Глава III. Жемчуг и паутина

Лебедем ворон уже не станет,
Паук поныне ткёт паутину,
Только теперь – в богатых хоромах,
Только теперь – серебром и златом…

Насчёт того, что до города «дней семь» пути, Шип, конечно, не рассчитал. Только к исходу второй недели путники, обогнув холм, увидели городскую стену Совиного Гнезда. За их спинами пылал закат, и белые камни крепости ярко пламенели в его лучах. Рэсси даже подпрыгнула при виде этой дивной картины, несмотря на усталость.
Впрочем, пока дорога путникам давалась довольно-таки легко, если не брать в расчёт их скудный запас провизии, который приходилось тщательно экономить – и всё равно на последний день пути уже не хватило. Зато они не встретили ни волков, ни разбойников, ни болотных топей, ни непроходимых дебрей. Шли не спеша, разговаривали мало, отдыхали тоже мало. В паре миль к югу от Малой Трясины дорога пошла широкая, прямая и ровная, с добросовестно проставленными через каждые сто шагов столбами. Да и погода была на их стороне – всё это время не было ни ливней, ни слишком сильного зноя. Рэсси была даже немного разочарована – ей казалось, что сразу за порогом деревни начинается другой мир, полный опасностей и приключений…
На въезде в город скучали стражники, быстро преградившие путь, скрестив заржавленные алебарды. Впрочем, сделали они это, похоже, не то для виду, не то от скуки – по путникам было видно, что никакой опасности они не представляют, в крайнем случае тянут на мелкое жульё, да и сейчас, в разгар очередной войны с Южным королевством, было резоннее с большим усердием охранять южные города, куда и были направлены почти все мало-мальски надёжные воины. Свистом был вызван начальник стражи, рослый мужчина с густыми светлыми усами, с которым Шип отошёл в сторону и стал что-то ему негромко втолковывать. Рэсси не могла расслышать ни слова, только видела, что после нескольких фраз волк отогнул воротник рубашки и показал начальнику что-то на своей шее, а тот, увидев это, сразу резко струхнул и, неловко извинившись, поспешил ретироваться, пригрозив перед этим своим подчинённым большим кулаком. Алебарды мгновенно куда-то испарились, а вслед за ними и сами стражники, и Шип гордо вошёл в город.
Рэсси прошла вслед за волком, а кляча, которую девушка назвала Осокой, уже привыкшая к путникам, поплелась следом. На ней, ремешками туго закрепив себя в седле, дремал Махмур, то и дело роняя голову в спутанную тёмную гриву.
Рэсси, пожираемая любопытством, начала было приставать к волку с расспросами, как только они отошли на несколько шагов от ворот, но Шип сначала отмахивался, а после обернулся, пронзительным взглядом пригвоздив девушку к месту и негромко, но веско сказал:
-Не стоит здесь доверять своему слуху и зрению. Здесь уши есть даже у камней. Если захочешь, мы вернёмся к этому разговору, когда выедем из города. Но помни, что и тогда мы едва ли будем одни. Быть может, в этом мире вообще нет места, где мы будем одни.
Рэсси, испуганная и растерянная, медленно кивнула. Осмыслить слова волка ей удалось не сразу, но, вдумавшись в них, она наконец увидела мир таким, каким представляла. Полным неизведанных опасностей. Какого боялась – и одновременно мечтала о нём. Но теперь он уже не манил её так – она начала сомневаться в своём единственном защитнике. Случай с начальником стражи всё не давал ей покоя.
«Кто же мой спутник, которого я, как мне казалось, прекрасно знаю? Кто он такой и чего хочет? С какой целью на самом деле он едет в столицу? И чего ради он меня-то взял с собой?..»
Но не успела она решить, что у неё всё равно нет выбора, кроме как довериться волку, тяжёлые мысли внезапно подхватил и унёс сильный порыв ветра. Открытые руки и ноги Рэсси покрылись мурашками, а в глаза попала поднятая ветром пыль. После же того, как девушка протёрла глаза, она стала смотреть вокруг, и вскоре все тревоги её покинули.
