Как эрудит ерундил

Жена радостно сообщила мне, что сегодня вечером к нам в гости придёт друг её золотого детства Игнаша Македонов. «Я его сегодня встретила, на улице, случайно, представляешь! – рассказывала она мне с упоением кошечки, отведавшей сметанку.- Мы так давно не виделись, представляешь! Он большой эрудит, представляешь! Он увлекается этикой, эстетикой, искусством, этнографией, историей, философией, психиатрией, точными науками, пчеловодством, эротологией и поварским делом, представляешь!»
Мне было лестно познакомиться с таким эрудитом. Но я почему-то сделал равнодушное лицо и важно ответил: «Гм-гм, послушаем!..»
И вот грянул вечер. Он явился. У него были большие, жилистые ладони рук и одухотворённое лицо с большими зелёнозрачковыми глазами и толстыми губами цвета зари.Он сразу же сообщил нам, что туземцы племени гули-гули вместо рукопожатия вдохновенно треплют друг друга за уши и нежно целуются. Он тут же испробовал этот обряд на моей жене, а я увернулся.
В прихожей, заменяя обувь на тапочки, он печально заявил, что Гималаи оседают за два года на целый ноготь, что кошки рулят хвостом при падении с крыши и,возможно, скоро научатся летать, что экономическая база Зинзибара за последнюю тысячу лет ослабла основательно и намерена перестраиваться куда-то и во что-то, что летающие тарелки это фрундирующее на гризельном ториве браховелки с инопланетными трюхлями. Увидев на столе книгу, он подробно рассказал как изготовляют на фабрике бумагу и что готический шрифт романтичней современного. Затем он отвёл меня в сторону и интимно доложил, что брюки появились ещё у древних римлян, раньше трусов и что трусы появились затем, чтобы обозначить то, что скрывают и сперва были ужасно тесные. Вертя в руках пепельницу, он прочёл нам целую лекцию о злостных последствиях курения и только потом закурил. И задумчиво забормотал, что жизнь – это открыто-закрытая система, которая отличается от мёртвой материи тем, что живая. Сев за стол, он вдруг крикнул: «А вы знаете, что …» Я от неожиданности вздрогнул, а жена выронила из рук мою любимую пиалу и разбила вдребезги. Он же шопотом закончил: «…что слёзы крокодилов содержат в себе вещества, излечивающие холеру!...» С состраданием глядя на осколки пиалы, он предупредил, что через миллион с половиной лет с человечеством будет то же самое. Когда мы пили чай, он, отирая пот со лба, бубнил об огромной энергии, скрытой в недрах человеческого организма и что энергии одного человека вполне бы хватило, чтобы взорвать всю нашу солнечную систему. Когда я сунул в рот кусок хлеба, он заметил, что этот кусок, как и все вещи, излучает вредную энергию, одну из причин нашего старения. «А ваша жена – после паузы добавил он, - вся в огне.» Жена тревожно оглядела себя. Он пояснил, что это огонь невидимый и что в науке он носит название «инфракрасного излучения. А ещё есть рентген-излучение и аура. И ультразвук, который может и убить при большой интенсивности.» «Не надо убивать!» - слабо попросил я. Он удивлённо взглянул на меня и заговорил о тайнах шизофрении… Через полчаса он перешёл на искусство, сказал, что поэзия это праздник чувств, гонораров, а иногда и смысла, что Пикассо велик, ибо рисовал людей с тремя руками и глазом на щеке. Потом мы установили, что в цирке клоуны заурядные фигляры, что они знают много технических трюков, только смешить не умеют…А на Кикладских островах так любят развлечения, что танцуют не покладая ног сразу несколько суток, без перерыва …»
Наконец, он собрался уходить. На пути до обуви он успел сообщить нам сколько тонн весит один грамм вещества белого карлика, что зло хочет быть добром, но не может, что по последним сведениям люди произошли от хомяков, что вакуум тоже материя, а Клеопатра больше чем любовников любила пирожные …
Когда он ушёл, я почувствовал неизгладимое облегчение.
«Какой он кикладский, представляешь! – Заговорила жена. – Ладно, ультразвуковой мой, не впадай в радиацию. Что ты оседаешь, словно Гималаи? Я знаю, тебе не по нраву, что Зинзибар деградирует, что летающая тарелка имеет слабую экономическую базу и что Пикассо фрундирует холеру.
Но не нервируй меня, ибо тайны шизофрении ужасны. Я и так горю ультрафиолетом и меня нельзя затушить. И не кусай белого карлика, он твёрдый! Эх ты, всё технические трюки, а хвостом рулить не умеешь! Кстати, Клеопатра тоже вакуум, представляешь?!»
Я уже ничего не представлял ...