В поезде. Рассказ

     В поезде.


    Прошлым летом я ехала в Москву к племяннице. Собиралась погостить у неё на даче в Завидово и хотя бы пару недель отдохнуть от нестерпимой кубанской жары. Везла им дары нашей щедрой земли: молодую картошку, черешню, раннюю вишню, огурчики и розовые помидоры, которые они так любили. Багаж мой был большой и тяжёлый. Провожавшая меня дочь сказала:
  - Ну ты одна с такими корзинами будешь во всём поезде. Ведь всё это можно купить круглый год в любом магазине, особенно в Москве.

    Но я знала, Наташа и родные с нетерпением ждут моих гостинцев. Но спорить с дочерью не стала. Да и не права оказалась дочка. Вместе со мной с такими же полными сумками садилась в наш вагон ещё одна женщина.  Мы уже на перроне друг друга заприметили и не напрасно. Оказалось, что мы попутчицы почти до конца дороги. И билеты у нас были в одно и то же купе.

    Рассовав свои баулы под сидения, мы  познакомились и общались с соседкой совершенно по-дружески, словно знались  давным давно.  Татьяна была миловидной, разговорчивой и славной дамой. С ней было приятно вести беседы, вместе обедать и выходить подышать на перрон на крупных остановках. Конечно мы рассказывали  о себе, своих семьях, детях, внуках. Путь был долгий и мы много чего узнали друг о друге. Рассказ Тани запал мне в душу, и я хочу поделиться этой историей с читателями.

      Татьяна Васильевна ехала в Тульскую область к дочери. Они жили в посёлке городского типа недалеко от Тулы. У её Лидочки была счастливая семья, хороший работящий муж и двое деток: дочка и сынок. За внуками и ехала Таня. Она каждый год забирала их на лето к себе. Они были её радостью и смыслом жизни. Предвкушая встречу с детьми, Таня вся светилась от радости, голос её звенел, глаза сияли и вся она источала счастье и доброту. Я порадовалась за неё и сказала ей об этом.
 - Да, да, - подтвердила она.- У меня сейчас в жизни всё так хорошо, всё так замечательно. Как подумаю, что всего этого могло и не быть, так жуть берёт.
   
     Я внимательно посмотрела на Татьяну, она на мгновение смешалась, но потом решилась и сказала:
 - А что? Можно и рассказать хорошему человеку, что со мной было. Никому я здесь на Кубани этого не говорила. Больно здесь народ неприветливый и к чужому горю не отзывчивый.
     Я попыталась возразить, но женщина махнула рукой и продолжала:
 - Да, друг дружку соседки поддерживают, а к приезжим не очень благоволят. А я — то новенькая здесь. Раньше жила там же под Тулой, в посёлке. А потом тётя моя заболела и я приехала за ней ухаживать. Она мне дом завещала, тут я и осталась жить. А вокруг все думают только об одном: поживилась мол на тёткином добре. А кому же добро должно было достаться? У тёти Кати ни детей ни плетей не было. А я её досмотрела. И любила она меня.
 
      Но я не об этом рассказать хочу. О другом. О той жизни, когда мы с дочкой остались одни после смерти мужа. Времена были тяжёлые. Всё рушилось. Совхоз наш на ладан дышал. Работы не было. А кто и работал, зарплату по полгода не платили. Туго мне пришлось тогда. Лидочка уже подростком была, одеть её хотелось  не хуже других, накормить, магнитофон купить. Уже компьютеры у многих были, а мы об этом и не мечтали.

     Работала я в совхозе от зари до зари, а денег дома всё равно не было. Зато проблем — куча. Крыша потекла, ворота перекосились, огород вспахать надо. Я и придумала: нанимать мужиков, да самогоном расплачиваться. А потом и продавать потихоньку стала. Поправились дела помаленьку. Вещички кое-какие купили, жизнь веселее стала.
    