На самом деле Совиное Гнездо вовсе не впечатляло ни размером, ни архитектурой. Когда-то, быть может, оно процветало, но теперь, во времена упадка Северного королевства, когда самые северные земли постепенно пустели, оно стало лишь скромным окраинным городком, затерянным в тёмных дубравах и зелёных холмах. Однако неудивительно, что после захолустья, в котором выросла Рэсси, Совиное Гнездо показалось ей целым миром, огромным и невероятным, волшебным и красочным.
Большие дома – большей частью деревянные, хотя встречались и каменные постройки – составлялись в ровные длинные улицы, лучами расходившиеся от центральной площади и пересекаемые кольцевыми улицами. Это было похоже на лабиринт, конец и начало которого уже не найти, и весь он кипел от сотен людей, которые непрерывным потоком спешили по каким-то своим делам вдоль бесконечных улочек, медленно погружающихся в сумерки…
Всё это очень быстро очаровало и захватило поначалу растерявшуюся Рэсси. Она стояла посреди улицы в своём нищенском одеянии и зачарованно смотрела на большие терема с резными окнами, богато одетых людей, прогуливающихся по вечернему городу и неспешно плывущие, звенящие подковами конные экипажи, при приближении которых толпа расступалась, привычно уступая дорогу. И многие, в свою очередь, оглядывались на девушку – она выглядела слишком чуждо в этом мире богатства и роскоши, но Рэсси и думать позабыла о том, как выглядит.
На востоке, откуда шла ночь, творилось дивное дело – от той части города, что уже стояла в глубоких сумерках, ехал всадник на крупном вороном коне, в руке его ясным пламенем полыхал факел, рассеивая темноту, и он зажигал свечи, закреплённые на каждом доме в чашах из цветного стекла – и они сияли, наполняя разноцветным светом вечерние улицы. Но люди, привыкшие к этому зрелищу, спокойно проходили мимо, не поднимая глаз на фонарника, Рэсси даже стало как-то обидно за него.
-Как они могут быть равнодушными к такой красоте? – спросила девушка Шипа, потянув его за рукав.
Волк пожал плечами:
-Это лишь малое и самое безобидное проявление их равнодушия.
Эти странные слова оставили неприятный осадок в душе Рэсси, но ненадолго – вокруг было слишком интересно, и она продолжила осматриваться. Девушка даже не заметила, как они подошли к приземистому одноэтажному дому с дверями, выходящими на улицу. Над входом болталась деревянная вывеска, надпись на которой давно начисто стёрлась. Но и без того было ясно, что это за заведение.
Оставив Осоку на попечение Махмура, Рэсси с Шипом вошли в трактир – точнее, волк грубо втянул туда за руку зазевавшуюся девушку и уверенно проследовал за пустующий столик, уютно расположенный в углу. Шумные компании здесь ели и пили, разговаривали, бранились и даже горланили под гитару какие-то застольные песни, когда же в залу вошли путники, все попритихли, и с привычным интересом оглядев новоприбывших, вскоре продолжили прерванные занятия.
Помещение было не слишком большим для трактира, а сам дом, судя по всему, очень старым. Зато здесь было тепло, чисто и уютно; дамы-разносчицы разговаривали вежливо даже с последними пьяницами; окна были завешены плотными бордовыми шторами, и зал был наполнен бархатным светом от свеч, которые стояли на каждом столике.
Не прошло и минуты, как к путникам подплыла миловидная особа в сером платье, какие носили здесь все разносчики и повара, и мягким голосом спросила, чего желают господа. Смущённая уважительным обращением, Рэсси стыдливо заёрзала на стуле из-за своего неподобающего вида, Шип же, нисколько не смущаясь, заказал две пшеничные горячие лепёшки, кружку пива и кружку тёплого молока, а после знаком попросил женщину наклониться и что-то шепнул ей на ухо. Она так же тихо ответила и удалилась – Рэсси снова ничего не расслышала, и её снова стало мучать любопытство, но Шип поймал и понял её взгляд, и на этот раз не стал медлить с разъяснением.
