди .  Не  помню,  чтоб  я   на  них  сердилась  за  что – то,  никто  не  ссорился,  не   дрался  и  слушались,  как  - будто  я  их  всех   вела  с  первого  класса.       
В  то  лето  проходила  в  СССР  всемирная  спортивная   Олимпиада  и  все  п\ лагеря  проводили  спортивные  соревнования  и  фестивали.   Мои  «флибустьеры»  всех  растрогали  «Песней  о  бумажном  журавлике»,  который   (по  легенде)   не  успел  спасти  облучённую  японскую  девочку.  Михей   аккомпанировал  на  баяне  и  в  последнем   куплете   поющие  мои  девочки  выбрасывали   вперёд   руки,  где  на  раскрытых  ладонях   готовились  взлететь  бумажные  журавлики.  Я  после   этого   фестиваля  так     много  их  делала  всем  желающим  на  память,   что  и  сейчас   могу  их  сложить  с  закрытыми  глазами  и  всю  оставшуюся  жизнь,  потом  удивляла  и  дарила  этих  белых  изящных  птичек  многим  людям  и  детям.
Та  последняя  для  меня  лагерная  смена  на  Байкале  напоминала  мой  родной  «Ястребок»,  где  каждый  день  был  до  краёв    переполнен  событиями  и  делами,  где  вожатым  некогда  скучать , а   детям    всегда   интересно .
А  однажды ,  когда  я  с  ребятами    в  пионерской  комнате    после  ужина  делала  маски  к  карнавалу,  открылась  дверь  и  на  пороге  появился … Анатолий   Фёдорович!   Как – то вдруг  косо  поплыла  лампочка  под  потолком,  горячо  стало  сразу   голове,  в  горле,  где – то  в  животе  и  стали  совсем  чужие  ноги.     Громко   задев  стул,  я  на    глазах  изумлённых   пионеров  не  помню  как,   оказалась  в  его  раскрытых   объятьях.   Вот  это  был  поступок!  В  первый   раз (и  сразу   в  последний )  мужчина  чем – то  жертвовал  ради  меня.   Он  напросился  в  командировку   -  сутки  по  трудной  дороге  в  одну  сторону -  чтобы  повидать  меня   на  несколько  часов!    Разве   такое  забудешь!


                ***

Закончилась  смена  и  поехала  я  в  Янчукан  за  вещами.  Ещё  целых  5  дней  пожили  мы  с  Анатолием  Ф  в  его  балке  у  ручья.  Он  не  строил  планы,  ничего  не  обещал,  был  очень  грустный  и  ласковый.  Мы  бродили     вечерами  по  тайге,   слушали   в  опустевшей   школе  пластинку  с  песнями    бардов,   разговаривали …  Я   попрощалась  с  Калашниковым  и  оставшимися  в  посёлке  учителями  и  детьми,  собрала  вещи  в  большой   фанерный  ящик.   Ан.  Ф  поставил  его  в  кузов  своего  грузовика   и  повёз  меня  в  Нижнеангарск.  На  пристани  сам  отправил  мой  багаж   и  помог  купить  нам  с  Мишей    билеты  на  самолёт  на  вечерний  рейс.  Мы  забрали    Мишку  из  лагеря  и  пошли  прощаться  с  Анной  Ивановной. 
Пока  Андрюша  и  Михей  играли  во  дворе  их  дома,  мы   с  Ан.  Ф  пошли  прогуляться  по  единственной  улице  вдоль  берега.  Зашли  в  местный  универмаг  -  в  одной  большой  длинной  комнате  с  прилавками  вдоль  стен  продаётся  всё  -  от  иголки  и  селёдки  в  бочках  до  полушубков,  трусов   и  охотничьих  ружей  в  кожаных  чехлах.
Идея  подарить  Анатолию  Ф  эту  кремовую  дорогую  рубашку  у  меня  возникла  сразу ,  как  только  я  её  увидела  к  шикарной  коробке .  Она  была  украшением  витрины  и  ждала  меня  в  этом  магазине  уже   давно.     Анатолий  Ф.  совершенно  растерялся  от   неожиданного  моего  подарка  и  отказывался  её  брать.  Я  думаю,  он  был  поражён  тем,  что  сам  не  догадался  сделать  мне  какой – то  подарок  первым.
 Скучающие  продавщицы  имели  большое  удовольствие    наблюдать,    как  мы  несколько  минут    совали  коробку  с  рубашкой  друг  другу,  пока    наконец – то  он  сдался :  «  Ну  Свет  мой,  угодила!  Я  в  ней  теперь  помирать  буду!» -  И  тут  же  купил  мне  деревянную  с  красивым  узором  на  крышке  шкатулку.  А  в  ней  ручка  в  тон -  «Будешь  мне  ею  письма  писать,  а  в  шкатулку  мои  складывать».  На  том  и  порешили  и  поехали  через  неогороженное  ничем  поле  аэродрома  за  Мишкой   к  Анне  Ивановне  -  вечером  самолёт.            
Грузовик  надсадно  и  хрипло  ревел  и  гудел,   мы  грустно  молчали  и  вдруг  Ан.  Ф  остановил  машину,  выключил  мотор,  уронил  голову  на  руль ….и  заплакал.

В   кузов  быстро  вещи  брошены
На  руле  твоя  рука
И  несётся  полем  скошенным
  Плач  и  рёв  грузовика.
………………………………….

….  Там  в  избе  тебе  оставила
     В  печке  жаркие  дрова,
     Чай  с  брусникою  заваренный, 
      Твои  руки  и  слова.
Те  слова,  в  душе  осевшие,
Что  один  ты  мог  сказать.
Твои  руки  не  сумевшие
Защитить  и  удержать………
  ……………………………………

Это  отрывок    стишка,  который   я  сочинила   уже  через    много  лет    в  Израиле.  Перебирая  в  памяти  свою  небогатую  любовными  страстями  жизнь ,  я  вдруг  поняла,  что   это  и  была   моя  единственная    счастливая     любовная   история ,  но…  тоже  с  печальным  концом.