       Говоря это, Татьяна Васильевна прямо вся потемнела, голос стал неуверенным и в глазах появилась какая-то грустинка. Но она переборола себя и продолжала:
 - В прямом смысле веселее стала. Подружки стали часто забегать на огонёк и самогоночку. Потом компании пошли. Засиживались допоздна. Бывало всю ночь песняка играли. Но никто не обращал на это внимания.  Это было нормой для нашего посёлка. Почти все так жили.

    Как-то перед Новым годом затеяла я генеральную уборку дома. В Лидиной комнате на столе увидела дневник. Забыла, наверное, дочка  его спрятать. Опаздывала в школу. Я долго сомневалась - читать или не читать. Нехорошо это. Но потом вспомнила её всегда грустные  глаза  и то, что она постоянно прячется в своей комнате, и решила: прочту только несколько последних записей. Может пойму в чём дело?

     Открыла тетрадку и прочла на последней заполненной странице: « Скоро Новый Год. Я всегда так радовалась этому празднику, а теперь я не хочу никаких праздников. Потому что дома опять будет пьянка, будут громко орать песни, даже музыку не послушаешь. И поехать в гости не к кому, никто не приглашал...»   Запись на этом обрывалась. Но мне было достаточно, чтобы у меня похолодело всё внутри. Я пролистала страницы назад и наугад открыла ещё несколько строк. Они были о том же: «Мама опять сегодня пила и забыла покормить кур. Свиньям я уже сама доваривала и кормила их...»

     Дальше я читать не стала. Я сидела, словно оглушённая. Думала, что у моей девочки первая несчастная любовь. А у неё горе из-за меня. Конечно, я ничего не сказала Лиде. Но свои компании отвадила от дома сразу же.  А вот пить не перестала. Оказалось, что это намного трудней. Сварю самогон и вроде бы пробу сниму, да и опять навеселе оказываюсь. А гнала часто, через три дня получалось. Народ у нас много пил и ходили ко мне за бутылкой даже ночью. А я продам  среди ночи и сама приложусь, вроде как бессонница чтобы прошла.

      Потом поняла, что так до беды недалеко. И дочка с укором смотрит, и стыдно ей за меня. Потому что на работу часто опаздывать стала, не выспавшаяся по посёлку ходила. Людям опять-таки было не до меня, а вот Лида всё видела и переживала.

 Одним словом бросила я варить самогон и прогнала всех покупателей от двора. Вот только тогда и увидела улыбку на лице доченьки своей и глазки у неё заблестели. Напевать стала, когда мне по дому помогала. И я поняла, что вот это её счастье ни на какую водку я не променяю.

    Так мы прожили весну и лето. Благополучно прожили. А к 1 сентября нужно было Лиду в школу собирать, а с деньгами опять туговато было. Я и говорю дочке:
 - Сварю я, наверное, самогон, да купим на вырученные деньги тебе обновки к школе.
А она как зарыдает, прямо в голос и сквозь плач умоляет меня:
 - Не надо, мама! Я лучше в старой форме пойду и туфли мне ещё не жмут. Мы обойдёмся!

   А через несколько лет поняла, как правильно я тогда поступила. Лидочка познакомилась и задружила с парнем из хорошей семьи. У родителей и дом был справный, и хозяйство большое. Два сына — настоящие им помощники. А когда сваты пришли знакомиться со мной, то и сказали те слова, которые гордости мне  добавили. Мол и хозяйка Вы хорошая, и ничего плохого о Вас в посёлке не говорят, и дочка у Вас скромная. Мол довольные мы, что наш Андрей с Лидой встречаются.

     Дочка в этот вечер с гулянья пришла счастливая и радостная. Сказала мне то,  что помнить теперь всю  жизнь буду.
 - Мама, я так тебя люблю! Ты у меня самая лучшая мама на свете!

    Я поняла,  за что она меня благодарила. За счастье своё!

    Эта история не единична, я думаю.  И может кому-по будет полезна. А Татьяна Васильевна  осталась в моём сердце навсегда. И мне приятно о ней вспоминать.