-Рэсси, я всего лишь спросил у неё, в добром ли здравии сейчас одна моя старая знакомая, которую нам будет нужно навестить.
-Хорошо, - удивлённая оправдывающимся тоном волка, сонно кивнула девушка. Во время пути она почти не чувствовала усталости, но стоило ей опуститься на стул, как та навалилась на неё всей своей тяжестью, накопившейся за две недели.
Но тут дверь неприятно хлопнула, заставив Рэсси вздрогнуть, а скучающих у дверей кухни разносчиц встрепенуться – они уже привыкли к тому, что постоянные посетители придерживают дверь, а значит, пришёл новенький, с которого можно содрать три цены и сунуть себе в карман без ведома хозяина трактира. Но в зал вошёл всего лишь седой карлик в грязном чёрном плаще и потёртой тёмной шляпе. Махмур проследовал к крайнему столику, приковав к себе и путникам теперь ещё больше косых взглядов – тихая и серьёзная компания оборванцев резко контрастировала с обычными посетителями трактира, которые бывали либо бедными и пьяными, либо богатыми и не пили ничего крепче чая, чтобы не утопить в бутылке своё богатство. Прежде чем трактир снова погрузился в привычный вечерний шум, по помещению пролетел шёпот – но путники не стали обращать на это внимание.
-Где оставил? – спросил Шип, одновременно давая понять своим равнодушным тоном, что судьба кобылы его мало волнует и он не слишком расстроится даже узнав, что её разорвали собаки.
-У них есть конюшня. Для постояльцев – даром. Мы же остаёмся здесь на ночь? – так же спокойно ответил Махмур, не без труда залезая на стул. Помогать ему Рэсси постеснялась, вспомнив, насколько карлик старше её.
-Да, остаёмся, - кивнул Шип, - эту ночь проведём в комнате которую нам предоставит хозяин трактира - уж не обессудь, Рэсси, у нас пока не так много денег, чтобы снять две, так что я буду спать на полу. А то надо бы нам ещё одёжку прикупить, не показываться же Госпоже в таком виде. Завтра утром идём к Кри, моей давней подруге – насколько я её знаю, её должны заинтересовать захваченные нами вещи. Но от того, захочет ли она купить у нас что-нибудь, будет зависеть то, насколько благополучно мы сможем добраться в столицу, так что, думаю, не стоит злить Госпожу поздним визитом.
Принесли заказ. Карлик обиженно воззрился на Шипа, но тот, уплетая хлеб за обе щеки, и не думал ничем делиться. Рэсси же, на порцию которой никто не покушался, больше хотела спать, нежели есть, и, улыбнувшись, отломила треть своей лепёшки. Карлик довольно вонзил зубы в клёклое тесто, девушка стала медленно и задумчиво пить молоко.
-Шип, а расскажи мне о ней? О той, кого ты называл Госпожой? – через некоторое время спросила она. Волк почему-то сразу с большим интересом уставился в кружку, делая вид, что не услышал вопрос, но потом понял, что это бесполезно и неохотно заговорил.
-Её имя – Криа Лоса, но она предпочитает Госпожа Криа Лоса. Здесь, в Совином Гнезде, она живёт уже давно, и она весьма богата. По некоторым слухам, она – фаворитка правителя города…
Шип задумчиво отхлебнул из кружки, не зная, что сказать ещё. Рэсси поняла, что это всё, что ей стоит знать и, допив молоко, стала смотреть в окно, на улицу, но уже окончательно стемнело, и девушка не видела почти ничего кроме своего отражения. Глаза стали слипаться, и она уже почти дремала, когда волк наконец покончил с большой кружкой пива и поднялся со своего места.

На рыночной площади было людно и очень шумно, так, что приходилось кричать, чтобы слышать друг друга. Было пасмурно и ветрено, и Рэсси с большим удовольствием застегнула пуговицы плотного дорожного плаща. Шип расплатился с торговцем за всю купленную для себя и девушки одежду под несмолкающее ворчание Махмура о том, что его плащ тоже уже порядком износился. Впрочем, старик имел возможность своими глазами убедиться, что одежды для карликов на рынке не было, но ворчать стал только ещё больше.
-Ну вот, теперь не стыдно и к приличным людям в гости сунуться, - весело сказал волк.
Рэсси, улыбаясь, кивнула.
Дом Госпожи Криа Лоса располагался в восточной части города, ближе к малонаселённым окраинам, и это был даже не дом, а роскошный двухэтажный терем – с резными деревянными рамами, цветными витражами и позолоченным флюгером в форме паука на крыше, мерно дребезжащим на ветру. Перед домом располагался большой сад, в основном из сливовых и грушевых деревьев, сейчас как раз стоявших в цвету, сад делили на небольшие участки ровные дорожки, выложенные жёлтыми камнями, а изгородь густо обвивала виноградная лоза.
Шип дёрнул колечко, висевшее на воротах, и тут же звонким переливом отозвались бубенчики, а собаки, охранявшие дом, свирепо залаяли, натянув цепи до предела. Рэсси поёжилась и попыталась спрятаться за спину Шипа. Осоки с ними уже не было – ещё вечером она была продана, точнее, впихнута за копейки, хозяину трактира, и, по его словам, кобыла и их не стоила. Хотя она была ещё молодой и вполне здоровой, и при хорошем кормлении через пару месяцев пришла бы в куда более приличный вид , но путники об этом не догадывались и о потере не жалели.
Но вот из дома вышла женщина, повелительным движением руки успокоила собак – те сразу же замолчали, хотя ещё долго тихо и злобно рычали, не желая принимать чужаков – и, пройдя через сад, подошла к путникам.
Рэсси стала рассматривать её, всё ещё не выходя из-за спины волка. Совсем молодая, красивая, судя по всему, метиска – арисская бронзовая кожа, волосы орехового оттенка при больших голубых глазах, типичных для северянки. На ней была светлая атласная рубашка, длинная юбка, по низу расшитая золотыми цветами, поверх наброшен лёгкий плащ. Статная, с гордой осанкой.
«Так вот, какая она…» - подумала Рэсси с восхищением.
-Приветствую, милые господа, - заговорила тем временем женщина, слегка поклонившись, - что вам угодно?
-Хотелось бы увидеть Кри, - небрежно, по-свойски заговорил Шип, - если это необходимо, идите и передайте ей, что приехал Шип, её старый знакомый. Но быть может вы поверите мне на слово и сразу отведёте к Госпоже – стоит ли вам бегать туда-сюда?
Девушка задумалась, Рэсси сконфуженно опустила глаза. Это же надо – приняла служанку за хозяйку дома! Хотя, немудрено – жена деревенского старосты в Малой Трясине одевалась гораздо беднее. Рэсси тихо вздохнула, с грустью подумав, что ещё не скоро сумеет привыкнуть к городской жизни.
В конце концов служанка решила, что не будет ничего страшного, если она отведёт гостей сразу к хозяйке, и с очаровательной улыбкой велела им следовать за ней. В саду припекало солнце и совсем не чувствовалось ветра, и стоял сильный запах цветущих груш, в который невесть откуда вплетались какие-то медовые и пряные нотки. Впечатление портили только продолжавшие рычать собаки, от которых пришлось проходить в опасной близости.

Госпожа Кри обладала внешностью не впечатляющей, по крайней мере, с первого раза, но запоминающейся. Увидев её, Рэсси пожалела, что хозяйкой дома не оказалась та приветливая служанка – тёмные глаза Криа Лоса заставили что-то внутри девушки отозваться необъяснимой яростью, словно она встретилась с давним врагом. С трудом совладав с собой, Рэсси заставила себя исполнить долг вежливости и отвесить хозяйке низкий поклон, но после этого предпочла отойти на пару шагов, прижавшись ближе к волку. Шип ничего не заметил – либо сделал вид, что не заметил.
Криа Лоса сидела в обитом золотисто-рыжим бархатом кресле, положив руки на подлокотники, словно восседала на королевском троне. Точнее, руку, левую – вместо правой у неё был позолоченный протез. Женщина была невысокой и немного полной, уже немолодой – Рэсси навскидку дала ей около сорока лет. Часть её лёгких светло-пшеничных волос была собрана сзади в тугой пучок, остальные рассыпались по открытым плечам, шею огрузили жемчужные бусы в несколько рядов – там был белый, розовый и даже чёрный жемчуг. К жемчугу Госпожа, похоже, питала особую страсть – на левой руке красовалось несколько жемчужных браслетов, три перстня, и даже платье было отделано мелкими белыми жемчужинами. Само же это платье, выдержанное в бежевых тонах и, видимо, даже не парадное, вычурно блистало бисером и золотыми рюшами, тем более, что солнце, близкое к полудню, ярко светило в комнату сквозь огромные окна.
«Должно быть, бальный наряд королевы сразу ослепит меня» , - со смешанными чувствами подумала Рэсси.
Дом тоже был обставлен на редкость шикарно. На стенах висели картины и сувенирное оружие, всевозможные дорогие безделушки стояли везде, где только находилось место. Впрочем, о другой страсти Криа Лоса – к дорогим, старинным и редким вещам – Рэсси уже знала от волка. Затем, собственно, они и здесь.
-Сколько лет, сколько зим, Шип! – удивлённо и радостно, вполне искренне, заговорила Кри, и тонкие губки растянулись в слащавой улыбке. Голос её оказался тихим, вкрадчивым, но не слишком приятным, глаза хитро блестели, - чем же обязана твоему визиту?
-И вправду, немало лет прошло – а вы всё столь же прекрасны! Как же мог я, проезжая мимо этого дома, отказать себе в удовольствии провести в нём хотя бы одну ночь? – вопросом на вопрос ответил волк, подошёл к креслу и, преклонив колени, коснулся губами руки Госпожи. У Рэсси такое поведение, в светском обществе считавшееся нормой вежливости, вызвало отвращение и негодование, но она смолчала, угрюмо глядя в сторону.
-Помимо того, у нас есть несколько вещичек, которые могут заинтересовать вас, - как бы невзначай добавил Шип, переходя, собственно, к цели их визита.
Криа Лоса слегка приподняла одну бровь, давая понять, что готова оценить.
Некоторое время Шип и Рэсси выуживали из дорожной сумки – которой они на рынке успели заменить узелок, и теперь уже были похожи не на оборванцев, а на деловитых торговцев – взятые из дома Рэсси вещи, но Госпожа лишь смотрела на них холодным оценивающим взглядом, явно не воспылав особо ни к одной, и цену называть не спешила – хотя по дружбе пообещала Шипу, что она что-нибудь обязательно купит. Наконец у путников остался только один козырь – шкатулка с зелёным жемчугом. И он не подвёл. Едва удержавшись от восхищённого вздоха и не пожелав уже выпускать покупку из рук, Госпожа назначила за неё баснословную цену и впридачу согласилась скупить весь остальной товар.
-Ну что, обмоем удачную сделку, а заодно и встречу? – задорно предложил довольный Шип.
Кри улыбнулась, подозвала слуг и велела им отнести покупки в её спальню, а той самой служанке, что встретила путников у ворот, сказала готовить пышный праздничный обед.
Через пару часов уже садились обедать. И, как ни противилось всё существо Рэсси принимать пищу в этом доме, заставленный деликатесами стол быстро прогнал все предрассудки. За столом сидели долго, Шип с Госпожой пили медовуху и разговаривали о чём-то своём, Махмур изредка вставлял что-то в их разговор, а Рэсси, не вслушиваясь, рассматривала и пробовала всё, что было на столе, запивая копчёное мясо локаном – традиционным северным напитком, приготовляемым из молока, мёда и варёных в сахаре фруктов – и черпая ложкой поочерёдно жареную щучью икру и фруктовый салат.
По окончании трапезы путникам выделили комнаты для ночлега. Рэсси, правда, хотела уехать сразу же, но Шип бросил на неё гневный взгляд:
-Рэсси, это, во-первых, невежливо, во-вторых, бессмысленно.
Девушка уныло опустила глаза. Она и сама прекрасно это понимала, но ночевать в доме Криа Лоса ей очень не хотелось.
Комнаты им выделили разные и даже не соседние – одну для Рэсси, вторую для Шипа и Махмура. Остаток же дня провели в гостиной, за разговорами и игрой в кости, пока не стемнело и не пришла пора всем разойтись по своим комнатам.
Но не всем удалось спокойно заснуть. Было уже далеко заполночь, когда Махмур, устав вертеться в попытках заснуть, хрипло спросил:
-Спите, господин?
Шип, у которого сна ни в одном глазу не было, быстро сел на кровати.
-Нет, не спится. Боюсь, как бы Рэсси чего не натворила. Ты же видел, как она от Кри шарахнулась – память крови даёт о себе знать…
-Неужели вы думаете, что она что-нибудь сделает Госпоже?
-Наоборот, придурок, себе найдёт неприятностей.
-А ведь и правда… - карлик так задумчиво почесал бороду, словно ему самому такая мысль и в голову не могла прийти.
-Нет, брось, - кажется, волк сказал это самому себе, - Криа всего лишь алхимик, причём гениальный, она знает своё дело и бережёт свою репутацию. И потом, и так имея за собой грешки, она боится привлекать к себе внимание стражей закона. Покуда она хозяйка в этом доме, здесь никто не причинит зла гостям. Сколько бы о ней ни распускали слухи, что, мол, она пожирает людей или пьёт их кровь.
Сумев наконец убедить себя, волк резко встал, подошёл к столу и зажёг свечу.
-Это всё темнота и своеобразная атмосфера этого дома. Заходя сюда, чувствуешь себя попавшим в паучьи сети. И из этих сетей так же тяжело вырваться, хоть они и не несут смерть. Недаром же прежде имя ей было Леди Паук.
-Господин, я давно хотел задать вам один вопрос… Что же вы братаетесь с правой рукой Шен Тенирана? На чьей же вы стороне?
Шип ответил без паузы, спокойно, словно его спросили, где лежит хлеб:
-С бывшей правой рукой, Махмур, с бывшей, это во-первых. Во-вторых, война закончилась много лет назад, неужели мир и теперь должен оставаться разделённым на два лагеря? В-третьих, эта дружба выгодна мне. Где сейчас ваша хвалёная Варга? А дом Госпожи, как и всегда, тёпел и гостеприимен. Разве же выбор не очевиден? – Шип ухмыльнулся и с аппетитом откусил один из остававшихся на столе пончиков, смазанных мёдом и посыпанных орехами.
Карлик пробормотал что-то невнятное, накрылся одеялом и отвернулся к стенке. Волк доел ещё два пончика, тихонько задул свечу и лёг спать с сытым желудком и более-менее спокойным сердцем…
Рэсси тоже не спалось в эту ночь – и заснуть ей мешали не столько крысиные шорохи по углам и прочие странные звуки, сколько что-то, вылезшее из её же собственного сознания, перестав стыдиться с приходом темноты. Так бывает – то, о чём мы мечтаем ночью или то, чего боимся, днём кажется совершенно нелепым. Но как только спускается ночь, к этим мыслям снова возвращается власть над нами.
«Нам ведь не случайно дали разные комнаты. Конечно же, Шип планирует ночную встречу с Госпожой. Да и он уже, кажется, намекал ей на это… - Рэсси думала об этом с безнадёжным смирением, но глубоко в груди что-то отзывалось щемящей тоской. - Да кто я такая, чтобы из-за этого расстраиваться? Но ведь она стара для него, пусть даже только внешне. Но ведь она совсем ему не подходит, она такая скользкая, лживая, неприятная! Неправильно, так нельзя. Да кто меня спросит? И какого лешего меня это так волнует?»
Девушка тряхнула головой, отгоняя предательскую ревность, перевернулась на другой бок и честно продолжила попытки заснуть…